— Требовали, — сказал Доминик. — Но закон крови позволяет обменивать только Жизнь за жизнь. Мы служили одному господину в течение всей его жизни, а не нашей. И благополучно удирали как можно дальше, стоило его прикончить какой-нибудь доброй душе. Нередко прямо посреди боя.
Славяну вспомнились эпизоды из фильмов-фэнтэзи — повержен очередной Тёмный Властелин, и его зловещие чёрные армии драпают так, что пятки сверкают как проблесковые маячки. Славяна всегда интересовало, чего ради они так храбро и ожесточённо сражались ДО, чтобы так позорно драпать ПОСЛЕ гибели хозяина. Вроде бы разделяли его идеи и устремления, так что должны были бы сражаться с удвоенным пылом: надо и мир во Мрак погрузить и отомстить подлым положительным персонажам за гибель любимого вождя. Раньше Славян посмеивался, списывая несостыковки на скудость писательско-режиссёрского воображения. А сегодня вся охота смеяться пропала.
— А вы добрым душам помогали? — спросил Славян. — Не действием, разумеется, а бездействием.
Повелитель отрицательно покачал головой.
— Мы были верны договору и мыслями, и делами — по закону крови. К счастью, покупали нас не так часто.
— Ага. В среднем каждые полтораста лет.
Повисло тяжёлое, муторное молчание.
— Поздно уже, — устало сказал вампир.
Славян поднялся, шагнул к двери.
— Доминик, — повернулся он к повелителю, — а если вампиры будут знать, что лекарство создадут ещё очень не скоро, но всё равно согласятся открыть в общине лабораторию?
— Конечно, согласятся, — ответил Доминик. — Я не соглашусь. Латириса не настолько богата. Сам слышал — картошки на год купить надо, дороги чинить, да мало ли на что деньги нужны кроме напрасной возни в лаборатории. Самим вампирам лекарство не добыть никогда.
— Допустим, — не стал спорить по мелочам Славян. — Но если бы ты видел хоть одну лабораторию в постсоветском НИИ…
— Видел, — с интересом ответил Доминик. Мыслей Славяна он услышать не мог, но к чему тот клонит, догадался. — И не одну.
— Так в них продолжают делать открытия, — сказал Славян. — Причём высокой научной ценности. Науку, знаешь ли, двигают не столько аппаратурой, сколько мозгами. Без них никакие высокие технологии не помогут.
— И?..
— Ты говорил, что общинники верят тебе безоговорочно. И ты не соврёшь, если скажешь, что даже в простенькой лаборатории можно сделать великое открытие. Пусть и не скоро, но можно. На счёт того, что вампиры никогда не избавят себя от Жажды сами — чушь собачья, но раз предрассудок такой живучий, найми человеков, гоблинов, да хоть чёрта лысого. С обычным контрактом по образцу фармацевтических фирм: исследования проводят они, а право на препарат принадлежит общине. Им положена только премия в размере заранее условленной суммы, например — тысяча оговоренных законом страны минимальных зарплат. Покупали ведь всякие мелко — и крупнопоместные дворянчики рецепты у алхимиков.
Вампир усмехнулся:
— Идея неплохая. Только потом заявится очередной умник с готовым лекарством, и всё — стройся в колонну по трое, и шагом марш. Славян, ты не первый… До тебя таких догадливых знаешь сколько было?
— Таких не было, — плутовски улыбнулся Славян. Он отошёл от двери, сел в кресло. — Доминик, надо провести референдум.
— Что? — не понял вампир.
— Всенародное голосование, — перевёл Славян.
— Да знаю я. Зачем?
— Чтобы выяснить, согласны ли налогоплательщики… Ты ведь налоги собираешь?
— Община собирает, — ответил Доминик. — Казначейские книги ведутся открыто, все знают как тратятся общинные деньги.
— Тем более! Ты объясняешь, для чего собираешься создать лабораторию, каковы перспективы получить лекарство, и спрашиваешь, согласны ли общинники ежемесячно выделять… м-м… ноль целых, одну десятую своего дохода на содержание лаборатории и исследователей. Закону крови такая сделка не противоречит: община даёт вампирам лекарство через относительно обозримую вечность, а вампиры общине — деньги. А каким образом и когда община изготовит лекарство, никого не касается. При этом община своим партнёрам не лжёт — вот она, действующая лаборатория, вот они, исследования. Ждите-с. Только платить не забывайте. — Славян ворохнулся в кресле, ещё одну идею выдумал, спешил поделиться: — Вампир ведь не может сам разорвать договор, только его покупатель?
— Да.
— Так если к вам подвалит очередной Сокол или ещё какой прохиндей, ему просто некого будет купить — все вампиры принадлежат общине.
— Можно купить общину, — возразил Доминик.
— Нет. Договор крови с чужаком заключать в праве только повелитель или сбежавший из общины отбросень. Ну отбосы не жалко, а ты свой договор уже заключишь, уже продашь себя общине, то есть себе же самому. В обмен на лекарство ты обязуешься править общиной, заботится о её благе и процветании. То есть продолжишь делать то, что делаешь сейчас. Реально ничего не изменится, но община замкнётся на саму себя, каждый вампир будет сам себя держать за Жажду, и разорвать этот круг невозможно, хоть гору самого наилучшего лекарства предлагай.
— Редкостного идиотизма затея, — проговорил повелитель. Но без особой уверенности.
— Попробовать-то можно. Хуже точно не будет.
— Куда уж хуже…
— Соколы найдут куда, — заверил Славян.
— Эти могут, — согласился Доминик и принялся обкатывать идею: — Попробовать? А почему бы нет? И голосование как раз то, что надо: напрямую я в таком деле приказать не смогу, а так — всё добровольно. Живляне обеспечат необходимый процент отрицательных голосов, — просто ради удовольствия повредничать. Результат всеобщинного голосования — приказ для правителя. Я создаю лабораторию, и от имени общины заключаю договор крови с каждым совершеннолетним общинником, включая живлян — в таком деле ни одна страховка лишней не будет. Правда, возникают сложности с правом на миграцию из общины в общину… Но если Союз Общин создаст единую лабораторию с филиалом в каждой долине, с миграцией тоже всё решиться. Убедить бы их ещё попробовать…
— А ты сделай сначала у себя. Другие общины смогут присоединиться к твоей лаборатории как партнёры, вот она и станет одной на всех.
— Пожалуй…
Часы на центральной площади пробили час ночи.
— Ох, Славян, — опомнился Доминик. — Тебе же давно домой пора.
— Ничего.
— Всё, хватит разговоров, пошли. — Доминик взял в шкафу куртку, повёл Славяна к приёмной. Звук их шагов разбудил задремавшую Терезу. Повелитель тихо ойкнул и шмыгнул обратно в зал советов.
* * *
— Войдите, — голос у Дариэля заметно дрогнул — телепатией хелефайи не владеют, но позднего визитёра он узнал: Йорувен ар-Динкр ли-Канрруа, вестник долины Эндориен.
Свитер у вестника голубой — цвет неба, цвет жизни, а кафтан белый — цвет зимы, цвет траура. Серые штаны и сапоги. Голубой пояс с серебряными знаками долины, белые ножны. О чём бы ни говорил вестник, речь всегда идёт о жизни и смерти.
Лаурин стало стыдно за их человеческую одежду, за убогую комнату. И тут же свилась в тугую плеть злость. Это они все должны стыдиться! Осудили Дариэля безвинно, вышвырнули как преступника, даже как следует разобраться не удосужились. Ни Нэйринг, ни Миратвену она никогда этого не простит, даже при искупительном деянии. Простых долинников бы простила, сбеги Дариэль из-за из злотворения, но владык — никогда. С них спрос двойной. С Нэйринг в особенности — ведь у неё есть право помилования, чего стоило упрямой бабе, безмозглой формалистке, помешанной на замшелых обычаях, повязать Дариэлю голубую ленту, непременную деталь её облачения? Или хотя бы признать следствие недостаточным, приказать провести доследование? Там же всё гнилыми нитками шито…
— Привет и уважение долине Эндориен от долины Пиаплиен, — холодно и высокомерно сказала она. — Благополучны ли Миратвен и Нэйринг, высокочтимые владыки Эндориена?
— Да, посланница Пиаплиена, досточтимая ар-Дионир, и долина, и её владыки благополучны. Благодарю за проявленный интерес, — глубоко поклонился вестник и в свою очередь осведомился о благополучии Пиаплиена и его владык. Лаурин механически произносила слова благодарности, краем глаза следила за Дариэлем. Опомнился, овладел собой, исчезла мертвенная бедность. Теперь можно и послушать, о чем будет говорить вестник.
— Ар-Каниан ли-Шанлон, — сказал вестник Дариэлю, — вышвырок и беглец, слушай голос Эндориена.
Дариэль встал на колени, склонил голову, протянул вестнику сложенные чашей ладони в знак, что готов принять всё, что тому будет угодно сказать или сделать.
— Да свершиться воля моих владык, — проговорил Дариэль.
— Ар-Каниан ли-Шанлон, в присутствии свидетеля долины Пиаплиен Эндориен признаёт твое обвинение ложным, а тебя — невиновным и неподсудным. Поднимись, и выслушай дальнейшее так, как положено свободному хелефайе. — Что лицо, что голос у вестника холодны и бесстрастны, но уши встали торчком, мочки развернулись к Дариэлю, он искренне рад принести добрую весть.
Дариэль поднялся, расправил плечи, глянул вестнику прямо в лицо.
— Долина Эндориен, её жители и владыки признают свою вину перед вами, почтенный ар-Каниан, и просят простить их. — Вестник встал на колено, склонил голову. Верхушки ушей обвисли, отвернулись к затылку — правдивы владыки или нет, но Йорувен виноватым себя чувствует.
— Я прощаю, — ответил Дариэль.
— Благодарю, — ещё ниже склонился вестник. Выпрямился, достал из прицепленного к поясу кошеля короткий и широкий синий шёлковый шарф и серебряную ящерку-алиир. Двумя руками протянул шарф с лежащим на нём алииром Дариэлю. — Эндориен просит о возвращении.
— Нет! — не выдержала Лаурин. — Я, посланница долины Пиаплиен, Элайвен ар-Дионир ли-Маннук, предлагала тебе, Аолинг ар-Каниан ли-Шанлон, раньше и предлагаю теперь, в присутствии свидетеля долины Эндориен, алиир Пиаплиена. Аолинг, не возвращайся! Сподличали один раз, сподличают и второй.
— Владыка завтра на рассвете снимет венец, — сказал вестник. — Будут объявлены новые испытания и выборы.
— А Нэйринг? — Лаурин потёрла горло, перехватило дыхание.
— Владычица остаётся. Её вина меньше, — твёрдо сказал вестник. — И владычица настояла на доследовании — вопреки мнению Совета долины и владыки. Ей неожиданно открылись новые обстоятельства.
— Я верю, — ответила Лаурин. Как ни обидно, но вестник сказал не просто правду — истину. При всём своём формализме, а может, именно благодаря ему, Нэйринг безупречно честна, а в решениях отважна, тверда и последовательна.
— Миратвен сам решил отказаться от венца, — спросила она, — или Нэйринг настояла?
— Сам.
Владыка, свершивший неправедный суд, должен отказаться от власти, таков закон. Но нарушить, обойти его легко.
«Чёрт с вами, — подумала Лаурин, — это равносильно искуплению. Между нами нет ни вины, ни обиды».
Дариэль взял алиир, приколол на свитер. Лаурин одобрительно кивнула. Когда в гнусной ситуации все участники поступают достойно — её мерзость исчезает.
Вестник поднялся с колена, убрал шарф.
— Почтенный ар-Каниан, владычица приказала всем долинникам присутствовать на отречении, и принять участие в испытаниях и выборах.
Дело обычное, так всегда делается. Дариэль склонил голову.
— Досточтимая ар-Дионир, владычица Эндориена просит посланницу Пиаплиена засвидетельствовать честность отречения, испытаний и выборов, — торжественно возгласил вестник. — Лошади ждут на Магичке, — сказал он просто, без всякой официальности. Лаурин благодарно улыбнулась, сил на формальности ни у кого не осталось. — Здесь такси заказано. Вещи можно оставить, после заберёте, я охранное заклятье взял.
— Вот спасибо, — обрадовался Дариэль. — Ли-Канрруа, возьмите куртку, незачем вестническим облачением зря светится.
— В такси плащ есть, — ответил вестник. — А вы молодец, Аолинг, — сказал он одобрительно. — Не каждый бы хелефайя догадался.
* * *
В воскресенье Тереза разбудила Славяна рано, за два часа до рассвета. Проснулся он легко, по-волчьи, и сразу же потянулся к ней, не только телом, но и душой.
— Нет, — с сожалением сказала она. — Надо спешить.
— Как скажешь, — Славян обнял её за талию, повлёк к кровати. Какие всё-таки чуткие у него пальцы.
— Нет времени, — высвободилась она. — Я должна показать тебе кое-что. Это далеко.
— Что такое? — сразу заинтересовался он. Настоящий волк. Только волк-одиночка.
— Скоро узнаешь. Иди умывайся. Я пока приготовлю завтрак.
— Славян, — спросила вампирка за чаем, — ты верхом ездить умеешь?
— Не знаю, не пробовал, — пошутил он, — может, и сумею.
— Тогда придётся идти пешком. Верховых поляна пускает, а приехавших на любом другом транспорте, пусть даже на велосипеде, и только четверть пути, отвергнет. — Вампирка недовольно прикусила губу. — Далеко топать придётся.
— От врат? Это на Магичке?
Вампирка кивнула.
— У тебя карта тех мест есть? И карта приграничья? — спросил Славян. — Через Техничку можно здорово срезать путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75