А тогда я дам вам стимулятор.
- Что? То есть я так понимаю, что вы уверены, что он не придет в себя
до аудиенции?
Кэнек, так ничего и не ответив, сделал укол. Я попытался дослушать
речь, которую поставил незадолго до этого, но заснул, должно быть, в
считанные секунды. Следующее, что я услышал, был голос Дэка, который с
уважением повторял:
- Проснитесь, сэр. Пожалуйста, проснитесь. Мы совершили посадку.

8
Поскольку наша Луна не обладает атмосферой, межпланетный корабль в
принципе может совершить на ней посадку. Но "Том Пэйн", будучи
межпланетным кораблем, был обречен всегда оставаться в космосе и
обслуживаться только на орбитальных станциях. Сажать его на поверхность
планеты можно было только в колыбель. Жаль, что я спал, когда это
произошло, потому что слышал, будто поймать яйцо тарелкой гораздо легче. И
Дэк был одним из дюжины пилотов, которые могли совершить такую посадку.
Мне даже не удалось взглянуть на "Томми" в его колыбели; все, что я
смог увидеть - это внутренние стенки пассажирского туннеля-рукава, который
сразу же присоединили к шлюзу нашего корабля, а позже - пассажирскую
капсулу, стремительно умчавшую нас в Новую Батавию - эти капсулы развивают
такую скорость, что при небольшой лунной гравитации, где-то в середине
пути появляется невесомость.
Сначала мы направились в покои, отведенные главе лояльной оппозиции -
официальную резиденцию Бонфорта до тех пор - и если - пока он не станет
после грядущих выборов Верховным Министром. Их роскошь так поразила меня,
что я даже представить себе не мог, какой же должна быть резиденция
Верховного Министра. Мне кажется, как это ни странно, что Новая Батавия -
самый пышный столичный город из когда-либо существовавших; просто стыд и
срам, что его практически невозможно заметить с поверхности. Правда, это
сравнительно небольшой недостаток, если вспомнить, что столица -
единственный город во всей Солнечной Системе, способный выдержать прямое
попадание фузионной бомбы. При этом, конечно, кое-что пострадало бы - в
основном немногочисленные постройки на поверхности. В покоях Бонфорта
имелась одна верхняя комната, расположенная в склоне горы и с ее балкона,
прикрытого полусферическим прозрачным защитным колпаком, были отлично
видны звезды и сама матушка-земля. Но чтобы попасть в спальню и кабинеты,
нужно было на лифте спуститься вниз сквозь тысячефутовую толщу скал.
У меня не было времени подробно осмотреть покои: меня сразу же стали
одевать для аудиенции. У Бонфорта не было лакея даже на Земле, но Родж
настоял на том, что он должен "помочь" мне (хотя, честно говоря, был
только помехой), навести окончательный лоск. Одежда представляла собой
древнее придворное платье для официальных приемов, бесформенные брюки с
трубообразными штанинами, глупый камзол с раздвоенными фалдами на спине,
напоминающими молоток-гвоздодер, причем и брюки и камзол отвратительного
черного цвета, сорочка, состоящая из твердого накрахмаленного воротника с
"крылышками" и нагрудникак и галстука-бабочки белого цвета. Сорочка
Бонфорта хранилась целиком, в собранном виде, потому что (как я думаю) он
не пользовался при одевании ничьей помощью. А вообще-то по правилам
следовало бы одевать каждый элемент по очереди, а галстук следовало бы
завязывать так, чтобы видно было, что он завязан от руки - но трудно
ожидать, чтобы один и тот же человек одинаково хорошо разбирался и в
политике и в старинной одежде.
Хотя одеяние и было весьма уродливым, оно создавало прекрасный фон
для ленты орденов Вильгельмины, разноцветной диагональю пересекающей мою
грудь. Я посмотрел в высокое зеркало и остался доволен: яркая полоса на
фоне мертвенно черного и белого цветов выглядела очень впечатляюще.
Традиционное одеяние могло быть уродливым, но оно придавало человеку
достоинство, что-то вроде неприступного величия метрдотелей. Я пришел к
выводу, что своим видом вполне могу доставить удовольствие монарху.
Родж Клифтон вручил мне свиток, который должен был содержать имена
тех, кого я собирался назначить в новый кабинет - во внутренний карман
моего камзола он вложил обычный лист с нормально отпечатанными фамилиями
будущих министров - оригинал был заранее послан Джимми Вашингтоном в
Императорский Государственный Секретариат сразу же после того, как мы
приземлились. Теоретически цель аудиенции состояла в том, что Император
должен был выразить мне свое глубокое удовлетворение фактом, что именно я
буду формировать новый кабинет, а я должен был верноподданнически
представить свои соображения насчет его состава. Считалось, что названные
мной кандидатуры должны оставаться в секрете до тех пор, пока не будут
милостиво одобрены монархом.
На самом же деле выбор давным-давно был сделан: Родж и Билл на
протяжении почти всего пути к Луне разрабатывали состав кабинета
министров, и получили согласие каждого по специальной государственной
линии связи. Я, в свою очередь, тщательнейшим образом изучил фэрли-досье
на каждого из кандидатов. Конечно, список все-таки был секретен в том
смысле, что средства массовой информации будут ознакомлены с ним только
после аудиенции.
Я взял в руку свиток и поднял свой марсианский жезл. Родж ужаснулся.
- А почему бы и нет?
- Но ведь это же оружие!
- Но это церемониальное оружие. Родж, ведь любой герцог и даже любой
паршивый баронет будут при своих шпагах. А я буду с этой штуковиной.
Он покачал головой.
- Это их обязанность. Разве вы не знаете, отчего так повелось? По
официальной исторической версии эти шпаги символизируют их обязанность
защищать своего повелителя лично и собственным оружием. А вы - простолюдин
и по традиции должны предстать перед Императором невооруженным.
- Нет, Родж. О, я, конечно, сделаю как вы считаете нужным, но,
по-моему вы упускаете шанс поймать лису за хвост.
- Не понимаю...
- Судите сами; узнают ли на Марсе, что я явился на аудиенцию с
жезлом? Я имею в виду гнездо.
- Думаю, что да.
- Наверняка. Я уверен, что стереоприемники есть в каждом гнезде. По
крайней мере в гнезде Ккаха их было множество. Они так же тщательно следят
за новостями Империи, как и мы. Разве не так?
- Так. По крайней мере старшие.
- Если я явлюсь с жезлом, они узнают об этом, если я появлюсь без
него, они тоже узнают. А ведь это имеет для них большое значение: это
связано с правилами пристойности. Ни один взрослый марсианин никогда не
появится вне гнезда без своего жезла, или даже внутри гнезда на
какой-нибудь церемонии. Ведь марсиане и раньше представали перед
Императором, причем со своими жезлами, не так ли? Готов побиться об
заклад, так оно и было.
- Да, но ведь вы...
- Вы забываете, что теперь я марсианин.
Лицо Роджа внезапно прояснилось. Я тем временем продолжал:
- Я не просто "Джон Джозеф Бонфорт". Я - Ккаххерр из гнезда Ккаха. И
если я появлюсь на официальной церемонии без жезла, я совершу более чем
непристойный поступок - и честно говоря, я не могу ручаться, что
произойдет, когда гнезда узнают об этом. Я просто еще недостаточно хорошо
изучил обычаи марсиан. А теперь давайте рассмотрим этот вопрос с другой
точки зрения. Я иду по центральному проходу к Императору с жезлом в руке и
тогда я - марсианский гражданин, который вот-вот будет назначен Его
Императорского Величества Премьер-Министром. Как по-вашему, какое
впечатление это произведет на гнезда?
- Да, боюсь, я недостаточно хорошо продумал этот вопрос, - медленно
ответил он.
- Я бы тоже не подумал об этом, если бы не был поставлен перед
необходимостью решать: иметь при себе жезл или не иметь. Но неужели вы
думаете, что мистер Бонфорт не продумал всех возможностей задолго до того,
как пошел на принятие в гнездо? Родж, мы поймали тигра за хвост, и теперь
единственное, что нам остается - это вскочить ему на спину и мчаться
вперед. Мы не можем отступать.
В этот момент появился Дэк, принял мою сторону и даже казалось был
удивлен, что Клифтон мог ожидать чего-либо другого.
- Конечно, Родж, мы порождаем совершенно новый прецедент, но мне
кажется, что он не последний в нашей эпопее.
Но когда он увидел, как я держу жезл, он в ужасе вскрикнул:
- Эй, осторожнее! Вы что, собираетесь убить кого-нибудь? Или просто
продырявить стену?
- Да нет, я ведь ничего не нажимаю.
- Да будет благословен господь за его маленькие милости! Ведь он у
вас даже не поставлен на предохранитель. - Он осторожно взял у меня из рук
жезл и сказал: - Поворачивайте вот это кольцо - а вот этот рычаг отгибаете
в гнездо - после всего этого жезл становится просто палкой. Поняли?
- О, прошу прощения.
Они доставили меня во дворец и с рук на руки передали в распоряжение
конюшего короля Виллема, полковника Патила, индуса с льстивым выражением
лица, с прекрасными манерами и в роскошном мундире имперских космических
войск. Его поклон был тщательно рассчитан: в нем отражалось и то, что меня
собираются назначить Верховным Министром, и то, что я им еще не назначен,
что я с иерархической точки зрения выше его, но все же человек
гражданский, а также и то, что на плече его красовался императорский
аксельбант.
Он взглянул на мой жезл и мягко заметил:
- Это ведь марсианский жезл, не так ли, сэр? Очень интересно. Вам,
наверное лучше оставить его здесь - он будет в полной сохранности.
Я ответил:
- Я возьму его с собой.
- Сэр? - он недоумевающе поднял брови, ожидая, что я тут же исправлю
свою очевидную ошибку.
Я порылся в любимых бонфортовских штампах и выбрал один из них, с
помощью которого он любил дать понять, что настаивает на своем.
- Дружище, вы уж вяжите по-своему, а я буду вязать так, как привык.
Лицо его сразу потеряло всякое выражение вообще.
- Очень хорошо, сэр. Прошу вас, сюда, пожалуйста.
У входа в тронный зал мы остановились. Трон, расположенный на
возвышении в дальнем конце зала, был пуст. По обе стороны огромного
помещения толпились знать и придворные. Видимо, Патил дал какой-то
незаметный сигнал, так как не успели мы подойти, как грянул Гимн Империи.
Все застыли: Патил оцепенел, как внезапно выключенный робот, я - замер в
каком-то усталом оцепенении, приличествующем утомленному человеку моего
возраста, который делает это потому что должен. Придворные застыли так,
что стали похожи на манекены в витрине какого-то магазина. Остается только
надеяться, что мы недаром столько тратим на содержание двора - все эти
вельможи в роскошных одеяниях и копьеносцы являют собой весьма живописную
картину.
В самом конце гимна откуда-то сзади появился и сам - Виллем, Принц
Оранский, Герцог Насау, Великий Герцог Люксембургский, Глава Рыцарей
Священной Римской Империи, Верховный Адмирал Имперских Сил, Советник
Марсианских Гнезд, Покровитель Бедноты и Божьей Милостью Император Планет
и Межпланетного Пространства.
Появившись, он сразу же сел на трон. Лица его я разобрать не мог, но
все это смешение множества символов внезапно вызвало у меня в душе
симпатию. Я больше не чувствовал враждебности к системе королевской
власти.
Как только король Виллем сел, гимн кончился. Он кивнул собравшимся в
ответ на их салют и по толпе придворных прокатилась волна расслабления.
Патил ретировался и я, зажав жезл подмышкой, начал свое длинное шествие,
немного прихрамывая, невзирая на слабое притяжение. Путь к трону очень
напоминал мне путь в гнездо Ккаха. Мне просто было тепло и в ушах
раздавался какой-то звон. В воздухе звучали различные мелодии Империи:
"Христианский король" сменялся "Марсельезой", за ними следовал "Звездный
стяг" и так далее.
Дойдя до первого возвышения, я поклонился, затем у второго, у
третьего отвесил низкий поклон - уже у самых ступенек трона. На колени я
не вставал: вставать на колени надлежало только аристократии, а обычные
подданные разделяют суверенность со своим повелителем. Иногда в стерео и в
театре по незнанию делают коленопреклонение обязательным для всех, поэтому
Родж прежде всего убедился, что я знаю, что делать.
- Аве, Император! - будь я голландцем, я бы сказал "Рекс", но я был
американцем. Мы обменялись с королем несколькими фразами на школьной
латыни: он спросил меня, что мне нужно, а я напомнил, что он сам призвал
меня пред свои очи и т.д. После этого он перешел на англо-американский, на
котором говорил с легким европейским акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29