А матросы под руководством Динца уже вышибали западные ворота Призон-дю-Мар. Те, что были не видны с «Орейи». Но с линкора потребовали разъяснить, что происходит теперь уже у Эрлизора.
«Гром победы», – туманно отозвался Монголэ.
Матросы «Гримальда» ворвались в тюрьму. Ошеломленные охранники покорно выдали ключи. Одна за другой распахивались камеры. И вот в коридоре появились моряки с захваченных флотом Покаяны торговых судов Поммерна. Именно их освобождение являлось задачей «Гримальда». И свою задачу он даже перевыполнил – капитан разрешил взять не только померанцев, но и всех тех заключенных, кто желал покинуть Пресветлую. Приняв на борт около четырехсот человек, перегруженный сверх всякой меры, корвет отвалил от стенки.
В это время у Эрлизора загорелся «Тубан Девятый».

* * *
«Де Фридо-Бранш! Что, черт возьми, происходит?!» – вновь заволновалась «Орейя». На линкоре явно объявили тревогу: по вантам карабкались матросы.
«Забираю померанцев», – невозмутимо ответил Монголэ.
«Зачем?»
«Таков приказ».
«Чей?»
«Адмирала, черт возьми!».
На линкоре наконец стали подозревать неладное и замолчали. Потом передали приказ лечь в дрейф и прислать капитана.
Монголэ вполне резонно возразил, что его корабль в состав Домашнего флота не входит, а посему он, Унзиболан де Фридо-Бранш, подчиняется другому командиру.
«Орейя» обдумала все это, затем пригрозила открыть огонь и повторила вызов капитана. Тогда Монголэ взял у сигнальщика фонарь и собственноручно отщелкал:
«Обрат Кенто! Рядом с вами – Сострадариум. Своей пальбой Вы можете разбудить самого обрата эпикифора. Стоит ли?»
«Орейя» вновь погрузилась в угрюмое молчание. Монголэ попробовал представить глубину замешательства на мостике линкора и усмехнулся. Можно было считать, что «Гримальд» со своей задачей справился.

* * *

ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ МАГРИБА «МЕХРИД-МЕХРИДИЕ»
Водоизмещение – 2780 тонн. Четырехмачтовый барк. Максимальная зарегистрированная скорость – 15,9 узла. Вооружение – 112 чугунных орудий калибром до 40 фунтов. Экипаж – 1155 человек. Командир – контр-адмирал Джуиз Агахаг-паша
В отличие от Домашнего флота, тревогу на кораблях Магриба успели сыграть по всем правилам. Но после этого наступила растерянность.
Командующий эскадрой и одновременно командир флагмана контр-адмирал Джуиз Агахаг-паша недоуменно ворочал роскошным тюрбаном, пытаясь сообразить, что же, собственно, творится в самой главной гавани этих недотеп-покаянцев. Вскоре его недоумение сменилось куда более сильным изумлением, когда из-за имперского фрегата «Прохорст» вырулил длинный серый линкор. Сначала на его бизани развевался золотистый флаг Покаяны. Затем вместо него поднялся семибашенный флаг Поммерна.
Агахаг-паша протер глаза, но наваждение не исчезло. Напротив, оно усилилось: следом за первым померанским линкором показался второй, затем третий. Высота огромного «Мехрид-Мехридие» позволяла магрибинскому адмиралу хорошо видеть их палубы, по которым бегали матросы в форме кригсмарине.
Все орудийные порты головного корабля «Денхорн» с левого, обращенного к магрибинцам борта, были распахнуты, но пусты. Видимо, пушки втянули внутрь для перезарядки.
Характерные пятна копоти вдоль батарейных палуб и струи пороховых газов над вентиляционными решетками не оставляли ни малейших сомнений в том, что померанский флагман только что вынырнул из самой гущи боя. Однако его корпус, шлюпки, паруса, рангоут, – все выглядело абсолютно целым; Агахаг-паша не смог приметить ни единой дыры, ни одного очага возгорания и ни одной оборванной, болтающейся на ветру снасти.
Ничего подобного не наблюдалось и на других кораблях. Выходило так, что эскадра Поммерна прорвалась мимо Контамара, разгромила батарею Эрлизора, расправилась едва ли не с половиной Домашнего флота и при этом оставалась практически невредимой.
– Да им сам шайтан помогает! – воскликнул Бастангул Чунгай-эффенди, старший офицер «Мехрид-Мехридие».
Агахаг поморщился.
– Шайтан тут ни при чем, Чунгай. Им помогает дерзость и внезапность. А больше всего – сами покаянцы своей неслыханной бдительностью.
Эффенди округлил глаза.
– Да за такую бдительность уши следует отрывать вместе с головой!
Агахаг с усмешкой кивнул.
– Я запомню твое предложение, Чунгай. Оно очень полезное.
Чтобы не делать других полезных предложений, Чунгай тут же замолчал. Тем временен на юте померанского флагмана замелькали флажки.
– Что передают? – спросил Агахаг.
– Пожелания благополучия и процветания Магрибу, паша, – мгновенно отозвался сигнальщик. – И свидетельствуют свое глубочайшее почтение великому марусиму
– Ну и лисица же этот Мак-Магон… Чунгай! Наши орудия успели зарядить?
Чунгаю, бывшему мичману линкора «Урт-Бембема», однажды уже довелось драться с «Магденау». Он облизал пересохшим языком губы и осторожно сообщил:
– Будут готовы минуты через полторы-две, высокородный.
– Жаль, – с некоторым облегчением сказал Агахаг-паша. – Очень хотелось послать этому нахалу полсотни чугунных приветов. Ну, видит Пресветлый, ничего не поделаешь. Сигнальщик! Передай адмиралу Поммерна пожелание красивых жен, сильных сыновей и долгих лет жизни.
«Денхорн» вежливо поблагодарил и тут же грохнул всем противоположным бортом по обреченному фрегату «Коншесс». А в порты, обращенные к «Мехрид-Мехридие», то в одном месте, то в другом уже высовывались свежезаряженные пушки. С каждой секундой их становилось все больше и больше. Магрибинцы, которые одним залпом могли переломить ход сражения, своим шансом не воспользовались. Как и предполагал адмирал Мак-Магон.

* * *

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ЛИНЕЙНЫЙ КОРАБЛЬ «ОРЕЙЯ»
Водоизмещение – 1760 тонн. Трехмачтовый барк. Максимальная зарегистрированная скорость – 15,5 узла. Вооружение – 88 чугунных орудий калибром от 4 до 36 фунтов. Экипаж – 790 человек. Командир – капитан первого ранга Хрисахос Кенто.
Линкор «Орейя» стоял на якорях в юго-восточной части бухты напротив массивного здания Сострадариума. Волею случая и капитан, и большая часть его офицеров в ночь сражения оставались на борту.
Капитан Кенто почти семнадцать лет проплавал на «Орейе», начав еще лейтенантом. Особых звезд с неба не хватал, но дело свое знал, с начальством ладил, в ордене состоял, а потому хотя и не слишком спешно, зато успешно продвигался по служебной лестнице.
Вахтенный офицер решился разбудить Кенто уже через минуту после страшного взрыва на острове Дабур. Однако капитан долго не мог разобраться в том, что же, собственно, происходит в бухте Монсазо. Путаница только усилилась, когда милей западнее к берегу подошел фрегат «Дюбрикано» и сначала высадил, а потом зачем-то опять принял на борт пленных померанцев. На все запросы морской петух де Фридо-Бранш отвечал дерзко, высокомерно и непонятно. В обычной своей манере…
Лишь после гибели «Прохорста» ситуация начала понемногу проясняться. И совсем все встало на свои места, когда в трех милях севернее неизвестная эскадра открыла огонь по следующей своей жертве – несчастному «Коншессу». Уж это-то было несомненным нападением!
Капитан Кенто приказал объявить тревогу. Неплохо обученный экипаж за несколько минут привел корабль в полную боевую готовность. Здравый смысл подсказывал, что следует подтянуться к линкору «Эписумус», чтобы совместно встретить нападение, это решение просто напрашивалось. Однако Кенто имел четкий и совершенно недвусмысленный приказ: охранять со стороны моря резиденцию эпикифора.
Капитан запросил инструкции у Адмиралтейства. Через несколько долгих минут на сигнальной башне замелькали вспышки фонаря.
«Ждите».
Пока ждали, померанцы успели расправиться с «Коншессом» и направились к «Эписумусу». Едва успевший сняться с якорей «Эписумус» слал отчаянные призывы о помощи.
Старпом не выдержал.
– Обрат капитан! Ну не можем же мы спокойно смотреть…
Послышался грохот сдвоенного залпа. «Эписумус» скрылся в дыму наполовину высоты своих мачт.
– Да, – сказал Кенто. – Да. Не можем. Будь что будет. По местам стоять…
– …С якоря сниматься! – немедленно подхватил старпом.
Пришел в движение барабан шпиля. Под свист боцманских дудок матросы разбежались по реям. Еще через несколько минут, ощетинившись стволами пушек, «Орейя» набрала ход и устремилась в атаку.
Кенто выбрал самое оптимальное решение – повел свой корабль вдоль самой границы песчаного бара, впритирку к отмели, лишая неприятельские корабли малейшей возможности обойти себя справа. Померанцы после этого могли пройти только слева, а в этом случае к «Орейе» были бы обращены их борта с уже разряженными стволами.
Кенто рассчитывал спокойно отстреляться по флагману, проскочить вдоль строя и после этого оказаться рядом с магрибинской эскадрой. Тогда по «Орейе» стрелять не станут из опасения спровоцировать марусима. Можно было бы спокойно перезарядить орудия и подумать над тем, что делать дальше. Оставалось только посмотреть, что же в ответ на этот замечательный план придумает померанский адмирал.

* * *
Некоторое время казалось, что померанский адмирал ничего не придумал. Почти с минуту «Денхорн» шел встречно-параллельным курсом. Но затем померанские корабли с удивительной синхронностью повернули на девяносто градусов, освободили дорогу «Орейе» и начали удаляться в сторону Адмиралтейства.
При этом они добивались сразу нескольких выгод – замыкавший эскадру фрегат получал возможность еще раз обстрелять уже сильно пострадавший «Эписумус» своим правым бортом; «Орейе» в случае сохранения прежнего курса предстояло попасть под огонь всех кормовых пушек инсургентов, а «Денхорн» убирал от выстрелов свой разряженный и немного поврежденный левый борт. Становилось ясным, что противник тоже умел думать.
– Так. Что же дальше? – спросил помощник.
– Лево на борт, – сказал Кенто. – Нам безразлично, какой стороной стрелять, все пушки заряжены.
«Орейя» тоже повернула к весту и легла на курс параллельного преследования. Увы, тут же выяснилось, что в лавировке она уступает неприятелю, который мог идти круче к ветру.
– Уходят, – с досадой сообщил старпом.
– Ну и хвала Пресветлому, – отозвался Кенто. – Мы выполнили обе свои задачи – и Сострадариум больше не обстреливают, и «Эписумусу» дали передохнуть.
– Да, – кивнул помощник, – и со стороны выглядим эффектно: целая эскадра удирает от одного корабля. Только вот что будет… – он не договорил.
– Когда они перезарядят пушки?
– Да.
– Тогда они посмотрят на восток.
– Зачем?
– Ну, это очевидно. Затем, что светлеет. Скоро восход. Померанцы должны подумать о том, что в Контамаре рано или поздно приведут в порядок хотя бы часть орудий. Да и Василиу в любой момент может появиться. В общем, пора бы им и убираться, как мне кажется.

* * *
Умудренный большим опытом капитан Кенто не ошибался. Ничуть не менее опытный адмирал Мак-Магон в это время действительно отдал приказ об отходе. Только вот отход он задумал не совсем обычный.
Оторвавшись от «Орейи», померанские корабли еще раз выполнили поворот «все вдруг» и легли на курс полный вест.
– А вот этого нам не простят, – сказал Кенто.
– Что именно, обрат капитан? – не понял помощник.
– Вы не поняли? Померанцы идут к адмиралтейским верфям!
Оба переглянулись.
– Вот че-ерт… – пробормотал помощник.
В Адмиралтейской гавани, у достроечной стенки № 1, стоял недавно спущенный на воду линкор «Пресветлая Покаяна», краса и гордость императорского флота. Но – будущая краса и гордость. Пока ее называли «ноль-пушечной», поскольку ни одно из ста двадцати шести орудий еще не успели поднять на борт. Все они ровными шеренгами стояли на берегу… Да что там – пушки, корабль только-только начал принимать основной балласт, был еще очень неустойчив и даже не освобожден от строительного мусора! Словом, представлял собой очень крупную и совершенно беззащитную мишень.
– Придется все же драться, – вздохнул капитан Кенто. – На руле!
– Есть на руле.
– Еще раз – лево на борт! Идти вдоль самой линии буйков!
– Есть вдоль буйков…
Описав полукруг, «Орейя» вновь поползла по кромке отмели, только в обратном направлении.
Конечно, они не успели. Мало того что померанские корабли сами по себе были быстроходнее, на циркуляции «Орейе» пришлось еще побороться со встречным ветром, тогда как неприятель все время шел весьма благоприятным курсом бакштаг.
Пользуясь превосходством в скорости, померанская эскадра быстро сблизились с верфью и «Денхорн», опять оказавшийся во главе колонны, первым открыл огонь. Было видно, как десятки светящихся точек полетели к обреченной «Покаяне».
– Брандскугели, опять эти дьявольские брандскугели, – сквозь зубы бормотал Кенто.
– Ничего, зато теперь им от нас не увернуться! – бодро сказал старпом.
Он подразумевал то, что после обстрела «Покаяны» померанцы не могли повернуть на запад, в сторону Южного пролива, где сорокафунтовые батареи Адмиралтейства просто в порошок их размолотят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69