Все остальное
не в счет. Его сигареты отсырели после марша по болоту, но все равно он
выбрал одну из середины пачки и распрямил бесчувственными пальцами. Он
нашел зажигалку, щелкнул и его руки внезапно начали дрожать. Для того,
чтобы прикурить, он вынужден был держать зажигалку обеими руками. На его
руках была кровь, свежая липкая кровь. Он глубоко вдохнул дым. Дым был
очень горек, рот наполнился слюной, Брюс судорожно глотнул, пытаясь
бороться с тошнотой, его дыхание участилось.
"Раньше было не так, - вспоминал Брюс. - Даже в ту ночь на мосту,
когда они прорвались с фланга и мы пошли в штыковую атаку в темноте.
Раньше все было бессмысленным, я не мог чувствовать. А теперь я снова
ожил". Он почувствовал желание побыть одному и встал.
- Раффи.
- Да, босс.
- Наведи здесь порядок. Из отеля возьми одеяла для де Сурье, женщин и
людей на станционном дворе. - Он слышал свой голос откуда-то со стороны.
- Вы в порядке, босс?
- Да.
- Ваша голова?
Брюс потрогал рукой длинную вмятину на каске.
- Все нормально.
- Ваша нога?
- Всего лишь царапина.
- О'кей, босс. Что делать с остальными?
- Брось в реку. - Брюс вышел на улицу. Хендри и его жандармы все еще
были на террасе. Они начали обрабатывать мертвецов, используя вместо ножей
штыки, они с громким, нервным смехом, отрезали им уши. Брюс прошел по
улице к станции. Наступил рассвет, окрашивая небо сначала в стальной цвет,
затем пурпурно-красный. "Форд" стоял рядом с платформой, где он его и
оставил, он залез в кабину и стал наблюдать, как утро становиться днем.
- Капитан, вас просит подойти сержант. Хочет вам что-то показать.
Брюс поднял голову от руля. Он не слышал, как подошел жандарм.
- Сейчас иду. - Он взял с соседнего сиденья каску и винтовку и
зашагал к конторе. Жандармы загружали в один из грузовиков покойников.
Взяв его за руки и ноги, они раскачивали его, а по счету "три" бросали
через задний борт в гору таких же как он неудачников. Из здания конторы
вышел капрал Жак, таща за ноги очередного мертвеца. Голова стучала по
ступенькам, на цементном полу оставался коричневый след.
- Как свинину, - весело крикнул Жак. Тело принадлежало маленькому
худенькому седовласому человеку с двумя рядами наград на кителе. Брюс
заметил, что одной из наград был военный крест на сиренево-белой ленте -
странная для Конго добыча. Жак выпустил ноги мертвеца из рук, достал штык
и наклонился. Он оттянул от черепа одно из плотно прижатых ушей и отрезал
его быстрым взмахом штыка. Открылась розовая плоть с темным отверстием по
середине. Брюс вошел в контору, его слегка мутило от запаха бойни.
- Посмотрите сюда, босс, - сказал стоявший у стола Раффи.
- На это можно построить дом даже в Гайд-Парке, - ухмыльнулся
находившийся тут же Хендри. В одной руке он держал карандаш. Обычный
карандаш, на который было нанизано около дюжины человеческих ушей.
- А, вот они, - Брюс посмотрел на кучки промышленных и ювелирных
алмазов на столе. - Раффи, сосчитай их и уложи обратно в мешочки.
- Ты не собираешься их сдавать? - запротестовал Хендри. - Если мы
поделим их на троих: ты, Раффи и я, мы станем богатыми.
- Или покойниками, после того, как нас расстреляют. Почему ты
думаешь, что о них не знают в Элизабетвилле? - Брюс снова повернулся к
Раффи. - Пересчитай и упакуй. Ты за них отвечаешь. Не вздумай потерять
какой-нибудь камешек.
Брюс посмотрел на завернутого в одеяло Андре.
- Ты уже назначил похоронную команду?
- Шесть человек уже роют могилы.
- Хорошо, - кивнул капитан. - Хендри, пойдем со мной. Надо осмотреть
грузовики.
Полчаса спустя Брюс закрыл капот последнего автомобиля.
- Только этот не сможет ехать - разбит карбюратор. Нужно снять с него
колеса про запас, - он вытер свои масляные руки о штаны. - Слава Богу, что
не попали в бензовоз. Там порядка шестисот галлонов. Более чем достаточно
для обратной дороги.
- "Форд" будешь забирать?
- Да, может пригодиться.
- Да и тебе будет в нем значительно удобней с твоей француженкой.
- Вот именно, - не обратил внимание на издевку Брюс. - Ты водить
умеешь?
- А как же. Ты что меня идиотом считаешь?
- Все стараются тебя обидеть. Ты никому не можешь верить. Ты так
думаешь?
- Именно так!
- Андре просил передать тебе кое-что перед смертью.
- А, куколка.
- Это он бросил гранату, ты знаешь об этом?
- Да, знаю.
- Хочешь услышать, что он сказал?
- Один педик - это всегда педик, а самый хороший педик - это мертвый
педик. Брюс нахмурился.
- Возьми пару человек в помощь. Заливайте грузовики бензином. Мы и
так потеряли слишком много времени. Они похоронили своих в общей могиле,
стараясь сделать все как можно быстрее. Затем помолчали возле небольшого
холмика.
- Скажете что-нибудь, босс? - спросил Раффи и все посмотрели на
Брюса.
- Нет, - Брюс развернулся и пошел к грузовикам.
"Что тут можно сказать? - подумал он со злостью. - Смерть - это не та
дама, с которой разговариваешь запросто. Все, что ты можешь сказать: это
были люди, сильные и слабые, добрые и злые, а чаще всего где-то между. Но
теперь они мертвы, как свинина". Он взглянул через плечо.
- Все, уезжаем отсюда. Колонна медленно въехала на дамбу. Брюс рулил
впереди на "форде". Воздух, попадавший в кабину через разбитое лобовое
стекло, был слишком влажным и походил на пар. Никакого облегчения от
поднимавшейся жары он не приносил. Когда они подъехали к повороту на
миссию, солнце уже высоко висело над лесом. Брюс взглянул в ту сторону и
хотел дать сигнал колонне продолжать движение, пока он не съездит в
миссию. Он хотел увидеть Хейга и отца Игнатиуса и удостовериться, что с
ними все в порядке. Потом он передумал. "Если бандиты побывали в миссии и
оставили после себя только мертвых изнасилованных женщин и убитых мужчин,
я ничем не смогу помочь им и, поэтому, не хочу об этом знать. Лучше
думать, что им удалось скрыться в джунглях, что хоть кто-то из хороших
людей уцелел во всем этом". Он решительно повел колонну мимо поворота,
через холмы, к железнодорожному переезду. Вдруг в его голову пришла другая
мысль, и думать об этом доставило ему удовольствие.
В Порт-Реприв приехало четверо разуверившихся, забытых Господом белых
мужчин. И здесь они узнали, что "поздно" - не абсолютное понятие, может
быть, "поздно" вообще никогда не бывает. Один из них нашел в себе мужество
умереть, как мужчина, хотя всю свою жизнь страдал от собственной слабости.
Второй обрел утерянное чувство собственного достоинства, а вместе с ним
шанс начать все с начала.
Третий нашел, - он задумался. - Да, третий нашел любовь. А четвертый?
При мысли о Вэлли Хендри улыбка сошла с губ Брюса. Все в рассуждениях шло
гладко, пока не подумаешь о Хендри. Что он нашел? Дюжину ушей, нанизанных
на карандаш?

19
- Нам нужно проехать всего несколько миль, до переезда.
- Я в отчаянии, месье. Котел не выдержит даже давления отрыжки, а не
то что пара, - машинист беспомощно развел в стороны пухлые ручки. Брюс
осмотрел дыру в котле. Края были ровными, похожими на лепестки цветка. Он
понял, что это дело было безнадежным.
- Хорошо. Благодарю вас, - он повернулся к Раффи. - Придется все
таскать к колонне. Потеряем еще один день.
- Да, идти далеко, - согласился Раффи. - Надо начинать.
- Как у нас с продовольствием?
- Не слишком много. Кормим большое количество дополнительных ртов и
миссии одолжили.
- На сколько хватит?
- Еще на пару дней.
- Должно хватить до Элизабетвилля.
- Босс, вы все собираетесь переносить в грузовики? Прожекторы,
боеприпасы, одеяла?
Брюс на мгновение задумался. - Да, что все. Нам может понадобиться.
- Займет весь остаток дня.
- Да, - Раффи пошел вдоль поезда, но Брюс криком остановил его.
- Раффи!
- Босс?
- Не забудь про пиво. Круглое лицо Раффи осветилось белозубой
улыбкой.
- Вы думаете, мы должны его взять?
- Почему нет? - рассмеялся Брюс.
- Ну вы меня уговорили. Когда они разгружали в грузовики последнее
имущество с покинутого поезда, спустилась ночь. "Время еще более
непостоянно, чем богатство. Его нельзя сохранить даже в банковском сейфе.
А мы так расточительно расходуем его на пустяки. После того, как мы
поспим, поедим и переедем с одного места на другое, на настоящее дело
времени практически не останется". Брюс, как всегда, когда он думал об
этом, почувствовал бессмысленное раздражение. "А если отбросить время,
проведенное за столом в конторе? Сколько остается? Полдня в неделю. Вот
сколько времени по-настоящему живет человек. А если пойти дальше: мы
способны использовать только незначительную часть наших умственных и
физических способностей. Только под гипнозом мы используем больше десятой
части того, что имеем. Разделим те полдня в неделю на десять. Вот, что
осталось, а все остальное впустую! Никому не нужная трата времени!"
- Раффи, ты расставил караул? - рявкнул Брюс.
- Нет еще, я...
- Сделай это, и сделай быстро. Раффи задумчиво посмотрел на Брюса, и
тот, сквозь волны гнева, почувствовал раскаяние, что выбрал эту гору
мускулов для того, чтобы сорвать свою злость.
- Где Хендри, черт возьми? Раффи без слов, указал на кучу людей в
конце колонны. Брюс отправился туда. В приступе нетерпеливости он налетел
на них, с криком разогнал по разным заданиям. Брюс обошел колонну,
проверяя, как выполняются его приказания. Он проверил расстановку
пулеметов и прожекторов, проверил скрыт ли от глаз балуба единственный
костер для приготовления пищи, остановился и посмотрел, как идет заправка
грузовиков. Люди старались не попадаться ему на глаза. В лагере не было
слышно смеха и громких голосов. Брюс опять решил не отправляться в путь
ночью. Он испытывал к этому огромный соблазн, но, посмотрев на усталые
лица жандармов, не спавших с утра вчерашнего дня, и взвесив "за" и
"против" ночной поездки, он отказался от этой мысли.
- Выезжаем завтра, на рассвете, - сказал он Раффи.
- О'кей, босс, - кивнул Раффи, а затем добавил успокаивающе. - Вы
очень устали. Еда почти готова, потом поспите немного. Брюс свирепо
посмотрел на него, открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, но
затем закрыл его, повернулся и вышел из лагеря в лес. Он нашел поваленное
дерево, сел на него и закурил. Было уже совсем темно, и среди туч,
обложивших небо, проглядывало всего несколько звезд. Он слышал звуки,
доносившиеся из лагеря, но света там не было, как он и приказал.
То, что ему не на кого больше изливать свой гнев, разозлило его еще
больше, пока, наконец, он не нашел идеальную жертву - себя. Брюс понял,
что вот-вот впадет в депрессию. Он не испытывал это чувство уже давно, по
крайней мере года два. С тех пор, как распалась его семья и он потерял
детей. С тех пор, как он натренировал себя не поддаваться эмоциям и
безучастно относиться к окружающей жизни. Но теперь этот барьер исчез. Не
было больше защищенной от шторма бухты. Он должен будет встретить бурю в
открытом море и попытаться выжить. Убрать все паруса и приготовить
плавучий якорь. Гнев исчез. Гнев был горячим, а охватившее его чувство
окатывало холодными волнами. Он чувствовал себя маленьким и беззащитным.
Его мысли обратились к детям и одиночество проникло в него, как студеный
зимний ветер. Он закрыл глаза и прижал веки пальцами. И отчетливо увидел
их лица. Кристина, на толстеньких розовых ножках в юбочке с оборками.
Ангельское лицо под копной мягких, пушистых волос.
- Я люблю тебя больше всех на свете, - серьезно говорила она, гладя
его маленькими, липкими от мороженого ручками.
Саймон - точная копия Брюса во всем. Ссадины на коленях и грязь на
рожице. Никаких показных проявлений любви, а взамен что-то большее,
чувство дружбы, слишком сильное для его шести лет. Долгие дискуссии по
любому предмету. От религии - "Почему Иисус не брился?", до политики -
"Папа, когда ты станешь премьер-министром?" Он физически ощущал
одиночество. Оно, как змея, ползло по его груди. Брюс загасил каблуком
окурок и попытался переключить свой гнев на женщину, которая была его
женой. На женщину, которая все отобрала у него. Но его гнев потерял свой
жар, остались холодные угли с горьким запахом. Потому что он знал, что
нельзя во всем винить только ее. Это была одна из его ошибок. "Может быть,
если бы я постарался, если бы не говорил вслух всех неприятных вещей,
может быть, все и не произошло бы так, как произошло. Но это только "может
быть". Как случилось, так и осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33