-
сказал он охранникам.
- Да, месье.
Брюс проводил их удаляющие фигуры и подошел к машине. Пока он заводил
мотор, девушка вдруг спросила:
- Как вас зовут, капитан Карри?
- Брюс.
Она несколько раз повторила его имя.
- Почему вы стали солдатом?
- По разным причинам, - резко ответил он.
- Вы не кажетесь солдатом, несмотря на все эти значки и винтовки,
несмотря на вашу показную суровость и разговоры в приказном тоне.
- Наверное я не очень хороший солдат, - улыбнулся Брюс.
- У вас очень деловой и строгий вид, когда вы не смеетесь. Но я рада,
что вы похожи на солдата.
- Где следующий пост?
- На железнодорожных путях. На самом верху поверните направо, Брюс.
- Вы очень деятельны, Шерман, - они замолчали, назвав впервые друг
друга по имени. Брюс почувствовал, как вдруг из взглядов и слов рождается
доброе чувство, теплое, как свежеиспеченный хлеб. "Что с ее мужем, -
подумал Брюс. - Почему он не с ней?"
- Он умер, - тихо произнесла Шерман. - Четыре месяца назад. От
малярии.
- Простите.
- Вот еще один пост. В коттедже под соломенной крышей.
Брюс остановил машину и выключил мотор. Она вновь заговорила.
- Он был очень хорошим человеком. Очень добрым. Я знала его всего
несколько месяцев.
Она казалась очень маленькой и беззащитной в сгущающейся темноте.
Брюс почувствовал охватившую его волну нежности. Возникло желание обнять
ее и заслонить от всех печалей. Он пытался подобрать слова, но прежде чем
он успел это сделать, Шерман спокойно сказала:
- Нужно торопиться. Уже темно.
Холл отеля был забит людьми. Хейг установил один пулемет в окне
верхнего этажа, выходящем на главную улицу, и поставил двух жандармов у
окна противоположной стороны. Гражданские тихо разговаривали маленькими
группками и посмотрели на вошедшего Брюса преданными собачьими глазами.
- Все в порядке, Майк? - спросил Брюс.
- Да, Брюс. Мы сможем защититься от внезапного нападения. Хэндри и де
Сурье на станции. У них тоже все в порядке.
- Жители багаж погрузили?
- Да, все погружено. Я велел Раффи выдать гражданским продукты из
наших запасов.
- Хорошо, - Брюс был доволен, что все идет по плану. Пока никаких
затруднений.
- Где Боуссье?
- У себя в конторе, через улицу.
- Мне надо с ним поговорить.
Шерман, без приглашения, вышла вместе с ним и Брюсу было приятно ее
присутствие. Боуссье поднял голову и взглянул на вошедших Брюса и Шерман.
Яркий свет лампы оттенял морщины в уголках его глаз и рта. Сквозь
тщательно причесанные волосы просвечивалась кожа.
- Мартин, неужели ты еще работаешь? - воскликнула Шерман. Он
улыбнулся доброй стариковской улыбкой.
- Просто привожу в порядок кое-какие вещи, моя радость. Пожалуйста
садитесь, капитан.
Он вышел из-за стола, снял со стула пачку тяжелых кожаных папок и
положил их в стоящий посреди комнаты ящик. Затем вернулся за стол, достал
из ящика коробку сигар и предложил Брюсу.
- Не могу выразить словами, какое облегчение я испытал, когда вы
приехали, капитан. Последние несколько месяцев были очень утомительными.
Сомнения, волнения, - он зажег спичку и протянул ее Брюсу. Брюс наклонился
над столом и прикурил. - Но сейчас, слава богу, все кончилось. У меня
как-будто гора свалилась с плеч. Вы приехали как раз вовремя. Я только что
узнал, что генерал Мозес покинул Сенвати и движется на юг. Его видели в
двухстах километров отсюда. При таком темпе передвижения завтра они будут
здесь.
- Как вы об этом узнали?
- От одного из местных. Откуда он узнал, не спрашивайте. В этой
стране существует система связи, которую я не мог понять, даже прожив
здесь всю жизнь. Может быть, это барабаны. Я слышал их сегодня вечером.
Знаю только, что обычно на эту информацию можно положиться.
- Я не думал, что они так близко, - пробормотал Брюс. - Если бы я
знал, то, наверное, рискнул бы выехать ночью, и доехать хотя бы до моста.
- Я думаю, что ваше решение остаться здесь на ночь было правильным.
Генерал Мозес ночью ездить не рискнет. Да и состояние дороги от Сенвати
такое, что меньше десяти двенадцати часов путь не займет.
- Будем надеяться, что вы правы, - Брюс был встревожен. - Но все же я
теперь не уверен, что нам не надо выезжать немедленно.
- Это тоже рискованно, капитан. Известно, что город окружен дикарями.
Они знают а вашем прибытии и могут повредить рельсы, чтобы мы не смогли
уехать. Думаю, что ваше первоначальное решение правильно.
- Хорошо, - Брюс наклонился вперед, сосредоточившись, посасывая
сигару. Затем выпрямился. - Я не могу рисковать. Я выставлю посты на
дамбе. Если господин Мозес пожалует, мы сможем его удерживать, пока ваши
люди не погрузятся на поезд.
- Да, это, наверное, лучший выход, - согласился Боуссье. Он замолчал,
взглянул в сторону открытых окон и тихо произнес. - Есть еще одна
проблема, требующая решения, капитан.
- Да?
- Как вы знаете, основная деятельность моей компании в Порт-Реприве
заключалась в добыче алмазов из болот Луфира.
Брюс кивнул.
- В моем сейфе, - Боуссье указал на массивную стальную дверь за
спиной, - находятся девять с половиной тысяч карат алмазов ювелирного
качества и около двадцати шести тысяч карат промышленных алмазов.
- Я об этом догадывался, - произнес Брюс безразличным тоном.
- Может быть, обсудим процедуру перевозки этих камней?
- Как они упакованы?
- В одном деревянном ящике.
- Какого размера и веса?
- Я покажу вам.
Боуссье подошел к сейфу и повернулся к ним спиной. Они услышали
щелчки замков. До Брюса вдруг дошло, что Шерман не произнесла ни слова
после того, как поздоровалась с Боуссье. Он взглянул на нее, она в ответ
улыбнулась. "Мне нравятся женщины, которые умеют держать рот закрытым".
Боуссье достал из сейфа деревянный ящик и положил его на стол.
- Вот он.
Брюс осмотрел его. Восемнадцать дюймов длиной, двенадцать шириной,
девять высотой. Он взвесил его на руках.
- Фунтов двадцать. Крышка опечатана.
- Да, - Боуссье прикоснулся пальцами к четырем восковым печатям.
- Если я приставлю к этому ящику персональную охрану, то только
привлеку ненужное внимание.
- Согласен.
Брюс еще раз взглянул на ящик и спросил:
- Какова стоимость этих камней?
Боуссье пожал плечами.
- Приблизительно пятьсот миллионов франков.
"Полмиллиона фунтов стерлингов, - подумал Брюс. - Есть, что воровать,
за что убивать".
- Месье, я предлагаю спрятать этот ящик в вашем багаже. Например, в
одеялах. До узла мсапа он будет в безопасности. Вору будет просто некуда
убегать. После этого я приму для его сохранности дополнительные меры.
- Хорошо, капитан.
Брюс встал и взглянул на часы.
- Уже семь часов. Я вас покидаю, чтобы выставить пост на дамбе.
Удостоверьтесь, что все люди готовы к отправке на восходе.
- Конечно.
Брюс взглянул на Шерман, та быстро поднялась. Он открыл для нее дверь
и уже собирался выходить следом, когда его пронзила мысль.
- Эта миссия, Святого Августина. Я надеюсь там никого не осталось?
- Нет, - смущенно ответил Боуссье. - Там остался отец Игнатиус, и
больница полна пациентами.
- Спасибо, что сказали, - заметил Брюс.
- Простите, капитан. Это просто вылетело у меня из головы. Столько
проблем.
- Вы знаете дорогу к миссии? - резко спросил Брюс у Шерман. "Она
должна была сказать мне".
- Да, Брюс.
- Может быть, покажете мне ее?
- Конечно. - Она тоже выглядела виноватой.
Брюс захлопнул дверь конторы Боуссье и быстро зашагал к отелю. Шерман
еле поспевала за ним. "Ни на кого нельзя положиться, - подумал он. - Ни на
одного человека". Затем он увидел приближающегося со стороны станции
Раффи. В сумерках тот был похож на огромного медведя.
- Сержант.
- Хелло, босс.
- Этот генерал Мозес оказался значительно ближе, чем мы думали. Его
видели в двухстах километрах отсюда, по дороге из Сенвати.
Раффи присвистнул.
- Будем сейчас смываться, босс?
- Нет. Я хочу на конце дамбы оборудовать пулеметное гнездо. Если он
появится, мы сможем удерживать его необходимое для отъезда время. Займись
этим.
- Да.
- Я уезжаю в миссию - там остался белый священник. На время моего
отсутствия старший - лейтенант Хейг.
- О'кей, босс.

10
- Простите меня, Брюс. Я должна была вам сказать, - кающимся тоном
произнесла Шерман.
- Не расстраивайтесь из-за этого, - на самом деле Брюс так не думал.
- Мы пытались уговорить отца Игнатиуса переехать в город. Мартин
много раз разговаривал с ним, но он всегда отказывался.
Брюс помолчал. Он осторожно вел машину по дамбе. Над бетонной дорогой
ветер носил клочки тумана, поднимающегося с болота. Маленькие насекомые,
яркие в свете ламп, как трассирующие пули, неслись навстречу и разбивались
о лобовое стекло. В болоте на все лады оглушительно орали лягушки.
- Я извинилась, - пробормотала Шерман.
- Я слышал, повторяться нет необходимости.
Она на время замолчала.
- У вас всегда плохое настроение?
- "Всегда", - резко сказал Брюс, - именно то слово, которое
необходимо исключить из всех языков.
- Так как этого не произошло, я продолжаю пользоваться им. Вы не
ответили. У вас всегда плохое настроение?
- Мне просто не нравится бардак.
- А что это такое?
- То, что сейчас произошло. Ошибка, происшедшая по вине
безответственного либо глупого человека.
- Вы никогда не были причиной бардака, Брюс?
- Это грубое слово, Шерман, - Брюс перешел на французский. - Молодые
воспитанные барышни таких слов не произносят.
- Вы никогда не совершаете ошибок? - поправилась Шерман.
Брюс помолчал. "Достаточно смешно, - подумал он. - Никогда не делаете
ошибок! Брюс Карри - первостатейный идиот!"
- Бонапарт. Спокойный, молчаливый, деловой.
- Я этого не говорил, - начал защищаться Брюс, затем разглядел в
тусклом свете приборов озорное выражение ее лица и не смог удержать
улыбки.
- Я веду себя, как мальчишка.
- Хотите сигарету?
- Да.
Она прикурила сигарету и передала ее Брюсу.
- Ошибки вам не нравятся, - она помедлила. - А что нравится?
- Многие вещи.
- Например?
Они съехали с дамбы, и Брюс начал набирать скорость.
- Я люблю стоять на горе в ветреную погоду, люблю вкус моря. Люблю
Синатру, салат из раков, люблю держать в руках хорошее ружье, люблю
детский смех. Люблю вкус первой затяжки прикуренной от костра сигареты,
запах жасмина, ощущение шелка. Я также люблю спать по утрам. Меня
захватывает игра в шахматы. Мне очень нравятся тени в лесу. Конечно, я
люблю деньги. Но особенно я люблю женщин, которые не задают лишних
вопросов.
- Это все?
- Нет это только начало.
- Ну а что вам не нравится, кроме ошибок?
- Женщины, которые задают лишние вопросы, - он заметил, что она
улыбается, - эгоизм, естественно кроме своего, суп из репы, политика,
светлые волосы на лобке, шотландское виски, классическая музыка и
похмелье.
- Я уверена, что это не все.
- Конечно нет.
- Вы очень чувствительны. Это видно по вашим ответам.
- Согласен.
- Вы не упоминаете других людей. Почему?
- Этот поворот к миссии?
- Да. Снижайте скорость. Дорога очень плохая. Почему вы не говорите о
своих отношениях с другими людьми?
- Почему вы задаете столько вопросов? Может быть когда-нибудь я вам
отвечу.
Она немного помолчала.
- А что вы хотите от жизни? Только то, что сказали? И все?
- Нет, я не хочу даже этого. Я не хочу ничего, ничего не ожидаю.
Только я застрахован от разочарований.
- Вы не только ведете себя по-детски, - внезапно рассердилась она, -
Но говорите, как ребенок.
- Еще одна нелюбимая мною вещь - критика.
- Вы молоды, умны. У вас привлекательная внешность.
- Благодарю вас. Это значительно приятней.
- И вы дурак.
- Не так приятно, но волноваться не стоит.
- Я не собираюсь, - она пыталась подобрать слова. - Вы можете...
пойти и прыгнуть из озера?
- Вы имеете в виду в озеро?
- В, из, боком, задом. Мне все равно.
- Хорошо слава Богу, договорились. Это, наверное миссия. Я видел
свет.
Она не ответила, только тяжело вздохнула и так глубоко затянулась
сигаретой, что огонек осветил салон автомобиля. Церковь была не освещена,
но в соседнем длинном и низком здании Брюс заметил свет и скользящие в
окнах тени.
- Это больница?
- Да.
Брюс остановил "Форд" у маленькой террасы, включил фары и мотор.
- Вы не будете заходить?
- Нет.
- Я хотел бы, чтобы вы представили меня отцу Игнатиусу.
Минуту она не шевелилась, затем резко открыла дверь и пошла по
ступенькам террасы, не оглядываясь на Брюса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33