Эдан не понимал, как Микаэл может не слышать этого. В паническом
ужасе он зажал ей рот ладонью и смотрел через плечо, ожидая, что Микаэл
вот-вот откроет дверь в стойло. В смятении он не заметил, что зажимает
Лэре не только рот, но и нос.
Лишенная доступа воздуха, она отчаянно пыталась сбросить его руку со
своего лица, но, не давая ей высвободиться, он прижимал к земле одну ее
руку свободной рукой, а другую - коленом, не сводя при этом глаз с двери
стояла. Лэра яростно брыкалась и извивалась под ним, но Эдан лишь
скрежетал зубами и беззвучно проклинал ее, продолжая смотреть через плечо
на деревянную перегородку.
Он услышал шаги, потом цоканье копыт, когда Микаэл вывел своего коня
из стойла. Эдан навалился на Лэру всей тяжестью тела в попытке заставить
ее утихомириться и по-прежнему напряженно смотрел на дверь, затаив дыхание
и прислушиваясь. Он услышал, как конь Микаэла фыркнул сразу за воротами
конюшни. Потом раздался легкий скрип стремян, когда мальчик садился в
седло, и удаляющийся топот копыт.
Эдан закрыл глаза и испустил глубокий вздох облегчения. Однако
опасность еще не миновала. В любой момент могли возвратиться конюхи. Надо
было заставить Лэру одеться и выпроводить ее отсюда.
- Лэра...
Она уже перестала сопротивляться и лежала под ним неподвижно с
закрытыми глазами.
- Лэра?
В ужасе он заметил, что закрывает ей ладонью и рот, и нос. Он
отдернул руку.
- Лэра!
Она непроизвольно судорожно вздохнула, и Эдан чуть не зарыдал от
облегчения. На какой-то ужасный миг ему показалось, что он убил девушку.
Веки ее дрогнули и поднялись, и она закашлялась, ловя ртом воздух.
- Лэра! Лэра, прости меня! Я не заметил...
От тяжелого удара голова его дернулась в сторону.
- Ты ублюдок! Я чуть не задохнулась!
- Лэра, прости, я...
- Ты мог убить меня, жалкое ничтожество! - проговорила она,
отталкивая его и с трудом поднимаясь на ноги. Эдан попытался было
поддержать ее, но она снова оттолкнула его, и он упал на солому. Лэра
стояла над ним, обнаженная, с горящими от ярости глазами. - Как ты посмел!
Тебя следует высечь!
- Лэра, потише, бога ради! - взмолился он, натягивая штаны и
отряхивая с них солому. - Конюхи...
- Конюхи! Конюхи! Ты получил бы по заслугам, если бы они зашли сюда и
увидели нас сейчас! Что бы, по-твоему, они подумали?
Эдан поднялся на ноги.
- А что бы, собственно говоря, ты хотела, чтобы они подумали? -
спросил он звенящим голосом. И не успев еще договорить, он понял, что
неожиданно все переменилось.
- Я могла бы сказать им, что ты хитростью заманил меня на конюшню, а
потом придушил, чтобы сорвать с меня одежду и поразвлечься! - злобно
сказала Лэра. - И что бы ты стал делать тогда? Что бы, по-твоему, сделал
лорд Эрвин, когда бы узнал это?
- Он мог бы узнать куда больше, чем тебе хотелось бы,гневно
отпарировал он.
- О, неужели ты действительно полагаешь, что он поверит тебе, а не
мне? - презрительно спросила она.
- Нет, это вряд ли, - сказал Эдан. - Но он может поверить стражникам,
которые последние несколько недель каждую ночь видели, как ты выходишь из
своей спальни и направляешься в мою.
- Они ни разу не видели меня! - сказала она, но в глазах ее
промелькнуло выражение неуверенности. Похоже, Лэра впервые осознала, что
больше не может полностью владеть ситуацией.
- Неужели? - Эдан пожал плечами. - Что ж, возможно. Возможно, один из
них однажды не последовал за тобой, чтобы выяснить, куда ты ходишь каждую
ночь. Возможно, он никогда не видел, как ты входишь в мою спальню.
Возможно, это по какой-то другой причине все они подмигивают и улыбаются
мне всякий раз, когда я прохожу мимо них по коридору.
- Даже если так, - сказала Лэра, - они стражники королевской охраны,
и в первую очередь будут защищать мои интересы - интересы принцессы, - а
не сына какого-то жалкого камергера! - Она старалась говорить убежденно,
но в голосе ее послышались нотки неуверенности.
- Этот какой-то жалкий камергер, - саркастически повторил ее слова
Эдан, - является человеком, который всегда следил за тем, чтобы
королевским стражникам платили своевременно и хорошо, который всегда
заботился о том, чтобы их семьи были надлежащим образом обеспечены, имели
приличное жилье и получали помощь придворных лекарей в случае надобности.
И вполне вероятно, они пожелают защитить интересы и жалкого камергера тоже
и не захотят, чтобы его сына обвинили в насилии, когда правда заключается
в том, что принцесса - распущенная потаскуха.
Она ошеломленно уставилась на него, потом изо всей силы ударила его
по лицу. Он видел, как она заносит руку, но даже не попытался увернуться
от удара.
- Ты, грязная свинья! - она выплевывала слова ему в лицо.Ты за это
заплатишь! И как только я могла отдаться тебе!
- Конечно, - криво усмехнулся Эдан. - Это был подарок, о котором я не
просил; и я был дураком, что принял его, если учесть его сомнительную
ценность.
Подняв руки со скрюченными, словно когти, пальцами, Лэра с яростным
воплем бросилась на него, готовая выцарапать ему глаза. Он схватил ее за
кисти, развернул и, воспользовавшись инерцией ее же движения, швырнул на
землю. Она растянулась на соломе.
- Довольно! - сказал Эдан. - Клянусь всеми богами, довольно! В гневе
ли, в похоти ли, ты набросилась на меня в последний раз! Теперь поднимайся
и одевайся! Ты все еще принцесса из королевского дома, так что постарайся
вести себя как подобает принцессе! Я же отныне постараюсь вести себя так,
как приличествует человеку моего положения и звания, о которых я забыл,
как последний глупец. Что же касается остального - твоих угроз, твоей
уязвленной гордости - поступай, как хочешь. Чего бы это мне ни стоило, мне
все равно.
Эдан повернулся и вышел из стояла, оставив ее лежать на соломе с
ошеломленным выражением лица. Он пересек проход и вывел своего коня.
Микаэл уже успел ускакать далеко, и Эдану нужно было догнать его. Для
принца было небезопасно выезжать из замка одному, и Эдан впервые за
последнее время снова подумал о своем долге и обязанностях - о том, как
долго он еще будет исполнять их. Вероятно, лишь несколько часов. Он не
удивится, если по возвращении его сразу схватят люди Эрвина. Эдана это
мало волновало. Он испытывал - по крайней мере сию минуту - восхитительное
ощущение свободы.
Слова Лэры отрезвили его, словно ушат холодной воды, вылитый на
голову. Под какими бы чарами Эдан ни находился, они наконец расстались, и
он увидел девушку такой, какой она была на самом деле - эгоистичной,
злобной, избалованной... и ясно осознал собственную свою глупость. Так или
иначе, как бы теперь ни повернулось дело, по крайней мере, с этой историей
было покончено, и он мог попытаться вернуть себе хоть слабое подобие
чувства собственного достоинства - если это вообще возможно.
Эдан действительно мало беспокоился о будущей своей судьбе - разве
только о том, как это скажется на родителях. Его бесчестье станет их
позором, и он надеялся, что у Лэры хватит ума не поднимать шума. Возможно,
он убедил девушку, что ей не удастся остаться незапятнанной, если она
выдвинет какие-то обвинения против него; что если она решит раскрыть их
связь или объявит себя жертвой насилия, то навлечет позор и на себя тоже.
Возможно, с его стороны будет не очень по-рыцарски уличить леди в
распущенности, пусть даже и с целью самозащиты, но и леди не подобает
спасать собственную свою сомнительную добродетель, обвиняя избранного ею
же самой любовника в насилии. В любом случае Эдан знал, что Лэра ничего
ему не забудет и не простит. В ее лице он обрел смертельного врага. И в
первую очередь должен был винить себя самого за то, что связался с ней.
Но как бы ни повернулось дело, Эдан уже не испытывал никакого чувства
вины. Теперь он был только сердит, и не столько на Лэру, сколько на себя.
В очередной раз он на горьком опыте познал слабости человеческой природы -
в данном случае свои собственные. Запоздало он осознал истинное значение
внутренней дисциплины. Лэра возбуждала его, и он желал ее. Эдан не хотел
искать утешения в мысли, что она соблазнила его, ибо хотя их связь
началась по ее воле, он с самого начала являлся более чем добровольным
участником событий. Он прекрасно понимал, что делает, как сознавал и
возможные последствия подобных отношений - однако все равно продолжал их.
Эдан мог винить во всем лишь себя, и какое бы наказание теперь ни грозило
ему, он, безусловно, его заслуживал. Если бы только его родители могли
избежать бесчестья, навлеченного на них глупостью сына!
Разрываясь между чувством гнева и мучительной тревогой за близких,
Эдан быстро поскакал вниз по дороге, ведущей от замка, и осадил коня на
повороте, на выступе скалы, откуда открывался вид на город Сиседж и
широкие прибрежные равнины. Он обвел взглядом холмистые поля в поисках
одинокого всадника и наконец заметил его, скачущего галопом через луг в
восточном направлении, недалеко от лесной опушки. Принц отпустил своего
сокола, и тот ужа падал камнем на жертву.
Эдан пустил своего коня легким галопом, а достигнув более пологого
участка спуска, погнал его во весь опор. Микаэл рассердится на него, и,
что еще хуже, он не взял с собой сокола. Эдан постарался придумать, что
сказать принцу и как объяснить свое опоздание. Он почувствовал острые укол
совести при мысли о необходимости лгать мальчику, но если Лэра уже все
рассказала, Микаэл узнает правду очень скоро. А если и нет, то все равно.
Принц еще слишком молод, чтобы понимать такие вещи, и у человека,
причинившего ему незаслуженную обиду, в его глазах не может быть никаких
оправданий. Эдан достаточно долго пренебрегал своими обязанностями, думаю
только о себе. Теперь ему придется думать о принце, как, безусловно, и
следовало делать все время.
Достигнув равнины, он потерял Микаэла из виду, и стегая коня концами
поводьев, поскакал галопом в том направлении, где видела мальчика в
последний раз. Он должен был, как обычно, захватить с собой отряд
королевской охраны, но сейчас было слишком поздно вспоминать об этом. Не
замедляя шага, Эдан взлетел на невысокий холм и окинул взглядом
расстилавшиеся перед ним поля. Принца нигде не было видно. Вероятно, его
сокол настиг добычу в какой-нибудь ложбине, и Микаэл спешился вне поля
зрения. Эдан продолжал двигаться в прежнем направлении, на восток, к
опушке соснового леса.
Ему не нравилось, что Микаэл выехал из замка один; и уж совсем не
нравилось, что он находится так близко к лесу. Провинция Боруин это не
Ануир. Это пограничный район, и в лесу могут быть разбойники, медведи или
какие-нибудь равно опасные существа. Могут встретиться здесь и
эльфы-отщепенцы, хотя Эдан сомневался, что они осмелятся подойти так
близко к Сихарроу. Все же Микаэлу следовало подумать как следует, прежде
чем отправляться на охоту в одиночестве. И ему самому, тут же сказал себе
Эдан, следовало подумать как следует, прежде чем пренебречь своими
обязанностями.
Он въехал на другую возвышенность, на мгновение остановился и
осмотрелся по сторонам, пока его конь рыл копытом землю и фыркал. Микаэла
по-прежнему нигде не было видно. Куда он мог подеваться? Безусловно, ему
хватило ума не заезжать в лес? Но все-таки, напомнил себе Эдан, это был
бесстрашный принц Микаэл Роэль, покоритель воображаемых эльфов и гоблинов,
победитель чудовищ из своих снов. Микаэл просто многого не знал и потому
был неосторожен. А если он углубился в лес... Эдан судорожно сглотнул. Там
легко мог пропасть и взрослый человек. Он снова пустил своего коня
галопом.
На скаку Эдан поискал взглядом в небе сокола Микаэла, но птицы тоже
нигде не было видно. Он оглянулся на замок. Сейчас Эдан наверняка
находился приблизительно на том месте, где он видел принца с поворота
дороги, ведущей от Сихарроу. Мальчик не мог уехать далеко.
- Микаэл! - крикнул Эдан. - Милорд!
Он подождал. Никакого ответа. У Эдана заныло под ложечкой. А если
принц упал с лошади и лежит раненый где-нибудь поблизости, не в силах
ответить? Эдан снова позвал. Тишина. Он поискал следы копыт.
И скоро нашел их. Они вели к лесу.
Эдан тихо выругался и поехал по следам Микаэла. Приблизившись к
опушке леса, он услышал знакомый клекот и поднял глаза. Это был Убийца,
сокол Микаэла. Эдан сам помогал мальчику дрессировать птицу. Он громко
свистнул, призывая ее. С ответным криком она вылетела из чащи леса прямо
перед ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60