Поэтому я стал сканировать пространство в инфракрасном спектре, чтобы
найти тех, кто выжил. Откуда я знал? Я совершенно не ожидал, что вы
проскочите в неизвестный портал. Ну да ладно, что-то такое мне попалось в
кликах трех от маркеров въезда, я съехал с дороги на лед и решил
посмотреть. И на тебе - мент в скафандре лежит на спине посреди неведомо
чего, никакого признака его машины в пределах видимости, но его
катапультировавшее сиденье раскидано кусками по всей равнине. А он замерз
в ледышку, а с его левой рукой и вовсе что-то странное.
- Рукой? - спросил я.
- Ну да, кисти у него совсем не было. Вместо этого большая замерзшая
сосулька крови на конце предплечья, словно вишневое мороженое. Ей-богу,
такой жути тебе никогда не доводилось видеть. Но остальные части тела были
при нем... и он был жив.
- Господи Иисусе.
И я мог догадаться, что сделал Петровски. Он так направил под углом
огонь дюз ракет приземления, чтобы они отнесли его в сторону от цилиндров,
вместо того, чтобы опустить его поудобнее на лед. Но как он выжил после
такого колоссального риска, я понять не мог. Отрезанную руку тоже довольно
легко можно было объяснить. Чудеса, что запутавшийся буксирный канат
вообще не перерезал его надвое.
- Как ты затащил его в каюту?
- Сперва мне надо было отморозить его ото льда. Я поставил
зажигательный пистолет на широкий луч и поджаривал его до тех пор, пока он
не смог двигаться. Потом он сам втащился внутрь. Ей-богу, в его теле не
могло остаться ни одной не сломанной косточки, но он это сделал! Потом
оставалась проблема его отрезанной руки. Если бы я поднял температуру в
кабине до нормальной, он бы истек кровью насмерть. Если я оставил бы в
кабине вакуум, он замерз бы. Он и так наполовину был ледышкой, хотя его
костюм оставался почти герметичным. Поэтому мне пришлось придумать способ,
как загерметизировать кабину и одновременно держать в ней температуру ниже
нуля. Просто-напросто не делают таких систем жизнеобеспечения. Пришлось
мне повозиться, обходя разные микросхемы.
- Он что-нибудь сказал?
Сэм немного помялся, потом сказал:
- Не особенно. Просто стонал себе и стонал.
Я как раз в этот момент оглянулся назад и заметил, что Дарла стоит на
пороге кухни, внимательно вслушиваясь - собственно говоря, подслушивая.
- Давай дальше, - сказал я.
- Ну вот, я понесся по дороге обратно к рикксианскому порталу, но там
вообще никакого движения не было. Пришлось мне мчаться весь путь назад к
дороге на земной лабиринт. Вопил, как дьявол, всем шоферюгам, и два
тяжеловоза наконец взяли его с собой. Кстати, по дороге я видел наших
рикксианских друзей.
- Я знаю, они здесь. Как ты думаешь, он выжил?
- Он вырубился совсем, когда до него добрались шоферы тяжеловозов,
поэтому не могу знать. Но он, ей-богу, чертовски живучий тип, я таких
встречал.
Сэм сделал паузу.
- Как тебе кажется, я ничего неправильного не сделал?
- Да нет, черт возьми, ты сделал именно то, что нужно.
- Ну что же, моя совесть, по крайней мере, чиста. Так или иначе, он
уже в этих гонках не участвует.
Дарла шагнула вперед и принесла мне миску говяжьего бульона и
кракерсы. Я сказал ей спасибо и накинулся на еду, прикончив ее за
рекордное время. Я запил все это банкой пива "звездное облако". Рыгал я
отчаянно громко. Я улыбнулся Винни, которая сидела на сиденье стрелка,
приканчивая остатки своего травяного обеда. Она рыгнула и улыбнулась мне в
ответ. Есть вещи, которые действительно распространены по всем вселенном.
- Позор, как в наши дни разгуливают молодые девушки, даже не краснея
от того, что на них ничего нет, - сказал Сэм.
- Я это уже слышала, Сэм, - откликнулась Дарла. - Скажи мне только,
что тебе это не нравится.
- Я старею. Черт, я и есть старый. Собственно говоря, я мертвый.
- Сэм, кончай нести чушь, - сказал я. - Ты никогда не умрешь, и ты
это знаешь. Разве я тебе не говорил, что тебя надо три раза похоронить,
прежде чем ты согласишься остаться под землей? Ты же будешь возвращаться
обратно, как Джон Ячменное Зерно.
- Что за разговоры! Где твое уважение к умершим? - хихикнул Сэм.
- Дарла, я просто подшучивал над тобой. В мое время ханжи говорили,
что мораль уже не может пасть ниже. Я, кстати, с этим согласен. Это был
декадентский период, если такой термин тебе о чем-то говорит. Проведи со
мной уик-энд на новой Бете, и я тебе про это расскажу такое...
- Назови время, когда тебе удобно, Сэм - и я с удовольствием.
Он рассмеялся.
- Джейк, расскажи мне еще про того кита, который собирается нас
проглотить. Похоже на то, что он побил рекорд даже той ледяной рыбы на
Альбионе. Я тебе никогда не рассказывал про то, как я отправился в
экспедицию, чтобы проследить их миграционные маршруты? Это было, когда ты
еще в школу ходил. Должно быть, двадцать пять... нет, тридцать стандартных
лет назад...
Сэм продолжал плести историю, которой много раз надоедал мне за все
прошлые годы, и мне даже странно стало - к чему это он клонит, пока я не
услышал его голос по внутрикостным проводникам в ухе.
- Сынок, мужайся. Дарла - агент. Мне кажется, она работает на
Петровски.
Ну что же, вот и начались неприятности, и шило наконец вылезло из
мешка. Мне, наверное, трудно было бы держать про себя все свои подозрения
на этот счет. Я понял, что и сам понимал, что давно уже что-то не в
порядке.
- Вот так, молодцом, - продолжал Сэм, - держи бесстрастную
физиономию. Нет никаких доказательств, но ты послушай запись того, что
говорил в кабине Петровски.
Тут раздался голос Петровски, который долго бормотал что-то по-русски
прямо мне в ухо.
- К тому времени он уже начинал бредить, сынок. Вот послушай.
Бормотание, потом имя... потом еще какое-то бормотание, потом снова
имя, снова и снова. Имя прозвучало, как Дарь-я. Я учил русский очень и
очень давно, но мне думается, что Дарья - это не русский эквивалент Дарлы.
Если такому имени могло быть вообще соответствие на русском. Я повернулся
к тому месту, где горел на панели глаз Сэма, и молча покачал головой.
- Нет? Господи, сынок, извини. Я потратил страшно много времени и
сил, пытаясь разобрать по-русски какие-то слова, очень трудно это было, он
же, носитель языка, говорил быстро, и мне показалось, что это было
"Дарла". Но только звучало как-то странно.
Но это слово и могло быть "Дарла", подумал я, слыша, как Петровски
снова и снова повторяет "Дарьюшка, Дарьюшка...", а потом еще одно имя,
совершенно неожиданно: "Мона".
- А что ты про это скажешь, а, сынок?
По нашим шоферским каналам я слышал такие слухи, что у Моны в
последнее время был роман с офицером милицейской разведки, к тому же
весьма высокопоставленным, по крайней мере, так поговаривали ребята. Так
что это мне было даже понятно. Но мог ли Петровски страстно, безумно и
немедленно влюбиться в Дарлу, как только ее увидел? Поскольку я все-таки
знал этого человека, пусть очень и очень мало, мне это показалось
маловероятным.
- Ну что же, Джейк, тут все равно есть над чем подумать.
Такое осторожное выражение Сэма про то, что я тут услышал, еще раз
подчеркнуло для меня, что задача нуждается не в том, чтобы ее больше
продумывали, а в том, чтобы узнать побольше фактов.
- Сэм, - сказал я вслух, - прости, что перебиваю твой потрясающий
рассказ, но я хотел бы, чтобы ты для меня кое-что поискал.
- Я как раз дошел до самой потрясающей части. Ну да ладно, чего тебе
надо?
- Ты все еще записываешь программы новостей, когда есть возможность?
- Каждый раз, когда мне выпадает шанс, как гласит моя программа. У
меня даже есть шестичасовые новости с Голиафа. А что?
- Сколько времени ты их хранишь?
- Тридцать стандартных дней, потом я их выкидываю.
- МЕРТЕ. Ладно, слушай. Я хочу, чтобы ты выискал в своих записях все
из новостей с такими ключевыми словами: "Кори Уилкс", "разведка",
"Колониальная Ассамблея", "ретикулянцы", "милиция" и... э-э-э... сейчас,
что еще?..
- Карта Космострады?
- Это маловероятно, но все равно - давай!
- А почему "Колониальная Ассамблея"?
- Так, мне просто кажется, что это имеет значение.
- Правильно. Уилкс наверняка будет мелькать в новостях, как паршивая
кошка, которую гонишь в дверь, а она лезет в форточку. Он обожает общаться
с сильными мира сего и не самыми сильными, лишь бы известными, поэтому
постоянно лезет в новости и на экран. Ладно, давай-ка я спущусь в тот
пыльный подвал, где хранятся мои старые газеты. Если хочешь, могу начать
прямо сейчас.
- Хочу, - сказал я. - Но пока не зачитывай, пока я тебе не скажу. А
пока что я просто обязан принять душ.
Все остальные к тому времени уже выбрались из сауны, свеженькие и
вычищенные до блеска, и уселись есть. Я пошел к заветному шкафчику,
вытащил литр "старой привычки" и тяпнул как следует. Приливные силы были
чудовищные. Потом я полез в сауну, тоже не больше шкафчика, чтобы сперва
попариться, а потом принять туманную ванну. Стоя в клубящемся тумане, я
отключил свои мысли, и вся схема, весь узор и смысл последних дней ярко
высветились передо мной. Тонких деталей я, конечно, пока не замечал, но в
основном я понял общие закономерности. Я стал видеть и понимать, что
происходило. Если мне повезет, дальше я начну соображать больше. Самой
большой неизвестной величиной была Дарла, но даже она постепенно принимала
четкие очертания, как силуэт в тумане. Туман частично прояснился там, на
берегу. Что же я, собственно увидел? Могла ли ее внезапная ранимость
оказаться горем, а ее страсть - утешением вдовы?
После того, как я побрился и сменил одежду, - еще одна стопка родного
напитка сопутствовала этому - я снова превратился в нечто
человекообразное. И прошел вперед.
Мы провели еще двадцать минут в очереди, прежде чем подобрались к
ряду моряков, которые брали плату за проезд. Если я хотел увидеть Краузе,
то очередь мне не подходила, поэтому я перестроился и, к возмущению
кого-то позади себя, попал в нужную мне очередь. Сердитый сигнал клаксона
инопланетного автомобиля раздался сзади меня, но я не обратил на это
внимания.
- Эй, там, внизу!
Краузе смотрел вниз, перебирая билеты в руке. Он посмотрел вверх и
сказал:
- Как дела, камрада?.. - потом он меня узнал. - О-о-о... Я-то думал,
что у вас поломка...
- А мы починили нашу машинку как следует. Теперь насчет платы за
проезд. Ты ведь собирался нам рассказать, как можно обменять металл на
здешнюю наличность на борту корабля, правда же?
- Да-а-а-а... Я просто забыл об этом упомянуть. Простите, - Он
вытащил красный диск из кармана, аккуратно прикрепил его к переднему
иллюминатору и тщательно его разгладил.
- Ну да, конечно, вы просто заезжайте внутрь, запаркуйтесь, потом
поднимитесь наверх в кабину стюарда и там поменяете деньги. Он вам даст
квитанцию, и вы ее отдадите, когда будете высаживаться на берег. Да, и
еще... эта наклейка не сотрется без специального средства.
- А мы и не думали пробовать ее снимать. Как ты думаешь, сколько с
нас причитается за проезд и этот тяжеловоз?
- Э-э-э... трудно сказать так сразу, сэр.
- Попробуй догадаться.
- Примерно пятьдесят консолей, - он еще подумал. - Может, и меньше.
- Тут множество пассажиров. Как насчет тех сверхоплат за лишних
пассажиров, про которые ты говорил?
Он посмотрел в сторону.
- Не в этом рейсе. Только в особых случаях.
- Вот как, значит... - я показал на зияющую пасть. - Это что же, нам
прямо туда и въезжать?
Он хрюкнул от смеха, вдруг приняв очень дружелюбный вид.
- Ага. Здорово потрясает с непривычки, правда? Ну ничего, мы со своей
старушкой плаваем уже пятый год, а она еще никого не переварила. Особенно
пассажиров. Ты к ней привыкнешь.
- Вот сюда и въезжать?
Он обернулся и показал.
- Да, сэр, в такое большое отверстие вон там...
Я сорвал с его башки шляпу.
- Хороша шляпа, - сказал я.
- Э-э-э, сэр...
- Вот так - оп! Прости, - когда он наклонился, чтобы поднять упавшую
шляпу, я схватил пригоршню немытых сальных белесых волос и прижал его
физиономию к входному люку во всего размаху. Он поцеловался со стеклом как
следует.
- Джейк, не надо было так... - сказала Сьюзен, когда мы двинулись
дальше.
- Я знаю. Но мне это доставило чрезвычайное удовольствие.
Я повел тяжеловоз прямо в пасть морской твари.

15
Глотка оказалась зияющей пещерой, которая сужалась к пищеводной
трубке, которая, в свою очередь, уходила туннелем в нутро этого морского
зверя-острова. Стены этого прохода были бледными и влажными, по ним время
от времени проходила дрожь перистальтики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52