Не исключено, что им даже
пообещали заплатить, пригласив присоединиться к поиску.
За вздохом облегчения последовал еще один вздох - озабоченности.
Потом Дункан почувствовал себя немного лучше. Аппарат улетал.
Он не стал сразу же выходить из-за дерева. Вполне возможно, что
приборы зафиксировали тепло человеческого тела, даже несмотря на то, что
он скрывался за деревом. А не пытаются ли они просто обмануть его, делая
вид, что улетают, и надеясь, что то или тот, что прячется за деревом,
выдаст себя.
Дункан досчитал до шестидесяти секунд и затем пошел к холму по следам
медведя. Медведи постоянно голодны, но прекрасно умеют находить пищу. Сам
же он был сейчас, наверно, голоднее медведя и спокойно мог бы разделить с
ним завтрак. Конечно, не в тесной компании.
Взобравшись на вершину холма, Дункан обнаружил там небольшой пруд,
образованный дождевой водой, которая заполнила углубление в почве. Прежде
чем отправиться дальше, он от души напился. Дункан продолжал идти по следу
медведя, что в общем-то было задачей не столь уж сложной даже для
городского жителя. То тут то там отчетливо виднелись отпечатки больших лап
медведя в грязной глинистой почве, поломанные кусты и клочья медвежьей
шерсти, вырванной острыми колючками. Дункан завидовал животному, которому
было совершенно безразлично, знает ли кто-нибудь, где он и куда
направляется. Он, казалось, совершенно не беспокоился, что его могут
поймать. Медведь словно косой выкосил в зарослях широкую полосу, как будто
весь лес безраздельно принадлежал ему. В каком-то смысле так оно и было.
Медведь перевалил за вершину холма и спустился по неровному
противоположному склону. Дункану с трудом удавалось удерживаться на
спуске; он хватался за подвернувшиеся под руку кусты, упирался руками в
деревья на пути. У подножия холма протекал широкий ручей, за ним
поднимался крутой берег, переходивший в открытую поляну, расположенную под
заметным уклоном. Дункан остановился на спуске, заметив, что самолет
рейнджеров-лесничих завис по соседству с медведем на высоте около
пятидесяти футов. Один из мужчин в самолете фотографировал медведя
небольшой камерой.
Дункан ждал, прячась за деревом и втянув голову в плечи. Камера в
руках фотографа развернулась к холму. Медведь стоял почти по плечи в воде
недалеко от берега и пристально вглядывался в воду. Внезапно его правая
лапа рванулась в сторону, и на берег полетела рыбина. Медведь, издавая
звуки, подобные свинячьему визгу, с шумом расплескивая воду, выскочил из
ручья и принялся поедать свою добычу. Рыба оказалась довольно большой,
около фута в длину.
Дункан никогда не рыбачил и плохо разбирался в породах рыб, но не
сомневался, что экземпляр, доставшийся медведю, вполне съедобен. Он
подумал, что не отказался бы съесть рыбину и сырой.
Разделавшись со своей добычей, медведь снова отправился в воду.
Прошло минут пять, в течение которых медведь и Дункан стояли
совершенно неподвижно. Камера время от времени пробегала по лесу, то и
дело останавливаясь, видимо, для того, чтобы сфокусировать крупный план на
какой-нибудь красивой птице. Примерно в пятидесяти ярдах к югу к ручью
вышли два небольших безрогих оленя. Поглазев на медведя, они, грациозно
склонив головы к воде, попили и исчезли в зеленой чаще.
Куда приятней было бы отведать Оленины, подумал Дункан. Однако у него
даже ножа не было. В любом случае вряд ли удалось бы подобраться к оленю
настолько близко, чтобы воспользоваться даже дубиной.
Медведь выловил и выбросил из реки еще одну рыбину, а сам с шумом и
брызгами отправился вслед за ней на берег. Съев и ее, медведь, резвясь,
принялся бегать по воде, один раз даже проплыв футов десять. Вволю
наигравшись, он медленно вышел из ручья, встряхнул мокрый прилизавшийся
мех - капли воды, словно жемчужины, блестя в солнечном сиянии, разлетелись
в стороны, - а затем углубился в кусты. Аппарат лесничих развернулся и
полетел в северном направлении.
Дункан не сомневался, что камеры спутников-наблюдателей наведены на
этот район. Любого, кто окажется на открытом месте, сразу же
сфотографируют, и снимки передадут в штабы органиков на Манхэттене и в
столице штата Нью-Джерси.
Дункан хотел перейти ручей, но лишь когда определит такое место, где
можно будет сделать это незаметно, под прикрытием густой листвы деревьев.
Он отступил под пышную зеленую крону и начал медленно пробираться сквозь
кусты ежевики. Следуя берегом ручья. Дункан прошел вверх по склону холма,
а затем спустился вниз с другой стороны - всего миль пять. Дункан слышал
пение птиц, многих сумел рассмотреть. Попадались по пути и животные: енот,
красная американская лисица, а однажды какой-то крупный, серой расцветки
зверь пробежал совсем рядом. Большой заяц, сидя под кустом, наблюдал за
ним, шмыгая носом, но когда Дункан подошел поближе - проворно ускакал в
заросли.
Дункана мучила жажда, но напиться было негде: никак не удавалось
обнаружить достаточно безопасное место с пустой кроной над дозой. Даже
если спутник, висевший над его головой, и не успеет сделать это, все равно
один из многочисленных спутников, разбросанных в атмосфере, словно
пчелиный рой, найдет свой угол съемки. Бесполезно и пытаться. Даже если бы
он, спрятав голову, подполз к воде, это не осталось бы незамеченным. Любой
объект непонятного происхождения вызовет подозрение, и органики скоро
окажутся здесь.
В животе у него урчало от голода, началось головокружение. Хотя все
это время Дункан скрывался в тени, где было относительно прохладно, тело
его покрылось испариной, а во рту пересохло. Он поднял с земли и принялся
посасывать маленький плоский камешек, ной после нескольких долгих минут
слюна не выделялась.
Вероятно, когда его обнаружат, он уже превратится в кучу костей,
обглоданных и разбросанных дикими животными.
Заметив сквозь небольшой просвет в ветвях деревьев, что солнце уже
стоит в зените, Дункан присел в тени величественного раскидистого платана,
прислонившись спиной к стволу. Закрыв глаза, он размышлял о своем
положении, стараясь придумать какой-нибудь хитрый прием, чтобы незаметно
подобраться к ручью. Расслабившись, Дункан заснул, а когда проснулся,
солнце уже не стояло над головой. Дункан поднялся, ноги и тело плохо
повиновались, но он заставил себя идти. Вскоре он снова угадал солнце и
прикинул, что проспал под платаном никак не меньше двух часов. Он не
чувствовал себя отдохнувшим, к тому же тело страстно жаждало влаги.
Дункан уже начал подумывать о том, чтобы ринуться к ручью, - и будь
что будет, - как до него донеслись какие-то странные звуки, заставившие
его остановиться на полпути. Они походили на невнятное бормотание, нет на
гул, словно где-то вдали работал электрический генератор.
Откуда бы ни исходили эти звуки, их наверняка издавала машина; ни
одно из известных Дункану животных тут не при чем. Правда, в заповеднике
обитали очень странные звери - результат работы биологов и
инженеров-генетиков. В любом случае необходимо было разобраться, в чем
дело. Любопытство Дункана было сильнее его, и думать сейчас о возможной
опасности он просто не мог.
Осторожно переходя от дерева к дереву, он старался двигаться
бесшумно. Жужжание и гудение доносилось с северо-восточного направления в
стороне от ручья. Шум возрастал, и Дункан понял, что он приближается к его
источнику. Выглянув из-за пышного тополя, Дункан обомлел. Мотороподобный
звук издавала вовсе не машина, а быстро двигавшиеся губы странного вида
мужчины, который, скрестив ноги, сидел в тени гигантского дуба.
Великан был абсолютно гол и внушительно толст, с отвисшим животом.
Кожа у него была светло-коричневая, а голова - большая и круглая. Над
широкими скулами сверкали слегка монголовидные глаза. Длинные черные
волосы незнакомца волнами спадали на плечи и спину. Гигант пристально, не
моргая смотрел прямо перед собой. Если он и заметил высунувшуюся из кустов
голову Дункана, реакции не последовало. Дункан отступил за дерево и
напряженно вслушивался: что же произойдет дальше? Спустя несколько секунд
он различил в невнятном бормотании мужчины отдельные незнакомые слова:
"Нэммиохо - ренге - кио!" Гигант повторял их, словно заклинание, снова и
снова. Наверное, только тот, кто слышал его бурчанье прежде, мог бы
понять, о чем вдет речь. Мужчина произносил изречение, которое, по
убеждению Ничиренитов, приверженцев одной из буддийских сект, способно
помочь им услышать Будду, свое божество. Эти слова, как считают буддисты,
способны обеспечить карму и избавить от другой кармы.
Дункан силился, но никак не мог вспомнить, где он слышал об этом.
Огромные руки мужчины были сомкнуты - ладонь к ладони - и прижаты к
груди; с шеи на шнурке вместе с крупными четками свисало распятие. На шее
незнакомца болталось ожерелье, к которому крепились Соломонова печать
[Соломон - третий царь Израильско-Иудейского государства (ок. 965-928 гг.
до н.э.), изображенный в ветхозаветных книгах величайшим мудрецом всех
времен; владел чудесным перстнем (Соломонова печать), с помощью которого
укрощал демонов] и полумесяц, маленький африканский идол, четырехлистный
клевер [по поверью, приносит счастье], четырехрукая со свирепым лицом
фигурка и символический глаз, замыкавший эту причудливую пирамиду. Дункан
узнал все эти символы, столь знакомые приверженцам иудейской и
мусульманской религий, сторонникам и последователям колдунов, ирландских
общин, индуизма и вольных каменщиков.
Гудение прекратилось. Прошло еще несколько секунд. Затем мужчина
принялся напевать что-то по-латыни; Дункан узнал этот язык, хотя никогда
не учился читать или говорить на нем. Дункан опустился не землю, оставаясь
под прикрытием деревьев, и слушал. Не стоит и говорить, сколь сильно его
поразило присутствие здесь этого странного человека, его экзотическое
облачение, а точнее - отсутствие такового, и его поведение.
Кем бы ни был этот человек, он определенно не принадлежал ни к
органикам, ни к лесничим. Выбравшим эти две профессии строго-настрого
запрещалось придерживаться какой бы то ни было религии. Правительство,
хоть и не запрещало поклонение любому божеству, отнюдь не приветствовало
подобное, что создавало серьезные трудности в карьере верующих.
Мужчина, на которого наткнулся Дункан, очевидно, был каким-то
работником, возможно, на одной из ферм по соседству, помогал лесничим или
на биологической станции. Скорее всего, он использовал любую возможность,
чтобы, ускользнув от чужих глаз, выполнить обряды своей эклектической
веры.
Спустя некоторое время на смену песенке на латыни пришла мелодия на
иврите. Затем Дункан, которого жажда и голод мучили все сильнее и который
все больше и больше испытывал нетерпение и раздражение, усугубляемое
постоянными укусами злых большущих мух, услышал еще одну, совершенно не
похожую на предыдущие, песенку. Она звучала на языке, напоминавшем иврит,
только звучавшем более гортанно и резко. "Наверно, на арабском", - подумал
Дункан.
- Черт бы побрал всю эту чепуху! - в сердцах воскликнул он. Дункан
встал и вышел из-за дерева. В пении незнакомца наступила непродолжительная
пауза - он с удивлением посмотрел на пришельца, - а затем снова затянул
прерванную мелодию, не сводя глаз с Дункана.
Дункан остановился в нескольких шагах от гиганта и посмотрел на него
сверху вниз, а тот в свою очередь, не прекращая петь, уставился куда-то в
область его пупа. Дункан стоял и рассматривал странного незнакомца,
удивляясь его огромным размерам, складкам жира на животе, поражаясь
густому слою пота, покрывавшему буквально все тело певца, его безволосой
груди, соскам, которые были столь велики, что вполне могли бы сойти за
женский бюст, свисавшему животу, украшенному вставленной в пупок крупной
жемчужиной, невероятно большому пенису, грязным ногам, светло-зеленым
глазам, удивительным для столь смуглого человека, длинному, тонкому носу,
слегка загнутому на конце, волосатым ушам, красноте под копной густых
черных волос, вдруг высветившейся в лучах яркого, вышедшего из облаков
солнца.
Неожиданно мужчина оторвал правую руку от четок, на которых висело
распятие, и жестом показал в сторону тополя, где-то футах в сорока от них.
Чудовищна дикая жизнь Нью-Джерси, подумал Дункан. Он уже подошел к
дереву, а гигант все продолжал напевать, переключившись с арабского на
другой язык, которого Дункан не знал, хотя и подозревал, что это
западно-африканский язык, наверно, суахили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
пообещали заплатить, пригласив присоединиться к поиску.
За вздохом облегчения последовал еще один вздох - озабоченности.
Потом Дункан почувствовал себя немного лучше. Аппарат улетал.
Он не стал сразу же выходить из-за дерева. Вполне возможно, что
приборы зафиксировали тепло человеческого тела, даже несмотря на то, что
он скрывался за деревом. А не пытаются ли они просто обмануть его, делая
вид, что улетают, и надеясь, что то или тот, что прячется за деревом,
выдаст себя.
Дункан досчитал до шестидесяти секунд и затем пошел к холму по следам
медведя. Медведи постоянно голодны, но прекрасно умеют находить пищу. Сам
же он был сейчас, наверно, голоднее медведя и спокойно мог бы разделить с
ним завтрак. Конечно, не в тесной компании.
Взобравшись на вершину холма, Дункан обнаружил там небольшой пруд,
образованный дождевой водой, которая заполнила углубление в почве. Прежде
чем отправиться дальше, он от души напился. Дункан продолжал идти по следу
медведя, что в общем-то было задачей не столь уж сложной даже для
городского жителя. То тут то там отчетливо виднелись отпечатки больших лап
медведя в грязной глинистой почве, поломанные кусты и клочья медвежьей
шерсти, вырванной острыми колючками. Дункан завидовал животному, которому
было совершенно безразлично, знает ли кто-нибудь, где он и куда
направляется. Он, казалось, совершенно не беспокоился, что его могут
поймать. Медведь словно косой выкосил в зарослях широкую полосу, как будто
весь лес безраздельно принадлежал ему. В каком-то смысле так оно и было.
Медведь перевалил за вершину холма и спустился по неровному
противоположному склону. Дункану с трудом удавалось удерживаться на
спуске; он хватался за подвернувшиеся под руку кусты, упирался руками в
деревья на пути. У подножия холма протекал широкий ручей, за ним
поднимался крутой берег, переходивший в открытую поляну, расположенную под
заметным уклоном. Дункан остановился на спуске, заметив, что самолет
рейнджеров-лесничих завис по соседству с медведем на высоте около
пятидесяти футов. Один из мужчин в самолете фотографировал медведя
небольшой камерой.
Дункан ждал, прячась за деревом и втянув голову в плечи. Камера в
руках фотографа развернулась к холму. Медведь стоял почти по плечи в воде
недалеко от берега и пристально вглядывался в воду. Внезапно его правая
лапа рванулась в сторону, и на берег полетела рыбина. Медведь, издавая
звуки, подобные свинячьему визгу, с шумом расплескивая воду, выскочил из
ручья и принялся поедать свою добычу. Рыба оказалась довольно большой,
около фута в длину.
Дункан никогда не рыбачил и плохо разбирался в породах рыб, но не
сомневался, что экземпляр, доставшийся медведю, вполне съедобен. Он
подумал, что не отказался бы съесть рыбину и сырой.
Разделавшись со своей добычей, медведь снова отправился в воду.
Прошло минут пять, в течение которых медведь и Дункан стояли
совершенно неподвижно. Камера время от времени пробегала по лесу, то и
дело останавливаясь, видимо, для того, чтобы сфокусировать крупный план на
какой-нибудь красивой птице. Примерно в пятидесяти ярдах к югу к ручью
вышли два небольших безрогих оленя. Поглазев на медведя, они, грациозно
склонив головы к воде, попили и исчезли в зеленой чаще.
Куда приятней было бы отведать Оленины, подумал Дункан. Однако у него
даже ножа не было. В любом случае вряд ли удалось бы подобраться к оленю
настолько близко, чтобы воспользоваться даже дубиной.
Медведь выловил и выбросил из реки еще одну рыбину, а сам с шумом и
брызгами отправился вслед за ней на берег. Съев и ее, медведь, резвясь,
принялся бегать по воде, один раз даже проплыв футов десять. Вволю
наигравшись, он медленно вышел из ручья, встряхнул мокрый прилизавшийся
мех - капли воды, словно жемчужины, блестя в солнечном сиянии, разлетелись
в стороны, - а затем углубился в кусты. Аппарат лесничих развернулся и
полетел в северном направлении.
Дункан не сомневался, что камеры спутников-наблюдателей наведены на
этот район. Любого, кто окажется на открытом месте, сразу же
сфотографируют, и снимки передадут в штабы органиков на Манхэттене и в
столице штата Нью-Джерси.
Дункан хотел перейти ручей, но лишь когда определит такое место, где
можно будет сделать это незаметно, под прикрытием густой листвы деревьев.
Он отступил под пышную зеленую крону и начал медленно пробираться сквозь
кусты ежевики. Следуя берегом ручья. Дункан прошел вверх по склону холма,
а затем спустился вниз с другой стороны - всего миль пять. Дункан слышал
пение птиц, многих сумел рассмотреть. Попадались по пути и животные: енот,
красная американская лисица, а однажды какой-то крупный, серой расцветки
зверь пробежал совсем рядом. Большой заяц, сидя под кустом, наблюдал за
ним, шмыгая носом, но когда Дункан подошел поближе - проворно ускакал в
заросли.
Дункана мучила жажда, но напиться было негде: никак не удавалось
обнаружить достаточно безопасное место с пустой кроной над дозой. Даже
если спутник, висевший над его головой, и не успеет сделать это, все равно
один из многочисленных спутников, разбросанных в атмосфере, словно
пчелиный рой, найдет свой угол съемки. Бесполезно и пытаться. Даже если бы
он, спрятав голову, подполз к воде, это не осталось бы незамеченным. Любой
объект непонятного происхождения вызовет подозрение, и органики скоро
окажутся здесь.
В животе у него урчало от голода, началось головокружение. Хотя все
это время Дункан скрывался в тени, где было относительно прохладно, тело
его покрылось испариной, а во рту пересохло. Он поднял с земли и принялся
посасывать маленький плоский камешек, ной после нескольких долгих минут
слюна не выделялась.
Вероятно, когда его обнаружат, он уже превратится в кучу костей,
обглоданных и разбросанных дикими животными.
Заметив сквозь небольшой просвет в ветвях деревьев, что солнце уже
стоит в зените, Дункан присел в тени величественного раскидистого платана,
прислонившись спиной к стволу. Закрыв глаза, он размышлял о своем
положении, стараясь придумать какой-нибудь хитрый прием, чтобы незаметно
подобраться к ручью. Расслабившись, Дункан заснул, а когда проснулся,
солнце уже не стояло над головой. Дункан поднялся, ноги и тело плохо
повиновались, но он заставил себя идти. Вскоре он снова угадал солнце и
прикинул, что проспал под платаном никак не меньше двух часов. Он не
чувствовал себя отдохнувшим, к тому же тело страстно жаждало влаги.
Дункан уже начал подумывать о том, чтобы ринуться к ручью, - и будь
что будет, - как до него донеслись какие-то странные звуки, заставившие
его остановиться на полпути. Они походили на невнятное бормотание, нет на
гул, словно где-то вдали работал электрический генератор.
Откуда бы ни исходили эти звуки, их наверняка издавала машина; ни
одно из известных Дункану животных тут не при чем. Правда, в заповеднике
обитали очень странные звери - результат работы биологов и
инженеров-генетиков. В любом случае необходимо было разобраться, в чем
дело. Любопытство Дункана было сильнее его, и думать сейчас о возможной
опасности он просто не мог.
Осторожно переходя от дерева к дереву, он старался двигаться
бесшумно. Жужжание и гудение доносилось с северо-восточного направления в
стороне от ручья. Шум возрастал, и Дункан понял, что он приближается к его
источнику. Выглянув из-за пышного тополя, Дункан обомлел. Мотороподобный
звук издавала вовсе не машина, а быстро двигавшиеся губы странного вида
мужчины, который, скрестив ноги, сидел в тени гигантского дуба.
Великан был абсолютно гол и внушительно толст, с отвисшим животом.
Кожа у него была светло-коричневая, а голова - большая и круглая. Над
широкими скулами сверкали слегка монголовидные глаза. Длинные черные
волосы незнакомца волнами спадали на плечи и спину. Гигант пристально, не
моргая смотрел прямо перед собой. Если он и заметил высунувшуюся из кустов
голову Дункана, реакции не последовало. Дункан отступил за дерево и
напряженно вслушивался: что же произойдет дальше? Спустя несколько секунд
он различил в невнятном бормотании мужчины отдельные незнакомые слова:
"Нэммиохо - ренге - кио!" Гигант повторял их, словно заклинание, снова и
снова. Наверное, только тот, кто слышал его бурчанье прежде, мог бы
понять, о чем вдет речь. Мужчина произносил изречение, которое, по
убеждению Ничиренитов, приверженцев одной из буддийских сект, способно
помочь им услышать Будду, свое божество. Эти слова, как считают буддисты,
способны обеспечить карму и избавить от другой кармы.
Дункан силился, но никак не мог вспомнить, где он слышал об этом.
Огромные руки мужчины были сомкнуты - ладонь к ладони - и прижаты к
груди; с шеи на шнурке вместе с крупными четками свисало распятие. На шее
незнакомца болталось ожерелье, к которому крепились Соломонова печать
[Соломон - третий царь Израильско-Иудейского государства (ок. 965-928 гг.
до н.э.), изображенный в ветхозаветных книгах величайшим мудрецом всех
времен; владел чудесным перстнем (Соломонова печать), с помощью которого
укрощал демонов] и полумесяц, маленький африканский идол, четырехлистный
клевер [по поверью, приносит счастье], четырехрукая со свирепым лицом
фигурка и символический глаз, замыкавший эту причудливую пирамиду. Дункан
узнал все эти символы, столь знакомые приверженцам иудейской и
мусульманской религий, сторонникам и последователям колдунов, ирландских
общин, индуизма и вольных каменщиков.
Гудение прекратилось. Прошло еще несколько секунд. Затем мужчина
принялся напевать что-то по-латыни; Дункан узнал этот язык, хотя никогда
не учился читать или говорить на нем. Дункан опустился не землю, оставаясь
под прикрытием деревьев, и слушал. Не стоит и говорить, сколь сильно его
поразило присутствие здесь этого странного человека, его экзотическое
облачение, а точнее - отсутствие такового, и его поведение.
Кем бы ни был этот человек, он определенно не принадлежал ни к
органикам, ни к лесничим. Выбравшим эти две профессии строго-настрого
запрещалось придерживаться какой бы то ни было религии. Правительство,
хоть и не запрещало поклонение любому божеству, отнюдь не приветствовало
подобное, что создавало серьезные трудности в карьере верующих.
Мужчина, на которого наткнулся Дункан, очевидно, был каким-то
работником, возможно, на одной из ферм по соседству, помогал лесничим или
на биологической станции. Скорее всего, он использовал любую возможность,
чтобы, ускользнув от чужих глаз, выполнить обряды своей эклектической
веры.
Спустя некоторое время на смену песенке на латыни пришла мелодия на
иврите. Затем Дункан, которого жажда и голод мучили все сильнее и который
все больше и больше испытывал нетерпение и раздражение, усугубляемое
постоянными укусами злых большущих мух, услышал еще одну, совершенно не
похожую на предыдущие, песенку. Она звучала на языке, напоминавшем иврит,
только звучавшем более гортанно и резко. "Наверно, на арабском", - подумал
Дункан.
- Черт бы побрал всю эту чепуху! - в сердцах воскликнул он. Дункан
встал и вышел из-за дерева. В пении незнакомца наступила непродолжительная
пауза - он с удивлением посмотрел на пришельца, - а затем снова затянул
прерванную мелодию, не сводя глаз с Дункана.
Дункан остановился в нескольких шагах от гиганта и посмотрел на него
сверху вниз, а тот в свою очередь, не прекращая петь, уставился куда-то в
область его пупа. Дункан стоял и рассматривал странного незнакомца,
удивляясь его огромным размерам, складкам жира на животе, поражаясь
густому слою пота, покрывавшему буквально все тело певца, его безволосой
груди, соскам, которые были столь велики, что вполне могли бы сойти за
женский бюст, свисавшему животу, украшенному вставленной в пупок крупной
жемчужиной, невероятно большому пенису, грязным ногам, светло-зеленым
глазам, удивительным для столь смуглого человека, длинному, тонкому носу,
слегка загнутому на конце, волосатым ушам, красноте под копной густых
черных волос, вдруг высветившейся в лучах яркого, вышедшего из облаков
солнца.
Неожиданно мужчина оторвал правую руку от четок, на которых висело
распятие, и жестом показал в сторону тополя, где-то футах в сорока от них.
Чудовищна дикая жизнь Нью-Джерси, подумал Дункан. Он уже подошел к
дереву, а гигант все продолжал напевать, переключившись с арабского на
другой язык, которого Дункан не знал, хотя и подозревал, что это
западно-африканский язык, наверно, суахили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51