!
- Прекрати! Я король, и я приказываю тебе замолчать! Ты дал клятву
служить мне, и ты должен...
- А я и буду служить... вам, сир. Но вы не в силах приказать человеку
не чувствовать. Во всяком случае, до сих пор мне казалось, что вам хватит
ума этого не делать.
Рука Тристана потянулась к мечу, но в глубине души он понимал, что
Дарус прав, и сдержался. Он только не мог отвести от калишита глаз, в
которых полыхали гнев, обида на друга и боль.
- Я вызвался сопровождать вас, я надеюсь, вы не забыли об этом? -
сердито сказал калишит. - Да, я помню, что вы спасли мне жизнь, когда я
украл у вас кошелек. И с тех пор мы вместе победили немало врагов, я
наблюдал за тем, как вы становитесь все сильнее и увереннее в себе. Я
всегда знал, что у вас впереди большое будущее, и я был рад помогать вам.
Но увидеть, как вы отказались от всего ради какой-то шлюхи...
- Я ни от чего не отказывался! Я помирюсь с Робин! Что это значит -
отказался от будущего?
- Вы оказались недостойны ее любви!
Тристан пошатнулся, словно его ударили, но тут же пришел в себя и
уставился на Даруса. Вдруг он понял потрясающую вещь.
- Ты тоже ее любишь, да?
Дарус покраснел и отвернулся, а король в это время сделал еще глоток.
- Не знаю, что и делать - смеяться или в ярости начать топать ногами,
- сказал он.
- Смеяться? Она, может быть, умерла, или ей грозит смертельная
опасность. И это все потому, что ты прогнал ее! Действительно, в самый раз
сейчас как следует повеселиться!
- Убирайся Отсюда! - завопил король. - Оставь меня одного! Я не
нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоей компании. Если так выглядит твоя
верность королю... - Он замолк, не в состоянии произнести больше ни слова:
его охватила жгучая ревность.
Дарус резко повернулся и пошел в противоположную от лагеря сторону.
Через мгновение он уже исчез из виду, и тут Тристан заметил, что
окончательно стемнело и наступила ночь.
- Подожди! - крикнул он негромко, хотя знал, что Дарус не
остановится. По правде говоря, Тристан даже обрадовался, что больше не
увидит обвиняющих глаз калишита. Ведь каждое слово Даруса жгло душу, как
раскаленное железо.
Вскоре стало так темно, что Тристану показалось, будто ночь укутала
каждого из них черным одеялом. Темнота поглотила и высокие деревья, под
которыми они разбили лагерь. Спотыкаясь о корни и ругаясь, Тристан
вернулся к своим спутникам и уселся, прислонившись к стволу, в стороне от
Полдо и Тэвиш. Вдруг он заметил, что у него дрожат руки и что он весь
напряжен, как в минуты страшной опасности. Ему очень захотелось вскочить и
с дикими криками начать кружить по лагерю и ломать все, что попадется под
руку, по он заставил себя сдержаться. Вскоре Тристан услышал ровное
дыхание своих спутников - все заснули, только Кантус подошел к нему и,
тихо заскулив, улегся у ног.
Тристан поднес к губам полупустой бурдюк с вином, но вино показалось
ему отвратительно горьким, и он тут же выплюнул его. Итак, Дарус любил
Робин... Как же ему удавалось столько времени держать свою любовь в
секрете? Как больно, наверное, ему было видеть счастливых Тристана и
Робин.
И тут Тристан вспомнил лицо Даруса, обращенное на Робин, когда на
него никто не смотрел. Раньше Тристан не придавал этому значения, но
теперь... А как внимательно Дарус слушал, когда Робин говорила, и как он
смеялся, когда смеялась она... "Почему я не замечал этого раньше? Я просто
не обращал внимания, вот и все!"
Неожиданно Кантус тихо зарычал, и Тристан мгновенно вернулся в
настоящее. Он бесшумно вскочил на ноги и прислушался, стараясь различить
хоть что-нибудь в окружившей его плотным кольцом кромешной тьме. Там
кто-то был!
Тристан услышал легкое шуршание и почувствовал, как рядом напрягся
Кантус. Снова послышался какой-то звук, где-то позади. На мгновение
Тристан подумал, что это, может быть, вернулся Дарус, - но калишит ушел на
север, в противоположном направлении. Даже Дарус не смог бы зайти в лагерь
с другой стороны столь быстро и бесшумно.
Тристан решил пока не вынимать меч Симрика Хью. Сияющий клинок,
конечно же, осветит лагерь, если он достанет оружие из ножен, но заодно
поможет увидеть их тому, кто прятался в темноте. Он почувствовал, как
Кантус занял боевую стойку и начал медленно пробираться на звук. Тристан
пошел рядом с мурхаундом, стараясь идти как можно тише и проклиная сухие
листья, которые неимоверно громко шуршали. Ощущение, что кто-то
приближается к ним, усилилось, и снова Тристан замер на месте, пытаясь
понять, что же это такое. Он хотел было разбудить остальных, но потом
решил, что не стоит этого делать, он и сам-то не был до конца уверен в
том, что в темноте кто-то есть. Только его напряженные до предела нервы и
поведение Кантуса заставили заподозрить неладное. Но тут он очень ясно
различил звук шагов и понял, что кто-то идет прямо к их лагерю. Меч,
словно по своей воле, оказался у Тристана в руке, и поляну осветил яркий
волшебный свет древнего клинка. С грозным рычанием Кантус бросился вперед.
Проснулся Ньют и, взволнованно зажужжав, взвился в воздух, а ничего не
понимающий спросонья Полдо вскочил и завертел головой. Из седельной сумки
высунулся Язиликлик и испуганно залепетал:
- Ч-что это такое, что такое?
Тристан увидел, как из темноты кто-то вышел. Кантус сначала в
нерешительности застыл на месте, а потом вдруг с радостным лаем бросился
вперед. Громадный мурхаунд чуть не сшиб Робин с ног, когда девушка
наклонилась, чтоб обнять собаку.
- Робин! - задыхаясь от волнения, прохрипел король. Она здесь, и с
ней все в порядке! Темная поляна с мертвыми деревьями вдруг показалась
Тристану теплым уютным местом и, испытывая облегчение и радость, он
бросился навстречу Робин, забыв о том, что обидел ее. Но друида ничего не
забыла - не глядя на него, она подошла к его спутникам. И ночь снова стала
холодной и мрачной.
Тише, чем легкий ветерок, шуршащий в ветках высохших деревьев,
скользила Шанту в темноте. Казалось, там, где она появляется, тьма
становится еще более угнетающей и непроглядной. Шанту, не сворачивая, шла
на юг. Большинство животных покинули Долину, а те жалкие существа, которые
попадались громадной пантере на пути, были недостойны ее внимания. Ее не
интересовали мелкие животные вроде Зайцев и белок. Она стремилась отыскать
такую жертву, смерть которой доставит удовольствие Баалу.
Наконец Шанту напала на след такого существа - пантера уловила очень
четкий запах, который донесен до нее издалека - оттуда, где ночь была
особенно черной. Пантера не остановилась, чтобы убедиться в правильности
своих ощущений, она помчалась на юг, навстречу сладкому запаху,
предвещавшему настоящую охоту. С невероятной скоростью, стрела из лука,
бесшумно мчалась Шанту через лес, раскрыв пасть, как будто ухмыляясь в
предвкушении убийства и крови.
"Мать-Земля, дай мне силы и терпение, чтобы простить его. Позволь мне
принять его помощь, позволь мне воспользоваться его силой, ведь нам так
необходимо победить! Дай мне могущество и возможность выполнить твою волю
и вернуть тебе твое тело, чтобы я могла служить тебе, как велит мне мое
призвание. Прошу тебя, ответь мне. Дай мне какой-нибудь знак, что ты жива
и слышишь меня".
Но ответом было лишь печальное и холодное молчание ночи.
ШАНТУ
Баал наслаждался силой Темного Источника, наблюдая за действиями
своих слуг. Он чувствовал, как Ясалла ведет сахуагинов и лишенных разума
союзников - утопленников.
Он знал, что его священник Хобарт по разоренной земле Долины Мурлок
идет на север, выполняя поручение господина. Через несколько дней, когда
Хобарт доберется до моря, наступит важная фаза в исполнении плана Баала.
Кроме того, кровавый Бог знал о действиях перитонов, летающих над
Долиной. Они стаями носились над Темным Источником, охраняя границы
владений Баала. Безжалостные и недалекие, они будут прекрасными стражами и
воинами.
Торакс, совиный медведь, бесцельно бродил по самым темным местам
Долины. Баал мог не беспокоиться за это существо. Хотя оно тоже не
блистало умом, свирепости ему было не занимать. Скоро, скоро он найдет
свои жертвы, и об ужасном чудище станут слагать страшные легенды.
Бог убийства почти физически ощущал ту жажду крови, что переполняла
Шанту. Страшный зверь нашел след, и Баал с нетерпением ждал предстоящей
схватки и неизбежно последующей за ней смерти.
Шанту была величайшим охотником: ведь она была создана из плоти и
крови самых жестоких существ, что водились далеко от Затерянных Миров.
Шанту обладала невероятной ловкостью, хитростью и кровожадностью. Ни одно
существо во всех Затерянных Мирах не имело таких совершенных инстинктов,
бесстрашия и тайной власти других миров.
Да, очень скоро, Баал был уверен, Шанту начнет убивать...
Дарус бесшумно пробирался по лесу. Все в нем пылало от гнева. Мысли
калишита вертелись вокруг Тристана. Как он восхищался своим королем! Он
служил бы ему до конца жизни! Он с радостью пожертвовал бы собой, чтобы
спасти короля или его Робин.
Но несмотря на то, что эти мысли беспощадно терзали его душу, Дарус
старался соблюдать осторожность. Хотя калишит шел довольно быстро, да по
неровной местности, причем в глубокой темноте, - почти все его шаги были
едва слышны. Он внимательно прислушивался к ночному лесу, а ятаган как
всегда висел на поясе. В одно мгновение клинок мог стать продолжением
руки, неся неминуемую смерть любому врагу.
Его темная фигура уверенно продвигалась вперед по почти невидимой
тропе, вьющейся вокруг потрескавшихся камней и гниющих стволов деревьев. У
него не было определенной цели - Дарус просто хотел оказаться как можно
дальше от Тристана. Калишит не знал, как долго он шел и насколько далеко
от лагеря забрел, но в конце концов он остановился, чтобы решить, что
делать дальше. Может быть, ему следует заночевать здесь? Гордость не
позволяла Дарусу вернуться в лагерь. Тристан прогнал его - что ж, так тому
и быть. Но стоит ли ему оставаться здесь? Нет, он вернется в лагерь,
оседлает свою лошадь и уедет.
Калишит сердито зашагал по тропе обратно. Тропинка все время
поднималась вверх, хотя по дороге сюда он не заметил, чтобы она шла под
гору.
Но он не мог заблудиться! Даже самой черной ночью, при полном
отсутствии любых примет, калишит был способен очень точно определить свое
местонахождение. Теперь же, хотя ночь была темной, он встречал
многочисленные приметы, подтверждающие, что он идет в правильном
направлении.
Дарус старался идти как можно быстрее и бесшумнее. Однако, спешка
неизбежно приводила к тому, что время от времени он наступал на сухой
сучок или задевал сапогом мелкий камешек. Эти редкие звуки, по правде
говоря, не слишком беспокоили калишита, так как все виденное им до сих пор
говорило за то, что Долина Мурлок совершенно опустела.
Вскоре он заметил легкое свечение и, пройдя еще несколько шагов,
узнал серебристое сияние, которое могло исходить лишь от меча Симрика Хью.
О Тристан, какой же ты глупец! Мало того, что ты разбил лагерь всего
в нескольких шагах от тропы, теперь ты открываешь положение лагеря этим
ярким свечением своего меча.
Дарус подошел еще ближе и услышал голоса. Тристан с кем-то
разговаривал, и кто-то ему отвечал.
Робин! Она жива и невредима! Каким-то образом ей удалось найти их
лагерь. Откуда она появилась? Как она теперь будет разговаривать с
королем, чье предательство вынудило ее покинуть замок?
Калишит подошел к стволу толстого дерева и осторожно выглянул из-за
него. Меч Тристана стоял, прислоненный к камню, озаряя небольшую
прогалину. Король стоял возле него с выражением муки на лице. Робин Дарус
видеть не мог, но зато он хорошо слышал ее ледяной голос.
- Не говори мне сейчас о твоей любви или верности. Я уже достаточно
нагляделась на это в Кер Корвелле!
- Ты приговариваешь меня за одну-единственную ошибку! Во всем
виновата эта женщина, она приворожила меня! Любой мужчина может...
- Любой мужчина? Ты Высокий Король ффолков, Тристан, - и человек,
который собирался стать моим мужем! Не говори мне о том, что может сделать
любой мужчина!
- Но я люблю тебя! Она для меня ничего не значит! Я даже не знаю, кто
она такая, или как она...
- Не знаешь? - иронически сказала Робин. - А мне показалось, что вы
очень даже близко знакомы!
Тристан застонал и отвернулся от Робин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Прекрати! Я король, и я приказываю тебе замолчать! Ты дал клятву
служить мне, и ты должен...
- А я и буду служить... вам, сир. Но вы не в силах приказать человеку
не чувствовать. Во всяком случае, до сих пор мне казалось, что вам хватит
ума этого не делать.
Рука Тристана потянулась к мечу, но в глубине души он понимал, что
Дарус прав, и сдержался. Он только не мог отвести от калишита глаз, в
которых полыхали гнев, обида на друга и боль.
- Я вызвался сопровождать вас, я надеюсь, вы не забыли об этом? -
сердито сказал калишит. - Да, я помню, что вы спасли мне жизнь, когда я
украл у вас кошелек. И с тех пор мы вместе победили немало врагов, я
наблюдал за тем, как вы становитесь все сильнее и увереннее в себе. Я
всегда знал, что у вас впереди большое будущее, и я был рад помогать вам.
Но увидеть, как вы отказались от всего ради какой-то шлюхи...
- Я ни от чего не отказывался! Я помирюсь с Робин! Что это значит -
отказался от будущего?
- Вы оказались недостойны ее любви!
Тристан пошатнулся, словно его ударили, но тут же пришел в себя и
уставился на Даруса. Вдруг он понял потрясающую вещь.
- Ты тоже ее любишь, да?
Дарус покраснел и отвернулся, а король в это время сделал еще глоток.
- Не знаю, что и делать - смеяться или в ярости начать топать ногами,
- сказал он.
- Смеяться? Она, может быть, умерла, или ей грозит смертельная
опасность. И это все потому, что ты прогнал ее! Действительно, в самый раз
сейчас как следует повеселиться!
- Убирайся Отсюда! - завопил король. - Оставь меня одного! Я не
нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоей компании. Если так выглядит твоя
верность королю... - Он замолк, не в состоянии произнести больше ни слова:
его охватила жгучая ревность.
Дарус резко повернулся и пошел в противоположную от лагеря сторону.
Через мгновение он уже исчез из виду, и тут Тристан заметил, что
окончательно стемнело и наступила ночь.
- Подожди! - крикнул он негромко, хотя знал, что Дарус не
остановится. По правде говоря, Тристан даже обрадовался, что больше не
увидит обвиняющих глаз калишита. Ведь каждое слово Даруса жгло душу, как
раскаленное железо.
Вскоре стало так темно, что Тристану показалось, будто ночь укутала
каждого из них черным одеялом. Темнота поглотила и высокие деревья, под
которыми они разбили лагерь. Спотыкаясь о корни и ругаясь, Тристан
вернулся к своим спутникам и уселся, прислонившись к стволу, в стороне от
Полдо и Тэвиш. Вдруг он заметил, что у него дрожат руки и что он весь
напряжен, как в минуты страшной опасности. Ему очень захотелось вскочить и
с дикими криками начать кружить по лагерю и ломать все, что попадется под
руку, по он заставил себя сдержаться. Вскоре Тристан услышал ровное
дыхание своих спутников - все заснули, только Кантус подошел к нему и,
тихо заскулив, улегся у ног.
Тристан поднес к губам полупустой бурдюк с вином, но вино показалось
ему отвратительно горьким, и он тут же выплюнул его. Итак, Дарус любил
Робин... Как же ему удавалось столько времени держать свою любовь в
секрете? Как больно, наверное, ему было видеть счастливых Тристана и
Робин.
И тут Тристан вспомнил лицо Даруса, обращенное на Робин, когда на
него никто не смотрел. Раньше Тристан не придавал этому значения, но
теперь... А как внимательно Дарус слушал, когда Робин говорила, и как он
смеялся, когда смеялась она... "Почему я не замечал этого раньше? Я просто
не обращал внимания, вот и все!"
Неожиданно Кантус тихо зарычал, и Тристан мгновенно вернулся в
настоящее. Он бесшумно вскочил на ноги и прислушался, стараясь различить
хоть что-нибудь в окружившей его плотным кольцом кромешной тьме. Там
кто-то был!
Тристан услышал легкое шуршание и почувствовал, как рядом напрягся
Кантус. Снова послышался какой-то звук, где-то позади. На мгновение
Тристан подумал, что это, может быть, вернулся Дарус, - но калишит ушел на
север, в противоположном направлении. Даже Дарус не смог бы зайти в лагерь
с другой стороны столь быстро и бесшумно.
Тристан решил пока не вынимать меч Симрика Хью. Сияющий клинок,
конечно же, осветит лагерь, если он достанет оружие из ножен, но заодно
поможет увидеть их тому, кто прятался в темноте. Он почувствовал, как
Кантус занял боевую стойку и начал медленно пробираться на звук. Тристан
пошел рядом с мурхаундом, стараясь идти как можно тише и проклиная сухие
листья, которые неимоверно громко шуршали. Ощущение, что кто-то
приближается к ним, усилилось, и снова Тристан замер на месте, пытаясь
понять, что же это такое. Он хотел было разбудить остальных, но потом
решил, что не стоит этого делать, он и сам-то не был до конца уверен в
том, что в темноте кто-то есть. Только его напряженные до предела нервы и
поведение Кантуса заставили заподозрить неладное. Но тут он очень ясно
различил звук шагов и понял, что кто-то идет прямо к их лагерю. Меч,
словно по своей воле, оказался у Тристана в руке, и поляну осветил яркий
волшебный свет древнего клинка. С грозным рычанием Кантус бросился вперед.
Проснулся Ньют и, взволнованно зажужжав, взвился в воздух, а ничего не
понимающий спросонья Полдо вскочил и завертел головой. Из седельной сумки
высунулся Язиликлик и испуганно залепетал:
- Ч-что это такое, что такое?
Тристан увидел, как из темноты кто-то вышел. Кантус сначала в
нерешительности застыл на месте, а потом вдруг с радостным лаем бросился
вперед. Громадный мурхаунд чуть не сшиб Робин с ног, когда девушка
наклонилась, чтоб обнять собаку.
- Робин! - задыхаясь от волнения, прохрипел король. Она здесь, и с
ней все в порядке! Темная поляна с мертвыми деревьями вдруг показалась
Тристану теплым уютным местом и, испытывая облегчение и радость, он
бросился навстречу Робин, забыв о том, что обидел ее. Но друида ничего не
забыла - не глядя на него, она подошла к его спутникам. И ночь снова стала
холодной и мрачной.
Тише, чем легкий ветерок, шуршащий в ветках высохших деревьев,
скользила Шанту в темноте. Казалось, там, где она появляется, тьма
становится еще более угнетающей и непроглядной. Шанту, не сворачивая, шла
на юг. Большинство животных покинули Долину, а те жалкие существа, которые
попадались громадной пантере на пути, были недостойны ее внимания. Ее не
интересовали мелкие животные вроде Зайцев и белок. Она стремилась отыскать
такую жертву, смерть которой доставит удовольствие Баалу.
Наконец Шанту напала на след такого существа - пантера уловила очень
четкий запах, который донесен до нее издалека - оттуда, где ночь была
особенно черной. Пантера не остановилась, чтобы убедиться в правильности
своих ощущений, она помчалась на юг, навстречу сладкому запаху,
предвещавшему настоящую охоту. С невероятной скоростью, стрела из лука,
бесшумно мчалась Шанту через лес, раскрыв пасть, как будто ухмыляясь в
предвкушении убийства и крови.
"Мать-Земля, дай мне силы и терпение, чтобы простить его. Позволь мне
принять его помощь, позволь мне воспользоваться его силой, ведь нам так
необходимо победить! Дай мне могущество и возможность выполнить твою волю
и вернуть тебе твое тело, чтобы я могла служить тебе, как велит мне мое
призвание. Прошу тебя, ответь мне. Дай мне какой-нибудь знак, что ты жива
и слышишь меня".
Но ответом было лишь печальное и холодное молчание ночи.
ШАНТУ
Баал наслаждался силой Темного Источника, наблюдая за действиями
своих слуг. Он чувствовал, как Ясалла ведет сахуагинов и лишенных разума
союзников - утопленников.
Он знал, что его священник Хобарт по разоренной земле Долины Мурлок
идет на север, выполняя поручение господина. Через несколько дней, когда
Хобарт доберется до моря, наступит важная фаза в исполнении плана Баала.
Кроме того, кровавый Бог знал о действиях перитонов, летающих над
Долиной. Они стаями носились над Темным Источником, охраняя границы
владений Баала. Безжалостные и недалекие, они будут прекрасными стражами и
воинами.
Торакс, совиный медведь, бесцельно бродил по самым темным местам
Долины. Баал мог не беспокоиться за это существо. Хотя оно тоже не
блистало умом, свирепости ему было не занимать. Скоро, скоро он найдет
свои жертвы, и об ужасном чудище станут слагать страшные легенды.
Бог убийства почти физически ощущал ту жажду крови, что переполняла
Шанту. Страшный зверь нашел след, и Баал с нетерпением ждал предстоящей
схватки и неизбежно последующей за ней смерти.
Шанту была величайшим охотником: ведь она была создана из плоти и
крови самых жестоких существ, что водились далеко от Затерянных Миров.
Шанту обладала невероятной ловкостью, хитростью и кровожадностью. Ни одно
существо во всех Затерянных Мирах не имело таких совершенных инстинктов,
бесстрашия и тайной власти других миров.
Да, очень скоро, Баал был уверен, Шанту начнет убивать...
Дарус бесшумно пробирался по лесу. Все в нем пылало от гнева. Мысли
калишита вертелись вокруг Тристана. Как он восхищался своим королем! Он
служил бы ему до конца жизни! Он с радостью пожертвовал бы собой, чтобы
спасти короля или его Робин.
Но несмотря на то, что эти мысли беспощадно терзали его душу, Дарус
старался соблюдать осторожность. Хотя калишит шел довольно быстро, да по
неровной местности, причем в глубокой темноте, - почти все его шаги были
едва слышны. Он внимательно прислушивался к ночному лесу, а ятаган как
всегда висел на поясе. В одно мгновение клинок мог стать продолжением
руки, неся неминуемую смерть любому врагу.
Его темная фигура уверенно продвигалась вперед по почти невидимой
тропе, вьющейся вокруг потрескавшихся камней и гниющих стволов деревьев. У
него не было определенной цели - Дарус просто хотел оказаться как можно
дальше от Тристана. Калишит не знал, как долго он шел и насколько далеко
от лагеря забрел, но в конце концов он остановился, чтобы решить, что
делать дальше. Может быть, ему следует заночевать здесь? Гордость не
позволяла Дарусу вернуться в лагерь. Тристан прогнал его - что ж, так тому
и быть. Но стоит ли ему оставаться здесь? Нет, он вернется в лагерь,
оседлает свою лошадь и уедет.
Калишит сердито зашагал по тропе обратно. Тропинка все время
поднималась вверх, хотя по дороге сюда он не заметил, чтобы она шла под
гору.
Но он не мог заблудиться! Даже самой черной ночью, при полном
отсутствии любых примет, калишит был способен очень точно определить свое
местонахождение. Теперь же, хотя ночь была темной, он встречал
многочисленные приметы, подтверждающие, что он идет в правильном
направлении.
Дарус старался идти как можно быстрее и бесшумнее. Однако, спешка
неизбежно приводила к тому, что время от времени он наступал на сухой
сучок или задевал сапогом мелкий камешек. Эти редкие звуки, по правде
говоря, не слишком беспокоили калишита, так как все виденное им до сих пор
говорило за то, что Долина Мурлок совершенно опустела.
Вскоре он заметил легкое свечение и, пройдя еще несколько шагов,
узнал серебристое сияние, которое могло исходить лишь от меча Симрика Хью.
О Тристан, какой же ты глупец! Мало того, что ты разбил лагерь всего
в нескольких шагах от тропы, теперь ты открываешь положение лагеря этим
ярким свечением своего меча.
Дарус подошел еще ближе и услышал голоса. Тристан с кем-то
разговаривал, и кто-то ему отвечал.
Робин! Она жива и невредима! Каким-то образом ей удалось найти их
лагерь. Откуда она появилась? Как она теперь будет разговаривать с
королем, чье предательство вынудило ее покинуть замок?
Калишит подошел к стволу толстого дерева и осторожно выглянул из-за
него. Меч Тристана стоял, прислоненный к камню, озаряя небольшую
прогалину. Король стоял возле него с выражением муки на лице. Робин Дарус
видеть не мог, но зато он хорошо слышал ее ледяной голос.
- Не говори мне сейчас о твоей любви или верности. Я уже достаточно
нагляделась на это в Кер Корвелле!
- Ты приговариваешь меня за одну-единственную ошибку! Во всем
виновата эта женщина, она приворожила меня! Любой мужчина может...
- Любой мужчина? Ты Высокий Король ффолков, Тристан, - и человек,
который собирался стать моим мужем! Не говори мне о том, что может сделать
любой мужчина!
- Но я люблю тебя! Она для меня ничего не значит! Я даже не знаю, кто
она такая, или как она...
- Не знаешь? - иронически сказала Робин. - А мне показалось, что вы
очень даже близко знакомы!
Тристан застонал и отвернулся от Робин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48