— Выпрямись, я сказал! Да, вот так! Теперь держи руки, как я показывал!
С трудом дыша, Кьюлаэра изо всех сил постарался повторить движения Миротворца.
— Согни локоть вот так! Подними кулак вот так! — Миротворец придал рукам Кьюлаэры нужное положение. — Вот, неплохо! — хмыкнул старик и вернулся на место перед учеником. — Теперь отведите правый кулак назад! Бейте им, сильно! Еще раз, но при этом сделайте шаг вперед правой ногой! Еще раз! Еще раз!
С этих пор каждый день начинался с часа таких упражнений, и только потом они отправлялись в путь. Кьюлаэра быстро терял терпение, тем более что Миротворец всегда находил ошибки в его позах и движениях, в то время как других он осыпал похвалами при малейшем успехе. Но когда они всерьез начали сражаться друг с другом, положение изменилась. О нет, Миротворец не излил потока хвалебных слов, но, когда Кьюлаэра ударил его, он выкрикнул:
— Хорошо!
Он, конечно, отвел удар взмахом посоха, но продолжал говорить:
— Хорошо прицелился, и стойку держи точно! Теперь ударь сильнее!
Набравшийся уверенности и нахальства, Кьюлаэра рассмеялся:
— Сильнее, старикан? Я не хочу тебя покалечить?
Это было, конечно, только мечтой.
— Не хочешь? — мрачно спросил Миротворец. — Тогда ты медлителен, как черепаха, и слабак к тому же! На тебя дыхни — ты согнешься!
Рассвирепевший не на шутку Кьюлаэра бросился на него. Старик отразил его удар рукой.
— Ага! Вот о такой силе я и говорил! Но от злости ты потерял сосредоточенность и перестал чувствовать свое тело! Колени окостенели, руки негибкие! Если бы я сейчас схватил тебя за ногу и дернул, ты бы шмякнулся!
— Это если бы схватил! — крикнул Кьюлаэра и ударил еще раз, но на этот раз уже не так сильно, потому что следил за стойкой, согнул руки и колени.
Он забыл, что, когда захочет, старик может быть достаточно проворен. Тот ухватил Кьюлаэру за лодыжку и дернул на себя. Не ожидавший этого Кьюлаэра полетел вперед, но умудрился оттолкнуться от согнутого колена старика и сохранить равновесие.
— Лучше, чем я думал! — крикнул Миротворец и снова дернул верзилу за ногу.
Кьюлаэра крякнул от неожиданности и отпрыгнул. Миротворец радостно улыбнулся:
— Видишь? Теперь тебя простым ударом или толчком с ног не свалишь! Молодец!
— Не такой уж молодец, — хмыкнул Кьюлаэра, но сердце его согрелось, когда старик повернулся к Китишейн, чтобы заняться с ней.
На следующий день соперницей Кьюлаэры в поединке стала Китишейн, и Миротворец его предупредил:
— Сильно не бей, только вполсилы, волчья башка! Если сделаешь ей больно, я тебе еще раз голову обрею!
Китишейн, пытаясь скрыть страх, злобно смотрела на Кьюлаэру. Она прекрасно помнила, как они дрались последний раз и чем это закончилось или закончилось бы, не вмешайся Миротворец. Она ничему новому в драке не научилась! Зачем Миротворец заставляет ее драться с этим силачом?
— Вполсилы, не забывай! — напомнил Миротворец. — Кьюлаэра, нападай!
Кулак верзилы метнулся к ее лицу. Тело девушки сковало страхом, Китишейн поскорее закрылась и в последний момент успела нырнуть в сторону.
— Он сказал: «вполсилы»!
— Это и есть вполсилы! — огрызнулся Кьюлаэра.
— Я имел в виду ее полсилы, — сказал Миротворец.
— Полсилы? Это будет половина полусилы!
— Тогда очень медленно, — жестко распорядился старик.
— Ладно, — проворчал Кьюлаэра, — но мне-то от этого какой прок?
— Ты будешь учиться точности и вежливости, Кьюлаэра. Нельзя всегда делать только то, что выгодно тебе!
— Нельзя? — зарычал негодяй. — Докажи, что другие не всегда так себя ведут!
— Я и есть доказательство, потому что я вожусь с тобой исключительно ради других! Теперь бей, но медленно!
На этот раз кулак Кьюлаэры двигался достаточно медленно, и Китишейн хватило времени выставить руку для защиты. Тем не менее боль от удара оказалась очень сильной. Она отпрянула, стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. Ужас клокотал у нее внутри, но она только посмотрела на противника с еще большей злобой.
— Тише, Кьюлаэра! — рявкнул Миротворец. — Тише, я сказал!
— Это и было тихо!
— Ты сдержался, но все-таки переборщил!
— Да, если считать, что я ударил кролика!
— Ты сам не знаешь собственной силы, — сказал ему Миротворец, — а это первый шаг к провалу. Видишь это мертвое дерево?
Кьюлаэра посмотрел и ответил:
— Вижу. Что с того?
— Темное пятно на его стволе — это гниль. Пойди ударь по пятну с той же силой, с какой ты ударил Китишейн.
Кьюлаэра нахмурился и пошел к дереву. Нацелился, ударил — прогнившая древесина треснула под его кулаком, и сучья посыпались градом ему на голову. Верзила остолбенел.
— Теперь ударь изо всех сил, — посоветовал старик. Кьюлаэра размахнулся и ударил что было мочи. Дерево застонало и упало. Кьюлаэра замер, потрясенный.
— Будь дерево такого размера зеленым, ты бы просто ушиб ногу, — сказал Миротворец. — Понимаешь, почему ты должен наносить Китишейн удары, словно касаешься ее перышком?
— А ей можно дубасить вовсю? — кисло проворчал Кьюлаэра.
— Давай глянем. — Миротворец поднял руку. — Бей, Китишейн!
Китишейн выпучила глаза.
— Бей, говорю тебе! За меня не бойся!
Китишейн пожала плечами и ударила старика изо всех сил.
Тот сжал ушибленную руку, поморщился и усмехнулся:
— Нет, изо всех сил не стоит, пока упражняемся. Теперь бей Кьюлаэру.
Китишейн ударила, целясь в пах, и ей пришлось постараться сдержать себя, чтобы не вложить в удар всю силу и чтобы он не вышел совсем уж неожиданным. Не стоило и стараться — бедро Кьюлаэры отразило ее удар, но и она успела отскочить достаточно быстро, не дав ему схватить себя за лодыжку, хотя верзила двигался не совсем проворно. Девушка понимала, что если бы они сейчас не упражнялись и Кьюлаэра не был столь медлителен, он бы мог уже не раз сбить ее с ног.
Так Кьюлаэра познавал, насколько он силен, как управлять своей невероятной мощью, пока Китишейн и гномы наращивали мышцы. Их движения стали почти такими же стремительными, как у Кьюлаэры, и все они приобрели большую ловкость в рукопашном бою, после чего Миротворец объявил, что теперь они способны победить сразу трех противников и разоружить человека, вооруженного мечом и щитом.
Потом он стал обучать их сражаться на палках. Их опыт в бою без оружия тут же сказался, и они быстро овладевали новыми приемами. Тогда и только тогда Миротворец позволил им начать упражняться с деревянными мечами. Этому они тоже научились быстро, а учиться пришлось многому.
Наконец, Кьюлаэре удалось добиться похвал, хотя Миротворец редко был им доволен и порой выражал одобрение именно тогда, когда Кьюлаэра выполнял движения несовершенно. Кьюлаэре стало казаться, что он никогда не научится достаточно хорошо понимать настроение старика, чтобы суметь предотвратить беду.
Глава 9
Так шли дни их странствия — неторопливого, потому что они тратили на упражнения столько же времени, сколько и на дорогу, да еще Миротворец гонял Кьюлаэру мыться, и постепенно верзиле начали подражать остальные, поначалу от скуки, а потом ради наслаждения, и Китишейн всегда предусмотрительно отыскивала какой-нибудь потаенный водоем, где могли уединиться они с Луа. Кроме того, Миротворец настоял на том, чтобы делать привал при дневном переходе, когда солнце еще высоко, чтобы, пока Кьюлаэра готовит обед, наставлять Йокота в магии.
Порой случалось так, что остальным целые дни приходилось проводить в праздности, когда Миротворец посылал Йокота в одиночку выполнять какие-то задания. Когда Кьюлаэра спросил, в чем они заключаются, Миротворец резко посоветовал ему не лезть не в свое дело. Кипя от злобы, Кьюлаэра выдумывал изощреннейшие пытки, коим он подвергнет старика, пока амулет не стал жалить его холодом слишком сильно для того, чтобы его не замечать.
Они медленно продвигались на север. Кьюлаэра, понукаемый посохом и прутом Миротворца, нес поклажу. Однажды они вышли из леса на открытую холмистую землю, где реки и ручьи были уже и попадались реже. Китишейн смастерила кожаные мешки для воды из сохраненных ею шкур убитых зверей. Они шли на север, и Кьюлаэра все время пытался вырваться из крепких пут требований Миротворца и искал возможности ударить или унизить других. Но Миротворец препятствовал любым попыткам такого рода, а Китишейн вела себя дерзко, огрызалась и за себя, и за Луа безжалостными словами, а когда возникала угроза, что Кьюлаэра полезет в драку, она, не мешкая, звала Миротворца. Что касается Йокота, то гном отвечал куда обиднее, чем дерзил ему Кьюлаэра, — язык у него был без костей, и Кьюлаэре только и оставалось потом часами кипеть от злобы. Дерзости гнома тяжело было забыть, потому что в них всегда было зерно мучительной правды. Двенадцать лет никто не отваживался говорить Кьюлаэре правду о нем самом, а взгляд на собственные слабости оказался мучительно неприятным. Большую часть времени в пути он проводил за придумыванием оправданий для своего поведения и сочинял ответы Йокоту, но ему редко выпадала возможность использовать их.
Но однажды после ужина такая возможность представилась. Они ели в тот вечер жареного кабана, и Кьюлаэра вслух обратил внимание на сходство между лицом гнома и рылом свиньи, хотя, по правде сказать, особенного сходства не было.
Йокот ответил:
— Лучше быть похожим на свинью, чем вести себя как она. Не старайся обзываться, Кьюлаэра, у тебя это выходит тупо.
Кьюлаэра ухмыльнулся, ковыряя в зубах осколком кости, и сказал:
— А ты не чувствуешь себя людоедом, Йокот, когда ешь мясо свиньи?
— Нет, Кьюлаэра, — парировал Йокот, — тебя бы я точно не стал пробовать: вряд ли ты хорош на вкус.
Верзила с ревом подпрыгнул и ударил гнома.
Он был невероятно прыток, но Йокот брал уроки у того же учителя и успел отпрыгнуть, но все же получил удар в бедро. Он закричал, но, отброшенный ударом, побежал и спрятался за дерево. Кьюлаэра бросился за ним.
— Останови его, Миротворец! — воскликнула Китишейн, но мудрец лишь покачал головой, оставаясь неподвижным, только его лицо побледнело.
Китишейн закричала, обнажила меч, но, прежде чем она успела вмешаться, дерево в тот момент, когда Кьюлаэра занес ногу для пинка, вспыхнуло градом искр.
— Не саламандра, нет! — Китишейн могло бы показаться, что старик дает указания каким-то своим слугам, если бы его голос не был так тих. — Только ее кожа!
Кьюлаэра закричал от боли и убежал за дерево, а оттуда, пятясь, вышел Йокот, руки которого совершали странные движения, а губы выговаривали нечленораздельные звуки. Он обходил дерево по кругу. Ствол был толщиною в ярд, поэтому, когда появился Кьюлаэра с потемневшим от ярости лицом, гном уже почти исчез за стволом. Кьюлаэра бросился за ним, протянул руки к его шее. Слова застряли в горле Йокота хриплым бульканьем, но вдруг земля разверзлась под ногами Кьюлаэры. Он закричал в ужасе, падая в расщелину, и отпустил Йокота. Маленький человечек отпрыгнул от края, потирая шею.
— Торопись! — прошептал Миротворец. — Торопись, маленький шаман! Прохрипи, прошепчи, но выговори заклинание!
Йокот, будто бы услышав, запел скрипучим, пронзительным голосом, размахивая руками. Потом он покопался в земле, набрал опавших желудей и принялся подбрасывать их. Рука Кьюлаэры цеплялась за край расщелины. Затем появилась его голова, лицо, опухшее и темное от злобы. Он выкарабкался и погнался за Йокотом, вытянув руки, не отказавшись от попытки задушить гнома.
Гном взмахнул рукой — и на соперника посыпался град. Тот вскрикнул от неожиданности, стиснул зубы и снова погнался за Йокотом, но под ногами у него катались градины он поскользнулся, взревел, молотя руками по воздуху и пытаясь сохранить равновесие, а потом рухнул на землю под мощными струями ливня.
Китишейн в изумлении следила за происходящим, потом издала радостный крик, который перешел постепенно в громкий хохот.
Побагровев от смущения и злобы, Кьюлаэра пошатнулся и снова упал, но при этом рванулся-таки вперед и схватил гнома за лодыжку.
— Ой, Миротворец, помоги Йокоту! — закричала Луа, но мудрец лишь, поджав губы, покачал головой.
Йокот готовил следующее заклинание, пока Кьюлаэра пытался удержать равновесие. Последнюю фразу гном выкрикнул, когда Кьюлаэре удалось обрести почву под ногами и перевернуть Йокота вверх ногами, но вдруг вокруг него уплотнился воздух, наполнился таким густым туманом, что сам скрылся за ним.
— Надо было сотворить что-нибудь похитрее, малявка! — закричал Кьюлаэра, и из тумана вынырнул прогнувшийся дугой Йокот, которого Кьюлаэра высоко подбросил, чтобы шмякнуть оземь. Но гном выкрикнул фразу на шаманском языке, и туман вдруг осветился яркой вспышкой. В раскатах грома утонули крики Кьюлаэры, вылетевшего из пелены тумана и рухнувшего без сил на землю. Йокот вырвался из его ручищ.
Луа в ужасе закричала и бросилась к нему.
— Его просто оглушило.
Рядом с верзилой присел Миротворец, пощупал его шею, удовлетворенно кивнул и повернулся, чтобы подать руку Йокоту и поднять его с земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54