- Бабетта! - Глория оттолкнула кого-то волосатого и кинулась к
девочке. Как ни странно, толкотня вокруг нее прекратилась и девушка
почувствовала, что только что заполненное людьми пространство вновь стало
открытым.
Впрочем, ей было не до того. Глория была почти счастлива, что ей
удалось отыскать хоть одно знакомое лицо в этом царстве кошмара и плача.
Бабетта тоже узнала ее. Личико девочки на миг оживилось, и она шагнула
вперед, навстречу своей спасительнице.
"Как же она в такой толпе? - поразилась Глория, собираясь подхватить
ее на руки. - Как только ее не затоптали!"
Она не успела взять девочку - сзади раздался насмешливый и грубый
голос:
- Эй, приветик!
Глорию бросило в жар, она обернулась - перед ней стоял забрызганный
кровью полицейский и усмехался.
"Неужели он сможет выстрелить?" - ужаснулась она.
Полицейский поднял ружье, прицелился сперва в девушку, потом в
Бабетту...
"Да как же это?" - сквозь жар воскликнула про себя Глория и почти
инстинктивно шагнула в сторону, прикрывая ребенка своим телом.
Теперь дуло смотрело прямо на нее.
Движение девушки не укрылось от убийцы, и он чуть не расхохотался при
виде такого наивного героизма. Неужели эта дура думает, что сможет так
спасти хоть кого-то? Все, все выродки этого города должны быть истреблены!
Его слепила жажда крови - не меньшая, чем сводившая недавно с ума
Эрона, но, в отличие от последнего, полицейский и не собирался с ней
бороться. Никогда он еще не имел такого права - уничтожать воплощенное зло
открыто. Разве можно было теперь отказать себе в подобном удовольствии?
- Она же ребенок! - выдохнула девушка.
Глория снова находилась между жизнью и смертью, и сердце ее замерло:
на этот раз - не спастись...
На лице полицейского возникла насмешливая гримаса.
Глории казалось, что с того момента, как он начал целиться, прошли
часы, - на самом деле сцена не заняла и нескольких секунд.
Неожиданно убийца вздрогнул, его лицо выражало теперь боль и страх,
рот открылся и послышался отчаянный вопль.
Глория так и не тронулась с места - она словно вросла в землю перед
съежившейся девочкой и лишь одни испуганные глаза жили сейчас на ее лице.
С убийцей происходило что-то необъяснимое... Вопль стих и изо рта полилась
кровь. Что-то задвигалось под одеждой полицейского в районе диафрагмы -
это пальцы, пронзившие его со спины, пролезали наружу. Полицейский обмяк,
его голова склонилась набок, открывая возникшее у него за спиной
решительное лицо Рейчел.
Рейчел выдернула руку из его внутренностей, и тело убийцы рухнуло.
Несколько секунд она молча смотрела на Глорию - лишь ребра ходили
ходуном от тяжелого нервного дыхания, потом черты ее лица смягчились.
- Иди ко мне, - протянула Рейчел руки навстречу дочери, вытирая кровь
о край одежды.
Бабетта посмотрела на Глорию, затем на мать и бросилась к ней в
объятия. А Глория, вновь обретшая способность двигаться, смахнула
слезинку: самое худшее для них, похоже, осталось позади.
Для них...
Бой, точнее, бессмысленное уничтожение всего и вся, перешел теперь и
на второй ярус.
Все новые и новые потоки ночных жителей поднимались наверх в поисках
спасения - и находили смерть.
Смерть была всюду: она падала на головы вместе с камнями, она
плевалась автоматным огнем, громыхала гранатными взрывами, сверкала
сталью... Она шла и сверху, и сбоку, она срывала людей с мостиков и
переходов и швыряла их в пропасть, чтобы размазать о камни.
И не было от нее спасения...
Вот другой полицейский с пистолетом заметил припавшую к земле
барабанщицу - рот ее был испуганно открыт, голые лопатки дрожали. Женщине
удалось запрыгнуть сверху на свой "барабан", но и там ее настиг
безжалостный взгляд захватчика.
- Эй! - окликнул он ее, прицеливаясь. Пуля заставила ее лечь, на миг
окостенев от боли. А ее убийца уже шел дальше.
На глаза ему попалась деревянная загородка. Отшвырнув ее, он заметил
сбившуюся в кучу толпу, состоявшую в основном из детей и женщин. Случайно
в эту толпу попал и вернувшийся с поверхности Нарцисс. Теперь он стоял,
держа на руках какого-то мальчика, которого собирался прикрыть своим почти
бессмертным телом, когда начнется стрельба. И все равно - разве легко
смотреть в глаза смерти, даже если знаешь, что она не последняя?
- А кто это у нас здесь, а? - иронически спросил полицейский, выбирая
прицелом первую жертву.
"Что ж... я готов", - подумал Нарцисс, специально высовывая вперед
свою ободранную голову.
Полицейский, похоже, и так был готов выбрать именно его в качестве
первой жертвы - взгляд пистолета уперся человеку-обезьяне в лоб.
Сидящий у Нарцисса на руках мальчик негромко вскрикнул - и
человек-обезьяна силой заставил его отвернуться, опуская ребенка вниз и
закрывая маленькое, дрожащее от страха тельце.
"Ну, стреляй же! - метнул он в полицейского ненавидящий взгляд и
приготовился к боли. - Ну?"
Палец на спусковом крючке дернулся, но пуля ушла в сторону: на руке
полицейского повис Эрон.
Пистолет упал на пол, еще через секунду Бун обхватил шею убийцы в
форме и швырнул его наземь, сворачивая позвонки.
Нарцисс мотнул головой навстречу другу и хотел сказать ему что-то
ободряющее - но губы уже шептали совсем иные слова, обращенные к
приникшему ребенку:
- Не бойся... Не бойся...
И шепот его был сильнее грохота взрывов и выстрелов.

65
Эйкерман был счастлив.
Именно так, ни много ни мало. Он не представлял себе раньше, какое
наслаждение можно испытать, перешагивая через скорчившееся под ногами тело
мертвого врага. Уничтоженного врага, жалкого, превращенного в прах...
Стрелять - такова миссия. Стрелять - таково счастье...
Эйкерман позволил себе даже закурить сигарету - настолько легким
показалось ему поглотившее его занятие. Почему бы и не получить двойное
удовольствие, если имеется такая возможность?
Патроны его ружья взрывались с ласкающим слух грохотом.
Вот какая-то неловкая живая мишень застряла в конце коридора -
Эйкерман прицелился и был просто потрясен, когда чья-то рука толкнула его
в плечо, сбивая прицел и позволяя жертве метнуться в сторону. Вне себя от
возмущения - любая неожиданность вызывала у капитана только такую реакцию
- Эйкерман повернулся.
То, что он увидел, потрясло его еще сильней, чем факт чьего-то
вмешательства. Он увидел, кто именно отважился на такую дерзость. Капитана
Эйкермана удивить было нелегко, но Гиббсу это удалось.
Бывший священник первое время пребывал в каком-то отупении. Он
бормотал молитвы, постоянно путаясь в тексте, затем перестал: похоже,
полицейские прекрасно обходились и без его помощи. Это чуть было не
успокоило Гиббса, он был рад избавиться от столь странных и неприятных
обязанностей, но стоило ему оказаться без дела, как его глаза словно
открылись. Гиббс начал видеть и оценивать все происходящее вокруг него.
А вокруг был ад.
Забыв все когда-либо существовавшие законы, полицейские убивали
беззащитных людей. При виде детей и женщин Гиббс как-то забыл, что перед
ним всего лишь монстры.
Совсем еще недавно за такие же преступления он ненавидел Буна и
наслаждался настигшим того возмездием. Теперь люди, чьими руками оно было
совершено, творили преступление в сто раз худшее и принявшее поистине
гигантские масштабы. Все это просто не укладывалось у священника в голове.
Винные пары покинули его, оставив наедине с жуткой реальностью.
Гиббс был шокирован. Гиббс был убит морально. И это с такими людьми
он пришел сюда? Это им он помогал? Чудовищно...
Некоторое время бывший священник мог только пялиться кругом, не
узнавая ни себя, ни окружавшего его места. Голова шла кругом, мысли
путались, раздавленные огромным, безграничным стыдом. Как мог он
благословить этих полицейских на массовое убийство? Где были его глаза?
Где разум?
Наверное, Гиббс сошел бы с ума, но тут что-то внутри подсказало ему,
что теперь он должен хоть как-то постараться прекратить начавшийся
беспредел.
Двигаясь как во сне, священник поднял с земли уроненный кем-то из
полицейских пистолет и отправился на поиски вдохновителя и организатора
этой кровавой бойни.
...Теперь он и Эйкерман стояли напротив друг друга.
"И все же я делаю что-то не то!" - вдруг подумалось Гиббсу, и
пистолет в руке начал дрожать.
На его счастье, Эйкерман растерялся. Капитан ожидал увидеть в
качестве нападавшего кого угодно, но только не Гиббса. Священник был
жалок, бездарен, но у него было оружие, и капитан просто не мог понять,
что этот дурак от него хочет.
- Вы должны прекратить это! - облегчил ему поиск ответа Гиббс. - Вы
ведь убиваете детей!
"Ах, вот оно что! - отлегло от сердца у капитана. - Человеколюбие
заело... Ну конечно же - чего еще можно ожидать от такого слабака! Кретин,
идиот... И рождаются же такие!"
Он начал поворачиваться. Эйкерман знал, что ничем не рискует:
во-первых, у Гиббса духу не хватит выстрелить в упор, а во-вторых... ну
что может этот психопат против настоящего профессионала?
И в самом деле - Гиббс не успел даже понять, что произошло, как
пистолет вылетел у него из рук, выбитый точным ударом капитана. Ярость
исказила лицо Эйкермана. Он был готов заставить Гиббса дорого заплатить за
собственный испуг и растерянность. Еще никто не осмеливался так оскорблять
капитана.
"Он должен умереть", - мелькнула вдруг в его голове мысль. А почему
бы и нет? Что значит одна смерть среди тысяч? Ну, не тысяч - сотен, какая
разница... Чем, в конце концов, это ничтожество лучше остальных? Подумаешь
- станет меньше на земле одним алкоголиком...
Гиббс по глазам прочел мысли капитана и оцепенел. Он как-то не думал,
что смерть может найти здесь и его самого. Да, он испытывал страх перед
происходящим - но это был страх вообще. Теперь же он сконцентрировался на
кончике ружья, глядящего Гиббсу прямо в сердце.
"Мне рано умирать... Я ведь даже не покаялся... Я не хочу!" -
беззвучно закричал Гиббс, и волосы зашевелились на его голове.
Эйкерман усмехнулся. Он взял обмякшего Гиббса за грудки, тряхнул в
воздухе и резко отбросил к стене - целиться на расстоянии было даже
удобнее.
- Ну давай, ты, педик! - выдавил он, выплевывая сигарету. Капитану
было просто приятно от того, что он сейчас собственными руками прикончит
такое ничтожество, уже сейчас молящее взглядом о пощаде.
- Нет, не надо! - прошептал побледневшими губами Гиббс.
Так вот как, оказывается, выглядит смерть...
Капитан прицелился. Он был очень доволен собой...
Но что это за человек промелькнул в воздухе? Чья выброшенная вперед
для удара нога настигла капитана?
Гиббс приоткрыл рот от изумления.
Его спасали - но кто! Убийца и выродок Бун возник перед ним,
выпрямляясь над неподвижным телом капитана. Тот самый Бун, которого Гиббс
недавно был готов поджарить по кусочкам!
Все окончательно смешалось в голове у бывшего священника. Стражи
порядка - безжалостные и бездушные убийцы. Эрон Бун, признанный маньяком,
- его спаситель... Мир вверх ногами, Апокалипсис!
Эрон сверкнул глазами и шагнул к священнику.
- Ну, вставай! - грубовато приказал он, протягивая руку.
Глаза Гиббса замерли на его раскрытой ладони, он затряс головой,
словно отгоняя видение, - и вдруг протянул руку навстречу.
Эрон Бун помог Гиббсу встать (он был свидетелем сцены, разыгравшейся
между бывшим священником и полицейским) и хмуро кивнул в сторону выхода.
- А теперь - уходи, - сказал он. - Мы здесь не любим священников!

66
Блики огня отражались на полотняной маске Дейкера - это кто-то из
полицейских тренировался в стрельбе из огнемета. В какой-то момент на
расстоянии выстрела промчалась выскользнувшая из-под земли фигура - мощный
поток пламени сбил ее на ходу и превратил в тут же рухнувший факел.
"Так их", - уже без злобы, машинально подумал Дейкер.
Как ни странно, с каждой новой минутой он все сильнее ощущал, что он
лишний на этом побоище. Приведя сюда кровожадную толпу в мундирах, он
незаметно для себя остался не у дел и не знал, как найти выход из этой
нелепой ситуации.
Что он мог?
Стать одним из многих? Обидно. Найти Эрона и сразиться с ним один на
один? Разве что... Но - слабо. Слишком слабо для личности такого масштаба,
какой считал себя Дейкер.
Наблюдать за огнеметчиком ему быстро надоело, и он пошел в сторону по
ближайшему переулку. Вскоре впереди раздались голоса полицейских,
заставившие его на некоторое время остановиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31