После первого напряжения, недосыпания, да и от общего настроя,
пьянели быстро. Кто-то уже уткнулся носом в землю (компания уже вновь
успела подвырасти - то тут, то там находились новые добровольцы, готовые
побродить-пострелять), кто-то затеял было по привычке драку, но свалился
на пол, сбитый тренированными кулаками основы компании бритого. Обрывки
песен, отдельные хвастливые заявления начали вырываться из глоток, кто
вспоминал охоту, кто просто разглагольствовал "за жисть".
- Бей ...... зомби, - растопырив руки пошел на вожака возрастной
красноносый мужик, удар в солнечное сплетение заставил его согнуться и
отлететь в сторону.
Правая рука бритого, тот парень, что проводил агитацию возле магазина
"охота" неожиданным пьяным движением расколошматил об стену еще не
порожнюю коньячную бутылку и громким, почти истеричным голосом объявил:
- А я знаю, кто это сделал! Это жиды во всем виноваты... вот!
Взгляд его был мутен и красноват.
- Вы слышали? - вытянул вперед руку вожак, и палец его мелко
затрясся. - Слышали, да? - пьяно выкрикнул он. - Ребята - бей жидов!
- Бей! - подхватили его крик.
- Вперед!
Наталкиваясь друг на друга, пошатываясь от выпитого, они ринулись к
выходу, затем - к ближайшему подъезду, выкрикивая свое нечленораздельное
"бей".
Искали по списку жильцов. Подходящая фамилия обнаружилась на втором
этаже: дверь была заперта, но ее быстро вынесли топорами.
В комнате у стены жалась круглолицая седая старушка, которую можно
было бы показывать по телевизору, как воплощенную Бабушку, двое детей
пугливо прислонились к ее невысокому полноватому телу, поблескивая
настороженными глазенками.
- Не смотрите туда, - зашептала старушка, прикрывая руками внуков, -
не смотрите, милые...
- Бей! - вращая глазами выскочил в центр комнаты бритый, здесь он не
боялся идти в авангарде.
- Не смотрите... не смотрите... - тихо повторяли старческие губы. Она
не боялась сейчас за себя - возраст позволял ей такую роскошь, глаза с
выцветшими ресницами смотрели на убийц открыто и спокойно.
- Б-б-б... - рот бритого задергался, шаг, один из немногих оставшихся
до жертвы, получился тяжелым, но еще более медлительным оказался
следующий... Злоба пропала с его лица, заменяясь тупостью, взгляд
остановился... вытянувшиеся вперед руки задвигали скрючившимися пальцами -
констриктор искал жертву.
Несколько человек попятилось.
- Чего же вы стоите? - сбиваясь на фальцет перехватил командование
агитатор. - Бей!
...Руки бывшего начальника, шефа, командира и друга, развернувшись,
схватили его в охапку.
- Бей! - повторился крик без уточнения "адреса", и группа снова
пришла в движение...

20
- Вот, девочки, перекусите, - "тихий" швырнул на стол небольшой пакет
с консервами и торжественно вручил Альбине открывалку. - Надеюсь, Анна, вы
простите меня...
Анна подняла покрасневшие от бессонницы глаза с опухшими веками, и ни
чего не сказала. Несколько минут назад ей показалось, что Максик стал
легче дышать, что в его повторяющемся монотонном дерганье наметился сбой -
но она не была уверенна, что не принимает желаемое за действительное.
- Еще одну таблетку сульфадиметоксина, - словно не замечая его
проговорила она, обращаясь к Альбине. Девушка тут же выполнила ее просьбу,
не выпуская консервного ножа из рук.
- Вы поешьте, - робко посоветовала она. Анна внушала Альбине
уважение, граничащее со страхом.
- Спасибо, я не хочу, - безразлично ответила врач. - Если можно -
дайте мне воды...
Альбина протянула стакан, в надежде, что та хотя бы выпьет, но нет -
рука женщины потянулась к губам больного.
- Ну, как вы тут? - пожала плечами Альбина. Она тоже начала уставать
и не особо стремилась к поддержанию разговора. В таком состоянии ее мало
интересовала загадка ее спасителя - пусть даже за то, что он
пророчествовал... Мало ли чего в жизни бывает...
- Грустно... Альбина, а улыбаться вы еще можете?
- Зачем? - изобразила улыбку она и тут же убрала ее с лица. - Вы тоже
присядьте... ведь не ели, так?
- Только после вас, - усмехнулся устало "тихий".
- В таком случае, - не стала спорить девушка, - откройте банку...
Нож вернулся к "тихому", который тут же присел на ближайший табурет и
принялся за работу.
- Пока больных в укреплении нет? - все еще глядя мимо него
поинтересовалась Анна.
- Пока Бог миловал, - ответил "тихий", передавая открытую банку
Альбине. - А вам я все же посоветовал бы подкрепиться, хотя бы ради
этого... друга, - кивнул он в сторону кровати.
Анна промолчала, но когда его руки пихнули бутерброд с рыбой ей в
ладонь, есть стала, но как-то безразлично и тупо, словно выполняла
неприятную работу.
- Спасибо, - слабо улыбнулась Альбина, также принимая угощение.
- Отдохнуть бы вам... Вот что, девушки, может, я могу вам чем-то
помочь? Я не медик, но и химик может оказаться полезным... Считайте, что я
могу исполнять обязанности фармацевта. Нуждаетесь в таковом?
- Не знаю... спроси у Рудольфа, - слегка растерялась Альбина.
- Ваша помощь может нам пригодиться, - машинально пережевывая остатки
хлеба, проговорила Анна.
"Все же изменения есть, - вглядываясь она в связанное тельце. -
Есть... вот только бы понять, в какую сторону..."

В это самое время Эльвира, сидя в фойе, "допрашивала" только что
прибывшего новичка. Это был плечистый мужчина лет сорока пяти, с вытянутым
подбородком, сильно нарушившим все пропорции лица и придающим ему упрямое
и грубое выражение.
- ...И вы говорите, что ваша группа уничтожила около двадцати
констрикторов.
- Да, - новичок, казалось не знал, куда пристроить свои руки: он то
сплетал их на груди, то складывал за спиной, то позволял свободно обвисать
вдоль тела, чтобы еще через секунду зацепить их большими пальцами за пояс
брезентовых штанов.
- И вас ни на секунду не остановило то, что, быть может, эта болезнь
относительно легко излечима?
- Послушайте, - болезненно скривилось его лицо. - Мы просто
защищались и защищали... ну, вообще... Кто станет в такие моменты думать?
Они - душат, мы - стреляли. Я стрелял... Я не думал, что потом все в это
выльется... Просто не думал. Вот... - к ним незаметно подошел "тихий",
видно, желая что-то сообщить журналистке, но остановился чуть поодаль и
принялся внимательно прислушиваться к разговору. - Я и сам не могу
объяснить, как это называется, но вмести со всеми я становлюсь словно
сумасшедшим... Я никогда в жизни не стал бы делать в одиночку то, что
делал в толпе. Может, это тоже болезнь, не знаю. Я словно растворился в
общей массе, в общей ненависти... и мы убивали. Если бы не те дети... Я
очень сбивчив, груб, не так ли? Так вот, я пришел в себя только тогда,
когда дошло до убийства нормальных здоровых людей. Среди них... точнее, в
той квартире были дети, и тогда мы передрались между собой. Тот парень,
что привел нас туда "поплыл", кто-то - я уже не помню, кто именно, да я и
не всех знал в нашей компании - выстрелил в него, другие начали
защищаться. Там творилось что-то ужасное, но это позволило мне прийти в
себя, вспомнить, что я имею право поступать самостоятельно... Нет, снова
не так - у меня ведь этого права никто не отнимал... Проще: стало нужно
выбирать, кто с кем, потому что пошел разброд. Пока все разбирались друг с
другом, я взял за руку старушку - там была старушка, я еще не говорил? - и
потащил ее к выходу. Ее, и детей... Нам в спины начали стрелять, потом
кто-то ударил меня по голове - и я больше ничего не помню. Очнулся среди
нескольких трупов. Куда делись дети - не знаю, может им повезло, а бабуся
лежала тут же. Потом я об укреплении и пошел его искать. Пока меня не
прогнали... Может, и оставят.
- Ну, уж за это не беспокойтесь, - пообещала Эльвира. - Вы еще раз
повторите мне всю эту историю помедленнее, как вы охотились на
констрикторов, где проходила ваша группа, встречали ли вы подобные
формирования ну и так далее...
- Я не уверен, что помню все: повторяю - на меня что-то нашло. Я не
осознал, что делаю.
- И рождает чудовище - страх, - раздался за его спиной тихий
отчетливый голос, заставляя обоих собеседников замереть от странного,
почти мистического холодка, - другое чудовище - толпу... Но и толпа не
бесплодна...
Пророк и клоун стоял улыбаясь и плача.
- Вы... - не то испуганно, не то почти разочарованно выдавила
Эльвира. - Так же заикой можно стать...
- Можно, - согласился он, - и даже не только заикой. Можно стать
частью толпы...
- А вы кто такой? - отвисла громадная нижняя челюсть.
- Это - наш пророк, - мстительно произнесла журналистка.
Бывший охотник на зомби посмотрел на "тихого" с уважением.
- ...Вы били чудовищ, и в какой-то момент кто-то из вас крикнул "бей
жидов, армян" или нечто подобное, - серьезно посмотрел он на новичка. -
Так?
- Да... - тот совершенно опешил. - Но откуда?..
- Это не пророчество... просто так было и будет всегда. У меня было
время подумать над этими проблемами... Очень много времени. - "тихий"
подмигнул Эльвире. - И я понял, как просты некоторые самые сложные
явления. Один человек - это сложно, но если сложить в кучу массу народу...
она окажется намного проще, чем каждый человек в отдельности. Потому у нас
и вредно быть... пророком.
- Вы знаете, - журналистка прищурилась, - у вас, конечно, есть право
говорить загадками, но у меня нет времени их разгадывание. Короче: вы
считаете, что нас всех специально старались превратить в толпу?
- Да. Вначале - благополучием, затем - скукой... Только у страха это
всегда получалось лучше, хотя... в последнем случае чудовище-толпа может
оказаться и неукротимой, для нее нужен слишком сильный дрессировщик. Когда
таковой появиться - я лучше попрошусь опять в психи, разумеется в тихие, с
правом на свободную прогулку.
- А... - бывший охотник попробовал что-то сказать, но запнулся:
нужная мысль покинула его.
- А что касается вас... - "повернулся к нему "тихий". - То это
типичный случай. Убийство страшно тем, что однажды можно не остановиться.
Развязать себе руки легче, чем связать... Для второго действия нужна уже
будет помощь извне, а принять ее наверняка не захочется. Не верите - могу
принести веревку... А вообще, милая мадам Светлая... Э.Светлая, - уточнил
он с иронией, ставшей уже обычной для его обращения к журналистке. - Я вас
искал. В медпункте для вас есть кое-какие новости...

21
- Стрелять буду! - прокричал Артур, укорачиваясь от очередного камня.
Прыгали в прицеле лица. Среди них становилось все меньше мужских -
быть может, зачуяв его слабинку, вперед выступали женщины. Одичавшие,
разъяренные, готовые на все...
"Если я снова выстрелю в воздух, - холодея осознал Артур, - они
поймут, что я не способен их остановить... Наверняка поймут."
Теперь в сторону напарника он поглядывал с отчаявшимся и в то же
время надеющимся взглядом: его гуманизм был бессилен решить сложившуюся
перед совестью дилемму - кто должен выжить, а кто нет: люди из окруженного
города, или все остальные, не вошедшие в проклятую зону.
Логика со всей очевидной жесткостью говорила, что спасать нужно
большинство, но абстрактное "большинство" находилось где-то вдали, а
стрелять предстояло по людям конкретным и живым, находящимся у Артура
перед глазами...
- Да потерпите вы, - неожиданно для самого себя произнес он уже
другим голосом. - Вам же сказано - эвакуация будет проводиться... Вам надо
только подождать.
В свои слова он не верил, жизненная практика приучила его скептически
относиться к обещаниям, данным "свыше". Не более наивны были и беженцы -
во всяком случае, так считал Артур, - и потому странно было, что на
какой-то момент крики с обоих сторон замолкли.
Логика - логикой, но человек живет еще и надеждой...
- Не слушайте его! - нашелся "умный" голос на "галерке". - Очередное
надувательство... Нас кинули, господа. Так что же нам, подыхать, веря в
чужую болтовню?
Фонтан ругательств возобновился. Снова засвистели камни.
Прикрываясь тюками с чем-то мягким, видно - с одеждой - несколько
человек уперлись в проволоку, которая начала гнуться и растягиваться.
- Отойди!!!
Автоматная очередь пропахала борозду у границы ограждения, задевая
чью-то вдвинувшуюся на запертую территорию ногу.
- Убийцы! - завопили в толпе.
"Я не хочу стрелять... я не хочу..." - Артуру показалось, что еще
немного - и сознание покинет его.
Напарник дал вторую очередь, но уже и угроза смерти не могла
остановить отчаявшихся людей: выстрелы только прибавили им ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27