Смутно помню, что до самого утра меня мучил повторяющийся кошмарный
сон, где что-то давило на меня и сжимало со всех сторон.
В девять появился агент по аренде, и я снял верхний этаж, заплатив
сверху за то, чтобы он предоставил мне помещение немедленно. Затем
поднялся, отпер склад и стал ждать.
Примерно в десять тридцать прибыли мои контейнеры. Когда люди из
службы доставки ушли, я вскрыл контейнер, достал одну ячейку, прогрел и
подготовил. После этого снова отыскал агента.
- Мистер Гринберг, не могли бы вы подняться на минутку ко мне? Я
хотел показать, где мне нужно изменить освещение.
Он поворчал, но согласился. Я закрыл за ним дверь и подвел к
открытому контейнеру.
- Вот здесь. Вы наклонитесь и сразу увидите, что я имею в виду. Мне
бы нужно...
Едва он наклонился, я сжал его крепким захватом, задрал пиджак и
рубашку, свободной рукой перенес наездника из ячейки ему на спину и
подержал еще немного, чтобы он успокоился. Затем отпустил, заправил
рубашку и отряхнул пыль с пиджака. Когда он пришел в себя, я спросил:
- Какие новости из Де-Мойна?
- Что тебя интересует? Ты долго был без контакта?
Я начал объяснять, но он меня перебил:
- Давай не будем тратить время и переговорим напрямую.
Гринберг задрал рубашку, я сделал то же самое, и мы уселись на
закрытом контейнере спиной к спине, чтобы наши хозяева могли
соприкоснуться. В мыслях у меня осталась пустота, и я даже не знаю, как
долго продолжался их разговор. Помню только, я неотрывно смотрел на муху,
вьющуюся у облепленной пылью паутины.
Следующей нашей добычей стал управляющий зданием. Им оказался
здоровенный швед, и мы едва справились с ним вдвоем. После этого мистер
Гринберг позвонил хозяину и настоял, чтобы тот приехал и сам осмотрел
кое-какие дефекты складского помещения - я уж не знаю, что именно он ему
говорил, потому что в это время мы с управляющим открывали и прогревали
новые ячейки.
Владелец здания оказался важной птицей, и все мы, включая и меня,
почувствовали удовлетворение. Он принадлежал к престижному
Конституционному клубу, а список его членов читается как "Кто есть кто в
финансах, правительстве и промышленности".
Близился полдень, время было дорого. Управляющий отправился купить
для меня одежду и саквояж, а заодно отправил шофера владельца склада к нам
наверх. В двенадцать тридцать мы с владельцем отбыли на его машине в
город. В саквояже рядом со мной покоились двенадцать наездников в ячейках,
уже готовые.
В книге посетителей владелец склада записал: "Дж.Хардвик Поттер с
гостем". Слуга хотел забрать у меня саквояж, но я сказал ему, что мне
необходимо поменять перед ленчем сорочку. Мы копошились перед зеркалом в
туалетной комнате, пока там не осталось никого, кроме служителя, а затем
"завербовали" его и отправили сообщить менеджеру клуба, что одному из
гостей стало плохо.
Став нашим, менеджер принес еще один белый халат, и я превратился в
нового служителя туалетной комнаты. У меня оставалось только десять
наездников, но контейнеры должны были в скорости доставить со склада прямо
в клуб. Вместе с первым служителем мы использовали все десять еще до того,
как наплыв членов клуба, прибывающих на ленч, пошел на убыль. Один из
гостей вошел в туалет не вовремя, и мне пришлось его убить. Труп мы
запихали в шкаф для швабр. После этого наступило затишье, поскольку
контейнеры все еще не привезли. У меня начались было голодные спазмы, но
вскоре боль ослабла, хотя и не пропала совсем. Я сообщил об этом
менеджеру, и он велел принести для меня ленч в свой кабинет. Контейнеры
прибыли как раз, когда я заканчивал.
Посетителей стало теперь меньше, и мы шаг за шагом захватывали клуб,
а к четырем после полудня уже все - члены клуба, их гости и обслуживающий
персонал - были с нами. После чего мы начали обрабатывать вновь прибывших
прямо в фойе, куда их впускал швейцар. Ближе к концу дня менеджер позвонил
в Де-Мойн, чтобы прислали еще контейнеры. И в тот же вечер мы заполучили
крупную добычу, можно сказать, приз - заместителя министра финансов.
Настоящая победа, ибо Министерство финансов США, помимо всего прочего,
отвечает и за безопасность Президента.

8
Захват одной из ключевых фигур администрации я воспринял с каким-то
отвлеченным удовлетворением и больше об этом не думал. Мы - я имею в виду
людей-рекрутов - почти совсем не думали, мы лишь знали, что надлежит
сделать, но понимали это уже в действии - как вышколенная лошадь, которая
получает команду, выполняет и всегда готова к следующему распоряжению
седока.
Неплохое сравнение, но все же не полное. Повелители-наездники
получали в свое распоряжение не только разум, но и память, и жизненный
опыт каждого из нас. Мы же и общались за них друг с другом, иногда
понимая, о чем речь, иногда нет. Разговорное общение шло через нас, слуг,
но мы никак не участвовали в более важных, прямых контактах
непосредственно между хозяевами. Во время таких совещаний мы просто сидели
и тихо ждали, пока наши повелители не наговорятся, затем заправляли одежду
и делали, что приказано.
К словам, что слетали с моих губ по воле хозяина, я имел отношения не
больше, чем, скажем, телефон, говорящий чьим-то голосом. Аппарат связи, и
только. Как-то спустя несколько дней после того, как меня "завербовали",
мне случилось передавать менеджеру клуба инструкции о поставках ячеек с
наездниками. При этом я краешком сознания уловил, что приземлились еще три
корабля, но в памяти остался лишь один адрес в Нью-Орлеане.
Однако я совсем об этом не думал, просто продолжал свою работу
"помощника мистера Поттера по особым поручениям", проводя целые дни - а
иногда и ночи - в его кабинете. Возможно даже, что мы поменялись ролями: я
нередко отдавал устные распоряжения и самому Поттеру. Хотя не исключено,
что и сейчас я понимаю общественные взаимоотношения паразитов не лучше,
чем тогда.
Я знал - и так же знал мой хозяин, - что мне опасно показываться на
улицах. Собственно, он знал столько же, сколько я. Через меня ему стало
известно, что Старик знает о моей "вербовке" и не оставит поисков до тех
пор, пока меня не поймают или не убьют.
Странно, что мой хозяин не подыскал себе нового носителя и попросту
не убил меня: "рекрутов" у нас было куда больше, чем наездников. Причем
они не испытывали ничего похожего на человеческую щепетильность.
Повелители-наездники, только-только извлеченные из транзитных ячеек, часто
наносили своим носителям увечья; мы всегда уничтожали таких носителей и
подбирали новых. С другой стороны, станет ли опытный ковбой менять
вышколенную рабочую лошадь на новую, еще необъезженную? Возможно, только
поэтому меня прятали, и я остался жив.
Спустя какое-то время город оказался в наших руках, и мой хозяин
начал выводить меня на улицу. Я не хочу сказать, что у каждого появился
горб, нет. Людей было слишком много, а хозяев слишком мало. Но все
ключевые позиции в городе занимали теперь наши "рекруты" - от полисмена на
углу до мэра и начальника полицейского управления, не говоря уже о мелких
городских начальниках, священниках, членах советов директоров крупных
компаний и значительной части руководства связью и средствами массовой
информации. Большинство населения продолжало жить обычной жизнью, не
только не обеспокоенное этим "маскарадом", но и ничего о нем не
подозревающее.
Разумеется, до тех пор пока кто-то из них не оказывался по той или
иной причине на пути у хозяина. В таких случаях их просто устраняли.
Наших хозяев заметно сдерживали трудности общения на большом
расстоянии. Они могли поддерживать связь лишь по обычным каналам при
помощи человеческой речи, а если не было уверенности, что это безопасно,
им приходилось прибегать к кодированным сообщениям вроде того, что я
послал о первой поставке контейнеров. Очевидно, такого общения через слуг
им было недостаточно, и, чтобы скоординировать действия, часто возникала
необходимость в непосредственных контактах между хозяевами.
На одну из таких конференций меня отправили в Нью-Орлеан.
Утром я, как обычно, вышел на улицу, отправился к стартовой платформе
в жилом квартале и вызвал такси. После короткого ожидания мою машину
подняли на пусковую установку. Я уже собрался сесть, но тут подскочил
какой-то шустрый старикан и забрался в такси первым.
Я получил приказ избавиться от него и сразу же второй: действовать
осторожно и осмотрительно.
- Извините, сэр, - сказал я, - но эта машина занята.
- Точно, - ответил старик. - Я ее и занял.
- Вам придется найти себе другую, - попытался урезонить его я. - И
покажите-ка номер вашего билета.
Тут ему деваться было некуда. Номер такси совпадал с номером на моем
билете. Однако он и не думал уходить.
- Вам куда? - требовательно спросил он.
- В Нью-Орлеан, - ответил я, впервые узнав, куда направляюсь.
- Тогда вы можете забросить меня в Мемфис.
Я покачал головой.
- Это мне не по пути.
- Да там всего на пятнадцать минут дольше. - Он, похоже, злился и с
трудом держал себя в руках. - Вы не имеете права забирать общественный
транспорт в единоличное пользование! Водитель! Объясните этому человеку
правила!
Водитель вытащил из зубов зубочистку.
- А мне все равно. Взял, отвез, привез. Сами разбирайтесь, а то я
пойду к диспетчеру, чтобы дал мне другого пассажира.
С секунду я стоял в нерешительности, не получая никаких инструкций,
затем полез в такси.
- В Нью-Орлеан. С остановкой в Мемфисе.
Водитель пожал плечами и просигналил на башню в диспетчерскую. Второй
пассажир сопел и не обращал на меня никакого внимания.
Когда мы поднялись в воздух, он открыл свой кейс и разложил на
коленях бумаги. Я без всякого интереса наблюдал за ним, затем чуть изменил
позу, чтобы легче было достать пистолет. Но этот тип моментально протянул
руку и схватил меня за запястье.
- Не торопись, сынок.
Я вдруг узнал сатанинскую улыбку самого Старика.
У меня хорошая реакция, но тут информация шла от меня к хозяину,
осмыслялась и возвращалась обратно. Не знаю, насколько велика задержка, но
пытаясь вытащить свое оружие, я уже почувствовал, как в ребра мне ткнулся
широкий ствол лучемета.
- Спокойнее.
Другой рукой он прижал что-то к моему боку. Укол - и по всему телу
разлилось теплое оцепенение. Препарат "Морфей". Я сделал еще одну попытку
достать пистолет и рухнул лицом вперед.

Откуда-то доносились голоса. Меня грубо перевернули, потом кто-то
сказал: "Эй, осторожней! А то эта обезьяна тебя цапнет!" Другой голос: "Не
беспокойся. У нее перерезаны сухожилия". Снова первый: "Да, но зубы-то у
нее остались".
Да, промелькнуло у меня в голове, если кто-то из вас окажется рядом,
я непременно укушу. Насчет сухожилий тоже казалось все верно: ни руки, ни
ноги меня не слушались. Хотя больше всего раздражало, что меня назвали
обезьяной. Это просто непорядочно - обзывать человека, когда он не в
состоянии постоять за себя.
Потом я почему-то вдруг всплакнул и снова провалился в сон.

- Ну как, сынок, тебе уже лучше?
Старик задумчиво разглядывал меня, облокотившись на спинку кровати.
Он стоял по пояс голый. На груди у него вились седые волосы.
- З-э-э... да, пожалуй. - Я попытался сесть и не смог.
Старик зашел сбоку.
- Видимо, мы можем снять ремни, - сказал он, копаясь с застежками. -
Очень не хотелось, чтобы ты поранился или еще что... Вот так.
Я сел, растирая затекшие мышцы.
- Ладно. Ты что-нибудь помнишь? Докладывай.
- А что я должен...
- Тебя захватили. Ты помнишь, что происходило после того, как на тебя
попал паразит?
Мне вдруг стало страшно, безумно страшно, и я вцепился в постель.
- Босс! Они знают о нашей базе! Я сам им сообщил.
- Нет, об этой не знают, - спокойно ответил он, - потому что это
другая база. Старую я эвакуировал. Так что об этой им ничего неизвестно.
Во всяком случае, хотелось бы надеяться. Значит, ты все помнишь?
- Конечно, помню. Я выбрался отсюда - в смысле, со старой базы -
через... - Мысли понеслись вперед, обгоняя слова, и неожиданно я вспомнил,
как держал в руке живого наездника, собираясь пересадить его на спину
агенту по аренде...
Меня стошнило. Старик вытер мне губы и мягко сказал:
- Продолжай.
Я с трудом сглотнул.
- Босс, они - повсюду! Город у них в руках.
- Знаю. То же самое в Де-Мойне. В Миннеаполисе, в Сент-Поле, в
Нью-Орлеане, в Канзас-Сити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36