Дункан часто задумывался над тем, что станут делать жители Лос-Анджелеса,
освободившись из-под надзора соглядатаев, и не находил ответа. Неужели они
считают, что смогут поступать, как им заблагорассудится?
Мария Боулброук была одна, и Дункан надеялся, что и в ресторане она
не встретит никого из своих знакомых; если это произойдет - она сегодня в
безопасности.
Он облегченно вздохнул, убедившись, что Мария прошла в одноместную
кабинку в углу зала. Дункан сел за столик у противоположной стены, который
еще раньше занял Кэбтэб. Сник в компании пятерых коллег по работе тоже
расположилась неподалеку. Она бросила на Дункана беглый взгляд и больше
уже не смотрела в его сторону.
- Граждане, вы ждете своих друзей? - спросил официант.
- Нет, - ответил Дункан.
Официант нажал кнопку на одном из кресел, и незанятые кресла
сложились. Стол тоже сложился, одна его часть опустилась и скрылась под
другой половиной. Кабина, в которой сидели Дункан и Кэбтэб, уменьшилась.
Мальчик-лакей, повинуясь жесту официанта, проворно подскочил со складным
столиком и стульями и установил все это на освободившееся место.
Они сделали заказы, Дункан удивленно поднял брови, услышав, что
великан попросил принести ему лишь небольшую порцию салата и немного
прессованного творога.
- Босс требует, чтобы я сбросил за шесть месяцев целых шестьдесят
фунтов, - промычал Кэбтэб. - В противном случае я лишусь части кредиток и
мне ограничат возможности дополнительного заработка.
- Не жульничай, - сказал Дункан.
- Я и не собираюсь. Вчера я видел по телевизору рекламу нового
продукта, который должен скоро появиться. В основном - приятного вкуса
наполнитель и очень малокалориен. Набью себя этой штукой. Говорят, правда,
что от нее возможны побочные эффекты. Доктор говорил, что-то о
головокружении да и пронести может. Боюсь, на мое счастье я это и получу.
- Молись Богу, чтобы он дал тебе силы выдержать диету.
- Да? И к какому Богу, по-твоему, мне следует обратить свои молитвы?
- Попробуй всех.
- Даже не знаю, - угрюмо произнес Кэбтэб. - В последнее время я много
думал. Увы, моя соседка очень болтлива и не оставляет мне для этого
времени. Я зову ее Великой Сгибательницей Ушей. Справедливости ради надо
сказать, что у нее есть множество положительных качеств, которые почти
компенсируют цветы ее красноречия. В общем, как я сказал, - размышляю.
Если поклоняться всем Богам, можно добиться большей благодати. Но Яхве,
Аллах и Будда - который, между прочим. Богом вовсе не является, но любит,
когда ему молятся, и в некотором смысле представляет собой наместника
Всеобщего Равновесия - и Один [в скандинавской мифологии верховный Бог,
соответствующий Водину у континентальных германцев, создатель мира, отец
Тора], и Тор, и Зевс, и Церера [в римской мифологии богиня плодородия;
соответствует греч. Деметре], и Иштар [в ассиро-вавилонской мифологии
богиня плодородия и любви, богиня-воительница], и Мантра [магическая
формула в индуизме и буддизме], и Вишну [в брахманизме и индуизме один из
трех высших богов (наряду с Брахмой и Шивой), бог-хранитель; олицетворяет
энергию, благоустраивающую космос], и...
- Избавь меня от всего списка, - вмешался Дункан. - Мне и так
понятно, о чем речь.
- Правда? А мне - нет. Теория утверждает, что молящийся всем Им
умножает воздействие молитв, а божественная сила деяний Всевышних
увеличится многократно, можно сказать, растет небесная отдача. Но... что,
если молитва, возданная одному Божеству, сделает бессильной другую
молитву? Что если все мои молитвы тогда сотворят один большой ноль? Как
быть мне? Может, все эти годы я ошибался и вообще напрасно прожил жизнь,
не говоря о впустую растраченных жизнях тех людей, кто доверился мне?
Может быть...
Он умолк, пока официант расставлял тарелки с едой и воду.
- Хотите что-нибудь еще, граждане?
- Спасибо, нет, - сказал Дункан.
Когда официант ушел, Дункан наклонился к Кэбтэбу и зашептал.
Маловероятно, чтобы кто-то мог подслушать их в ресторанном шуме -
посетители без умолку смеялись и говорили - но парочка за соседним столом
все же внушала ему некоторые опасения. Не припрятаны ли у них
подслушивающие устройства? Эти трое выглядели вполне безобидно, и Дункан
всегда был уверен, что способен с первого взгляда отличить органиков по
выражению их лиц, непроизвольно излучавших власть и превосходство. И все
же он мог ошибиться. Так зачем зря рисковать?
- Я не знал, что у тебя есть любовница, - сказал он.
- Я не стал бы так называть эту женщину, - ответил Кэбтэб. - Она
привлекательная и очень интересуется моей теорией и практическими
аспектами теологии. Они ведь охватывают все явления и проникают буквально
повсюду. Я подозреваю, что более всего ее прельщает моя большая квартира.
И обилие кредиток, не говоря уже о моих сексуальных доблестях - в этом
отношении я, можно сказать, просто Самсон.
- Что это с тобой случилось? - спросил Дункан. - Не хочу обидеть, но
мне казалось, что твое большое эго несовместимо с таким самоуничижением и
внутренними сомнениями.
- Разве я так эгоистичен?! - воскликнул Кэбтэб. - Просто я реалист и
вижу вещи такими, какие они есть на самом деле. Но я всего лишь человек и
полностью завишу от той среды, в которой живу. В здоровом теле здоровый
дух - помнишь такую пословицу? Моя душа расцветает только тогда, когда я
ем сколько хочу. Но когда это общество - скопище презренных пигмеев -
вынуждает меня сесть на дурацкую диету, я начинаю страдать. Мой вес, моя
мощь - это мое оружие, оно для меня не менее важно, чем панцирь для краба.
Я чахну, слабею, сохну. Тело мое теряет силу, вместе с ним изнемогает и
душа. Пища - мое солнце, а разве без солнца бывает тень? Тень - это душа
моя и...
Несмотря на предупреждающие жесты Дункана, Кэбтэб разошелся и говорил
очень громко. Пара, сидевшая рядом, без сомнения, дышала его. Хотя в речах
гиганта не было ничего предосудительного, мысли его могли показаться
посторонним весьма странными. Простое выражение недовольства властями не
считалось чем-то противозаконным, но органики докладывали наверх обо всем,
что могло рассматриваться даже как потенциальный ропот или
эксцентричность. Положение же Кэбтэба, впрочем, как и обстоятельства
Дункана, было таково, что он вряд ли выдержал бы серьезное расследование.
Дункан схватил гиганта за руку и негромко сказал:
- Ешь. У нас не так уж много времени.
Кэбтэб подмигнул ему и встряхнул головой.
- Мне следует поучиться быть более почтительным. Тогда и Боги,
наверно, охотнее прислушаются к моим словам.
"Господи! - подумал Дункан. - Примитивный политеист. Это в таком-то
возрасте!"
Набив рот творогом, Кэбтэб сказал:
- Я бы извинился, если бы считал, что это действительно необходимо.
Но я прежде всего священник, проповедник. Ты даже представить себе не
можешь, насколько мне тяжело отступиться от данного мне от рождения
желания нести людям Правду и пытаться наставить их на путь истинный.
- Пора идти. Она направляется в туалет. - Дункан переводил взгляд с
восхитительной Пантеи Сник - в груди у него щемило, когда он смотрел на
нее - на Боулброук и обратно. Сник беззаботно болтала с сослуживцами, не
сводя, однако, глаз с Боулброук. Она поднялась из-за стола одновременно с
Дунканом. Непринужденной походкой они направились в туалет. Не успели они
еще дойти до входа, как копна золотисто-каштановых волос их намеченной
жертвы исчезла из виду. Дункан по коридору прошел в просторную комнату.
Двое мужчин стояли у настенных писсуаров. Бросив быстрый взгляд понизу,
вдоль откидных дверей кабинок, он заметил, что женские ноги видны только в
одной из них. Двери, в которые вошла Боулброук, продолжали качаться.
Дункан встал перед писсуаром и, отвлекая внимание мужчин, принялся
отпускать комментарии по поводу предстоящих выборов. Сник без промедления
вошла в кабинку Боулброук, на ходу вытаскивая из сумки баллончик. Операция
прошла бесшумно, по крайней мере никаких звуков сопротивления Боулброук
Дункан не услышал. Оба мужчины вышли, однако почти сразу появился еще
один. Дункан деловито стоял рядом с писсуаром, произнося что-то о
неприятности с простатой у мужчин. Неплохой предлог для затянувшегося
пребывания в туалете.
Сник справилась с делом быстро. Примерно через минуту она уже вышла
из кабинки. Дункан, застегнув брюки, последовал за ней.
- Ну как? - спросил он.
- Я прыснула ей в лицо как раз в тот момент, когда она раскрыла рот.
Она отключилась тотчас же. Я спросила о кодах, и она выложила все, словно
на экзамене.
- Вы дали ей гипнотический посыл, чтобы она забыла все происшедшее?
- Конечно! Она не будет ничего помнить. Решит, что непонятно почему
вдруг заснула. Если вообще заметит, что прошло больше чем надо времени для
туалетных дел. Я внушила ей беззаботное настроение.
- Не сердитесь. Мой вопрос носит скорее риторический характер.
- Я несколько нервничаю, хотя чувствую себя прекрасно. Так приятно
ощущать возбуждение.
- Точно. Мне это близко.
Они умолкли. Сник вернулась в свою компанию, а Дункан в общество
Кэбтэба.
- Все прошло нормально? - спросил Кэбтэб.
- Как касторовое масло в гусиную глотку.
Они закончили есть, подошли к кассе, всунули свои карточки в гнездо и
вышли. Вечером Дункан, зайдя в Спортер, присел на табурет возле Сник и
спросил ее о кодах, названных Боулброук. Спустя несколько минут, изображая
из себя ухажера-неудачника, получившего отказ, он вышел из таверны. Ему
хотелось провести вечер в ее обществе, а затем, прежде чем отправиться в
стоунер, еще немного поспать. Однако это было невозможно. Он не мог давать
кому-либо ни малейшего повода подумать, будто они хорошо знакомы.
В десять часов, перед самим закрытием, он вошел в магазин Изимова.
Как раз выходил последний покупатель. Дункан подошел к прилавку и спросил
"Дикие мечты", одно из лекарств, которые было разрешено отпускать без
рецепта. Когда Изимов, вспотевший больше, чем обычно, протянул ему
пузырек, Дункан назвал ему добытые коды, предполагая, что они будут
записаны каким-нибудь устройством, которое Изимов носил как украшение.
Возможно - в фигурке Танцующего Будды, висевшей на цепочке у него на шее.
Вид у Изимова был удивленный.
- Мне говорили, что этой информации у вас не будет по крайней мере до
конца месяца.
- Я работаю быстро, - сказал Дункан.
- Я догадывался. Вы должны встретиться с вашим начальником в
гимнастическом зале Ветмор в восточном блоке завтра в семь вечера. Он
приказал мне сообщить об этом, как только вы передадите коды. Он будет
очень удивлен.
- Скажите ему, что все прошло без задоринки. Волноваться нечего. Она
- он поймет, о ком речь - даже не подозревает, что мы выпытали у нее эту
информацию.
- Сожалею, что ничего не знаю о происходящем, - сказал Изимов.
- И я тоже, - неопределенно бросил Дункан. Он взял пузырек. -
Увидимся еще.
- Подождите минутку, - позвал его Изимов. - Вы когда-нибудь раньше
пользовались этим средством? - он показал на пузырек.
- Нет.
- Тогда вам лучше ознакомиться с предупреждением на этикетке. Иногда,
к счастью, так бывает нечасто, после этого лекарства люди видят вместо
приятных снов самые настоящие кошмары. Если с вами произойдет нечто
подобное, больше не принимайте и непременно свяжитесь со мной. Я обязан
сообщать о подобных случаях в Бюро лекарств. Им требуется эта информация
для подготовки статистических обзоров.
- Ради Бога! Я купил лекарство, чтобы получить повод сообщить вам
информацию. Я принимаю только лечебные препараты.
Изимов вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
- Понятно, - сказал он. - Я немного нервничаю.
- Слишком нервничать опасно, - заметил Дункан. - Я не имею в виду,
что все неприятности проистекают исключительно от органиков...
Он вышел. Изимов проводил его пристальным взглядом широко раскрытых
глаз. Без сомнения, заключительные слова Дункана еще больше заинтриговали
его. Тот же без какой-либо задней мысли просто хотел предостеречь его, ни
в коем случае не огорчать. Он сочувствовал ему как человеку, который
занимает не свое место.
По дороге домой Дункан решил немного пробежаться трусцой. Он бежал,
обгоняя прохожих, некоторые опережали его. Последние автобусы, двигаясь по
переходам, подбирали людей, чтобы быстрее доставить их домой - успеть
приготовиться к стоунированию. Мимо медленно проехала патрульная машина
органиков, небольшой трехколесный электромобиль зеленого цвета без крыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51