Коржухин вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного. Он повернулся к зданию, но различил лишь непроглядную черноту оконных проемов.
- Петька? - громко прошептал он.
Послышался шорох, и едва различимый мальчишеский силуэт спрыгнул с подоконника на землю.
- Я уж думал, ты не придешь, - тихо проворчал Петька, подходя. - Говорили, сбежал ты…
- Кто говорил? - насторожился Сергей.
- Кто надо, - буркнул Петька. - Ну, ты готов? Пошли.
- А чего ты сразу меня не окликнул?
- А вдруг ты хвост притащил? Но, вроде, все чисто.
- Меня ищут? - настаивал Коржухин.
- Не знаю. Наверное, ищут. Скоро сам все узнаешь.
- Куда мы идем? - спросил Сергей, которому последняя фраза показалась зловещей.
- В горком.
- Чего? А, ты хочешь сказать - в мэрию?
- Ну да.
- Погоди-погоди. И что мы там будем делать ночью?
- Смотреть и слушать.
- Стало быть, там они и… - Сергей вдруг подумал, что не нужно открывать мальчишке свою осведомленность - будет больше пользы от сравнения независимых версий Петьки и Лиды, и закончил нейтрально: - собираются по ночам?
- Иногда, - ответил мальчик и легко перемахнул через плетень, спрыгивая во двор какого-то дома. - Чего стоишь, лезь давай.
- А чего по улице не пройти?
- Дядя, ты тупой или притворяешься? Нехрен в Игнатьеве ночью по улицам гулять. Дворами пройдем.
- А дворами-то не опасно? - сомневался Сергей, перелезая, тем не менее, через плетень. - Вдруг хозяева не спят…
- Если и не спят, то не услышат, а если и услышат, побоятся нос высунуть, - безмятежно ответил Петька, топча в темноте чьи-то грядки.
- А ты, выходит, не боишься.
- Разведчики ничего не боятся.
- Разведчики? - Сергей вдруг вспомнил незадачливого Витьку, которому отказали в праве называться разведчиком, и догадался: - Это у вас типа тайного общества?
- Ну… - смутился Петька, вспомнивший, что тайное общество должно держаться в тайне. - Это мы с пацанами… ну типа как пионеры, только круче…
- Скауты, стало быть, - кивнул в темноте Сергей.
- Чего?! - Петька, похоже, обиделся.
- Скауты - по-английски как раз и значит «разведчики», - пояснил Коржухин.
- Не, ну ни хера себе язык у этих буржуев! - Петька аж повысил голос от возмущения, но спохватился и продолжил уже тихо: - То пидорами ругаются, то скотами. Ты че, дядя, нерусский? Вот и говори по-нашему.
- А в гостинице у вас штаб? - поинтересовался Сергей, перебираясь через очередной забор, и серьезно добавил: - Я никому не скажу.
- Да не, - разоткровенничался Петька, - просто новичок должен провести ночь в сорок третьем номере.
- И что, является дух последнего постояльца? - усмехнулся Коржухин.
- Новичкам всегда говорят, что является. Ходит по комнате, ищет чего-то… может, тот блокнот, что ты нашел, - ответил Петька. - Хотя врать не буду, сам не видел. Да ты не смейся! - сердито добавил он. - Думаешь, ничего такого не бывает, да? Вот посмотрим, что ты через пару часов скажешь!
«Версия о мертвецах, похоже, является общепринятой», - без удивления подумал Сергей. Петька меж тем, очевидно, решил, что имеет право на ответную откровенность:
- А в блокноте-то что?
- Да ничего почти. Чернила водой размыло. Пара фраз только уцелела
- мол, побывал этот мужик на кладбище и чего-то там не нашел.
- Угу, - отозвался Петька, однако от более подробных комментариев воздержался.
Наконец они добрались до последнего забора. Он был высотой метра два, но Петька знал место, где одна из широких досок висела на одном гвозде, и, отодвинув ее, можно было протиснуться в образовавшуюся щель. Сергей не без оснований подумал, что нижние гвозди из этой доски вытащили, должно быть, сами «разведчики»; возможно, дом принадлежал родителям одного из них. Петька приоткрыл лаз, но не спешил им воспользоваться.
- Смотри, - прошептал он.
Сергей присел на корточки и выглянул. Глаза его уже привыкли к темноте, так что он довольно быстро сориентировался и понял, что здание в полусотне метров от их укрытия - это мэрия, только, разумеется, видимая не со стороны площади, а сзади. Как и во всем городе, в окнах не было ни огонька.
- Там темно, - заметил Коржухин.
- Вообще им свет не сильно нужен, - подтвердил его догадку Петька,
- но лампу они обычно зажигают. Просто ее за шторами не видно.
- Ты там бывал уже?
- Стал бы я тебя на такое дело брать, если бы в первый раз шел!
- А они нас не засекут? - задал, наконец, Сергей наиболее беспокоивший его вопрос.
- Будешь вести себя тихо - не засекут. Знаешь, что делать, если чихать потянет? Задержать дыхание и пальцами нос зажать. И не дышать, пока не пройдет. Там пыльно, учти. Надеюсь, простуды у тебя нет, кашлять не будешь?
- Да нет вроде, - ответил Сергей, удивляясь обстоятельности малолетнего «разведчика».
- Если ссать хочешь - ссы сейчас, - дополнил тот свой инструктаж.
- Чтоб там уже не ерзать. Там лежать на пузе придется.
- Не, я в порядке, - сказал Сергей. - Ну что, пошли?
- Погоди. Они, может, не все собрались еще.
И действительно, через несколько минут в отдалении послышались торопливые шаги. Похоже, цокали женские каблуки. Их обладательница шла слишком далеко, чтобы разглядеть ее в этом мраке. Звук удалился в сторону мэрии и вскоре стих. Сергей уже знал, что дверь в мэрии открывается без скрипа и закрывается без хлопка.
- Почему они собираются по ночам? - спросил он Петьку.
- Традиция, - ответил тот. - Повелось еще с тех времен, когда в городе про них ничего не знали.
- Но теперь знают?
- Теперь знают. Но они ужасно не любят менять заведенные порядки. Было бы тебе столько же, сколько им, ты бы тоже не любил.
Петька даже не заметил, что нарушил свой принцип - не говорить ничего конкретного о сущности этих , пока Сергей сам не убедится, однако Коржухин не стал ловить его на слове: оговорки даже более информативны, чем сознательно выстроенные объяснения. «Да, - подумал Сергей, - делать секреты из того, что всем известно - это действительно давняя советская традиция.»
Они прождали еще минут двадцать, но больше никто не появился.
- Ладно, пошли, - скомандовал Петька и полез в дыру.
Стараясь ступать неслышно, но быстро, они подошли к мэрии сзади. Сергей все гадал, каким образом они проникнут внутрь незамеченными - неужели эти настолько распоясались за десятилетия своей власти, что даже не выставляют охрану? вряд ли, это совсем не в духе советских руководителей - и как спрячутся внутри, но для Петьки, похоже, все это были тривиальные задачи. Чуть покопавшись у двери черного хода, он открыл ее. Дверь, в отличие от парадной, скрипнула.
- Ты прирожденный взломщик, - шепотом восхитился Сергей.
Петьке, вероятно, приятно было это слышать, однако честность взяла верх:
- У меня ключ есть.
- Откуда? - изумился Коржухин.
- От верблюда. Да не боись, никуда я тебя не заманиваю! Если б я был заодно с ними, тебя бы уже десять раз сцапали. Пошли, только тихо. Тут лестница, нам на самый верх.
В полной темноте они поднимались по ступенькам. Один раз под ногой Сергея что-то шваркнуло - похоже, осколок кирпича; должно быть, этой лестницей давно уже никто не пользовался. «Тихо ты!» - зло зашипел Петька. Сергей считал пролеты; они поднялись на третий этаж и двигались выше. Снова скрипнула дверь; они вступили на чердак.
- Петька, ты где? - шепотом позвал Сергей, тщетно всматриваясь в абсолютный мрак.
- Тут я, - мальчишеская ладонь взяла его за запястье, и Коржухин рад был убедиться, что ладонь эта теплая. В свою очередь, и пальцы мальчика как бы случайно задержались на его вене, нащупывая пульс. - Погоди, сейчас я спичку зажгу.
- У меня фонарик есть.
- Ладно, давай сюда.
Луч фонарика скользнул по покрытому многолетней пылью полу, осветил какие-то ящики, поверх которых брошена была телогрейка, выхватил стоявшие у стены заросшие грязью фанерные транспаранты (Сергей успел различить надпись на верхнем - «КОСМОПОЛИТОВ-ПРЕДАТЕЛЕЙ К ОТВЕТУ!»), затем мазнул по потолку, обозначив низкую деревянную балку (Сергей понял, где надо пригнуть голову) и снова погас; как видно, Петька не хотел, чтобы кто-нибудь заметил свет в чердачном окне. Второй раз он зажег фонарик, когда Сергей в потемках добрался до противоположной стены, умудрившись не налететь ни на ящики, ни на транспаранты. На сей раз луч уперся в какую-то решетчатую металлическую заслонку; Петька снял ее и отставил в сторону, открыв большую прямоугольную дыру.
- Лезь за мной, - скомандовал он, скрываясь в дыре.
- Что это? - спросил Сергей, просовывая голову следом. Мальчишка уже погасил фонарик, и опять стало темно.
- Темные вы там, в своей Москве, - донесся его шепот. - Вентиляция это.
Некоторое время они ползли на четвереньках внутри квадратной в сечении трубы, в полной темноте; но вот впереди забрезжил слабый свет. Петька остановился, и Сергей наткнулся на него.
- Там кабинет Первого, - прошептал мальчик. - Они там. Ползи теперь очень осторожно, чтоб ни шороха.
И они двинулись вперед очень медленно и аккуратно. Сергей уже видел, что свет проникает в трубу через отверстия вентиляционной решетки; слышал он и голоса, но пока не мог разобрать слов.
Петька прополз над решеткой и остановился по другую ее сторону; развернувшись головой к Сергею, он лег на живот. Коржухин преодолел оставшийся метр и тоже улегся, не без опаски приблизив лицо к решетке.
Опасался он, впрочем, зря: до пола было метра четыре, так что снизу вряд ли кто мог его заметить. Ему же с этого необычного ракурса видна была довольно большая часть комнтаты.
Как раз в тот момет, когда он занял свою наблюдательную позицию, закрылась дверь - очевидно, кто-то покинул собрание; осталось двенадцать человек, сидевших вокруг Т-образного стола. «Кажется, членов Политбюро тоже было двенадцать», - подумалось Коржухину. Некоторых лиц он не видел, только макушки (по большей части лысые или седые) и затылки. Но во главе, несомненно, сидел Дробышев, по правую руку от него - Березин, по левую - Зверев. На столе перед ними горела одинокая коричневая лампа; за пределом отбрасываемого ею круга в помещении царил полумрак. Атмосфера напоминала заседание партячейки 20-х - 30-х годов - по крайней мере, какими их изображают в кино; разве что в воздухе не вился сизый папиросный дым, за что Сергей возблагодарил судьбу. Взгляд его скользнул дальше, на стену за спиной Дробышева. Исчезнувший накануне портрет был теперь на месте; как и ожидал Сергей, это был портрет Ленина. В этом тусклом освещении Коржухину впервые пришла мысль, что Ленин ужасно похож на черта - не на тонкого и ироничного интеллектуала Мефистофеля, а на кого-нибудь попроще, из второго звена; достаточно лишь приставить к лысой голове рожки, чтобы сходство стало бесспорным. А если еще вспомнить, что пятиконечная звезда, она же пентаграмма - древний каббалистический символ, используемый, согласно легендам, для вызова и укрощения демонов…
От этих нематериалистических размышлений его отвлек голос Дробышева:
- Плохо, товарищи. Одного вы все-таки спугнули и упустили.
- Да никуда он не денется, Егор Михалыч, - ответил незнакомый Коржухину хриплый голос. - Побегает по лесам и обратно притащится, впервой, что ли? В лагерях такое сколько раз было. Они ж к нам только потому прорвались, что дождей месяц не было. А теперь - или в болоте утонет, или завтра же назад приползет.
- Это еще бабушка надвое сказала, товарищ Губин, - возразила женщина с голосом школьной директрисы. - Может быть, он до сих пор скрывается в городе. (Сергей вздрогнул и рефлекторно отпрянул от решетки.) Мы не можем исключать помощи ему со стороны враждебного элемента.
- Сразу надо было их брать, - зло сказал Березин, - сразу! Говорил же я вам…
- Сначала надо выяснить, кто они такие, - возразил Дробышев не в первый, вероятно, раз. - Вдруг их и правда из Москвы прислали?
- Вот бы заодно и выяснили, - гнул свое Березин.
- Ты, Володенька, свои НКВДшные привычки брось, - брюзгливо ответил Дробышев. - Знаем мы, как ты выясняешь… Что прикажешь с ними делать после твоего выяснения?
- Мало ли, что с людьми в тайге случиться может, - философски изрек Березин. - Даже с сотрудниками органов. Машина в болоте увязла. Или с моста свалилась… А пока новых пришлют, мы бы уже подготовились. Да и никакие они не чекисты. У них на роже написано, что фраера.
- Рожа - это не документ… - проворчал кто-то у противоположного конца ствола.
Березин устремил на говорившего немигающий взгляд, и тот запнулся.
- Я в органах с одна тысяча девятьсот двадцать первого года, - холодно проинформировал капитан. - Когда я своего первого в расход вывел, вас еще в проекте не было. Я человека насквозь вижу.
- Ладно, товарищи, не ссорьтесь, - примирительно произнес Дробышев. - Значит, как только он объявится, Сермяга берет его за незаконное ношение оружия. («Витька, брехло позорное!» - зло прошептал Петька.) А там уж либо он нам предъявляет корочки, либо - работаем по обычной схеме. А то Кузьма Емельяныч заждался, да и другие уже в очереди стоят.
- Вот именно, в очереди, - недовольно сказал рябой субъект, похожий на киношного Шарикова. - Нам уже давно тесно в Игнатьеве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29