- Эй, ты! - крикнул он, постучав в нее. - Мы нашли твоих друзей!
Бун молчал. Охранник поморщился: он ожидал по меньшей мере вспышки
возмущения.
- Мы их поджарим, - после недолгой паузы добавил он. - Как и тебя!
И снова ответа не последовало. Охранник в сердцах пнул запертую дверь
и поплелся по коридору...
В этот момент одна за другой начали отъезжать машины. Глория
невеселым взглядом наблюдала, как пустеет полицейский двор. Наконец въезд
в него перекрыли, и девушка решила перейти к главному входу, тем более что
возле него затормозил автомобиль-развалюха довольно странного вида...

56
Если Томлин был обижен тем, что капитан не взял его с собой на охоту,
то Холт был этому обстоятельству даже рад. "Пусть рискуют
холостяки-одиночки", - считал он. Вообще-то Холт не собирался
задерживаться в полиции долго - как только его жена родила в четвертый
раз, он начал присматривать себе другое место. Но вот беда: никто не
торопился предоставлять ему хорошо оплачиваемые должности и Холту
оставалось только ждать и мечтать, попутно под любым предлогом уклоняясь
от наиболее опасных заданий. С той поры, как власть в участке захватил
Эйкерман, это было вроде и нетрудно: набранные бравым капитаном ребята
сами рвались в бой, но, с другой стороны, Холт теперь ежедневно рисковал
вылететь с работы без выходного пособия, если Эйкерман заподозрит его в
недостатке рвения.
Сейчас Холт сидел за столом дежурного и потягивал сладкое виноградное
вино под предлогом необходимости укреплять свое здоровье.
Томлин скучал, поглядывая на матовое стекло вестибюля.
- На, глотни! - предложил Холт коллеге, заметив, что тот совсем
загрустил от безделья.
Томлин кивнул, потянулся было за бутылкой, но вдруг напрягся и уперся
взглядом в дверь.
За матовой поверхностью стекла стояла фигура "ковбоя", которая
подавала полицейским какие-то непонятные знаки, но входить не торопилась.
- Что такое? - Томлин шагнул вперед.
Человек за стеклом принялся барабанить по двери пальцами. Полицейский
нахмурился и поспешил подойти ближе.
(В этот момент Глория узнала жителя Мидиана. Ей не надо было долго
объяснять, кого он здесь ищет, и девушка поспешила перейти на другую
сторону улицы, чтобы в случае необходимости прийти на помощь.)
Из-за дверей не было слышно ни звука - только пальцы молча били по
стеклу.
Томлин подошел к двери почти вплотную и открыл было рот, чтобы что-то
сказать, но тут стекло разлетелось и полицейский успел понять одно: на
него летит диковинного вида незнакомец.
При виде этой сцены Холт вскочил. Его рука машинально выхватила
пистолет из кобуры. "Вот черт! Избавился, называется, от опасного дела!..
Да это же самое наглое нападение на полицейский участок из всех, о которых
я когда-либо слышал!"
Сразу после этого он вспомнил об Эйкермане, о своей жене, ежедневно
интересующейся, как идут дела с поиском нового места, и ощутил тоску. Он
был в тупике: если придется стрелять, нормальной жизни придет конец, но
если выяснится, что он этого не делал... Да, в таком случае капитан может
придушить его собственными руками, а что тогда будет с женой и детьми?
Нечего будет мечтать тогда даже о пенсии по утрате кормильца. Эти мысли
пролетели мгновенно. В следующую секунду Томлин метнулся к кнопке
сигнализации и выстрелил. Мимо...
Незнакомец времени не терял. Он одним прыжком пересек комнату и
оказывался возле Холта. В разбитую дверь уже входил кто-то еще. Краем
глаза полицейский с ужасом заметил, что это женщины...
Следующей пуле было суждено войти в стену - Нарцисс успел ударить
Холта по руке.
Взвыла сигнализация, щелкнул механизм, отделявший "конторскую" часть
от "тюремной".
Нарцисс и Холт упали на землю, плотно сцепившись, - но не человеку
было соперничать в ярости и силе с сыном ночи... Через пару секунд все
было кончено. Житель Мидиана поднялся, отряхнул одежду, и... едва ли не
случайность спасла его от пули: он повернулся в сторону неподвижно
лежавшего Томлина и заметил, что тот пришел в себя и уже поднимает
пистолет. Новый прыжок грубо прижал руку полицейского к полу...
Тем временем обе женщины вошли и теперь оглядывались по сторонам.
Рейчел нисколько не удивилась появлению Глории - да она и не умела
удивляться. Раз Глория тут - значит, так и должно быть... Нарцисс
удивленно приподнял бровь, но и он предпочел не тратить время на
разговоры: неизвестно, сколько полицейских находится в здании.
Над входом в тюремный коридор мигала красная лампочка. Что-то гудело
в стене, взывая о помощи...
"Кажется, я немного перестарался", - подумал Нарцисс, глядя на
неподвижное тело, но полицейский, по-видимому, решил доказать, что его
голова достаточно крепка для подобных потрясений: он пошевелился и открыл
глаза.
Томлин не был трусом. Он боялся одного - нечисти. Вид морды с
ободранной кожей и глазами, светящимися изнутри, поверг его в панику.
- Где он? - склонился над полицейским Нарцисс. - Где Бун?
"Сейчас укусит", - похолодел полицейский. Он бы согласился
поизображать из себя героя перед нормальным бандитом. Может быть, он даже
попробовал бы плюнуть ему в лицо - но синий огонь, пылающий за зрачками
жителя Мидиана и напоминающий о слухах, гуляющих вокруг заброшенного
кладбища, лишил его способности к сопротивлению.
- Там, - слабым голосом проговорил он, кивая в сторону мигающей
лампочки, - в третьей камере...
Его губы задрожали, лицо стало белым, как мел. Глядя на это, Нарцисс
лихо заржал и оттолкнул полицейского от себя - он понял, что сопротивления
больше не будет.
- Люблю я трусов! - заявил он, поправляя на своей голове ковбойскую
шляпу.
Рейчел и Глория остановились напротив двери.
Напротив двери, закрытой намертво...

Охранник только вздрогнул, услышав тревожный сигнал, но тут же снова
расслабился. Раз сработал звонок - должны были включиться и запоры,
отрезающие эту часть здания от остального мира.
Ему не надо было гадать, за кем из заключенных пришел неведомый
противник: вряд ли стали бы штурмовать участок из-за мелкого карманника
или Гиббса, взятого Эйкерманом с собой.
Охранник зло оскалился, вытащил пистолет и пошел в сторону двери.
Сигнал тревоги застал его в другом конце коридора, где он стоял, мечтая о
девушках, с которыми можно было бы провести время после дежурства (у него
в кармане всегда было несколько телефонов и оставалось только выбирать,
сообразуясь с имевшейся в наличии суммой денег). Когда мысли о приятном
отвлекли его от дежурной скуки, их ход был нарушен этим неожиданным
вторжением, что отнюдь не настраивало полицейского на добродушный лад.
- Ты думаешь, псих, что тебе помогут? - пнул он по дороге дверь
камеры Буна. - Жди! Да там сталь! Там стальная дверь, понимаешь?
В самом деле, даже выстрел из базуки вряд ли мог пробить эту
сверхнадежную конструкцию - изобретение и гордость готовящегося к третьей
мировой войне капитана Эйкермана. Ни комар, ни мышь, не говоря уж о
человеке, не нашли бы щелки, чтобы просочиться сквозь нее. Наверное, даже
туман и дым отчаялись бы найти в ней отверстие, чтобы протиснуть хотя бы
несколько своих молекул.
Наверное... Но не наверняка, потому что, к своему удивлению, охранник
заметил вдруг, что какой-то дым через дверь все же проходит.
"Газ?" - попятился он назад. Дрогнул в руке бесполезный пистолет -
вряд ли стрельба по дыму сможет принести какую-то пользу.
Просачивающийся в невидимые микрощели дым был белым, густым и ничем
не пах. От него не першило в горле, голова не кружилась, и вообще пока
неясно было, какой вред он может нанести. Именно поэтому охраннику стало
жутко.
Ничего не делается просто так. Если кто-то пускает газ, значит, это
для чего-то нужно...
Дым сгущался. Его становилось так много, что очертания двери начали
теряться - и в то же время он по-прежнему был неощутим.
"Чертовщина какая-то!" - замер на месте охранник.
А туман все сгущался и сгущался. Казалось, его клубы набирают
плотность... нет, становятся плотью... Вот в центре возникло подобие
человеческой фигуры - ее очертания с каждой секундой приобретали четкость.
Вот в белом цвете замелькали краски...
Остолбеневший охранник наблюдал, как перед ним материализуется
женщина. Живая, и при этом совершенно голая женщина... Только челюсть
отвисла у бедняги, когда он понял, что это не мираж.
Она была красива - во всяком случае, в этот момент он не мог бы
представить себе лица более прекрасного. Огромные глаза, чарующие и
темные, смотрели на него с совершенно необычайным выражением; поблескивали
в поредевших остатках тумана влажные, как после купания, груди и плечи.
Взгляды двоих встретились - и охранник замер, словно пронзенный
насквозь.
- Что такое... - еле выдавил он из себя и замолчал.
Подобие улыбки - холодной и отчужденной - мелькнуло на губах Рейчел,
и взгляд ее стал серьезным и грустным.
- Я не хочу делать тебе больно... - и голос ее казался частью тумана:
он словно таял в воздухе, расплывался, исчезал...
Ее глаза сверкали, губы приоткрылись, словно ожидая поцелуя... Рейчел
шагнула вперед - ее лицо оказалось вдруг совсем близко, и можно было
ощутить, как веет от ее влажной кожи холодком. Она наклонилась, губы ее
коснулись...
Она не дала упасть мертвому телу - осторожно подхватила его и усадила
возле стены. Изо рта полицейского вырвалась струйка холодного пара - и
больше никакое движение не беспокоило труп.
Рейчел огляделась. Окружавший ее ореол чего-то загадочного и
мистического, казалось, исчез - в коридоре находилась женщина, знающая,
чего она хочет и зачем она сюда пришла.
Она деловито подобрала оброненную связку ключей и открыла массивный
внутренний замок, впуская неспособных растворяться в воздухе Нарцисса и
Глорию.
Заметив труп, Нарцисс оскалился.
- Шалун! - показал он на мертвого охранника и пошел дальше - туда,
где должна была находиться третья камера.
Глория удостоила охранника удивленным взглядом, но ничего не сказала.
Шутки с туманом напомнили ей предания о вампирах - и ей вовсе не хотелось
увидеть на шее полицейского ранку. Может, Рейчел и впрямь пила только
энергию, не кровь, но все равно - к чему знать такие неаппетитные
подробности?
"Эрон... Эрон здесь!" - встрепенулось в груди Глории, и все остальное
сразу забылось. Обгоняя остальных, она бросилась к камере. Нарцисс уже
успел отпереть замок и собрался было войти внутрь, когда протестующий жест
девушки остановил его.
- Вы подождите здесь!
Глория боялась, что кто-то из жителей Мидиана скажет ей "нет", - но
они молчали, словно признавая за ней такое право.
- Прошу! - шутливо развел руками Нарцисс, пропуская ее в камеру.
Глория вошла и содрогнулась от жалости - таким несчастным выглядел
безвольно лежащий Бун. И она еще надеялась, что в полиции к нему могут
нормально отнестись...
- Я не боюсь тебя, - прошептали ее губы, прежде чем их сковал
горячий, даже слишком горячий для мертвеца поцелуй.
Не было жуткой маски зверя-человека - на девушку смотрело хорошо
знакомое, только очень бледное и усталое лицо того Эрона, которого она
всегда знала и любила.
Как много ей хотелось рассказать! И в то же время ей было не до слов.
Почувствовать, что он реален, ощутить его холод или тепло, проверить на
ощупь, не обманывают ли ее неверные глаза, - вот что было сейчас важнее
всего. А руки Эрона гладили ее, словно тоже боялись наткнуться на уходящий
от прикосновения мираж...
- Я не хочу стать прахом, - снова зашептали губы. Глория и сама плохо
понимала, что говорит. Я хочу, чтобы мы были из плоти и крови...
Девушка отстранилась на миг, чтобы получше рассмотреть своего друга,
- и его раны отозвались в ней почти физической болью.
Раны - единственное свидетельство того, что он уже мертв... Но разве
это было правдой?
Глория мотнула головой, стараясь отогнать этот образ от себя, как
видение или дурной сон, и снова прильнула к Эрону, наслаждаясь его
реальностью, - уж лучше довериться осязанию... А раны - это так, пятна
краски на грязной футболке...
"Что-то они долго", - подумал Нарцисс, берясь за дверную ручку. Он
увидел то, что и ожидал увидеть: парочка обменивалась неистовыми
поцелуями.
Нарцисс деликатно кашлянул и, убедившись, что влюбленные не замечают
ничего, проговорил:
- Эй, ребята! На это сейчас нет времени... - и отвернулся, чтобы не
поддаться позорной зависти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31