Брюс вгляделся вперед и
различил над бруствером силуэт касок.
- Остановитесь, мистер, - раздался голос с сильным ирландским
акцентом из ближайшего окопа. Брюс остановился на шпалах на самом
солнцепеке. Теперь он мог различить недружелюбные, хмурые лица под
касками.
- Что за стрельба? - спросил голос.
- Случайный выстрел.
- Не делайте больше этого, а то нам тоже захочется пальнуть пару раз.
- Мне этого совсем не хочется, Пэдди, - пошутил Брюс.
- Ваше задание? - в голосе ирландца послышались нотки раздражения.
- У меня есть пропуск. Желаете проверить? - Брюс достал сложенный
лист бумаги из нагрудного кармана.
- Ваше задание?
- Следовать в Порт-Реприв и эвакуировать население.
- Мы о вас знаем, - кивнул ирландец. - Предъявите пропуск.
Брюс сошел с путей, забрался на бруствер и предъявил розовую бумажку.
У проверяющего были нашивки капитана. Он бегло взглянул на пропуск и
сказал стоящему рядом с ним сержанту:
- Все в порядке, можете убирать заграждение.
- Я могу вызывать состав? - спросил Брюс. Капитан кивнул.
- Только без случайностей, мы не любим наемных убийц.
- Клянусь богом, Пэдди. Кстати, ты тоже не родину защищаешь, -
одернул его Брюс, сошел на пути и помахал рукой Майку Хейгу.
Ооновский сержант уже снял заграждение. Ожидая приближения поезда,
Брюс с трудом сдерживал раздражение - насмешка ирландского капитана задела
его. Наемный убийца, конечно, именно так оно и есть. Вторая древнейшая
профессия. Брюс схватился за поручень подошедшего вагона, легко вспрыгнул
на подножку, иронически отдал честь ирландцу и полез на крышу.
- Без осложнений? - спросил Майк.
- Словесный обмен любезностями, ничего серьезного, - Брюс поднял
передатчик. - Машинист.
- Месье?
- Вы не забыли мои инструкции?
- Скорость не выше сорока, постоянная готовность к экстренному
торможению.
- Хорошо! - Брюс выключил передатчик и сел на мешки между Раффи и
Майком.
"Наконец тронулись, - подумал он, - шесть часов пути до узла Мсапа.
Осложнений быть не должно. А потом - знает только Бог, только он один".
Поворот пути, Брюс оглянулся и посмотрел на последние исчезающие в
деревьях дома Элизабетвилля. Они ехали по открытой саванне. За ними черный
дым от паровоза сносило вбок, под ними мерно стучали на стыках колеса, а
впереди лежал прямой, как стрела, путь, в перспективе сливающийся с
оливково-зеленой массой леса. Брюс посмотрел вверх. Половина неба была
ясной и тропически голубой, но на севере голубизна прерывалась тучами,
соединенными с землей серым дождем. Там светилась радуга, а тени от туч
медленно передвигались по земле, как стада пасущихся буйволов. Он ослабил
ремень каски и положил винтовку на крышу.
- Босс, хотите пива?
- У тебя есть?
- Конечно, - Раффи окликнул одного из жандармов, и через несколько
мгновений тот поднялся на крышу с полдюжиной бутылок. Раффи открыл зубами
пару. Половина содержимого вытекла наружу.
- Пиво ведет себя, как сердитая женщина, - пробурчал Раффи, передавая
бутылку Брюсу.
- По крайней мере мокрое, - Брюс отхлебнул из бутылки.
- Это точно!
Брюс взглянул на устраивающихся для поездки жандармов. За исключением
пулеметчиков все сидели или лежали в позах полной расслабленности. Почти
все разделись до белья. Один желтокожий худой парень уже спал, положив
голову на каску и подставив лицо тропическому солнцу. Брюс допил пиво и
выкинул бутылку. Раффи без слов открыл и сунул ему в руку следующую.
- Почему так медленно едем, босс?
- Я приказал машинисту. У нас будет шанс заметить разобранные пути.
- Да. Эти балуба могли совершить такую чушь - чокнутые арабы.
Пиво и солнце подействовали на Брюса успокаивающе. Он чувствовал себя
отрешенным от внешнего мира.
- Вслушивайтесь в стук колес, - сказал Раффи.
- Да, я знаю, можно заставить их говорить все, что тебе хочется.
- Они могут петь, - продолжил Раффи. - В этом стуке есть подлинная
музыка. Послушайте.
Он набрал полную грудь воздуха и запел. Звуки его низкого сильного
голоса привлекли внимание жандармов на платформах. Они начали выходить из
сонного состояния. Сначала робко включился еще один голос, затем
подхватили другие. Слова не были важны, важен был ритм. Они пели вместе
много раз, и каждый голос находил свое место в этом хоре. Ведущие голоса
начали импровизацию, и начальная мелодия переросла в одну из племенных
песен. Брюс узнал ее. Это была одна из любимых его песен. Обычно ее поют
во время сева. Он сидел, пил теплое пиво, и позволил мелодии охватить его
как морю. А поезд, озаренный солнцем, шел на север навстречу грозовым
облакам. Андре вышел из вагона и прошел по платформам к Хендри.
Остановился рядом с ним и начал что-то говорить с серьезным видом.
"Куколка" - называл его Хендри, и трудно было придумать более
подходящее прозвище юноше с таким смазливым лицом с огромными томными
глазами. Каска казалась слишком большой для его узких плеч.
- "Интересно, сколько ему лет, - подумал Брюс, наблюдая за Андре. -
Не думаю, что много больше двадцати. Никогда не видел кого-либо менее
похожего на наемного убийцу".
- Каким образом люди типа де Сурье попадают в наемники, -
непроизвольно вырвалось у него.
Майк ответил:
- До начала заварухи он работал в Элизабетвилле и не смог вернуться в
Бельгию. Не знаю по какой причине, но думаю что-то личное. Потом его фирма
закрылась и он не смог найти другой работы.
- Тот ирландец у заграждения назвал меня наемным убийцей, - мысли об
Андре вернули Брюса к сознанию собственного положения. - Я так раньше не
думал, а сейчас полагаю, что он был прав. Это именно мы.
Майк помолчал, а затем заговорил раздраженно.
- Посмотри на мои руки! - Брюс невольно взглянул на них и в первый
раз увидел их элегантность. Это были руки художника.
- Посмотри на них! - повторил Майк, слегка сжимая пальцы. - Они были
созданы для определенного дела, они созданы для того, чтобы держать
скальпель, чтобы спасать жизни! - он расслабленно уронил руки на винтовку.
Длинные тонкие пальцы совсем не сочетались с вороненой сталью. - Посмотри,
что они держат теперь.
Брюсу передалось раздражение. Он не хотел провоцировать очередной
сеанс самопокояния Майка. Старый дурак. Почему он всегда начинает это? Ему
хорошо известно, что по неписанному кодексу наемной армии Катанги прошлого
не существует. На него наложено вето.
- Раффи! - крикнул Брюс. - Ты собираешься людей кормить?
- Сию минуту, босс, - он передал Брюсу еще одно пиво. - Держите, это
немного отвлечет вас от еды, а я пока распоряжусь, - он, все еще напевая,
пошел по крыше.
- Три года, а кажутся вечностью, - продолжал Майк, не заметив, как
Брюс прервал его. - Три года назад я был хирургом, а теперь...
В его глазах Брюс увидел безысходное отчаяние, и в глубине своей
души, там, где он держал взаперти все свои чувства, он почувствовал
жалость к этому человеку.
- Я был хорошим хирургом, одним из лучших. Королевский колледж.
Лучшие клиники, - Майк невесело рассмеялся. - Можешь представить меня,
докладывающим в Королевском колледже о новейших методах удаления желчного
пузыря?
- Что случилось? - вопрос вырвался невольно, и Брюс понял насколько
сильно он позволил овладеть собой жалости. - Нет, не говори мне. Это меня
не касается. Я ничего не хочу знать.
- Но я все же расскажу тебе. Я хочу этого. Иногда это помогает.
"Только в начале, - подумал Брюс, - мне тоже хотелось выговориться,
попытаться придушить боль словами". Майк замолчал. Песня жандармов то
затихала, то усиливалась. Поезд пошел в лес.
- Десять лет я потратил на обучение, но, наконец, добился своего.
Чудесная практика, любимая работа, мастерство, вознаграждения, которые я
заслужил. Жена, которой гордился бы любой мужчина, хороший дом, много
друзей, пожалуй даже слишком много, потому что успех плодит друзей, как
грязная кухня - тараканов.
Майк достал платок и вытер шею.
- Такие друзья означают вечеринки, - продолжил он. - Вечеринки, когда
ты валишься с ног от усталости, когда тебе необходимо взбодриться. И ты
находишь воодушевление в бутылке. Ты понимаешь, что испытываешь слабость к
этому, слишком поздно. Пока не начинаешь прятать бутылку в ящике рабочего
стола, пока твоя практика не перестает быть хорошей.
Майк нервно обернул пальцы платком.
- Затем внезапно ты понимаешь все. Ты понимаешь, когда пальцы пляшут
по утрам, а на завтрак, кроме рюмки, ничего не хочется. Когда не можешь
дождаться обеда, потому что предстоит операция, а это единственный способ
успокоить руки. Но окончательно ты понимаешь это, когда скальпель
поворачивается в пальцах и из артерии брызжет кровь, заливая твой халат и
пол операционной....
Майк запнулся, достал сигарету и закурил. Он сидел сгорбившись,
взгляд полон вины.
- Ты мог прочитать об этом. Обо мне несколько дней писали в
газетах... "Хирург - преступник". Но звали меня тогда по другому. Имя Хейг
я взял себе с бутылочной этикетки. Глэдис не ушла от меня. Она была не
такая женщина. Мы уехали в Африку. У меня осталось достаточно средств для
покупки табачной фермы рядом с Солсбери. Два хороших сезона и я бросил
пить. Глэдис ждала нашего первенца. Мы так его хотели. Все приходило в
порядок...
Но однажды я поехал на грузовике в поселок и на обратном пути
заскочил в клуб. Я часто бывал там, но в этот раз все закончилось плохо.
Вместо получаса, я торчал там до закрытия, пока меня не вытолкали на
улицу, и я приехал на ферму с ящиком виски на сиденьи.
Брюс хотел остановить его, он знал, что надвигается, и не хотел этого
слышать.
- Ночью прошли первые дожди, реки разлились. Телефонные линии
оборвались, мы были отрезаны от внешнего мира. Утром... - Майк замолчал и
посмотрел на Брюса. - Я думаю, что ее потряс мой вид, но как бы то ни было
утром у Глэдис начались схватки. Это был ее первенец, и она не была уже
молодой. На следующий день схватки продолжались, но кричать она уже не
могла. Из-за слабости. Я помню, какой наступил покой без ее криков и
мольбы о помощи. Ты понимаешь, она знала, что у меня есть все необходимое.
Она молила меня. Я это помню: ее голос сквозь дурман. Думаю, что тогда я
ее ненавидел. Я помню это, хоть все смешалось вместе: дурман, ненависть,
крики. Но, наконец, она замолкла. Тогда я понял, что она мертва. Я просто
обрадовался, что она замолкла, и наступил покой.
Он опустил глаза, заговорил совсем тихо.
- Я был слишком пьян, чтобы идти на похороны. Потом, в баре я
встретил человека. Не помню через какое время, не помню даже года. Он
вербовал в армию Чомбе, и я записался. Никакого другого дела я для себя не
видел.
Они молча жевали тушенку с маринованным луком и хлебом. Потом Брюс
сказал:
- Не обязательно было сообщать мне все это.
- Я знаю.
- Майк...
- Да?
- Если это поможет, я очень сожалею.
- Это поможет. Необходимо, чтобы кто-то был близок. Одиночество хуже
всего. Ты нравишься мне, Брюс, - он выпалил последнюю фразу, и Брюс
отшатнулся, как от плевка.
"Дурак, - корил он себя, - ты опять раскрылся. Ты почти подпустил к
себе еще одного".
Он беспощадно раздавил в себе симпатию, потрясенный требуемым для
этого усилием, взял в руки передатчик и твердым голосом произнес: -
Хендри, меньше болтовни, я поставил тебя наблюдать за путями. На передней
платформе Хендри обернулся и сделал рукой неприличный жест.
- Иди и смени Хендри на посту, - приказал Брюс Майку. - Его пришлешь
ко мне.
Майк встал и посмотрел на Брюса.
- Что ты нервничаешь?
- Я отдал тебе приказ, Хейг.
- Да, уже иду.

4
Ближе к вечеру их обнаружил самолет. Это был истребитель "вампир"
индийского контингента войск ООН и прилетел он с севера.
Сначала до них донесся грохот двигателей, а потом впереди над
грозовыми облаками что-то блеснуло на солнце, как частичка слюды.
- Ставлю тысячу франков против горсти дерьма, что этот парень о нас
не знает, - сказал Хендри, наблюдая, как самолет меняет курс и
направляется к ним.
- Теперь уже знает, - ответил Брюс. Он быстро прикинул расстояние до
туч. Они были близко; еще минут десять пути и они скроют поезд. Тогда
можно будет не опасаться атаки с воздуха, так как низкая облачность и
частый серо-голубой дождь уменьшали видимость до нескольких сот футов. Он
включил передатчик.
- Машинист, максимальная скорость, нам необходимо поскорее войти в
дождь.
- Да, месье.
Почти мгновенно питание паровоза участилось, колеса застучали
быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33