они умудрились сделать из стеклянных волокон гибкие трубки, по которым свет снаружи передавался, словно вода. Еще удивительней был способ, которым зурбестанские жилища освещались ночью: если Артен не ошибся при переводе, выходило, что для этого использовали укрощенную силу молний. Принцу даже удалось зажечь плафон под потолком библиотеки, но радость его была недолгой — уже через час плафон начал тускнеть и вскоре погас. Так Артен узнал, что даже сила молний имеет свойство кончаться.
И вот, наконец, шар был уже практически готов. Четверо в этот день проработали допоздна; уже стемнело настолько, что шить было нельзя, однако они не уходили, пока хватало света, чтобы вязать узлы сетки. Возвращаться по подземным коридорам им пришлось при свете факела. Несмотря на напряженный день, спать никому не хотелось; работы оставалось от силы на полдня, и все были слишком возбуждены предвкушением. Сидя в темноте, строили планы, гадали, что творится во внешнем мире, не подтягиваются ли уже к Зурбестану с разных сторон многотысячные армии (граф заметил, что вряд ли — времени прошло слишком мало, а человечество слишком отвыкло действовать сообща), припоминали легенды о великих битвах прошлого и собственные приключения. Элина сказала, что сегодня, должно быть, ровно год с тех пор, как она отправилась в путь. Утверждать с уверенностью было трудно — в последнее время они не слишком прилежно следили за календарем — но остальные охотно согласились, что это символично. Наконец, уже заполночь разошлись по своим комнатам.
Прошло около двух часов. В доме было тихо-тихо; прямоугольники лунного света лежали на каменных плитах пола. Затем в тишине вдруг осторожно скрипнула дверь, и в темном проеме комнаты возникла невысокая фигура. Это был Редрих; сапоги он держал в руке. Неслышно, словно призрак, он двинулся по коридору. Возле двери в комнату Элины он остановился и некоторое время стоял, словно в нерешительности; затем на лице его нарисовалась мгновенная раздраженная гримаса, и так же осторожно и беззвучно он направился дальше.
Он спустился в подвал, обулся, нашарил в темноте оставленный здесь факел и долго чиркал кремнем, прежде чем факел загорелся. Отсюда его путь лежал к потайному люку и далее в подземелья Нан-Цора. Проход туда оставался открытым, а если бы его даже и закрыли, Редрих, как и остальные, знал код. Он быстро и решительно шел вперед, его шаги гулко отдавались в пустом подземном коридоре, и багровые отсветы пламени дрожали на стенах, заставляя тень герцога плясать и кривляться. Факел вырывал из абсолютного мрака лишь небольшой клочок пространства, но Редрих не боялся заблудиться и не там свернуть. Он слишком хорошо изучил путь до второго дома.
Вот, наконец, и коридор, ответвляющийся от главного прохода. Мумии в белом халате здесь давно уже не было, ее оттащили далеко в сторону, чтобы не мешалась. Редрих вошел в подвал и увидел, что впереди мерцает какой-то огонек; герцога обдало волной холода, но он тут же понял, что это пламя его факела отражается от стекла банки. С усмешкой он подошел и поднес огонь к банке вплотную; ему было трудно отделаться от ощущения, что маленький уродец вдруг расправит свои скрюченные конечности, медленно поднимет голову и взглянет сквозь спирт тремя немигающими глазами на того, кто нарушил его покой. Редрих заставил себя стоять и смотреть, пока не избавился от этого чувства; затем направился наверх.
Он вошел в лазарет; помещение это было замечательно еще и отсутствием окон, так что никто — точнее даже ничто — не могло заметить его с улицы. Весь пол занимала разложенная оболочка шара. Плод их многодневной работы, практически подошедшей к концу. Единственная надежда на бегство, единственное, что могло — он, правда, и сам не знал, каким образом — помешать планам магов.
Редрих, держа факел в левой руке, сунул правую за пазуху и извлек предмет, остро и хищно блеснувший в колеблющемся свете.
Нож.
Они уже ничего не смогут поправить. Во-первых, у них нет больше штор. Даже если они решатся использовать шторы первого дома — а доселе они боялись, что это привлечет внимание — им все равно не хватит первых двух этажей. Во-вторых, у них нет больше времени. Никто не знал наверняка, но все чувствовали, что замысел магов близок к завершению; еще немного, и они станут окончательно непобедимы.
Редрих опустился на колени. Не слишком гордая поза, но стоя резать не получится. А почему бы и не факелом? Ему, однако, не хотелось устраивать пожар. Почему-то ему казалось, что в случае пожара они поймут, что это сделал он. А если оболочка будет просто изрезана, можно будет свалить вину на проникших в дом в последний момент зомби…
Вину?
Если он убежден, что действует в своем праве, что они и их мир должны получить по заслугам, то почему он делает это в тайне, исподтишка, как последний трус? Почему он сразу не сделал свой выбор и сразу не объявил о нем? Да, может быть, они и заслужили… этот спесивый самовлюбленный Артен, вообразивший, что умнее него нет никого на свете… граф Айзендорг, враг его отца, ненавидящий уже одно его имя — Урмаранд… делающий все, чтобы оградить от него Элину… и сама эта девчонка, которой наплевать, что он таскается за ней по всему континенту, которая бросила его подыхать в рабстве, потому что спешила к своему красавчику Артену… эльф… ну разве что эльф не вызывал у него неприязни, хотя и украл когдато его лошадь… но эльфу, в конце концов, все равно, какие люди будут у власти — обычные или маги…
А что, старая лиса Зендергаст — лучше? И его словам насчет «самостоятельности локального значения» можно верить?
Но он делает это не ради Зендергаста. Он прекрасно знает, что оба лагеря стоят друг друга. Как и весь этот ублюдский, ублюдский, ублюдский мир!
Но если он воздаст им бесчестьем и предательством — чем он будет лучше?…
Нет, он отомстит им иначе. Отомстит тем, что окажется выше их!
Редрих поднялся с колен и спрятал нож. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя на оболочку шара, распростертую у его ног. Потом повернулся и пошел к выходу.
Как и предполагали готовящиеся к бегству, оболочка и сетка были закончены еще до обеда; тогда же во второй дом перенесли сосуды с горючим. Все было готово; оставалось лишь вытащить шар на балкон и наполнить его горячим воздухом. Однако, сколь бы им ни хотелось поскорее покинуть Зурбестан, все понимали, что взлетать днем, на глазах у всех магов Нан-Цора
— дело заведомо обреченное. К тому же подъемная сила тем больше, чем холоднее окружающий воздух. С другой стороны, не следовало лететь и ночью — в темноте трудно выбрать площадку для приземления, а в горах это критично. Конечно, чтобы говорить о выборе площадки, надо иметь возможность управлять летательным аппаратом, но Артен кое-что в этом плане предусмотрел — а именно клапан с веревкой, позволяющий выпустить часть теплого воздуха для быстрого спуска; ну и, на совсем крайний случай, оставалась возможность выкинуть какой-нибудь предмет из кабины для подъема. Поскольку с собой брали лишь самое необходимое, последний вариант можно было использовать лишь тогда, когда альтернативой была верная гибель.
Таким образом, для старта оставалось раннее утро или поздний вечер; но вечер означал, что заночевать придется здесь же, у самой границы Зурбестана
— а задерживаться в такой близости от магов явно не следовало. Следовательно, заключил Артен — и остальные с ним согласились — лететь надо непосредственно перед рассветом, так, чтобы первые лучи солнца застали их над горами. Значит, освобождение их откладывалось еще на одну ночь; впрочем, существовало и еще одно условие — достаточный ветер, чтобы не зависнуть в небе над Нан-Цором на радость тюремщикам. Но с ветром вроде бы проблем не ожидалось — облака бежали по небу в западном направлении с радующей резвостью.
К вечеру, однако, за облаками подтянулись серобрюхие тучи, а ночью зарядил дождь. Утром он все еще продолжался, и стало ясно, что побег придется отложить еще как минимум на день; намокший и быстро остужаемый водой шар вряд ли сгодился бы для полета.
Если бы не этот дождь, судьбы мира, скорее всего, сложились бы совсем иначе.
Артен получил еще один день для чтения и намеревался, разумеется, использовать его по максимуму; его не останавливало даже то, что из-за затянутого тучами неба в библиотеке было темновато. Прочие же, в большинстве своем, не находили себе места в ожидании отлета; и дело здесь было не только в нетерпении, но и в естественном для всякого трудного и рискованного дела опасении, что все сорвется в самый последний момент. Поэтому, когда подошло время обеда, Элина в очередной раз спустилась за Артеном — сколь бы мизерна ни была вероятность, что его отсутствие за столом на что-то повлияет, в этот день никто не хотел испытывать судьбу.
Однако принца в библиотеке не оказалось. Не было его и в лаборатории.
Поначалу Элину это не слишком обеспокоило, ибо она решила, что Артен решил в последний раз проверить шар. Прикинув, что не успеет сходить за ним во второй дом, она вернулась в обеденную залу. Граф согласился, что ее объяснение наиболее вероятно, но новость ему не понравилась. Сразу же после обеда он объявил, что собирается навестить второй дом. Вернулся он быстро — видимо, проделал весь путь чуть ли не бегом. Артена не было и во втором доме.
— Может быть, вы разминулись, — предположила Элина без особой уверенности. — И он сейчас придет…
— Мы всегда ходим во второй дом одним маршрутом, — возразил граф. — Притом самым коротким. С чего бы Артену идти кружным путем? К тому же, это легко проверить. Если он пошел малознакомой дорогой, то должен был взять с собой план подземелья.
План оказался на месте. Элина почувствовала неприятный холодок в животе.
— Не хочу вас огорчать, — мрачно изрек граф, — но ситуация выглядит так. Пока мы сидели наверху, некто или нечто пришло из подземелий, воспользовалось открытым проходом, проникло в библиотеку, похитило Артена и вновь скрылось в подземельях. Следов борьбы в библиотеке нет, хотя в этом кавардаке трудно сказать определенно. Но следов крови нет точно.
— Думаешь, маги нас раскусили? — спросила Элина.
— Может быть. Хотя, по-моему, в этом случае они бы не стали действовать столь таинственно, это не в стиле тюремщиков. Тут есть другая возможность. Несколько месяцев назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто предположил бы подобное… но за это время мне пришлось кое в чем изменить свои взгляды. Допустим, все эти фокусы заговорщиков с концентрацией магии в районе пирамиды и массовым оживлением мертвецов привели к результату, который они сами не планировали. И пробудили к жизни нечто древнее, ждавшее своего часа в подземелье под пирамидой…
— Нечто, что сильнее самих магов? — Элина была здорово напугана за Артена, однако не забывала и о том, что у них есть другие враги, помимо гипотетического чудовища.
— Откуда мне знать, — пожал плечами граф. — История утверждает, что человеческие маги были сильнее любых существ, владевших чародейской силой от природы, включая демонов и прочих монстров. Но — это что касается природных рас. Зурбестанцы были магами и учеными одновременно — кто поручится, что они не создали в своих лабораториях нечто, невиданное в природе? Кстати, Йолленгел, ваша чувствительность вам ничего не подсказывает?
— Нет, — покачал головой эльф, — хотя, если мы спустимся в подземелья…
— Придется спуститься, — кивнул граф. — Мы не можем рассчитывать одолеть эту штуку ножами, но будем надеяться, что Йолленгел сумеет почуять ее издали — если, конечно, она и вправду там. Ножи на всякий случай возьмите, все лучше, чем ничего.
Вооружившись (в первом доме они не носили ножи при себе, помня, что магам не составляет труда обнаружить оружие даже под одеждой), они сошли по лестнице в коридор, отделявший библиотеку от лаборатории. Проход в конце его по-прежнему был открыт, и граф подумал, что, независимо от результатов их краткой разведки, надо будет его закрыть. Они уже подошли к тому месту, где прежде кончался коридор, и тут из глубины его донеслись шаги.
Все посмотрели на эльфа, но он мотнул головой. Да и шаги звучали явно по-человечески. С другой стороны, зомби тоже когда-то были людьми. Бежать наверх было уже поздно, и четверо ограничились лишь тем, что, выставив ножи, молча ждали, кто покажется из прохода.
Несколько секунд спустя из прохода показался принц Артен собственной персоной и в недоумении уставился на ощетинившийся ножами комитет по встрече. У него даже мелькнула на миг кошмарная мысль, что за время его отсутствия его товарищей могли превратить в зомби. Но уже в следующий миг они опустили оружие и облегченно заулыбались.
— Где вы были, принц? — спросил Айзендорг сурово, тут же стерев с лица улыбку. — Мы думали, вас похитили.
— Нет… Я… с утра читал одну рукописную книгу… В общем, идемте наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
И вот, наконец, шар был уже практически готов. Четверо в этот день проработали допоздна; уже стемнело настолько, что шить было нельзя, однако они не уходили, пока хватало света, чтобы вязать узлы сетки. Возвращаться по подземным коридорам им пришлось при свете факела. Несмотря на напряженный день, спать никому не хотелось; работы оставалось от силы на полдня, и все были слишком возбуждены предвкушением. Сидя в темноте, строили планы, гадали, что творится во внешнем мире, не подтягиваются ли уже к Зурбестану с разных сторон многотысячные армии (граф заметил, что вряд ли — времени прошло слишком мало, а человечество слишком отвыкло действовать сообща), припоминали легенды о великих битвах прошлого и собственные приключения. Элина сказала, что сегодня, должно быть, ровно год с тех пор, как она отправилась в путь. Утверждать с уверенностью было трудно — в последнее время они не слишком прилежно следили за календарем — но остальные охотно согласились, что это символично. Наконец, уже заполночь разошлись по своим комнатам.
Прошло около двух часов. В доме было тихо-тихо; прямоугольники лунного света лежали на каменных плитах пола. Затем в тишине вдруг осторожно скрипнула дверь, и в темном проеме комнаты возникла невысокая фигура. Это был Редрих; сапоги он держал в руке. Неслышно, словно призрак, он двинулся по коридору. Возле двери в комнату Элины он остановился и некоторое время стоял, словно в нерешительности; затем на лице его нарисовалась мгновенная раздраженная гримаса, и так же осторожно и беззвучно он направился дальше.
Он спустился в подвал, обулся, нашарил в темноте оставленный здесь факел и долго чиркал кремнем, прежде чем факел загорелся. Отсюда его путь лежал к потайному люку и далее в подземелья Нан-Цора. Проход туда оставался открытым, а если бы его даже и закрыли, Редрих, как и остальные, знал код. Он быстро и решительно шел вперед, его шаги гулко отдавались в пустом подземном коридоре, и багровые отсветы пламени дрожали на стенах, заставляя тень герцога плясать и кривляться. Факел вырывал из абсолютного мрака лишь небольшой клочок пространства, но Редрих не боялся заблудиться и не там свернуть. Он слишком хорошо изучил путь до второго дома.
Вот, наконец, и коридор, ответвляющийся от главного прохода. Мумии в белом халате здесь давно уже не было, ее оттащили далеко в сторону, чтобы не мешалась. Редрих вошел в подвал и увидел, что впереди мерцает какой-то огонек; герцога обдало волной холода, но он тут же понял, что это пламя его факела отражается от стекла банки. С усмешкой он подошел и поднес огонь к банке вплотную; ему было трудно отделаться от ощущения, что маленький уродец вдруг расправит свои скрюченные конечности, медленно поднимет голову и взглянет сквозь спирт тремя немигающими глазами на того, кто нарушил его покой. Редрих заставил себя стоять и смотреть, пока не избавился от этого чувства; затем направился наверх.
Он вошел в лазарет; помещение это было замечательно еще и отсутствием окон, так что никто — точнее даже ничто — не могло заметить его с улицы. Весь пол занимала разложенная оболочка шара. Плод их многодневной работы, практически подошедшей к концу. Единственная надежда на бегство, единственное, что могло — он, правда, и сам не знал, каким образом — помешать планам магов.
Редрих, держа факел в левой руке, сунул правую за пазуху и извлек предмет, остро и хищно блеснувший в колеблющемся свете.
Нож.
Они уже ничего не смогут поправить. Во-первых, у них нет больше штор. Даже если они решатся использовать шторы первого дома — а доселе они боялись, что это привлечет внимание — им все равно не хватит первых двух этажей. Во-вторых, у них нет больше времени. Никто не знал наверняка, но все чувствовали, что замысел магов близок к завершению; еще немного, и они станут окончательно непобедимы.
Редрих опустился на колени. Не слишком гордая поза, но стоя резать не получится. А почему бы и не факелом? Ему, однако, не хотелось устраивать пожар. Почему-то ему казалось, что в случае пожара они поймут, что это сделал он. А если оболочка будет просто изрезана, можно будет свалить вину на проникших в дом в последний момент зомби…
Вину?
Если он убежден, что действует в своем праве, что они и их мир должны получить по заслугам, то почему он делает это в тайне, исподтишка, как последний трус? Почему он сразу не сделал свой выбор и сразу не объявил о нем? Да, может быть, они и заслужили… этот спесивый самовлюбленный Артен, вообразивший, что умнее него нет никого на свете… граф Айзендорг, враг его отца, ненавидящий уже одно его имя — Урмаранд… делающий все, чтобы оградить от него Элину… и сама эта девчонка, которой наплевать, что он таскается за ней по всему континенту, которая бросила его подыхать в рабстве, потому что спешила к своему красавчику Артену… эльф… ну разве что эльф не вызывал у него неприязни, хотя и украл когдато его лошадь… но эльфу, в конце концов, все равно, какие люди будут у власти — обычные или маги…
А что, старая лиса Зендергаст — лучше? И его словам насчет «самостоятельности локального значения» можно верить?
Но он делает это не ради Зендергаста. Он прекрасно знает, что оба лагеря стоят друг друга. Как и весь этот ублюдский, ублюдский, ублюдский мир!
Но если он воздаст им бесчестьем и предательством — чем он будет лучше?…
Нет, он отомстит им иначе. Отомстит тем, что окажется выше их!
Редрих поднялся с колен и спрятал нож. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя на оболочку шара, распростертую у его ног. Потом повернулся и пошел к выходу.
Как и предполагали готовящиеся к бегству, оболочка и сетка были закончены еще до обеда; тогда же во второй дом перенесли сосуды с горючим. Все было готово; оставалось лишь вытащить шар на балкон и наполнить его горячим воздухом. Однако, сколь бы им ни хотелось поскорее покинуть Зурбестан, все понимали, что взлетать днем, на глазах у всех магов Нан-Цора
— дело заведомо обреченное. К тому же подъемная сила тем больше, чем холоднее окружающий воздух. С другой стороны, не следовало лететь и ночью — в темноте трудно выбрать площадку для приземления, а в горах это критично. Конечно, чтобы говорить о выборе площадки, надо иметь возможность управлять летательным аппаратом, но Артен кое-что в этом плане предусмотрел — а именно клапан с веревкой, позволяющий выпустить часть теплого воздуха для быстрого спуска; ну и, на совсем крайний случай, оставалась возможность выкинуть какой-нибудь предмет из кабины для подъема. Поскольку с собой брали лишь самое необходимое, последний вариант можно было использовать лишь тогда, когда альтернативой была верная гибель.
Таким образом, для старта оставалось раннее утро или поздний вечер; но вечер означал, что заночевать придется здесь же, у самой границы Зурбестана
— а задерживаться в такой близости от магов явно не следовало. Следовательно, заключил Артен — и остальные с ним согласились — лететь надо непосредственно перед рассветом, так, чтобы первые лучи солнца застали их над горами. Значит, освобождение их откладывалось еще на одну ночь; впрочем, существовало и еще одно условие — достаточный ветер, чтобы не зависнуть в небе над Нан-Цором на радость тюремщикам. Но с ветром вроде бы проблем не ожидалось — облака бежали по небу в западном направлении с радующей резвостью.
К вечеру, однако, за облаками подтянулись серобрюхие тучи, а ночью зарядил дождь. Утром он все еще продолжался, и стало ясно, что побег придется отложить еще как минимум на день; намокший и быстро остужаемый водой шар вряд ли сгодился бы для полета.
Если бы не этот дождь, судьбы мира, скорее всего, сложились бы совсем иначе.
Артен получил еще один день для чтения и намеревался, разумеется, использовать его по максимуму; его не останавливало даже то, что из-за затянутого тучами неба в библиотеке было темновато. Прочие же, в большинстве своем, не находили себе места в ожидании отлета; и дело здесь было не только в нетерпении, но и в естественном для всякого трудного и рискованного дела опасении, что все сорвется в самый последний момент. Поэтому, когда подошло время обеда, Элина в очередной раз спустилась за Артеном — сколь бы мизерна ни была вероятность, что его отсутствие за столом на что-то повлияет, в этот день никто не хотел испытывать судьбу.
Однако принца в библиотеке не оказалось. Не было его и в лаборатории.
Поначалу Элину это не слишком обеспокоило, ибо она решила, что Артен решил в последний раз проверить шар. Прикинув, что не успеет сходить за ним во второй дом, она вернулась в обеденную залу. Граф согласился, что ее объяснение наиболее вероятно, но новость ему не понравилась. Сразу же после обеда он объявил, что собирается навестить второй дом. Вернулся он быстро — видимо, проделал весь путь чуть ли не бегом. Артена не было и во втором доме.
— Может быть, вы разминулись, — предположила Элина без особой уверенности. — И он сейчас придет…
— Мы всегда ходим во второй дом одним маршрутом, — возразил граф. — Притом самым коротким. С чего бы Артену идти кружным путем? К тому же, это легко проверить. Если он пошел малознакомой дорогой, то должен был взять с собой план подземелья.
План оказался на месте. Элина почувствовала неприятный холодок в животе.
— Не хочу вас огорчать, — мрачно изрек граф, — но ситуация выглядит так. Пока мы сидели наверху, некто или нечто пришло из подземелий, воспользовалось открытым проходом, проникло в библиотеку, похитило Артена и вновь скрылось в подземельях. Следов борьбы в библиотеке нет, хотя в этом кавардаке трудно сказать определенно. Но следов крови нет точно.
— Думаешь, маги нас раскусили? — спросила Элина.
— Может быть. Хотя, по-моему, в этом случае они бы не стали действовать столь таинственно, это не в стиле тюремщиков. Тут есть другая возможность. Несколько месяцев назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто предположил бы подобное… но за это время мне пришлось кое в чем изменить свои взгляды. Допустим, все эти фокусы заговорщиков с концентрацией магии в районе пирамиды и массовым оживлением мертвецов привели к результату, который они сами не планировали. И пробудили к жизни нечто древнее, ждавшее своего часа в подземелье под пирамидой…
— Нечто, что сильнее самих магов? — Элина была здорово напугана за Артена, однако не забывала и о том, что у них есть другие враги, помимо гипотетического чудовища.
— Откуда мне знать, — пожал плечами граф. — История утверждает, что человеческие маги были сильнее любых существ, владевших чародейской силой от природы, включая демонов и прочих монстров. Но — это что касается природных рас. Зурбестанцы были магами и учеными одновременно — кто поручится, что они не создали в своих лабораториях нечто, невиданное в природе? Кстати, Йолленгел, ваша чувствительность вам ничего не подсказывает?
— Нет, — покачал головой эльф, — хотя, если мы спустимся в подземелья…
— Придется спуститься, — кивнул граф. — Мы не можем рассчитывать одолеть эту штуку ножами, но будем надеяться, что Йолленгел сумеет почуять ее издали — если, конечно, она и вправду там. Ножи на всякий случай возьмите, все лучше, чем ничего.
Вооружившись (в первом доме они не носили ножи при себе, помня, что магам не составляет труда обнаружить оружие даже под одеждой), они сошли по лестнице в коридор, отделявший библиотеку от лаборатории. Проход в конце его по-прежнему был открыт, и граф подумал, что, независимо от результатов их краткой разведки, надо будет его закрыть. Они уже подошли к тому месту, где прежде кончался коридор, и тут из глубины его донеслись шаги.
Все посмотрели на эльфа, но он мотнул головой. Да и шаги звучали явно по-человечески. С другой стороны, зомби тоже когда-то были людьми. Бежать наверх было уже поздно, и четверо ограничились лишь тем, что, выставив ножи, молча ждали, кто покажется из прохода.
Несколько секунд спустя из прохода показался принц Артен собственной персоной и в недоумении уставился на ощетинившийся ножами комитет по встрече. У него даже мелькнула на миг кошмарная мысль, что за время его отсутствия его товарищей могли превратить в зомби. Но уже в следующий миг они опустили оружие и облегченно заулыбались.
— Где вы были, принц? — спросил Айзендорг сурово, тут же стерев с лица улыбку. — Мы думали, вас похитили.
— Нет… Я… с утра читал одну рукописную книгу… В общем, идемте наверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112