Мне всегда нравилась погоня. Это
было в меня заложено. Потому что в моих жилах течет кровь людей, которые
охотились и дрались за Африку. Охота на этого человека доставляет мне
радость. Он, как никто другой заслуживает смерти. Я истец, судья и палач в
одном лице". Сержант Жак остановился так резко, что Брюс налетел на него и
едва не сбил с ног.
- В чем дело? - тяжело дыша, Брюс вернулся к реальности.
- Смотрите! Впереди вся земля была как будто вспахана.
- Зебра, - простонал Брюс. Он узнал круглые следы от копыт. - Черт бы
их побрал! Что за проклятое невезение.
- Большое стадо. Они здесь паслись. Впереди, насколько хватало
зрения, следы Хендри были уничтожены.
- Придется сделать бросок вперед, - Брюс умирал от нетерпения. Он
повернулся к ближайшему дереву и сделал на нем штыком зарубку, таким
образом пометив окончание следа.
- Всего час до захода солнца, - шептал он. - Если бы мы нашли его
след до темноты. Капрал уже двинулся вперед, придерживаясь предполагаемой
линии следа Хендри и пытаясь разглядеть хотя бы отдельный отпечаток ноги
среди следов тысяч копыт. Брюс поспешил за ним. Они пошли зигзагами, то
почти встречаясь, то расходясь на сотню ярдов.
- Вот он! - Брюс, чтобы удостовериться, опустился на колени. След
носка ботинка, почти перекрытый круглым следом копыта старого жеребца.
Брюс свистнул сквозь пересохшие губы, подбежал Жак, бросил один беглый
взгляд.
- Да, это он. Чуть уходит вправо, - подтвердил африканец и они
двинулись дальше.
- Вон стадо, - брюс указал на едва видимую сквозь деревья серую
массу.
- Они почувствовали наш запах. Зебры зафыркали, затем раздался
приглушенный топот тысяч копыт, когда стадо бросилось бежать. На таком
расстоянии полос заметно не было, зебры казались жирными серыми пони. Уши
торчком, головы с черными гривами покачивались в такт движению. Потом они
исчезли, звук копыт стих.
- Слава богу, хоть по следу не побежали, - пробормотал Брюс и желчно
добавил. - Будь они прокляты, глупые маленькие ослы! Они отняли у нас
целый час, целый бесценный час. В жуткой спешке, двигаясь зигзагами, они
отчаянно пытались найти след. Солнце уже скрылось за деревьями. Воздух
начал сгущаться в короткие тропические сумерки. Еще пятнадцать минут и
будет темно. Внезапно лес кончился и они выбежали на край низины. Плоская,
как пшеничное поле, поросшая ярко-зеленой травой, окаймленная лесом, она
раскинулась перед ними примерно на две мили. Кое-где росли группки пальм,
грациозные стволы которых венчали бесформенные пучки листьев. На опушке
леса рылись в земле и кричали полчища цесарок. На другой стороне долины
виднелась темная масса пасущихся буйволов, на их фоне выделялось несколько
белых цапель. Из леса на другой стороне долины, поднимаясь над ним футов
на триста, возвышался гранитный утес. Огромные выросты скал с отвесными
плоскостями и квадратными вершинами походили на развалины замка. В мягком
свете заходящего солнца они были красными. Но у Брюса не было времени
наслаждаться красотами местности, его глаза напряженно вглядывались в
землю в поисках следов Хендри. Откуда-то слева свистнул Жак, и Брюс
почувствовал, как возбужденно забилось его сердце. Он подбежал к
склонившемуся над землей жандарму.
- Вот он, - Жак указал на уходящий в долину след. В косых лучах
солнца каждый след был отчетливо виден на серой песчанистой почве.
- Слишком поздно, - простонал Брюс. - Эти проклятые зебры. Смеркалось
очень быстро, прямо на глазах.
- Иди по нему, - взмолился Брюс. - Иди, сколько сможешь. Они прошли
еще примерно четверть мили, Жак распрямился, в темноте были видны только
его белые зубы.
- Если пойдем дальше - потеряем наверняка.
- Хорошо, - Брюс покорно остановился и снял с плеча винтовку. Капитан
решил, что Вэлли Хендри по крайней мере в сорока милях впереди, и даже
больше, если продолжит движение в темноте. Абсолютно холодный след. Будь
это обычная охота, он прекратил бы погоню уже давно. Он посмотрел на небо.
На севере ярко светили звезды, южная сторона заволоклась тучами.
- Господи, молю тебя, не допусти, чтобы пошел дождь, - прошептал
Брюс. - Только не дождь. Ночь тянулась бесконечно. Брюс поспал два часа,
потом проснулся. Он лежал на спине и смотрел на небо. Теперь оно было
затянуто тучами, только иногда они расступались, в короткие промежутки
посверкивали звезды.
- Дождь не должен пойти, дождь не должен пойти, - повторял он, как
заклинание, пытаясь силой воли изменить природу. В лесу охотились львы. Он
слышал рев самца, ему отвечали две львицы. Похоже, они настигли свою
добычу к рассвету. Брюс лежал на жесткой земле и слушал звуки их
ликования. Потом наступила тишина. "Позволь мне победить. Я не часто прошу
твоей милости, господи. Но помоги мне в этот раз. Я прошу об этом не
только для себя, но и для Шерман и многих других". В его голове вновь
возникла картина двух расстрелянных Хендри детей. Размазанная по щеке
мальчика смесь крови с шоколадом.
"Он заслуживает смерти, - молил Брюс. - Не допусти дождя, умоляю
тебя". На смену долгой ночи пришел стремительный рассвет. Тусклый, серый,
с затянутым тучами небом.
- Уже можно идти? - в двадцатый раз спросил Брюс и на этот раз Жак,
стоявший на коленях рядом со следом, ответил.
- Теперь можно попробовать.
Они медленно двинулись в путь. Жак шел впереди, низко пригнувшись к
земле и близоруко в нее всматриваясь, Брюс - сзади, истерзанный
нетерпением и беспокойством, часто поднимая голову к грязно-серым тучам.
Стало светлее, видимость с шести футов увеличилась до шести ярдов, потом
до сотни, стали видны косматые вершины пальм. Жак ускорил ход. Впереди уже
заканчивалась низина, приближался лес. Ярдах в двухстах массивно
возвышался утес. В утреннем свете он еще больше напоминал руины замка:
отвесные стены, башни, зубцы. В его контурах чувствовалось что-то
зловещее. Брюс отвел от него глаза. Его щеку ужалила холодом первая капля
дождя.
- Нет! - закричал он и остановился. Жак оторвался от следа и тоже
посмотрел на небо.
- Все кончено. Через пять минут от следа ничего не останется. Еще
одна капля упала на задранное лицо Брюса. Он пытался сдержать слезы ярости
и бессилия, которые жгли ему веки.
- Быстрее! - закричал он. - Пройдем еще сколько сможем. Жак открыл
для ответа рот, но прежде, чем слова слетели с его губ, он был отброшен
назад, как от удара невидимого кулака, каска слетела с головы, винтовка с
лязгом упала на землю. Одновременно Брюс почувствовал, как мимо него,
разрывая воздух, пролетела пуля, ветром от нее прижало к груди рубашку,
звук от нее злобно ударил его по ушам, а он все стоял и ошеломленно
смотрел на тело Жака. Тот лежал, широко раскинув руки. Его нижняя челюсть
была снесена пулей. В огромной ране виднелась белая кость и пузырящаяся
красная кровь. Тело еще конвульсивно вздрагивало, руки трепетали, как
пойманные птицы. Потом, сквозь шум дождя Брюс услышал треск винтовочного
выстрела.
"Утес, - закричала в мозгу догадка. - Он лежит на утесе". И,
пригнувшись, он побежал зигзагами к ближайшим деревьям.

32
Вэлли Хендри лежал на животе на плоской вершине башни. Его тело
закоченело от ночной прохлады, острые края камня впивались в него, но эти
неудобства не отмечались его сознанием.
Из кусков гранита он построил невысокий бруствер и замаскировал его
пушистыми ветками ракитника. Его винтовка опиралась на бруствер, у локтя
лежали запасные обоймы.
Он лежал в засаде уже очень долго - со вчерашнего дня. Сейчас
рассветало, темнота редела; через несколько минут он сможет рассмотреть
долину внизу на всем ее протяжении.
"Я мог бы уже переправиться через реку, - думал он. - Мог бы быть в
пятидесяти милях отсюда". Он и не пытался проанализировать импульс,
который заставил его лежать здесь почти двадцать часов.
"Я знал, что старина Карри придет. Я знал, что он возьмет с собой
только одного черномазого следопыта. У этих образованных свои правила -
один на один", - он хохотнул, вспомнив две крошечные фигурки, показавшиеся
из леса вчера вечером. "Этот ублюдок провел ночь в низине. Я видел, как он
зажигал спички и курил. Надеюсь он получил от нее удовольствие. От своей
последней в жизни сигареты". Вэлли напряженно всматривался вниз в
набирающий силу рассвет. "Они должны сейчас появиться, должны сейчас
пересекать открытое место. Я должен покончить с ними, прежде чем они
войдут в лес". Долина казалась бледной, как лепрозная чешуйка на темном
теле леса.
"Скотина! - внезапно Хендри охватила ненависть. - В этот раз до
красивых речей дело не дойдет. В этот раз я не позволю ему показать свое
высокомерие". Стало еще светлее. Он уже различал группы пальм на фоне
бледно-зеленой травы низины.
- Ха! - воскликнул Хендри. "Вот они, как два муравья, ползут через
поляну". Хендри высунул кончик языка, облизал губы и прижался щекой к
прикладу винтовки. "Господи, как я ждал этого момента. Шесть месяцев
только об этом и думал. А потом я спущусь вниз и отрежу ему уши". Он
передвинул предохранитель и услышал приятный металлический щелчок.
"Черномазый впереди, Карри за ним. Нужно подождать пока они поменяются
местами. Не хочу, чтобы черномазый получил это первый. Сначала Карри,
потом черномазый". Он взял их на прицел и тяжело задышал. Нервное
возбуждение оказалось настолько велико, что в горле неизвестно откуда
возник сухой комок, он вынужден был судорожно сглотнуть и закашляться. На
его шею упала дождевая капля. Хендри вздрогнул, взглянул на небо.
- Будь оно проклято! - он снова посмотрел вниз. Карри и черномазый
стояли рядом. Единое темное пятно в тусклом свете. Разделить их не было
никакой возможности. Дождь усилился, Хендри внезапно захлестнуло знакомое
чувство неполноценности, сознание того, что все против него, даже стихия,
сознание того, что он никогда не сможет победить, даже в этот раз.
Они - Бог и весь остальной мир. И те, кто дал ему в отцы пьяницу. И
те, кто вместо нормального дома поселил его в убогой лачуге. И те, из-за
кого мать заболела раком гортани. И те, кто послал его в исправительную
школу, кто выгонял его с работы, кто толкал его, смеялся над ним, кто
дважды сажал его в тюрьму. Все они, а в особенности Брюс Карри, снова
победят. И в этот раз, особенно в этот.
- Будьте вы прокляты! - выругался он в бессильной злобе и ярости по
отношению ко всем.
- Будьте вы все прокляты! - он выстрелил в темное пятно в прицеле.

33
На берегу Брюс прикинул расстояние до опушки леса. Ярдов сто. Воздух
рядом с ним расщепила следующая пуля.
"Если он начнет стрелять очередями то достанет меня даже с трехсот
ярдов".
Брюс петлял, как заяц. Кровь шумела в его ушах, страх добавлял сил.
Вдруг пространство вокруг него разлетелось в клочья, он зашатался от
злобного дыхания пуль, их свист заполнил его голову.
"Я не добегу".
Семьдесят ярдов до спасительных деревьев. Семьдесят ярдов ровного
поля, и он как на ладони.
"Следующая очередь прямо в меня. Сейчас!"
Он так резко отпрыгнул в сторону, что чуть не упал. И опять пули
разорвали воздух совсем рядом.
"Надолго меня не хватит, он подстрелит меня".
У себя на пути он увидел муравейник. Низкий глиняный холмик, прыщ на
ровном теле земли. Брюс бросился в его сторону и ударился о землю с такой
силой, что выбил из легких весь воздух через широко раскрытый рот.
Спину Брюса осыпало кусками глины, выбитыми пулями с верхней части
муравейника.
Он лежал, распластавшись за ничтожным бугорком, вжав лицо в землю,
тяжело, хрипло дыша.
"Прикрыт ли я? Достаточно ли он велик для этого?"
Град пуль обрушился на муравейник, выбивая фонтаны земли, но не
причиняя вреда Брюсу.
"Я в безопасности". Эта мысль унесла с собой страх.
"Но я ничего не могу сделать, - сказала ненависть. - Я лежу, прижатый
к земле, и вынужден буду лежать здесь столько, сколько нужно Хендри".
Капли дождя упали ему на спину. Прошли сквозь ткань кителя, приятной
прохладой защекотали шею. Он повернул голову набок, не смея поднять ее ни
на дюйм, и капли дождя забарабанили по щеке. Дождь! Он пошел быстрее.
Плотнее. Он свисал с туч, как гигантская кулиса. Завесы дождя сделали
очертания леса серыми, не оставили ни одной четкой формы в тумане жидкого
перламутра. Боль в груди уменьшилась и Брюс, все еще судорожно глотая
воздух, приподнял голову. Он увидел впереди туманные сине-зеленые
очертания утеса, потом и они исчезли, поглощенные сплошным дождевым
потоком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33