– Ты не могла бы попросить кого-нибудь из них принести мне пару ботинок? Восьмого размера?
– А кто ты такой, черт побери?
– Меня зовут Алехандро Унгер, я только что из Мексики, и мне нужна какая-нибудь обувь, чтобы я мог выйти из этой машины.
Кэрол помолчала.
– Подожди секундочку, Алекс, – проговорила она и дала отбой.
Алекс уселся поудобнее на своем сиденье. Какое-то время посидев просто так, он снова потянулся к телефону и набрал номер informaciуn в Матаморос. Он запросил текущий псевдоним одного из своих наиболее частых партнеров и без труда связался с ним. Впрочем, ему пришлось поспешно повесить трубку посреди завязавшегося разговора, поскольку к машине приблизилась какая-то женщина.
Это была негритянка, с короткими черными, заплетенными проволокой, косичками. Судя по широкому обветренному веселому лицу, ей было около тридцати пяти лет. На ней красовался бумажный комбинезон беженца, который кто-то пропустил через цветной принтер, достигнув поразительных результатов.
Через открытую дверцу машины незнакомка протянула Алексу пару сандалий. Они представляли собой плоские подошвы из толстого темно-зеленого винила с широкими полосами белой эластичной материи, явно только что приклеенными поперек передней части.
– Что это? – спросил Алекс. – Похоже на тапочки для душа.
Женщина рассмеялась.
– Ну, душ тебе бы не повредил, паренек! Надень их.
Алекс кинул импровизированные сандалии на землю и сунул в них ноги. Сандалии были на два размера больше, чем надо, но более или менее соответствовали величине его ступней и, самое главное, не собирались сваливаться.
– Неплохая работа за две минуты, Кэрол.
– Спасибо, приятель! Учитывая, что вы с твоей сестричкой оба богаче самого Господа, можешь, не стесняясь, отстегнуть мне пару тысяч долларов.
Кэрол скептически оглядела его.
– Да, малыш, ты в точности такой, как говорила Джейн, и даже еще почище!
Алекс не стал комментировать это замечание.
– Хуанита сказала, что я должен оставаться с теми людьми вон там, пока она не вернется.
– Тогда тебе лучше так и поступить, дружок… Только сделай им одолжение, держись от них с подветренной стороны.
Кэрол повернулась и шагнула прочь от машины.
– И еще: не лезь больше в наши телефоны, хорошо? Питер обычно очень нервничает, когда новички пользуются нашими телефонами.
– Рад был познакомиться, – сказал Алекс. Кэрол, уходя, махнула ему на прощанье рукой. Алекс распростился с машиной и осторожно ступил на землю Западного Техаса. Узколистая трава прерии выглядела неопасной, но кроме нее скудную, засыпанную щебнем почву усеивали самые разнообразные мелкие сорняки – пугающего вида, с проволочно-жесткими стеблями, сплошь покрытые шипами, цепкими усиками и ядовитыми колючками, вызывающими сыпь.
Мелкими осторожными шажками Алекс приблизился к группе возле треножника.
Людей было четверо: двое мужчин в охотничьих куртках с длинными рукавами и две суровые женщины в заляпанных кровью бумажных комбинезонах и охотничьих ботинках. Один из мужчин был в очках, и за его спиной висела электрическая винтовка. Все они носили браслеты-пропуски. Перед ними висел труп оленя-самца с бархатными рогами, привязанный за шею к блоку на перекрестье трех длинных вигвамных шестов.
– їQuй pasa? – спросил Алекс.
– Да вот Бэмби разделываем, – хмыкнул второй мужчина, потуже закрепляя конец веревки, идущей от блока.
Внутренности животного были уже вырезаны – видимо, охотники выбросили их где-то по дороге. Алекс принялся разглядывать покачивающуюся на блоке тощую выпотрошенную тушу.
Та женщина, что была повыше, вытащила длинный охотничий нож – керамический, матово-белого цвета – и приступила к работе. Поочередно придерживая одной рукой болтающиеся задние ноги оленя, она вырезала из-под коленных суставов мясистые, дурно пахнущие железы. Отбросив их в сторону, она обтерла и спрятала в чехол охотничий нож, достав вместо него другой, меньшего размера, длиной с ее большой палец.
Мужчина с винтовкой окинул Алекса безразличным взглядом.
– Недавно в лагере?
– Угу. Меня зовут Алекс. Я брат Хуаниты.
– Кто такая Хуанита? – спросил стрелок. Второй мужчина молча ткнул большим пальцем в сторону центральной юрты лагеря.
– А-а, – догадался стрелок. – Ты имеешь в виду Джейни?
– Ты должен извинить Рика, – произнесла высокая женщина. – Рик у нас программист.
Она быстро сделала неглубокий разрез вокруг шеи животного, провела ножом прямо вниз от горла до грудной клетки и затем под прямыми углами – до конца каждой из передних ног. Ее движения были очень ловкими. Вдвоем женщины принялись методично срезать шкуру, обнажая блестящее мясо.
Алекс потряс один из шестов треножника. Тот оказался очень крепким. Его бамбуковая поверхность была покрыта современным, недавно разработанным, лаком.
– Вы собираетесь потом есть это? Я, кажется, еще ни разу в жизни не пробовал мяса дикого животного.
– В Техасе привыкнешь есть любое дерьмо, особенно рядом с Эллен Мэй, – проговорил второй мужчина.
– Иди ты к черту, Питер! – горячо отозвалась Эллен Мэй. – Если тебе не нравится настоящая еда, можешь жевать аварийные пакеты «Пурина».
Она взглянула на Алекса.
– Эти могучие охотники меня не ценят. Передай-ка мне пилу для костей, вон она лежит.
Алекс исследовал мясницкие инструменты Эллен Мэй, разложенные на куске сыромятной кожи. Он опознал пилу для костей по ее длинному, молочно-белому неравнозубому краю. Наклонившись, он поднял ее. На керамике виднелись бледные несмываемые кровяные пятна. Клетчатая рукоятка потерлась, но зубья – каждый из которых был, в свою очередь, усеян более мелкими зубчиками – по остроте ничуть не уступали только что разбитому стеклу. Это был отличный инструмент, один из тех, которыми меньше всего хотелось бы получить удар. Алекс сделал пару пробных взмахов в воздухе и был удивлен, увидев, что остальные проворно отпрыгнули в сторону.
– Прошу прощения, – сказал он. – Мегаизящная штука.
Он осторожно взялся за тыльную часть лезвия и протянул пилу Эллен рукоятью вперед.
Эллен нетерпеливо схватила ее и принялась отпиливать оленьи ноги в коленных суставах. На все четыре ноги ушла ровно минута. Вторая женщина аккуратно сложила отпиленные конечности поодаль.
– Знаешь, с первого взгляда ты не особо похож на Джейн, но я начинаю улавливать сходство, – сказал ему Питер.
– Может быть, – откликнулся Алекс. – А ты тот самый Питер, который занимается здесь телефонами?
– Тот самый, – подтвердил Питер, польщенный. – Питер Виерлинг. Я взламываю вышки. Спутники, сотовое покрытие, радиосвязь – это все моя епархия.
– Здорово. Нам стоило бы попробовать поработать вместе.
Питер взглянул на него с таким откровенным презрением, что Алекс был обескуражен.
– Ну, не прямо сейчас, – поправился он. – После ленча или еще когда-нибудь. Никакой спешки нет.
– Да, парень, судя по твоему виду, ленч тебе действительно нужен, – заметил Рик-программист. – Тебе стоило бы нарастить немного мяса на костях. У меня здесь есть для тебя специальное угощение – бэмбина печенка, можешь ее съесть.
Он похлопал но своему рюкзаку.
– Круто, – отозвался Алекс. – У Бэмби отличные мускулы, есть что пожевать… А из вас никто никогда не пробовал человеческое мясо?
– Что? – переспросил Питер.
– Я пробовал человеческое мясо последний раз, когда был в Матаморос, – сказал Алекс. – Это теперь вроде как модно.
– Ты что, имеешь в виду каннибализм? – выпучив глаза, спросил Рик.
Алекс заколебался. Он не ожидал такой сильной реакции.
– Это была не моя идея… Просто как-то само собой возникло, когда мы ели.
– Я слышала про такие вещи, – медленно проговорила Эллен Мэй. – Это пришло от «Сантерии».
– То есть это не значит, что тебе приносят большой бифштекс из человечины, – нерешительно сказал Алекс. – Оно подается такой маленькой кучкой нарезанных кубиков. На серебряном блюде. Как фондю. Есть его сырым не стоит, потому что – ну, сами понимаете, риск подцепить инфекцию… Поэтому каждый сам готовит его себе на такой маленькой вилочке.
Повисло долгое молчание. Женщины даже прекратили свою методичную работу по снятию шкуры.
– И какой у него вкус? – спросил наконец Рик.
– Да ничего особенного, тем более когда ты сам его готовишь, – ответил Алекс. – Все окунают кусочки в горшочек с кипящим маслом, а потом вынимают и остужают на таких специальных маленьких подставочках для вилок. А потом мы их ели, по очереди, и все при этом держались очень торжественно.
– Кто-нибудь читал какие-нибудь молитвы? – спросила вторая женщина.
– Ну, я не стал бы называть это молитвами… Когда-то это, наверное, действительно было что-то вроде «Сантерии», но теперь это скорее просто такая традиция среди наркоторговцев. Многие из этих парней после легализации занялись торговлей органами и всякими такими делами, так что у них остается много… ну, знаете…
– Лишних частей? – подсказал Питер.
– Парень попросту парит нам мозги, – заключил Рик. Алекс промолчал. Его хозяева в Матаморос сказали ему, что это мясо человеческое, но они не предъявляли ему свежеободранных костей или каких-нибудь других доказательств, так что это с таким же успехом мог быть и кролик. В любом случае, он не видел особой разницы, пока ты думаешь, что ешь человеческое мясо…
– Это просто такой обычай на границе, – произнес он наконец. – Una cosa de la frontera.
– Ты что, действительно водишься с наркоторговцами? – спросил Рик.
– До наркотиков мне нет никакого дела, – сказал Алекс. – Просто я постоянно нуждаюсь в медикаментах.
Все четверо разразились хохотом. По какой-то причине этот центральный факт его жизни показался им очень забавным. Алекс тут же заключил, что имеет дело с умственно неполноценными отморозками и должен внести соответствующие поправки в свое поведение.
– Расскажи нашему другу Алексу про специальный тур нашего лагеря, – предложил Рик.
– Ах да, – сказал Питер. – Понимаешь, Алекс, у нас бывает куча посетителей. Особенно на пике сезона ураганов, весной. И вот мы обнаружили, что самый простой способ получить хорошее представление о том, что делает бригада, – это пролететь над лагерем на ультралайте.
– На самолете, – уточнил Алекс.
Он взглянул на Эллен и вторую, более низкорослую женщину, чьего имени он до сих пор не выяснил. Обе женщины с преувеличенным усердием занимались отделением от туши левого плеча.
– Вот именно. У нас два ультралайта, оба пилотируются людьми. Плюс еще три парафолевых парашюта с двигателем, но это уже для экспертов. Ты как, заинтересовался?
– Я никогда этого не пробовал, – признался Алекс.
– У ультралайтов собственный механизм навигации, – сказал Рик. – Совсем как в машине! Только здесь еще безопаснее, потому что в воздухе нет движения и плохих дорог. Тебе не придется даже пальцем пошевелить.
– А он действительно быстро летает? – спросил Алекс.
– Нет-нет, совсем нет.
– А как насчет высоты? Он может взлететь по-настоящему высоко?
– Да нет, особенно высоко он тебя поднимать тоже не будет…
– Тогда мне это не кажется особенно интересным, – сказал Алекс.
Он показал на тушу.
– А что здесь за странное обесцвеченное пятно на лопатке? Или так всегда бывает?
– Ну ладно, – сдался Рик. – Он, конечно, может взлететь очень даже высоко, черт возьми, но тогда тебе придется взять с собой кислород.
– Что? У вас, ребята, есть кислород? – спросил Алекс. Питер с Риком обменялись взглядами.
– Конечно.
– А можно я забью на тур и просто возьму у вас немного кислорода?
– Ты подожди, пока увидишь эту машину, – уклонился от ответа Питер. – Как только ты ее увидишь, тебе сразу же захочется полетать!
Вслед за ними Алекс прошел через лагерь, осторожно ступая по предательской почве. Время от времени он поднимал глаза от подвергающихся непрестанной опасности ног и бросал любопытные взгляды на лагерь. То, что он увидел, произвело на него не лучшее впечатление. Во всем этом месте царила какая-то монашеская атмосфера, какая-то военная суровость. Над лагерем доминировали четыре скелетоподобные вышки с микроволновыми тарелками, пучками щетинящихся антенн, кабелями в руку толщиной и вращающимися чашками анемометров. Три вместительных грязных автобуса были припаркованы бок о бок под плоским бумажным навесом от солнца, рядом с тремя роботопедами. К трактору, снабженному бульдозерным скребком и винтовым буром, было подсоединено несколько высоких установок для дистилляции воды, из которых капало в пластмассовый резервуар с краном сбоку.
Все трое остановились перед занавешенным входом еще одной юрты. По обе стороны от входа располагались две чудовищные лебедки с тонкими плетеными кабелями на механических барабанах.
Вслед за своими провожатыми Алекс вошел внутрь, откинув толстую занавеску, служившую дверью. Материалом для юрт служила простеганная бумага, натянутая на складной каркас из перекрещивающихся деревянных планок, покрытых лаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54