Осквернит святость гостеприимства?
— Они люди молодые и необразованные, — пояснил Хамуд. — И голодные.
— И пуганые?
— Да, часто. Но они сделают, что я им скажу, несмотря на свой страх.
— Значит они храбрые.
Хамуд степенно кивнул.
— Почему они сражаются против Всемирного Правительства? — спросил аль-Хашими.
— Потому что они не желают, чтобы ими правили иностранцы. Лично я хочу увидеть независимый Курдистан, свободный от всякой иноземной власти.
— А зачем вы попытались убить архитектора, строящего дворец Калифа?
— В качестве символа нашего сопротивления Всемирному Правительству, конечно.
— Ни по какой другой причине?
— Да.
— У вас не вызывало гнева строительство дворца?
— Оно нам без разницы. Но, убивая иностранца, руководящего строительством, мы говорили Всемирному Правительству, что будем сопротивляться его диктатуре.
— Ты — дурак, — отрезал аль-Хашими.
Хамуд проглотил поднявшийся жарким комом в горле комок гнева и спокойно спросил:
— Как это так?
— Акты политического терроризма глупы, — заявил шейх. — Ими ничего не добьешься, кроме прилета из Мессины бригады Всемирной Полиции.
— Они служат символом.
— Символом! — У аль-Хашими был такой вид, словно он собирался сплюнуть. — Если уж вам надо ударить, так бейте там, где от этого будет какой-то толк!
Хамуд угрюмо посмотрел на него.
— Я задержал этого иностранца в собственном доме и сказал Всемирной Полиции, что наша собственная полиция владеет положением. Оставьте архитектора в покое. Если вы этого не сделаете, то Всемирное Правительство насядет на вас несмотря на мою защиту, и тебе и твоим последователям полностью не поздоровится. Вас раздавят, а ваш пепел развеют по ветру.
— Но зачем вы держите архитектора в доме? Его рана наверняка достаточно зажила.
— Моя дочь без ума от него, и я хочу держать его там, где могу внимательно следить за ними обоими.
Хамуд кивнул. Недостаточно внимательно, знал он. Бхаджат хватит ума, чтобы добиться своего.
А аль-Хашими между тем спросил:
— Я все еще не понимаю, что она делала на базаре в такое позднее время.
— Я всего лишь ее шофер, — ответил Хамуд. — Она велела мне ехать на базар, и я сделал, что мне велели. — «Она прореагировала точь-в-точь как ты, молча добавил он, когда услышала, что мы собираемся убить архитектора. Даже прежде чем встретиться с ним, она беспокоилась о его безопасности».
— Я должен отправить ее на «Остров номер 1». Это единственный способ спасти ее.
— А моим людям нужно каким-то образом нанести удар по Всемирному Правительству. Революционное движение либо шагает вперед, либо разваливается.
— Тогда ударьте где-нибудь в другом месте, не в Багдаде.
— Нам понадобится транспорт. И оружие. И взрывчатка.
Аль-Хашими коротко кивнул.
— Отлично. Я позабочусь о том, чтобы вы получили их. Но оставьте в покое Багдад.
Ты хочешь сказать, оставьте в покое Бхаджат, подумал Хамуд. И рассмеялся про себя. Но она оставит тебя, о шейх, и последует за мной. И архитектора она тоже покинет ради меня.
Медленно, как раз с такой неторопливостью, чтобы не сделать ее оскорблением, Хамуд поднялся на ноги. Он слегка поклонился, а затем направился к выходу. Когда крейсер повернул на изгибе дороги, он слегка покачнулся, но раздвинувшая его губы знающая улыбка осталась на месте.
Я получу нужные нам транспорт и оружие, сказал он себе. А Бхаджат пойдет со мной.
Как только Хамуд закрыл за собой дверь, аль-Хашими нажал клавишу на панели.
Экран заполнило лицо его последней по счету белокурой секретарши.
— Сэр, — сообщила она со странной улыбкой на лице, — мы получили доклад с вертолета наблюдения.
Он закрыл глаза.
— Что там?
— Ваша дочь покинула дом вместе с канадским архитектором.
— Понятно.
Секретарша зачитала полный рапорт пилота, включая составленное в осторожных выражениях сообщение о продолжительности времени, когда Бхаджат и Маккормик оставались вне поля зрения под деревом в уединении среди развалин. Когда аль-Хашими открыл глаза, то увидел, что секретаршу доклад, кажется, позабавил.
Я с огромным удовольствием сотру с твоего лица эту улыбочку, подумал он.
— Это полный доклад? — спросил он.
— Да, — подтвердила она.
Он кивнул.
— Пошлите шофера, Хамуда, обратно ко мне.
Экран опустел. И почти тут же Хамуд снова шагнул в кабинет и уселся, скрестив ноги, перед шейхом.
— У меня изменение в плане, — уведомил его аль-Хашими.
— Да?
— Вы убьете архитектора. Нужно придать делу вид несчастного случая… что-нибудь вроде попытки ограбления, как вы пробовали в первый раз. В его смерти не должно быть никакого намека на политическое значение.
Хамуд кивнул и подавил улыбку.
— Но он должен умереть и как можно быстрее. Я хочу, чтобы он умер!
11
Новое Золото, Новые Конкистадоры, и Никаких Туземцев.
Приблизительно 0.002 земной массы вращается вокруг солнца в виде метеоритного материала. На первый взгляд это может показаться не таким уж огромным, за исключением того факта, что почти весь этот материал собран в теле диаметром в несколько сот метров или меньше, а общая его масса 10**16 тонн. Для получения этих материалов не требуется никаких подземных или открытых шахт, нет никаких проблем с удалением отходов и не нужно платить бешеные цены за энергию.
… Доступ к этим ценным ресурсам фундаментально прост — коль скоро экономически решится задача доступа в космос.
Земные горняки в общем-то счастливы, когда находят одно-десятипроцентную концентрацию искомого материала, распространенного по бесполезному камню. В поясе астероидов… мы можем найти концентрацию полезных элементов в целых девяносто процентов…
Экономическая цена камня стометрового диаметра с железо-никелевым составом равна полутора миллиардам долларов с лишним, основываясь на 3.8 миллионах тонн железа, 360 000 тонн никеля и 84 тоннах платины.
Цена одной лишь платины будет 32 250 000 долларов. В единственном каменноугольном хондрите тех же размеров цена золота была бы 15 250 000 долларов.
Доклад Фонда. Фонд, Сент-Пол, штат Миннесота, 1 января 1978 года.
Дэвид сидел один за столом в своем однокомнатном доме, перебирая пальцами клавиши компьютерного терминала, словно пианист на концерте, играющий сложный ноктюрн Шопена.
Он не переставал гадать об Эвелин. Если она покинула колонию по собственной воле, то как она сумела это сделать? И почему она не связалась с Дэвидом и не дала ему знать о своем отъезде? Возможно, она не могла, — подумал он. Или времени не было.
— Эта колония — капкан, — бормотал он про себя. — Тюрьма. Но они не могут вечно держать меня здесь под замком.
Но пальцы его продолжали работать, словно жили самостоятельной жизнью, Хладнокровно выуживая данные из запасов памяти компьютера. По мере того, как тянулись часы за часами, Дэвид пересмотрел данные по продаже «Островом номер 1» энергии странам Земли. Он проверил досье на членов совета Директоров и поискал по перекрестным корреляциям столкновение интересов — как политических, так и финансовых.
Лишь поздно ночью Дэвид отключил наконец терминал и дремотно откинулся на спинку кресла. Голова у него так и плясала.
Все было тут. Вся картина. Скрытая, местами искаженная, а в других областях туманная. Но общий абрис был достаточно ясен.
"Корпорация «Остров номер 1, Лимитед» и ее родительские корпорации были не просто жертвами надвигающегося апокалипсиса. Они помогали вызвать его.
Они ведут войну, сказал себе Дэвид. Войну против Всемирного Правительства. Войну против человечества.
Все было так логично. Борьба за существование. Битва за выживание. Транснациональные корпорации против Всемирного Правительства. Прибыли против нужды. Богатые против бедных.
А мы на их стороне, понял Дэвид. «Остров номер 1» — часть корпорации. Доктор Кобб помогает им.
Экологическая война. Нить тут была тонкая, но Дэвид проследил абсурдные метеоусловия, досаждавшие ключевым районам мира. Они всегда приводили к ослаблению Всемирного Правительства. И часто приводили к усилению корпораций как в случае с наводнениями в Скандинавии, стерший с лица Земли государственный притенный комплекс и вынудивший норвежцев покупать энергию у Северо-Африканского комплекса корпорации «Остров номер 1».
И война эта переживала эскалацию. Тиф в Индии: возник он из-за тайфунов, уничтоживших столько перенаселенных пунктов и городов, или из-за бацилл, созданных прямо здесь, на «Острове номер 1»? В той же самой биохимической лаборатории, где создавали питание, поддерживавшее во мне жизнь до рождения? Дэвид содрогнулся от ужаса.
Вспышка новой и пока еще не опознанной разновидности пневмонии убивала в Советском Союзе десятки людей. Мутированный вирус с «Острова номер 1»?
Они убивают людей!
— Это трехстороннее сражение, — пробормотал про себя Дэвид, осев в кресле и уставясь на пустой экран компьютера. Ему представлялось, что он по-прежнему видит диаграммы и кривые, словно туманные, неотчетливые остаточные изображения, негативы, белое на черном.
— Всемирное Правительство пытается заставить корпорации пустить свои прибыли на развитие бедных стран. И потом есть эти революционеры: Освободитель и Подпольная Революционная Организация Народа. Если корпорации сведут всех партизан в единое целое… экологическая война превратится в кровавую баню по всему миру.
Он устало поднялся с кресла.
Одно наверняка, понял он. Я должен попасть в Мессину и уведомить об этом Всемирное Правительство. Дело теперь не просто в том, что я пытаюсь сбежать из колонии. Речь идет о спасении Земли от апокалипсиса.
12
Советник на бирже труда сообщил мне сегодня, что для фермеров есть вакансии в колонии «Остров номер 1», в космосе. Я заполнил заявочную анкету; ничего другого не предвидится.
Переговорил об этом за ужином с папой и мамой. Они не в восторге, от того что я отправлюсь аж до L-4, но оба сказали, что если меня примут, и если я хочу туда, то они одобрят. Я однако же видел, как трудно им было это сказать.
Черт побери, мне тошно видеть маму постоянно в слезах, а папу — испуганным с виду до одури. Если бы только погода была малость получше. Если бы энергетическая кампания не насела на всех, добиваясь распродажи…
Так или иначе папа сказал, что по его расчетам они смогут неплохо жить в деревне для пенсионеров. Они вообще-то молоды для нее, но деваться больше некуда, во всяком случае, с такими деньгами, какие есть у них. Однако им обоим ненавистна сама мысль об этом, и я их не виню.
Вероятно, меня не примут на «Остров номер 1». Слишком много других людей пытается туда попасть. Но если меня примут… то как насчет папы с мамой? Смогу ли я оставить их?
Дневник Уильяма Пальмквиста.
Остров Вознесения немногим больше чем шлаковый конус потухшего вулкана, высунувшего голову над теплыми водами Южного Атлантического океана. Остров этот во многом напоминает дочерна обгоревшую, усеянную валунами поверхность Луны. Даже берега у него скорей скалистые, чем песчаные.
Место это изолированное, почти на десять градусов южнее экватора, почти на равном удалении от Южной Америки и Африки. Ближайший кусок суши — остров Св. Елены, еще меньшая скала, куда Англичане сослали Наполеона.
На конце взлетной полосы, расположенной дальше всех от здания аэропорта Вознесения, припарковались под высоко стоявшим в небе летнем солнцем два самолета. Наземные энерготележки обращали солнечный свет в электричество для воздушного кондиционирования и освещения самолетов. На обоих самолетах отсутствовали любые указатели, за исключением нарисованных на хвосте загадочных серийных номеров. Один самолет был выкрашен в бело-голубой цвет: это был двухмоторный сверхзвуковой реактивный самолет, достаточно большой, чтобы содержать важного деятеля и штат из шести человек с немалым комфортом, и вдобавок двух пилотов. Другой самолет был куда более крупным четырехмоторным реактивным и не сверхзвуковым, окрашенный в желто-зеленый полосатый камуфляж джунглей.
Эммануэль де Паоло напряженно сидел за изогнутым столом в своей личной каюте сверхзвукового реактивного самолета. Каюта отличалась большой роскошью: даже стенки покрывали толстые ковры. Но она была крошечной, в ней едва хватало места, чтобы втиснуть шесть человек вокруг покрытого пластиком стола. Но сейчас это не имело значения. На данной встрече будет только двое человек.
Директор Всемирного Правительства присматривался в одно из миниатюрных овальных окон к припаркованному рядом с его собственным самолетом огромному военному самолету. Военный камуфляж, подумал он. Как он не оригинален. Вероятно, на нем будет мундир цвета хаки и бейсбольная кепка.
Секретарь Де Паоло проник в каюту совершенно бесшумно, если не считать щелкнувшего замка двери.
— Только что позвонили его люди. Они согласились допустить его приход в ваш самолет. Он будет здесь через пять минут.
Директор кивнул своему помощнику-эфиопу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Они люди молодые и необразованные, — пояснил Хамуд. — И голодные.
— И пуганые?
— Да, часто. Но они сделают, что я им скажу, несмотря на свой страх.
— Значит они храбрые.
Хамуд степенно кивнул.
— Почему они сражаются против Всемирного Правительства? — спросил аль-Хашими.
— Потому что они не желают, чтобы ими правили иностранцы. Лично я хочу увидеть независимый Курдистан, свободный от всякой иноземной власти.
— А зачем вы попытались убить архитектора, строящего дворец Калифа?
— В качестве символа нашего сопротивления Всемирному Правительству, конечно.
— Ни по какой другой причине?
— Да.
— У вас не вызывало гнева строительство дворца?
— Оно нам без разницы. Но, убивая иностранца, руководящего строительством, мы говорили Всемирному Правительству, что будем сопротивляться его диктатуре.
— Ты — дурак, — отрезал аль-Хашими.
Хамуд проглотил поднявшийся жарким комом в горле комок гнева и спокойно спросил:
— Как это так?
— Акты политического терроризма глупы, — заявил шейх. — Ими ничего не добьешься, кроме прилета из Мессины бригады Всемирной Полиции.
— Они служат символом.
— Символом! — У аль-Хашими был такой вид, словно он собирался сплюнуть. — Если уж вам надо ударить, так бейте там, где от этого будет какой-то толк!
Хамуд угрюмо посмотрел на него.
— Я задержал этого иностранца в собственном доме и сказал Всемирной Полиции, что наша собственная полиция владеет положением. Оставьте архитектора в покое. Если вы этого не сделаете, то Всемирное Правительство насядет на вас несмотря на мою защиту, и тебе и твоим последователям полностью не поздоровится. Вас раздавят, а ваш пепел развеют по ветру.
— Но зачем вы держите архитектора в доме? Его рана наверняка достаточно зажила.
— Моя дочь без ума от него, и я хочу держать его там, где могу внимательно следить за ними обоими.
Хамуд кивнул. Недостаточно внимательно, знал он. Бхаджат хватит ума, чтобы добиться своего.
А аль-Хашими между тем спросил:
— Я все еще не понимаю, что она делала на базаре в такое позднее время.
— Я всего лишь ее шофер, — ответил Хамуд. — Она велела мне ехать на базар, и я сделал, что мне велели. — «Она прореагировала точь-в-точь как ты, молча добавил он, когда услышала, что мы собираемся убить архитектора. Даже прежде чем встретиться с ним, она беспокоилась о его безопасности».
— Я должен отправить ее на «Остров номер 1». Это единственный способ спасти ее.
— А моим людям нужно каким-то образом нанести удар по Всемирному Правительству. Революционное движение либо шагает вперед, либо разваливается.
— Тогда ударьте где-нибудь в другом месте, не в Багдаде.
— Нам понадобится транспорт. И оружие. И взрывчатка.
Аль-Хашими коротко кивнул.
— Отлично. Я позабочусь о том, чтобы вы получили их. Но оставьте в покое Багдад.
Ты хочешь сказать, оставьте в покое Бхаджат, подумал Хамуд. И рассмеялся про себя. Но она оставит тебя, о шейх, и последует за мной. И архитектора она тоже покинет ради меня.
Медленно, как раз с такой неторопливостью, чтобы не сделать ее оскорблением, Хамуд поднялся на ноги. Он слегка поклонился, а затем направился к выходу. Когда крейсер повернул на изгибе дороги, он слегка покачнулся, но раздвинувшая его губы знающая улыбка осталась на месте.
Я получу нужные нам транспорт и оружие, сказал он себе. А Бхаджат пойдет со мной.
Как только Хамуд закрыл за собой дверь, аль-Хашими нажал клавишу на панели.
Экран заполнило лицо его последней по счету белокурой секретарши.
— Сэр, — сообщила она со странной улыбкой на лице, — мы получили доклад с вертолета наблюдения.
Он закрыл глаза.
— Что там?
— Ваша дочь покинула дом вместе с канадским архитектором.
— Понятно.
Секретарша зачитала полный рапорт пилота, включая составленное в осторожных выражениях сообщение о продолжительности времени, когда Бхаджат и Маккормик оставались вне поля зрения под деревом в уединении среди развалин. Когда аль-Хашими открыл глаза, то увидел, что секретаршу доклад, кажется, позабавил.
Я с огромным удовольствием сотру с твоего лица эту улыбочку, подумал он.
— Это полный доклад? — спросил он.
— Да, — подтвердила она.
Он кивнул.
— Пошлите шофера, Хамуда, обратно ко мне.
Экран опустел. И почти тут же Хамуд снова шагнул в кабинет и уселся, скрестив ноги, перед шейхом.
— У меня изменение в плане, — уведомил его аль-Хашими.
— Да?
— Вы убьете архитектора. Нужно придать делу вид несчастного случая… что-нибудь вроде попытки ограбления, как вы пробовали в первый раз. В его смерти не должно быть никакого намека на политическое значение.
Хамуд кивнул и подавил улыбку.
— Но он должен умереть и как можно быстрее. Я хочу, чтобы он умер!
11
Новое Золото, Новые Конкистадоры, и Никаких Туземцев.
Приблизительно 0.002 земной массы вращается вокруг солнца в виде метеоритного материала. На первый взгляд это может показаться не таким уж огромным, за исключением того факта, что почти весь этот материал собран в теле диаметром в несколько сот метров или меньше, а общая его масса 10**16 тонн. Для получения этих материалов не требуется никаких подземных или открытых шахт, нет никаких проблем с удалением отходов и не нужно платить бешеные цены за энергию.
… Доступ к этим ценным ресурсам фундаментально прост — коль скоро экономически решится задача доступа в космос.
Земные горняки в общем-то счастливы, когда находят одно-десятипроцентную концентрацию искомого материала, распространенного по бесполезному камню. В поясе астероидов… мы можем найти концентрацию полезных элементов в целых девяносто процентов…
Экономическая цена камня стометрового диаметра с железо-никелевым составом равна полутора миллиардам долларов с лишним, основываясь на 3.8 миллионах тонн железа, 360 000 тонн никеля и 84 тоннах платины.
Цена одной лишь платины будет 32 250 000 долларов. В единственном каменноугольном хондрите тех же размеров цена золота была бы 15 250 000 долларов.
Доклад Фонда. Фонд, Сент-Пол, штат Миннесота, 1 января 1978 года.
Дэвид сидел один за столом в своем однокомнатном доме, перебирая пальцами клавиши компьютерного терминала, словно пианист на концерте, играющий сложный ноктюрн Шопена.
Он не переставал гадать об Эвелин. Если она покинула колонию по собственной воле, то как она сумела это сделать? И почему она не связалась с Дэвидом и не дала ему знать о своем отъезде? Возможно, она не могла, — подумал он. Или времени не было.
— Эта колония — капкан, — бормотал он про себя. — Тюрьма. Но они не могут вечно держать меня здесь под замком.
Но пальцы его продолжали работать, словно жили самостоятельной жизнью, Хладнокровно выуживая данные из запасов памяти компьютера. По мере того, как тянулись часы за часами, Дэвид пересмотрел данные по продаже «Островом номер 1» энергии странам Земли. Он проверил досье на членов совета Директоров и поискал по перекрестным корреляциям столкновение интересов — как политических, так и финансовых.
Лишь поздно ночью Дэвид отключил наконец терминал и дремотно откинулся на спинку кресла. Голова у него так и плясала.
Все было тут. Вся картина. Скрытая, местами искаженная, а в других областях туманная. Но общий абрис был достаточно ясен.
"Корпорация «Остров номер 1, Лимитед» и ее родительские корпорации были не просто жертвами надвигающегося апокалипсиса. Они помогали вызвать его.
Они ведут войну, сказал себе Дэвид. Войну против Всемирного Правительства. Войну против человечества.
Все было так логично. Борьба за существование. Битва за выживание. Транснациональные корпорации против Всемирного Правительства. Прибыли против нужды. Богатые против бедных.
А мы на их стороне, понял Дэвид. «Остров номер 1» — часть корпорации. Доктор Кобб помогает им.
Экологическая война. Нить тут была тонкая, но Дэвид проследил абсурдные метеоусловия, досаждавшие ключевым районам мира. Они всегда приводили к ослаблению Всемирного Правительства. И часто приводили к усилению корпораций как в случае с наводнениями в Скандинавии, стерший с лица Земли государственный притенный комплекс и вынудивший норвежцев покупать энергию у Северо-Африканского комплекса корпорации «Остров номер 1».
И война эта переживала эскалацию. Тиф в Индии: возник он из-за тайфунов, уничтоживших столько перенаселенных пунктов и городов, или из-за бацилл, созданных прямо здесь, на «Острове номер 1»? В той же самой биохимической лаборатории, где создавали питание, поддерживавшее во мне жизнь до рождения? Дэвид содрогнулся от ужаса.
Вспышка новой и пока еще не опознанной разновидности пневмонии убивала в Советском Союзе десятки людей. Мутированный вирус с «Острова номер 1»?
Они убивают людей!
— Это трехстороннее сражение, — пробормотал про себя Дэвид, осев в кресле и уставясь на пустой экран компьютера. Ему представлялось, что он по-прежнему видит диаграммы и кривые, словно туманные, неотчетливые остаточные изображения, негативы, белое на черном.
— Всемирное Правительство пытается заставить корпорации пустить свои прибыли на развитие бедных стран. И потом есть эти революционеры: Освободитель и Подпольная Революционная Организация Народа. Если корпорации сведут всех партизан в единое целое… экологическая война превратится в кровавую баню по всему миру.
Он устало поднялся с кресла.
Одно наверняка, понял он. Я должен попасть в Мессину и уведомить об этом Всемирное Правительство. Дело теперь не просто в том, что я пытаюсь сбежать из колонии. Речь идет о спасении Земли от апокалипсиса.
12
Советник на бирже труда сообщил мне сегодня, что для фермеров есть вакансии в колонии «Остров номер 1», в космосе. Я заполнил заявочную анкету; ничего другого не предвидится.
Переговорил об этом за ужином с папой и мамой. Они не в восторге, от того что я отправлюсь аж до L-4, но оба сказали, что если меня примут, и если я хочу туда, то они одобрят. Я однако же видел, как трудно им было это сказать.
Черт побери, мне тошно видеть маму постоянно в слезах, а папу — испуганным с виду до одури. Если бы только погода была малость получше. Если бы энергетическая кампания не насела на всех, добиваясь распродажи…
Так или иначе папа сказал, что по его расчетам они смогут неплохо жить в деревне для пенсионеров. Они вообще-то молоды для нее, но деваться больше некуда, во всяком случае, с такими деньгами, какие есть у них. Однако им обоим ненавистна сама мысль об этом, и я их не виню.
Вероятно, меня не примут на «Остров номер 1». Слишком много других людей пытается туда попасть. Но если меня примут… то как насчет папы с мамой? Смогу ли я оставить их?
Дневник Уильяма Пальмквиста.
Остров Вознесения немногим больше чем шлаковый конус потухшего вулкана, высунувшего голову над теплыми водами Южного Атлантического океана. Остров этот во многом напоминает дочерна обгоревшую, усеянную валунами поверхность Луны. Даже берега у него скорей скалистые, чем песчаные.
Место это изолированное, почти на десять градусов южнее экватора, почти на равном удалении от Южной Америки и Африки. Ближайший кусок суши — остров Св. Елены, еще меньшая скала, куда Англичане сослали Наполеона.
На конце взлетной полосы, расположенной дальше всех от здания аэропорта Вознесения, припарковались под высоко стоявшим в небе летнем солнцем два самолета. Наземные энерготележки обращали солнечный свет в электричество для воздушного кондиционирования и освещения самолетов. На обоих самолетах отсутствовали любые указатели, за исключением нарисованных на хвосте загадочных серийных номеров. Один самолет был выкрашен в бело-голубой цвет: это был двухмоторный сверхзвуковой реактивный самолет, достаточно большой, чтобы содержать важного деятеля и штат из шести человек с немалым комфортом, и вдобавок двух пилотов. Другой самолет был куда более крупным четырехмоторным реактивным и не сверхзвуковым, окрашенный в желто-зеленый полосатый камуфляж джунглей.
Эммануэль де Паоло напряженно сидел за изогнутым столом в своей личной каюте сверхзвукового реактивного самолета. Каюта отличалась большой роскошью: даже стенки покрывали толстые ковры. Но она была крошечной, в ней едва хватало места, чтобы втиснуть шесть человек вокруг покрытого пластиком стола. Но сейчас это не имело значения. На данной встрече будет только двое человек.
Директор Всемирного Правительства присматривался в одно из миниатюрных овальных окон к припаркованному рядом с его собственным самолетом огромному военному самолету. Военный камуфляж, подумал он. Как он не оригинален. Вероятно, на нем будет мундир цвета хаки и бейсбольная кепка.
Секретарь Де Паоло проник в каюту совершенно бесшумно, если не считать щелкнувшего замка двери.
— Только что позвонили его люди. Они согласились допустить его приход в ваш самолет. Он будет здесь через пять минут.
Директор кивнул своему помощнику-эфиопу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62