Спасаясь от скуки, она решила записывать историю собственных приключений, которые, в контексте сложившейся ситуации, уместнее было назвать злоключениями. Чистых листов бумаги, правда, оставалось совсем немного, и она не знала, можно ли будет — и будет ли это безопасно — попросить бумагу у тюремщиков.
Какие мысли бродили в голове у Эйриха — этого, как обычно, не знал никто. Уныние на его лице Элина видела лишь дважды — когда Хинг ограбил их в пустыне и когда маги сразу после прибытия заперли их в комнате пирамиды. И оба раза это выражение продержалось недолго. Периодически Эйрих отправлялся бродить по дому; Элина понимала, что он ищет выход, но относилась к этим попыткам скептически.
Однако на уже на пятый день ситуация изменилась. Войдя в столовую, графиня успела заметить, что ее товарищи о чем-то шушукаются. Они, правда, тут же перешли на обсуждение истории тирлондской правящей династии, но по тому, как радостно блестели глаза принца, Элина поняла, что предыдущий разговор шел на куда более актуальную тему. И что Эйрих что-то нашел.
Предположение подтвердилось тем, что с этого дня Артен уже не просил у нее пояснить неразборчивую строчку рукописи. И, более того, попросил не входить в его комнату без стука и если на стук не будет ответа. Он даже не счел нужным как-то пояснять свои просьбы. Элина понимала, почему ей не доверяют, и не обижалась (точнее, пыталась не обижаться). Что ж, как бы ни противилась этому ее деятельная натура, ей оставалось только ждать и надеяться.
Но два дня спустя произошло неожиданное событие. Вскоре после ужина пленников навестил Ральтиван.
— Чем обязаны такой честью? — холодно осведомился Артен.
— Я бы хотел поговорить с Элиной, — спокойно ответил маг.
— Ну, если она согласится остаться с вами наедине… — издевательски протянул Эйрих.
— Я соглашусь, — сказала Элина. — Идемте в соседнюю комнату.
Маг и графиня уселить по разные стороны небольшого полированного столика, на крышке которого улыбалась морда усатого дракона.
— Ну? — Элина посмотрела на него тем же вызывающе-презрительным взглядом, что и в свое время — на капитана захвативших ее пиратов.
— Давай не будем ссориться, Элина, — мягко сказал старик. — Я пришел, чтобы помириться. Я понимаю, что виноват перед тобой и твоими друзьями. И я хочу сделать тебе подарок, — он извлек откуда-то из складок своей мантии маленький бархатный футляр и положил на стол, прямо на драконью пасть.
— Единственный подарок, который мы согласны от вас принять — это свобода, — отрезала Элина. — И извольте говорить мне «вы». Несмотря на то, что я ваша пленница, я все еще графиня Айзендорг! — она гордо вскинула голову.
— Элина, не надо строить из себя героиню легенды, — вздохнул маг. — Ты ведь сейчас думаешь лишь о том, насколько эффектно смотришься со стороны… Хорошо, вы, графиня, если вы настаиваете, — он улыбнулся. — Хотя вообще-то даже мы с братьями зовем друг друга на «ты».
— Члены разбойничьей шайки поступают так же, — проинформировала она его.
— Вы не хотите открыть футляр?
Элина пожала плечами и надавила защелку. Она ожидала увидеть внутри какую-нибудь безделушку с драгоценным камнем, из тех, что так ценят «настоящие женщины», и к которым Элина всегда была совершенно равнодушна. Однако внутри лежала прядь волос. Точнее, даже две пряди — при ближайшем рассмотрении было видно, что одна из них темнее. Элина подняла удивленный взгляд на Зендергаста.
— Это ваши и Артена, — пояснил маг. — Не сомневайтесь, здесь все.
— Почему? — только и спросила Элина.
— Я ведь сказал, что хочу с вами помириться. Я делаю это без ведома братьев, они бы, несомненно, осудили меня. Так что уж и вас попрошу, если что, не проговариваться, в конце концов, это в ваших же интересах… Элина, я знал тебя еще маленькой девочкой. И я любил тебя, как все при дворе… Может быть, даже больше, чем они — у меня ведь никогда не было собственных детей и внуков. Этому не мешали мои отношения с твоим отцом. Между им и мной и не могло быть ничего, кроме вражды — я олицетворял то, что ненавистно ему, а он — то, что мне… Увы, ты пошла по его стопам, увлекшись примитивными забавами этого варварского времени… а мне так хотелось сделать тебя своей ученицей… Среди великих чародеев древности были и женщины, ты знаешь?
— Среди великих воинов они тоже будут, — непреклонным тоном пообещала Элина.
— Не будем открывать дискуссию, — печально улыбнулся маг. — Я понимаю, что ты выбрала свой путь, и по крайней мере сейчас переубедить тебя невозможно — хотя скорое будущее может изменить твои взгляды… Я сказал, не будем об этом, — упредил он протест Элины. — Я просто хочу объяснить, что мне не доставило никакого удовольствия использовать тебя ради целей братства, посылать одну через весь континент… Мне было больно, Элина, может быть, не менее больно, чем твоему отцу, когда он узнал о твоем отъезде. Он обещал убить меня, если с тобой что-нибудь случится. Он догадывался, он всегда был умнее, чем средний махальщик железяками… Но я и сам не смог бы себе простить, если бы с тобой стряслась беда. Хотя выбора у меня не было — на кону стоял последний шанс мира на спасение, и любой из нас должен был пожертвовать всем ради великой цели. Но мы, по крайней мере, старались помочь тебе в пути…
— Я помню. Ожог. Но почему вы ничего не сделали, когда я валялась в бреду в харбадском караван-сарае?
— Мы пытались! Но ты же знаешь, насколько ненадежна сейчас магия… во всяком случае, за пределами Зурбестана. Иногда срабатывает, но чаще нет, особенно на больших расстояниях. День за днем мы предпринимали безуспешные попытки… Не думай, что мне было легко видеть, как ты страдаешь, и не мочь помочь… Но, к счастью, все обошлось.
— Как знать, — пробормотала Элина. — Может, для мира было бы лучше, если бы и я, и Артен погибли.
— Рано или поздно нашелся бы другой Отпирающий, — возразил Зендергаст. — Может быть, уже не при моей жизни, но у нас ведь есть и ученики. Правда, уровень зурбестанской магии все равно снижался, так что времени в запасе оставалось немного… Но уж теперь все будет, как надо. Эта ваша уверенность, что благое правление на самом деле зло — всего лишь предрассудок, придуманный варварскими вождями для удержания собственной власти. На самом деле люди благословляли правивших ими магов.
— То-то они так резво сбросили этих благословенных при первой возможности.
— Кучка бунтовщиков способна увлечь за собой неразумную толпу… Но теперь все будет иначе. Люди накушались свободой, свободой войн и бедствий. Нас примут, как избавителей. Мы и будем избавителями.
— Вы не допускаете и мысли, что ошибаетесь?
— А вы?
Элина пожала плечами: — Думаю, это бесполезный спор. Мудрейший повелитель мира все равно не станет слушать семнадцатилетнюю девчонку.
— По правде говоря, вы действительно вряд ли скажете что-то такое, что мы с братьями не обсуждали бы, прежде чем принять наше решение, — чуть улыбнулся Зендергаст. — Но оставим это. Пусть будущее нас рассудит. Я просто прошу, Элина, чтобы ты не держала на меня зла.
— Отпустите меня и моих друзей.
— Вы же знаете, сейчас это невозможно.
— Значит, и мой ответ будет таким же.
— Что ж… — Ральтиван тяжело поднялся. — Надеюсь, когда-нибудь ты все же поймешь меня.
Он вышел. Элина сунула футляр в карман брюк и вышла следом за ним, кивнув товарищам, что все в порядке.
— Артен, могу я переговорить с вами? — спросил Зендергаст.
— У вас есть средство давить на Элину, но ни я, ни Эйрих вести с вами сепаратные переговоры не будем, — отрезал принц. — Вам не удастся посеять недоверие между нами.
— Хорошо, — он придвинул себе стул и сел. — Тогда я обращусь к вам обоим, и в присутствии Элины. Я знаю, что вы все еще настроены против нас. Вы полагаете, что мир, создаваемый нами, будет плох. Но вы можете и сами участвовать в его создании.
— С чего вдруг столь щедрое предложение каким-то профанам? — недобро усмехнулся Артен.
— Буду откровенен. У нас достаточно сил и ресурсов, и у нас достаточно знаний в области магии. Но нам нужны специалисты в светских областях. Сейчас нам больше всего необходимы инженеры и эксперты по военному делу.
— Почему вы решили, что мы станем вам помогать? — подчеркнуто удивленным тоном осведомился принц.
— Не думайте, что я пришел с вами торговаться, — холодно осадил его маг. — Если вы откажетесь, то не сорвете наших планов и даже не отсрочите их исполнения. Просто нам придется действовать более грубыми методами, а это означает не только лишнюю трату ресурсов — а значит, меньше магии останется на помощь людям после нашей победы — но и, скорее всего, лишние жертвы. Жертвы, которых мы стремимся избежать и которые будут на вашей совести. Ну так как?
— Не перекладывайте на нас свою вину. Вы заварили эту кашу, вам ее и расхлебывать.
— Вам даже не интересно изучить местные мастерские?
— Интересно. Я займусь этим сразу же после того, как вас вышибут из Зурбестана.
— Так, так… Мне понятна ваша молодая горячность, однако хотелось бы выслушать и человека, более умудренного жизненным опытом. Учтите, что мы готовы щедро вознаградить тех, кто послужит благому делу.
— Артен уже сказал — не пытайтесь вбить между нами клин, — откликнулся Эйрих. — У нас было достаточно времени, чтобы обдумать и обсудить наше положение. И все, что говорит принц, выражает нашу общую позицию.
— Ну что же… жаль, что вы не хотите внять голосу разума. Не преувеличивайте собственную значимость — скоро от желающих служить нам не будет отбоя. Пока же прощайте. Мы не собираемся как-то наказывать вас за отказ, нам чужды подобные варварские мотивы.
— Они еще говорят о разуме… — проворчал принц, когда маг покинул дом. — Наследники тех, кто уничтожил целую страну, посмевшую заниматься наукой…
— Элина, что ему было от вас нужно? — спросил Эйрих.
— Представьте себе, он вернул мне волосы, мои и Артена! Так что я теперь свободна… настолько, насколько можно быть свободной в тюрьме, — улыбка погасла на лице Элины.
— Как он это объяснил? — удивленно поднял бровь Артен.
— Похоже, он чувствует, что виноват перед нами. И хотел загладить свою вину.
— Странно, что он не упомянул об этом, когда пытался искушать нас с Эйрихом.
— Ничего странного, — возразил Эйрих, — тогда бы это выглядело слишком очевидной попыткой подкупа. И показывало, что они и впрямь в нас нуждаются.
— Логично, — согласился принц. — Впрочем, он мог просчитать и это. Вообще все эти догадки «я думаю, что он подумает, что я подумаю… « уводят в тупик. Или в бесконечность, что в данном случае одно и то же.
— А по-моему, он был вполне искренен, — возразила Элина.
— Может быть, — неожиданно признал Эйрих. — В конце концов, маги — тоже всего лишь люди. И это делает их уязвимыми.
— Может, не следовало так резко отвергать их предложение? — засомневалась Элина. — Может, согласиться для виду, а тем временем…
— Я рад, что вы ищете самое разумное решение, а не самое благородное,
— хмыкнул Эйрих, — но мы имеем дело не с дураками. Не ждете же вы, что они вот так возьмут и поверят в искренность нашего согласия. Чем более ответственное дело нам бы доверили, тем более строгим был бы контроль. Не сомневаюсь, что в конце концов они влезли бы в наши мозги и без нашего согласия… маги древности умели читать мысли, не так ли?
— Да, от них никто ничего не мог скрыть. Но нынешним нужно еще тренироваться.
— Вот и пусть у них будут более насущные заботы, чем тренироваться на нас… Парадокс, но пока они считают нас их непримиримыми врагами, мы пользуемся наибольшей свободой и безопасностью. Дикого зверя, посаженного в клетку, никто не трогает, зверю же прирученному приходится терпеть кнут дрессировщика… Они уверены, что из клетки нам не выбраться, и не обращают на нас внимания.
— А на самом деле? — Элина уже не сдерживала нетерпения.
— Что на самом деле? — спросил Эйрих прежде, чем Артен успел открыть рот.
— Вы ничего не хотите мне рассказать? — Элина удивлялась нехарактерной для Эйриха непонятливости.
— О чем?
— Эйрих! Он же отдал мне волосы! Вот они! — графиня открыла футляр.
— А почему вы так уверены, что это ваши волосы?
— Ах вот оно что. А я уж было решила, что местный климат плохо влияет на ваши мыслительные способности, — не удержалась от мести Элина. — Ну, для того, чтобы определить, чьи это волосы, моих магических умений вполне достаточно, — она зажала волосы в кулаке и сосредоточилась. Элина впервые пользовалась магией на территории Зурбестана, и ее удивило, насколько легко и быстро пришел результат. Перед ее мысленным взором возник смешаный образ, который она без труда разделила на два — свой и Артена. Ральтиван не солгал.
— Строго говоря, и этот результат может быть внушенной вам иллюзией, а мы его перепроверить не можем, — пробурчал Эйрих. — Ну да ладно. Если они пасут нас настолько старательно, все наши замыслы все равно обречены…
— Итак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Какие мысли бродили в голове у Эйриха — этого, как обычно, не знал никто. Уныние на его лице Элина видела лишь дважды — когда Хинг ограбил их в пустыне и когда маги сразу после прибытия заперли их в комнате пирамиды. И оба раза это выражение продержалось недолго. Периодически Эйрих отправлялся бродить по дому; Элина понимала, что он ищет выход, но относилась к этим попыткам скептически.
Однако на уже на пятый день ситуация изменилась. Войдя в столовую, графиня успела заметить, что ее товарищи о чем-то шушукаются. Они, правда, тут же перешли на обсуждение истории тирлондской правящей династии, но по тому, как радостно блестели глаза принца, Элина поняла, что предыдущий разговор шел на куда более актуальную тему. И что Эйрих что-то нашел.
Предположение подтвердилось тем, что с этого дня Артен уже не просил у нее пояснить неразборчивую строчку рукописи. И, более того, попросил не входить в его комнату без стука и если на стук не будет ответа. Он даже не счел нужным как-то пояснять свои просьбы. Элина понимала, почему ей не доверяют, и не обижалась (точнее, пыталась не обижаться). Что ж, как бы ни противилась этому ее деятельная натура, ей оставалось только ждать и надеяться.
Но два дня спустя произошло неожиданное событие. Вскоре после ужина пленников навестил Ральтиван.
— Чем обязаны такой честью? — холодно осведомился Артен.
— Я бы хотел поговорить с Элиной, — спокойно ответил маг.
— Ну, если она согласится остаться с вами наедине… — издевательски протянул Эйрих.
— Я соглашусь, — сказала Элина. — Идемте в соседнюю комнату.
Маг и графиня уселить по разные стороны небольшого полированного столика, на крышке которого улыбалась морда усатого дракона.
— Ну? — Элина посмотрела на него тем же вызывающе-презрительным взглядом, что и в свое время — на капитана захвативших ее пиратов.
— Давай не будем ссориться, Элина, — мягко сказал старик. — Я пришел, чтобы помириться. Я понимаю, что виноват перед тобой и твоими друзьями. И я хочу сделать тебе подарок, — он извлек откуда-то из складок своей мантии маленький бархатный футляр и положил на стол, прямо на драконью пасть.
— Единственный подарок, который мы согласны от вас принять — это свобода, — отрезала Элина. — И извольте говорить мне «вы». Несмотря на то, что я ваша пленница, я все еще графиня Айзендорг! — она гордо вскинула голову.
— Элина, не надо строить из себя героиню легенды, — вздохнул маг. — Ты ведь сейчас думаешь лишь о том, насколько эффектно смотришься со стороны… Хорошо, вы, графиня, если вы настаиваете, — он улыбнулся. — Хотя вообще-то даже мы с братьями зовем друг друга на «ты».
— Члены разбойничьей шайки поступают так же, — проинформировала она его.
— Вы не хотите открыть футляр?
Элина пожала плечами и надавила защелку. Она ожидала увидеть внутри какую-нибудь безделушку с драгоценным камнем, из тех, что так ценят «настоящие женщины», и к которым Элина всегда была совершенно равнодушна. Однако внутри лежала прядь волос. Точнее, даже две пряди — при ближайшем рассмотрении было видно, что одна из них темнее. Элина подняла удивленный взгляд на Зендергаста.
— Это ваши и Артена, — пояснил маг. — Не сомневайтесь, здесь все.
— Почему? — только и спросила Элина.
— Я ведь сказал, что хочу с вами помириться. Я делаю это без ведома братьев, они бы, несомненно, осудили меня. Так что уж и вас попрошу, если что, не проговариваться, в конце концов, это в ваших же интересах… Элина, я знал тебя еще маленькой девочкой. И я любил тебя, как все при дворе… Может быть, даже больше, чем они — у меня ведь никогда не было собственных детей и внуков. Этому не мешали мои отношения с твоим отцом. Между им и мной и не могло быть ничего, кроме вражды — я олицетворял то, что ненавистно ему, а он — то, что мне… Увы, ты пошла по его стопам, увлекшись примитивными забавами этого варварского времени… а мне так хотелось сделать тебя своей ученицей… Среди великих чародеев древности были и женщины, ты знаешь?
— Среди великих воинов они тоже будут, — непреклонным тоном пообещала Элина.
— Не будем открывать дискуссию, — печально улыбнулся маг. — Я понимаю, что ты выбрала свой путь, и по крайней мере сейчас переубедить тебя невозможно — хотя скорое будущее может изменить твои взгляды… Я сказал, не будем об этом, — упредил он протест Элины. — Я просто хочу объяснить, что мне не доставило никакого удовольствия использовать тебя ради целей братства, посылать одну через весь континент… Мне было больно, Элина, может быть, не менее больно, чем твоему отцу, когда он узнал о твоем отъезде. Он обещал убить меня, если с тобой что-нибудь случится. Он догадывался, он всегда был умнее, чем средний махальщик железяками… Но я и сам не смог бы себе простить, если бы с тобой стряслась беда. Хотя выбора у меня не было — на кону стоял последний шанс мира на спасение, и любой из нас должен был пожертвовать всем ради великой цели. Но мы, по крайней мере, старались помочь тебе в пути…
— Я помню. Ожог. Но почему вы ничего не сделали, когда я валялась в бреду в харбадском караван-сарае?
— Мы пытались! Но ты же знаешь, насколько ненадежна сейчас магия… во всяком случае, за пределами Зурбестана. Иногда срабатывает, но чаще нет, особенно на больших расстояниях. День за днем мы предпринимали безуспешные попытки… Не думай, что мне было легко видеть, как ты страдаешь, и не мочь помочь… Но, к счастью, все обошлось.
— Как знать, — пробормотала Элина. — Может, для мира было бы лучше, если бы и я, и Артен погибли.
— Рано или поздно нашелся бы другой Отпирающий, — возразил Зендергаст. — Может быть, уже не при моей жизни, но у нас ведь есть и ученики. Правда, уровень зурбестанской магии все равно снижался, так что времени в запасе оставалось немного… Но уж теперь все будет, как надо. Эта ваша уверенность, что благое правление на самом деле зло — всего лишь предрассудок, придуманный варварскими вождями для удержания собственной власти. На самом деле люди благословляли правивших ими магов.
— То-то они так резво сбросили этих благословенных при первой возможности.
— Кучка бунтовщиков способна увлечь за собой неразумную толпу… Но теперь все будет иначе. Люди накушались свободой, свободой войн и бедствий. Нас примут, как избавителей. Мы и будем избавителями.
— Вы не допускаете и мысли, что ошибаетесь?
— А вы?
Элина пожала плечами: — Думаю, это бесполезный спор. Мудрейший повелитель мира все равно не станет слушать семнадцатилетнюю девчонку.
— По правде говоря, вы действительно вряд ли скажете что-то такое, что мы с братьями не обсуждали бы, прежде чем принять наше решение, — чуть улыбнулся Зендергаст. — Но оставим это. Пусть будущее нас рассудит. Я просто прошу, Элина, чтобы ты не держала на меня зла.
— Отпустите меня и моих друзей.
— Вы же знаете, сейчас это невозможно.
— Значит, и мой ответ будет таким же.
— Что ж… — Ральтиван тяжело поднялся. — Надеюсь, когда-нибудь ты все же поймешь меня.
Он вышел. Элина сунула футляр в карман брюк и вышла следом за ним, кивнув товарищам, что все в порядке.
— Артен, могу я переговорить с вами? — спросил Зендергаст.
— У вас есть средство давить на Элину, но ни я, ни Эйрих вести с вами сепаратные переговоры не будем, — отрезал принц. — Вам не удастся посеять недоверие между нами.
— Хорошо, — он придвинул себе стул и сел. — Тогда я обращусь к вам обоим, и в присутствии Элины. Я знаю, что вы все еще настроены против нас. Вы полагаете, что мир, создаваемый нами, будет плох. Но вы можете и сами участвовать в его создании.
— С чего вдруг столь щедрое предложение каким-то профанам? — недобро усмехнулся Артен.
— Буду откровенен. У нас достаточно сил и ресурсов, и у нас достаточно знаний в области магии. Но нам нужны специалисты в светских областях. Сейчас нам больше всего необходимы инженеры и эксперты по военному делу.
— Почему вы решили, что мы станем вам помогать? — подчеркнуто удивленным тоном осведомился принц.
— Не думайте, что я пришел с вами торговаться, — холодно осадил его маг. — Если вы откажетесь, то не сорвете наших планов и даже не отсрочите их исполнения. Просто нам придется действовать более грубыми методами, а это означает не только лишнюю трату ресурсов — а значит, меньше магии останется на помощь людям после нашей победы — но и, скорее всего, лишние жертвы. Жертвы, которых мы стремимся избежать и которые будут на вашей совести. Ну так как?
— Не перекладывайте на нас свою вину. Вы заварили эту кашу, вам ее и расхлебывать.
— Вам даже не интересно изучить местные мастерские?
— Интересно. Я займусь этим сразу же после того, как вас вышибут из Зурбестана.
— Так, так… Мне понятна ваша молодая горячность, однако хотелось бы выслушать и человека, более умудренного жизненным опытом. Учтите, что мы готовы щедро вознаградить тех, кто послужит благому делу.
— Артен уже сказал — не пытайтесь вбить между нами клин, — откликнулся Эйрих. — У нас было достаточно времени, чтобы обдумать и обсудить наше положение. И все, что говорит принц, выражает нашу общую позицию.
— Ну что же… жаль, что вы не хотите внять голосу разума. Не преувеличивайте собственную значимость — скоро от желающих служить нам не будет отбоя. Пока же прощайте. Мы не собираемся как-то наказывать вас за отказ, нам чужды подобные варварские мотивы.
— Они еще говорят о разуме… — проворчал принц, когда маг покинул дом. — Наследники тех, кто уничтожил целую страну, посмевшую заниматься наукой…
— Элина, что ему было от вас нужно? — спросил Эйрих.
— Представьте себе, он вернул мне волосы, мои и Артена! Так что я теперь свободна… настолько, насколько можно быть свободной в тюрьме, — улыбка погасла на лице Элины.
— Как он это объяснил? — удивленно поднял бровь Артен.
— Похоже, он чувствует, что виноват перед нами. И хотел загладить свою вину.
— Странно, что он не упомянул об этом, когда пытался искушать нас с Эйрихом.
— Ничего странного, — возразил Эйрих, — тогда бы это выглядело слишком очевидной попыткой подкупа. И показывало, что они и впрямь в нас нуждаются.
— Логично, — согласился принц. — Впрочем, он мог просчитать и это. Вообще все эти догадки «я думаю, что он подумает, что я подумаю… « уводят в тупик. Или в бесконечность, что в данном случае одно и то же.
— А по-моему, он был вполне искренен, — возразила Элина.
— Может быть, — неожиданно признал Эйрих. — В конце концов, маги — тоже всего лишь люди. И это делает их уязвимыми.
— Может, не следовало так резко отвергать их предложение? — засомневалась Элина. — Может, согласиться для виду, а тем временем…
— Я рад, что вы ищете самое разумное решение, а не самое благородное,
— хмыкнул Эйрих, — но мы имеем дело не с дураками. Не ждете же вы, что они вот так возьмут и поверят в искренность нашего согласия. Чем более ответственное дело нам бы доверили, тем более строгим был бы контроль. Не сомневаюсь, что в конце концов они влезли бы в наши мозги и без нашего согласия… маги древности умели читать мысли, не так ли?
— Да, от них никто ничего не мог скрыть. Но нынешним нужно еще тренироваться.
— Вот и пусть у них будут более насущные заботы, чем тренироваться на нас… Парадокс, но пока они считают нас их непримиримыми врагами, мы пользуемся наибольшей свободой и безопасностью. Дикого зверя, посаженного в клетку, никто не трогает, зверю же прирученному приходится терпеть кнут дрессировщика… Они уверены, что из клетки нам не выбраться, и не обращают на нас внимания.
— А на самом деле? — Элина уже не сдерживала нетерпения.
— Что на самом деле? — спросил Эйрих прежде, чем Артен успел открыть рот.
— Вы ничего не хотите мне рассказать? — Элина удивлялась нехарактерной для Эйриха непонятливости.
— О чем?
— Эйрих! Он же отдал мне волосы! Вот они! — графиня открыла футляр.
— А почему вы так уверены, что это ваши волосы?
— Ах вот оно что. А я уж было решила, что местный климат плохо влияет на ваши мыслительные способности, — не удержалась от мести Элина. — Ну, для того, чтобы определить, чьи это волосы, моих магических умений вполне достаточно, — она зажала волосы в кулаке и сосредоточилась. Элина впервые пользовалась магией на территории Зурбестана, и ее удивило, насколько легко и быстро пришел результат. Перед ее мысленным взором возник смешаный образ, который она без труда разделила на два — свой и Артена. Ральтиван не солгал.
— Строго говоря, и этот результат может быть внушенной вам иллюзией, а мы его перепроверить не можем, — пробурчал Эйрих. — Ну да ладно. Если они пасут нас настолько старательно, все наши замыслы все равно обречены…
— Итак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112