Я чувствую, что так и будет! И нас всегда будут помнить!
– Да уж! – раздалось вместе со скрипом отъезжающей в сторону двери. – Вас теперь не забудут долго!
На пороге изолятора стоял следователь в сопровождении двух милиционеров. Я снова вздохнул.
Все началось заново. Нас опять стали допрашивать.
Следователь задавал по несколько раз одни и те же вопросы. Видимо, он надеялся зацепиться за какие-то слова, найти что-то, что поможет расколоть нас.
Но мы стояли на своем. Пашка твердил про пояс, я молчал. Несколько человек просматривали видеозапись нашего полета и приземления, еще несколько человек искали пояс.
Когда же его так и не нашли, следователь начал злиться и стал давить на нас еще сильнее. Угрозы сыпались одна за другой. Тогда Пашка сказал, что пояс мог просто раствориться. Якобы нас предупреждали, что он одноразовый.
Услышав об этом, ведущий допрос пришел в ярость.
Я не знаю, чем бы все закончилось. У нас за эти два часа уже появилось по одному проколу, и, думаю, могла бы появиться еще парочка, но тут кто-то позвонил следователю. И произошло чудо. После пары минут разговора мучитель извинился перед нами и отпустил домой.
Мы так и не спросили, кому обязаны своим спасением. Как решили не спрашивать и то, почему милиция не стерла прокол в личном деле, раз уж нас оправдали. Видимо, позвонивший был очень важной Шишкой. А вставать у таких на пути хотелось меньше всего.
В тот вечер я наконец понял, что все время мы с Пашкой находились под наблюдением, что все наши встречи не случайны. Из нас хотели кого-то сделать или, может, просто ставили на нас эксперимент.
В любом случае, доверять теперь нельзя никому. Пашка, конечно, был прав. Его способности мы обнаружили совершенно напрасно. Все могло ведь закончиться и гораздо хуже.
Но проблемы вскоре забылись. Мы продолжали делать вид, что все в порядке.
А лето шло своим чередом – неспешно катилось к осени.
11.09.2212
Женский голос с глупо-восторженными интонациями зачитывал параграфы урока. Я не слушал. Как всегда на ботанике, отвлекался и смотрел то в окно, где расстилалась панорама заросшего ромашками поля, то на стену, по которой плясали отблески воды из бассейна.
Раньше я не часто ходил в школу. Не видел смысла собираться целой группой для того, чтобы прослушать записанную на пленку или читаемую вживую лекцию. Обязательны для посещения только контрольные и экзамены, которые проводят в специальных аудиториях, где хитроумные приборы не позволяют списывать. Сейчас, конечно, роботы уже не так умны, как были до войны, но и нынешнего искусственного интеллекта вполне хватало, чтобы проследить за шалопаями вроде нас.
Но после того, как я впервые увидел Наташу, мое отношение к школе изменилось.
За месяцы совместной учебы я не пропустил ни одного урока.
Учителя удивлялись резкой смене моего поведения. Они и так подозревали во мне и Пашке что-то странное. У нас ведь уже было по два прокола, и это все отлично знали. А сейчас еще и эта проснувшаяся тяга к школьным занятиям. Как там у них это называлось? То ли повышение групповой активности, то ли что-то с социализацией индивида.
В итоге учителя провели со мной несколько тестов, ничего особенного не выявили, почесали затылки и… привыкли. А я сидел и задумчиво поглядывал туда, где возле окна находилась парта Наташи. К сожалению, на ботанике девочка сидела не рядом со мной.
Сегодня Пашки в классе не было. И я ждал того момента, когда урок закончится, чтобы серьезно поговорить с Наташей наедине. Хотел объясниться за тот случай на крыше, за неловкость, возникшую между нами.
И вообще, в четырнадцать лет человек уже достаточно взрослый, чтобы завести себе девушку!
Но все получилось не так, как я планировал. После конца занятий за Наташей прилетел на транспорте ее отец, и они вдвоем отправились покупать подарок ее матери на день рождения.
Разговор, к которому я так тщательно готовился, сорвался. И я еще долго стоял посреди школьного двора, решая, что теперь делать. Плеск бирюзовой воды в бассейне, ковер травы под ногами, пронзительно синее, без единого облачка небо над головой…
Ребята начали расходиться по своим делам, школьный двор пустел. Я же все бесцельно слонялся туда-сюда. Идти домой не хотелось. В конце концов я решил найти Пашку.
Мобильные нам еще не вживляли, так как электромагнитное излучение при их работе плохо сказывалось на растущих тканях. Так что возможности дистанционно узнать, где сейчас находится друг, у меня не было.
Я решил не пользоваться авиеткой и прогуляться до дома Пашки пешком. Погода стояла прекрасная, да и срочности встреча с другом не требовала. Ну, а если Паши нет дома – тогда пойду к себе. Почитаю или посмотрю «Космический патруль».
Дорога шла через небольшой лесной массив. Песчаная полоса проходила между рядами высоких, но ухоженных акаций, затем ныряла под сень грустных серебристых ив, перебиралась через деревянный мостик, под которым звонко журчал ручей.
Я шел, погруженный в невеселые мысли, и не сразу увидел приятеля. Он стоял на поляне, заросшей высокой травой, и настороженно прислушивался. Поляна находилась как раз у развилки дороги. Если сейчас повернуть налево и пройти через холмик к синему забору, то придешь прямо к дому Пашки, если же свернуть вправо и в обход небольшого пруда дойти до живой изгороди из хмеля и вьюнка, то окажешься перед моим домом.
Пашка внимательно смотрел куда-то в заросли на другой стороне пруда и не двигался. Заметив меня, он чуть заметно махнул рукой, затем показал на свое ухо.
Я на цыпочках подошел к другу и тоже прислушался. В ветвях деревьев пел на разные лады скворец, над поверхностью воды шуршала крыльями стрекоза, в траве за нашими спинами стрекотал сверчок. Ничего подозрительного я услышать так и не сумел.
– Что такое, Паш?
– Там, – приятель снова махнул в сторону пруда, – какой-то гул. Будто что-то крутится. Под землей…
Я снова принялся напряженно вслушиваться. Вроде бы ничего такого и не слышно, наверное, у Пашки мозги от жары скрипеть начали. С ума бедный сошел…
Вдруг посреди трели скворца слабо-слабо, на самой границе слышимости, раздалось легкое механическое жужжание и глухой удар чего-то тяжелого и железного, словно в невообразимой дали начинался колокольный перезвон.
Пашка торжествующе посмотрел на меня:
– Слышал?
Я кивнул. Скорее всего, это где-то под землей уронили на пол сотню-другую килограммов металлолома.
– Надо бы поближе подобраться. Только не спеша, – друг был полон не только энтузиазма, но и осторожности.
– Так чего ты ждешь? Пойдем, обойдем воду и посмотрим, что там гремит.
У моего друга округлились глаза.
– Ты что! Нас же схватят!
– Кто нас схватит? – я усмехнулся. По-моему, Пашка все же был не слишком здоров. – Ты что, воды боишься? Или лягушек?
Будто в подтверждение моих слов, лягушонок сорвался с коряжки и плюхнулся в пруд, пуская по воде круги.
Пашка перевел взгляд с земноводного, мирно плавающего около берега, на меня. В глазах друга мелькнуло недовольство.
– Слушай, Серега! Я, по-твоему, идиот?
Мне захотелось кивнуть, но я сдержался. Не время сейчас подтрунивать над приятелем. Слишком уж он сосредоточен.
Пашка, не дожидаясь ответа на свой явно риторический вопрос, продолжил:
– Ты сегодня прохлаждался в школе. А я сидел дома и думал…
Я хотел сказать, что думать – занятие полезное и главное в этом деле не перенапрячься, но опять сдержался.
– Думал над тем, почему это мимо наших домов постоянно летают какие-то грузолеты. Зачем тогда выбросили флаер на поляну. Это ведь во-о-он та поляна была. Помнишь?
Вот теперь проняло и меня. Естественно, я помнил, как тогда завладел флаером. Помнил, как Пашка в первый раз поднялся в воздух одной только силой мысли. И еще я помнил о том, что нам в этот день поставили по проколу в личное дело.
Неужели Пашка смог что-то узнать?
– П-помню, – сказал я и почувствовал, что мой голос дрогнул. – Здесь что – секретная подземная база?
Пашка улыбнулся:
– Дошло! Наконец-то!
– Но ты-то как догадался? – подумав секунду, спросил я.
– А я сегодня проследил за транспортом. Увидел, что опять сюда что-то сбросили. Пошел было посмотреть. Вдруг вижу – две фигуры копошатся. Они подобрали ту штуку, зашли куда-то за пруд и исчезли. Там где-то люк есть.
Я сглотнул, молча переваривая услышанное. Мне ведь снилась эта база. Я видел ее, почему же не поверил другу сразу?
– Да, Пашка, – мне тяжело было признаваться в своем скудоумии, – там база. Она мне несколько раз привиделась во сне. Извини, что смеялся над тобой!
Пашка в привычной ему манере хлопнул меня по плечу:
– Забудь! Не бери в голову.
Я кивнул:
– Хорошо.
Верить, что рядом подземная база, не хотелось.
Села на высокий стебель стрекоза, лягушонок снова залез на корягу. Я вдохнул насыщенный тонкими ароматами воздух. Пахло луговыми цветами и сеном, а еще самую капельку березовой листвой.
– И часто тебе сны снятся? Про подземные базы? – неожиданно спросил Пашка.
– Не очень, – замялся я.
– И ты веришь им?
– Иногда они бывают такими яркими…
– Понятно, – сказал Пашка. – Выходит, ты знаешь, что внутри?
– Ага, – мне каждый раз было неловко, когда приходилось рассказывать кому-нибудь о своих сновидениях. – Я видел коридоры. Широкие…
…Широкие и едва освещенные коридоры. Пандусы, эстакады, винтовые эскалаторы и проемы антигравитационных лифтов. По стенам тянутся бесконечные силовые кабели.
Один горизонт вниз. Толща земли над головой давит все сильнее. Пугающее и слишком необычное эхо разбрызгивается во всех направлениях.
Еще ниже. Второй горизонт. Почти полная темнота. Фигуры в серебристых одеждах с непонятными приборами на плече. Несколько странных шестилапых существ, окруженных людьми в защите. Огромная, несколько метров толщиной дверь. Мигающий красным огоньком электронный замок.
Снова вниз. Третий горизонт. Четвертый, пятый – они сливаются в невообразимую мешанину из уровней, подъемников и лифтов. Что-то похожее на соты, и рядом, на высоту нескольких горизонтов, простирается зала абсолютно сферической формы. В центре закреплен какой-то контейнер," также выполненный в виде сферы. Из контейнера во все стороны тянутся провода.
В контейнер. Внутрь. А там огромный, напоминающий сердце сгусток живой плоти.
– Сережка! Эй! Что с тобой?!
Я с трудом удержался на ногах – так ярко промелькнули перед глазами образы. В контейнере находилось что-то чужое. Настолько чужое, что присутствие его на Земле было неуместным и очень опасным.
– Паш, там инопланетное существо!
– Овр?
– Не знаю. Наверное, нет. Они вроде как должны быть похожи на гусениц.
– Стоит залезть внутрь? Как думаешь? – Мой приятель внимательно смотрел на меня.
Я покачал головой:
– Можешь считать меня трусом, но я туда не пойду.
– Лады. – Кажется, Пашка и сам не горел большим желанием влезать головой в петлю. – Идем по домам? Я проголодался.
Мне тоже вдруг сильно захотелось есть. Но еще сильнее захотелось уйти отсюда и не оставаться в опасной близости от чужой базы. Очень страшным показалось то, что подземный комплекс расположился прямо под нашими домами. Ощущение было неприятным и гнетущим. Примерно так, я думаю, чувствует себя человек, у которого в подвале поселилась нечисть. Вроде и вреда никакого – она из подпола ни ногой, но страшно.
Тем более что все это явно было чужим. Базу строили не люди.
Правильно мы сделали, что не стали искать вход в подземелье. Нас наверняка держали в те минуты на прицеле. Сделали бы что-нибудь не так – сразу бы тихо убрали.
И пока я шел к дому, меня все не покидало ощущение, что за мной следят. Странно. Ведь, судя по всему, я за свою жизнь должен был к такому ощущению привыкнуть…
13.10.2212
Если долго смотреть на баскетбольный мяч, то можно вообразить, что держишь в руках огромный мандарин. И сходство не ограничивается лишь формой и цветом – пользы для здоровья мяч приносит никак не меньше…
А я сидел с ним на коленях и не мог даже выйти во двор – побросать в кольцо ради удовольствия. Не скажу, что чувствовал себя плохо, – мама уже успела накормить меня разными таблетками, но так просто ангина не отступает даже при современной медицине.
Сильно першило в горле, ломило тело. Через день-два это, конечно, пройдет, но пока мне надо полежать. Сон и отдых – и по сей день лучшие лекарства от всевозможных недугов.
Я раскрутил мячик на указательном пальце. Пару секунд шар вращался, а потом соскочил и ускакал в угол комнаты. Вздохнув, я устало откинулся на кровать и принялся разглядывать потолок.
В такие моменты кажется, что все напрасно: взрослеть, расти, ставить какие-то цели в жизни, разрабатывать планы. Любая мелочь – инфекция, несчастный случай или чей-то злой умысел – и ты никогда и ничего не достигнешь. Тогда зачем? Почему трудится мозг, придумывая модели будущего? Неужели это возможно – одолеть все бесчисленные случайности и достигнуть своей мечты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Да уж! – раздалось вместе со скрипом отъезжающей в сторону двери. – Вас теперь не забудут долго!
На пороге изолятора стоял следователь в сопровождении двух милиционеров. Я снова вздохнул.
Все началось заново. Нас опять стали допрашивать.
Следователь задавал по несколько раз одни и те же вопросы. Видимо, он надеялся зацепиться за какие-то слова, найти что-то, что поможет расколоть нас.
Но мы стояли на своем. Пашка твердил про пояс, я молчал. Несколько человек просматривали видеозапись нашего полета и приземления, еще несколько человек искали пояс.
Когда же его так и не нашли, следователь начал злиться и стал давить на нас еще сильнее. Угрозы сыпались одна за другой. Тогда Пашка сказал, что пояс мог просто раствориться. Якобы нас предупреждали, что он одноразовый.
Услышав об этом, ведущий допрос пришел в ярость.
Я не знаю, чем бы все закончилось. У нас за эти два часа уже появилось по одному проколу, и, думаю, могла бы появиться еще парочка, но тут кто-то позвонил следователю. И произошло чудо. После пары минут разговора мучитель извинился перед нами и отпустил домой.
Мы так и не спросили, кому обязаны своим спасением. Как решили не спрашивать и то, почему милиция не стерла прокол в личном деле, раз уж нас оправдали. Видимо, позвонивший был очень важной Шишкой. А вставать у таких на пути хотелось меньше всего.
В тот вечер я наконец понял, что все время мы с Пашкой находились под наблюдением, что все наши встречи не случайны. Из нас хотели кого-то сделать или, может, просто ставили на нас эксперимент.
В любом случае, доверять теперь нельзя никому. Пашка, конечно, был прав. Его способности мы обнаружили совершенно напрасно. Все могло ведь закончиться и гораздо хуже.
Но проблемы вскоре забылись. Мы продолжали делать вид, что все в порядке.
А лето шло своим чередом – неспешно катилось к осени.
11.09.2212
Женский голос с глупо-восторженными интонациями зачитывал параграфы урока. Я не слушал. Как всегда на ботанике, отвлекался и смотрел то в окно, где расстилалась панорама заросшего ромашками поля, то на стену, по которой плясали отблески воды из бассейна.
Раньше я не часто ходил в школу. Не видел смысла собираться целой группой для того, чтобы прослушать записанную на пленку или читаемую вживую лекцию. Обязательны для посещения только контрольные и экзамены, которые проводят в специальных аудиториях, где хитроумные приборы не позволяют списывать. Сейчас, конечно, роботы уже не так умны, как были до войны, но и нынешнего искусственного интеллекта вполне хватало, чтобы проследить за шалопаями вроде нас.
Но после того, как я впервые увидел Наташу, мое отношение к школе изменилось.
За месяцы совместной учебы я не пропустил ни одного урока.
Учителя удивлялись резкой смене моего поведения. Они и так подозревали во мне и Пашке что-то странное. У нас ведь уже было по два прокола, и это все отлично знали. А сейчас еще и эта проснувшаяся тяга к школьным занятиям. Как там у них это называлось? То ли повышение групповой активности, то ли что-то с социализацией индивида.
В итоге учителя провели со мной несколько тестов, ничего особенного не выявили, почесали затылки и… привыкли. А я сидел и задумчиво поглядывал туда, где возле окна находилась парта Наташи. К сожалению, на ботанике девочка сидела не рядом со мной.
Сегодня Пашки в классе не было. И я ждал того момента, когда урок закончится, чтобы серьезно поговорить с Наташей наедине. Хотел объясниться за тот случай на крыше, за неловкость, возникшую между нами.
И вообще, в четырнадцать лет человек уже достаточно взрослый, чтобы завести себе девушку!
Но все получилось не так, как я планировал. После конца занятий за Наташей прилетел на транспорте ее отец, и они вдвоем отправились покупать подарок ее матери на день рождения.
Разговор, к которому я так тщательно готовился, сорвался. И я еще долго стоял посреди школьного двора, решая, что теперь делать. Плеск бирюзовой воды в бассейне, ковер травы под ногами, пронзительно синее, без единого облачка небо над головой…
Ребята начали расходиться по своим делам, школьный двор пустел. Я же все бесцельно слонялся туда-сюда. Идти домой не хотелось. В конце концов я решил найти Пашку.
Мобильные нам еще не вживляли, так как электромагнитное излучение при их работе плохо сказывалось на растущих тканях. Так что возможности дистанционно узнать, где сейчас находится друг, у меня не было.
Я решил не пользоваться авиеткой и прогуляться до дома Пашки пешком. Погода стояла прекрасная, да и срочности встреча с другом не требовала. Ну, а если Паши нет дома – тогда пойду к себе. Почитаю или посмотрю «Космический патруль».
Дорога шла через небольшой лесной массив. Песчаная полоса проходила между рядами высоких, но ухоженных акаций, затем ныряла под сень грустных серебристых ив, перебиралась через деревянный мостик, под которым звонко журчал ручей.
Я шел, погруженный в невеселые мысли, и не сразу увидел приятеля. Он стоял на поляне, заросшей высокой травой, и настороженно прислушивался. Поляна находилась как раз у развилки дороги. Если сейчас повернуть налево и пройти через холмик к синему забору, то придешь прямо к дому Пашки, если же свернуть вправо и в обход небольшого пруда дойти до живой изгороди из хмеля и вьюнка, то окажешься перед моим домом.
Пашка внимательно смотрел куда-то в заросли на другой стороне пруда и не двигался. Заметив меня, он чуть заметно махнул рукой, затем показал на свое ухо.
Я на цыпочках подошел к другу и тоже прислушался. В ветвях деревьев пел на разные лады скворец, над поверхностью воды шуршала крыльями стрекоза, в траве за нашими спинами стрекотал сверчок. Ничего подозрительного я услышать так и не сумел.
– Что такое, Паш?
– Там, – приятель снова махнул в сторону пруда, – какой-то гул. Будто что-то крутится. Под землей…
Я снова принялся напряженно вслушиваться. Вроде бы ничего такого и не слышно, наверное, у Пашки мозги от жары скрипеть начали. С ума бедный сошел…
Вдруг посреди трели скворца слабо-слабо, на самой границе слышимости, раздалось легкое механическое жужжание и глухой удар чего-то тяжелого и железного, словно в невообразимой дали начинался колокольный перезвон.
Пашка торжествующе посмотрел на меня:
– Слышал?
Я кивнул. Скорее всего, это где-то под землей уронили на пол сотню-другую килограммов металлолома.
– Надо бы поближе подобраться. Только не спеша, – друг был полон не только энтузиазма, но и осторожности.
– Так чего ты ждешь? Пойдем, обойдем воду и посмотрим, что там гремит.
У моего друга округлились глаза.
– Ты что! Нас же схватят!
– Кто нас схватит? – я усмехнулся. По-моему, Пашка все же был не слишком здоров. – Ты что, воды боишься? Или лягушек?
Будто в подтверждение моих слов, лягушонок сорвался с коряжки и плюхнулся в пруд, пуская по воде круги.
Пашка перевел взгляд с земноводного, мирно плавающего около берега, на меня. В глазах друга мелькнуло недовольство.
– Слушай, Серега! Я, по-твоему, идиот?
Мне захотелось кивнуть, но я сдержался. Не время сейчас подтрунивать над приятелем. Слишком уж он сосредоточен.
Пашка, не дожидаясь ответа на свой явно риторический вопрос, продолжил:
– Ты сегодня прохлаждался в школе. А я сидел дома и думал…
Я хотел сказать, что думать – занятие полезное и главное в этом деле не перенапрячься, но опять сдержался.
– Думал над тем, почему это мимо наших домов постоянно летают какие-то грузолеты. Зачем тогда выбросили флаер на поляну. Это ведь во-о-он та поляна была. Помнишь?
Вот теперь проняло и меня. Естественно, я помнил, как тогда завладел флаером. Помнил, как Пашка в первый раз поднялся в воздух одной только силой мысли. И еще я помнил о том, что нам в этот день поставили по проколу в личное дело.
Неужели Пашка смог что-то узнать?
– П-помню, – сказал я и почувствовал, что мой голос дрогнул. – Здесь что – секретная подземная база?
Пашка улыбнулся:
– Дошло! Наконец-то!
– Но ты-то как догадался? – подумав секунду, спросил я.
– А я сегодня проследил за транспортом. Увидел, что опять сюда что-то сбросили. Пошел было посмотреть. Вдруг вижу – две фигуры копошатся. Они подобрали ту штуку, зашли куда-то за пруд и исчезли. Там где-то люк есть.
Я сглотнул, молча переваривая услышанное. Мне ведь снилась эта база. Я видел ее, почему же не поверил другу сразу?
– Да, Пашка, – мне тяжело было признаваться в своем скудоумии, – там база. Она мне несколько раз привиделась во сне. Извини, что смеялся над тобой!
Пашка в привычной ему манере хлопнул меня по плечу:
– Забудь! Не бери в голову.
Я кивнул:
– Хорошо.
Верить, что рядом подземная база, не хотелось.
Села на высокий стебель стрекоза, лягушонок снова залез на корягу. Я вдохнул насыщенный тонкими ароматами воздух. Пахло луговыми цветами и сеном, а еще самую капельку березовой листвой.
– И часто тебе сны снятся? Про подземные базы? – неожиданно спросил Пашка.
– Не очень, – замялся я.
– И ты веришь им?
– Иногда они бывают такими яркими…
– Понятно, – сказал Пашка. – Выходит, ты знаешь, что внутри?
– Ага, – мне каждый раз было неловко, когда приходилось рассказывать кому-нибудь о своих сновидениях. – Я видел коридоры. Широкие…
…Широкие и едва освещенные коридоры. Пандусы, эстакады, винтовые эскалаторы и проемы антигравитационных лифтов. По стенам тянутся бесконечные силовые кабели.
Один горизонт вниз. Толща земли над головой давит все сильнее. Пугающее и слишком необычное эхо разбрызгивается во всех направлениях.
Еще ниже. Второй горизонт. Почти полная темнота. Фигуры в серебристых одеждах с непонятными приборами на плече. Несколько странных шестилапых существ, окруженных людьми в защите. Огромная, несколько метров толщиной дверь. Мигающий красным огоньком электронный замок.
Снова вниз. Третий горизонт. Четвертый, пятый – они сливаются в невообразимую мешанину из уровней, подъемников и лифтов. Что-то похожее на соты, и рядом, на высоту нескольких горизонтов, простирается зала абсолютно сферической формы. В центре закреплен какой-то контейнер," также выполненный в виде сферы. Из контейнера во все стороны тянутся провода.
В контейнер. Внутрь. А там огромный, напоминающий сердце сгусток живой плоти.
– Сережка! Эй! Что с тобой?!
Я с трудом удержался на ногах – так ярко промелькнули перед глазами образы. В контейнере находилось что-то чужое. Настолько чужое, что присутствие его на Земле было неуместным и очень опасным.
– Паш, там инопланетное существо!
– Овр?
– Не знаю. Наверное, нет. Они вроде как должны быть похожи на гусениц.
– Стоит залезть внутрь? Как думаешь? – Мой приятель внимательно смотрел на меня.
Я покачал головой:
– Можешь считать меня трусом, но я туда не пойду.
– Лады. – Кажется, Пашка и сам не горел большим желанием влезать головой в петлю. – Идем по домам? Я проголодался.
Мне тоже вдруг сильно захотелось есть. Но еще сильнее захотелось уйти отсюда и не оставаться в опасной близости от чужой базы. Очень страшным показалось то, что подземный комплекс расположился прямо под нашими домами. Ощущение было неприятным и гнетущим. Примерно так, я думаю, чувствует себя человек, у которого в подвале поселилась нечисть. Вроде и вреда никакого – она из подпола ни ногой, но страшно.
Тем более что все это явно было чужим. Базу строили не люди.
Правильно мы сделали, что не стали искать вход в подземелье. Нас наверняка держали в те минуты на прицеле. Сделали бы что-нибудь не так – сразу бы тихо убрали.
И пока я шел к дому, меня все не покидало ощущение, что за мной следят. Странно. Ведь, судя по всему, я за свою жизнь должен был к такому ощущению привыкнуть…
13.10.2212
Если долго смотреть на баскетбольный мяч, то можно вообразить, что держишь в руках огромный мандарин. И сходство не ограничивается лишь формой и цветом – пользы для здоровья мяч приносит никак не меньше…
А я сидел с ним на коленях и не мог даже выйти во двор – побросать в кольцо ради удовольствия. Не скажу, что чувствовал себя плохо, – мама уже успела накормить меня разными таблетками, но так просто ангина не отступает даже при современной медицине.
Сильно першило в горле, ломило тело. Через день-два это, конечно, пройдет, но пока мне надо полежать. Сон и отдых – и по сей день лучшие лекарства от всевозможных недугов.
Я раскрутил мячик на указательном пальце. Пару секунд шар вращался, а потом соскочил и ускакал в угол комнаты. Вздохнув, я устало откинулся на кровать и принялся разглядывать потолок.
В такие моменты кажется, что все напрасно: взрослеть, расти, ставить какие-то цели в жизни, разрабатывать планы. Любая мелочь – инфекция, несчастный случай или чей-то злой умысел – и ты никогда и ничего не достигнешь. Тогда зачем? Почему трудится мозг, придумывая модели будущего? Неужели это возможно – одолеть все бесчисленные случайности и достигнуть своей мечты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61