Будь-то желание пойти к поварихе в каюту или просто необходимость сходить в туалет. Ясно?
– Ясно, – хмуро ответил я. – Боюсь, что расстрою вас и к поварихе не пойду…
– Шутки тут неуместны! – отрезал Смирнов и добавил: – Продолжайте, капитан. Делайте вид, что я и не приходил.
– Как хотите, – сказал на это Суслов. – Хотел разве что поздороваться.
Смирнов немного смягчился и быстро козырнул, капитан со штурманом ответили так же.
– Ты знаешь, почему стабилизаторы устанавливаются в позицию 34–19? – Суслов вновь переключил свое внимание на меня.
– Да, – сказал я. – Это оптимальный показатель для нашей скорости в подпространстве. Чуть больше или чуть меньше – и начнутся обратные релятивистские процессы.
– Молодец! – похвалил меня капитан. – Хорошо учился. Ну, а вот, например, по детектору гравитации видно, что впереди и чуть справа находится гравитационный колодец! Что мы будем делать, когда наша нематериальная проекция приблизится к объекту?
– Нужно будет обойти колодец на расстоянии не менее трех световых часов, иначе не выдержат стабилизаторы…
– Правильно. Если хочешь, можешь заняться расчетом поправки курса, потом сравним твои результаты с моими и штурмана. Думаю, ты справишься!
– Уже приступать?
– Конечно, до объекта – всего пара часов!
– Есть, – полушутливо-полусерьезно козырнул я и погрузился в вычисления.
То и дело я ловил на себе ироничный, но добрый взгляд Бергера. Штурман давно уже все рассчитал и теперь гадал, как быстро я справлюсь с заданием. Я же действовал так, как нас учили в Забвении. Вводил данные в компьютер и оценивал ответы, выдаваемые машиной. Пока все вроде шло правильно. Но потом компьютер ошибся.
Я сначала не поверил своим глазам, когда ответ машины не сошелся с ожидаемым мной. И не просто не сошелся: разница была на целых два порядка! Мгновенно все пересчитав, я пришел к выводу, что прав все-таки я. А это значило, что бортовой компьютер выдает неправильные результаты. Как такое может быть? Неужто капитан со штурманом меня проверяют?
– Ошибка в расчетах! – громко и четко сказал я, чтобы скрыть волнение.
– Так считай внимательнее! – усмехнулся Бергер.
– Я не о себе, – огрызнулся я. – Компьютер врет.
– Как врет? – смутился штурман.
– Что значит – врет? – резко обернулся ко мне Суслов.
– Ошибка в два порядка в значении компоненты обходного вектора, – зло проговорил я. Дурака из меня тут делают, да? – Если использовать ответ компьютера и довести вычисление до конца – мы врежемся в объект!
– Не может быть! – Бергер вскочил с места. – Ты то-то путаешь, Сергей! Машины не могут ошибаться!
– Машины не ошибаются, – четко проговорил Смирнов из угла рубки и тоже направился ко мне.
Капитан вел себя более сдержанно, он молча встал и с достоинством подошел. Я объяснил свои расчеты, указал на ошибку. Похоже, штурман с капитаном не врали – они действительно упустили просчет машины. Через полчаса, после двух перепроверок итоговый программный код был скорректирован и введен в блок управления.
Бергер вытер пот со лба, меня знобило.
– Что же это получается? – сказал капитан. – Кто-то намеренно сломал бортовой компьютер? Хотел, чтобы мы врезались в эту малую черную дыру?
– Это наша единственная поправка на пути к Заре, – кивнул штурман. – Кто-то нарочно изменил прошивку в ПЗУ вычислительной машины.
Я переводил взгляд со штурмана на капитана, ожидая объяснений.
– Изменить программу, зашитую в бортовом постоянном запоминающем устройстве, можно лишь одним способом, – пояснил Суслов. – Кто-то физически воздействовал на компьютер. Перепаял схему и заменил чип, где программа хранилась.
– Единственная ли это ошибка? – спросил Смирнов. Мы молчали. Никто не мог дать на это ответ.
– Я боюсь лететь в таком космолете, – медленно произнес Бергер. – Я не могу ручаться теперь ни за что. Необходимо переключиться на резервные цепи, а потом полностью протестировать все программное обеспечение и осмотреть сами микросхемы…
– А это даст результаты?! – воскликнул капитан. – Чтобы переключиться на резервный компьютер, надо выйти из подпространства. Сейчас мы не можем остаться без машины даже на десять минут! Вызывай ЦУП на Заре, она ближе. Спроси, что делать в такой ситуации.
– Так у нас же есть инструкции и Устав, – сказал штурман. – Это же нештатная ситуация, надо действовать, как нам велят!
– Какие к черту инструкции? – крикнул Суслов. – Ты знаешь, что предписывают делать в таком случае?
– Э-э.
– Тоже мне штурман! – снова закричал капитан. – «В случае потери контроля над движением корабля в подпространстве нужно немедленно выйти из него в обычный космос», – процитировал Суслов по памяти. – Ты знаешь, где мы окажемся, если выскочим раньше запланированного места? Ты можешь судить о том, где мы сейчас? Мы, а не наша проекция?!
– Нет, – осознавая всю критичность ситуации, проговорил Бергер.
– Вот именно, что нет! Если нас выкинет в Магеллановых Облаках, кто и, главное, сколько будет лететь к нам на помощь?!
По рубке разлилось гробовое молчание. Каждый из стоящих здесь впитывал те сотни миллиардов километров, что проносились сквозь нас каждое мгновение. Если мы выскочим сейчас, то это расстояние, возможно, станет непреодолимым, а возможно, мы вообще погибнем в момент перехода… Но если не выскочим – тоже можем умереть.
– Я предлагаю лететь дальше в обычном режиме, – прервал молчание я.
– Вас никто не спрашивает, молодой человек. Я здесь капитан! – заткнул меня Суслов, снова переходя на «вы». – Как бы мы ни поступили – надо связаться с Центром.
Настраивая аппаратуру для отправки сообщения на Зарю, капитан задумчиво спросил:
– Кто мог испортить программу? И где сейчас этот кто-то?
– Вы хотите сказать, что этот человек входит в экипаж? – насторожился я.
– Не знаю. Это наверняка было физическое вмешательство. Такое просто не под силу проделать дистанционно!
– Нет, – я потянулся к своему чутью. – Я сомневаюсь, что диверсант здесь. Может быть, кто-то залез в компьютер еще до отлета с Земли. А может, это сделали уже на Луне…
– На Луне к бортовому компьютеру никто не подходил! – нахмурился Суслов. – Мы постоянно работали с машиной, если бы кто-то перепаивал чипы «на горячую», в работе наступил бы серьезный сбой. Тем более мы бы сразу заметили, если бы предатель сначала выключил компьютер, а потом уже стал паять…
– Значит, это сделали еще на Земле. Кто-нибудь из милиции или почтовой службы, – сказал Бергер. – И те и другие тут крутились. Милиция проверяла грузы, почтовики загружали посылки. Могли выбрать момент, когда мы отвлеклись в грузовом отсеке, и перепрошить программу.
– Очень может быть, – согласился я. – Это СВ не уследило, его вина. Теперь уже в любом случае поздно рвать волосы на голове. Если у предателя есть какие-то подслушивающие устройства, тогда он уже осведомлен о своей неудаче, если нет – это нам только на руку. Будем действовать спокойно и тихо. Летим дальше, перепроверяем показания приборов и расчеты компьютера по десять раз – и летим. Будем надеяться на успех.
– Вполне поддерживаю Сергея, – подал голос Смирнов. – По моему мнению, бить тревогу не следует. Те, кто хотел гибели космолету, сами покажутся. Рано или поздно. Просто станем держать ухо востро.
Суслов шумно вздохнул, Бергер потер виски. Ухо востро мы обещали держать и после покушения на меня в лунных Куполах. Надеюсь, провидец Шамиль окажется прав, и до Зари я доберусь.
– Летим дальше! – принял решение капитан. – Беру всю ответственность на себя!
– Но что делать с компьютером? – спросил Бергер.
– Техники все равно не смогут починить его до выхода в обычное пространство. Пока что поставим сюда еще одно кресло и смонтируем терминал. – Суслов ткнул в меня пальцем. – Краснов будет сидеть и перепроверять расчеты.
– Я?
– Да, ты! Будем тебя эксплуатировать. Похоже, ты только что спас наши жизни. А мы, наверное, чересчур расслабились.
– Хорошо, – согласился я.
– В подпространстве нам еще лететь целых четыре дня. Объектов на пути больше не предвидится, и поправки курса не нужны, но не так далеко от другого края системы Фомальгаута Б есть еще одна черная дыра малой массы. А значит, все равно надо быть предельно осторожными, тем более с этой сбоящей техникой…
Я пожал плечами. Эти черные дыры мне совсем не нравились. С каждым днем их обнаруживали все больше. Складывалось впечатление, что они повсюду в космосе. А ведь каких-то сто лет назад думали, что черных дыр всего пара-тройка на галактику.
Теперь обнаружение такого объекта – рядовое явление. Да вот только механизм возникновения этих крошечных дыр до сих пор не изучен. Слишком мала масса, для того чтобы дыра появилась согласно классической теории.
В рубку вошел Артамов.
– В чем дело? Что с вами? – спросил он сразу же.
– Все в порядке, связист, – ответил спокойным голосом Суслов. – Теперь уже все в порядке. Перешли ЦУПу радиограмму о том, что корабль едва не врезался в черную дыру.
Артамов, услышав слова капитана, поперхнулся и надолго закашлялся на пороге.
28.10.2222
Меньше двух недель пути, ровно две недели с того момента, как я покинул Забвение. Многое уже поменялось во мне. Многое произошло. Два покушения, лунные Купола, подпространство, гибель родного поселка, встреча с незнакомцем во сне…
Как-то там сейчас в Забвении?
Я страшился неизвестности. Пускай мне и сказали, что я выполню все так, как нужно, но это меня не успокаивало. Мне как минимум необходимо было знать, что именно следует сделать. Понять, что это действительно важно. И важно не кому-то из Ведомства, а простым людям, соотечественникам. К тому же военное время накладывает свой отпечаток. Несмотря на пророчества, я все еще сомневался в том, что вообще смогу долететь до Зари. Сомневался, но тем не менее ждал.
И вот, дождался.
Космолет вышел из подпространства, и теперь до планеты, до цели моего путешествия, а возможно, и цели всей моей жизни, остается каких-то двое суток пути. Теперь повсюду враги, повсюду прячется смерть, и нужно быть предельно осторожным и внимательным, чтобы избежать встречи с ней. Тем более что даже наш бортовой компьютер пока еще не до конца исправен.
– Все в порядке, – отодвинулся от терминала капитан Суслов. – Все, слава богу, в порядке…
Все находящиеся в рубке расслабились. Шумно выдохнул Бергер, вытер лоб Артамов, я откинулся в кресле и прикрыл глаза.
За те несколько секунд, пока наш космолет соединялся со своей проекцией в реальности, я успел прожить не один год. Но все прошло на удивление гладко. О чем это говорило? Да ни о чем. Так и неизвестно, при каких условиях компьютер врет. Теперь вся надежда была на техников, которые обещали подключить резервные блоки вместо основных.
Когда я открыл глаза, на экранах плыл привычный и такой уютный космос. Далекий огонек Фомальгаута приветливо мерцал прямо по курсу. Холодные льдинки звезд сейчас казались перламутровыми жемчужинами на черном бархате. Искаженные очертания созвездий не внушали страха. Обычно безразличный ко всему космос неожиданно наполнил все мое существо спокойствием и уверенностью. Наверное, по сравнению с серой пеленой подпространства любое место в нашей Вселенной было для человека почти родным.
– Что на приборах? – спросил у Бергера капитан. Он первым оправился от эйфории.
– Да все в норме вроде бы…
– Я не о том, – отмахнулся Суслов, глядя на матрицу своего терминала. – Есть ли поблизости противник? Где обещанный эскорт? Какая вообще обстановка вокруг корабля?
– Поблизости несколько космолетов, – штурман проверял информацию на своем терминале. – По опознавательным сигналам похожи на наши. В глубь системы луч сканера будет идти еще какое-то время, как только придет ответ о кораблях противника – дам знать.
– Боевую готовность объявлять пока не будем, – размышлял вслух капитан. – Артамов! Свяжись с эскортом, потом переключи на меня!
– Есть! – коротко ответил связист и застучал по кнопкам терминала.
Суслов повернулся ко мне:
– Во время боевой готовности твое место – в рубке! Сейчас переключат бортовой компьютер на резервные цепи, но я не хочу рисковать. Поэтому ты будешь проверять расчеты компьютера. Оперативно. Понял?
– Так точно! – ответил я под стать Артамову.
С капитаном в предчувствии близкого боя произошла некоторая перемена. Он был предельно собран и серьезен. Шутить с ним сейчас не следовало.
– Товарищ капитан, – привлек внимание Суслова связист. – По закрытому каналу – капитан Калабин, космолет «Квазар»!
– Выводи на большую матрицу! – велел Суслов и поправил воротник рубашки.
Изображение звездного неба с горошиной Фомальгаута Б слегка померкло, и поверх него разлилась снежная рябь. Затем сквозь помехи проступил силуэт мужчины, еще через мгновение изображение стало контрастнее, дополнилось деталями, а потом в рубке зазвучал голос капитана Калабина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Ясно, – хмуро ответил я. – Боюсь, что расстрою вас и к поварихе не пойду…
– Шутки тут неуместны! – отрезал Смирнов и добавил: – Продолжайте, капитан. Делайте вид, что я и не приходил.
– Как хотите, – сказал на это Суслов. – Хотел разве что поздороваться.
Смирнов немного смягчился и быстро козырнул, капитан со штурманом ответили так же.
– Ты знаешь, почему стабилизаторы устанавливаются в позицию 34–19? – Суслов вновь переключил свое внимание на меня.
– Да, – сказал я. – Это оптимальный показатель для нашей скорости в подпространстве. Чуть больше или чуть меньше – и начнутся обратные релятивистские процессы.
– Молодец! – похвалил меня капитан. – Хорошо учился. Ну, а вот, например, по детектору гравитации видно, что впереди и чуть справа находится гравитационный колодец! Что мы будем делать, когда наша нематериальная проекция приблизится к объекту?
– Нужно будет обойти колодец на расстоянии не менее трех световых часов, иначе не выдержат стабилизаторы…
– Правильно. Если хочешь, можешь заняться расчетом поправки курса, потом сравним твои результаты с моими и штурмана. Думаю, ты справишься!
– Уже приступать?
– Конечно, до объекта – всего пара часов!
– Есть, – полушутливо-полусерьезно козырнул я и погрузился в вычисления.
То и дело я ловил на себе ироничный, но добрый взгляд Бергера. Штурман давно уже все рассчитал и теперь гадал, как быстро я справлюсь с заданием. Я же действовал так, как нас учили в Забвении. Вводил данные в компьютер и оценивал ответы, выдаваемые машиной. Пока все вроде шло правильно. Но потом компьютер ошибся.
Я сначала не поверил своим глазам, когда ответ машины не сошелся с ожидаемым мной. И не просто не сошелся: разница была на целых два порядка! Мгновенно все пересчитав, я пришел к выводу, что прав все-таки я. А это значило, что бортовой компьютер выдает неправильные результаты. Как такое может быть? Неужто капитан со штурманом меня проверяют?
– Ошибка в расчетах! – громко и четко сказал я, чтобы скрыть волнение.
– Так считай внимательнее! – усмехнулся Бергер.
– Я не о себе, – огрызнулся я. – Компьютер врет.
– Как врет? – смутился штурман.
– Что значит – врет? – резко обернулся ко мне Суслов.
– Ошибка в два порядка в значении компоненты обходного вектора, – зло проговорил я. Дурака из меня тут делают, да? – Если использовать ответ компьютера и довести вычисление до конца – мы врежемся в объект!
– Не может быть! – Бергер вскочил с места. – Ты то-то путаешь, Сергей! Машины не могут ошибаться!
– Машины не ошибаются, – четко проговорил Смирнов из угла рубки и тоже направился ко мне.
Капитан вел себя более сдержанно, он молча встал и с достоинством подошел. Я объяснил свои расчеты, указал на ошибку. Похоже, штурман с капитаном не врали – они действительно упустили просчет машины. Через полчаса, после двух перепроверок итоговый программный код был скорректирован и введен в блок управления.
Бергер вытер пот со лба, меня знобило.
– Что же это получается? – сказал капитан. – Кто-то намеренно сломал бортовой компьютер? Хотел, чтобы мы врезались в эту малую черную дыру?
– Это наша единственная поправка на пути к Заре, – кивнул штурман. – Кто-то нарочно изменил прошивку в ПЗУ вычислительной машины.
Я переводил взгляд со штурмана на капитана, ожидая объяснений.
– Изменить программу, зашитую в бортовом постоянном запоминающем устройстве, можно лишь одним способом, – пояснил Суслов. – Кто-то физически воздействовал на компьютер. Перепаял схему и заменил чип, где программа хранилась.
– Единственная ли это ошибка? – спросил Смирнов. Мы молчали. Никто не мог дать на это ответ.
– Я боюсь лететь в таком космолете, – медленно произнес Бергер. – Я не могу ручаться теперь ни за что. Необходимо переключиться на резервные цепи, а потом полностью протестировать все программное обеспечение и осмотреть сами микросхемы…
– А это даст результаты?! – воскликнул капитан. – Чтобы переключиться на резервный компьютер, надо выйти из подпространства. Сейчас мы не можем остаться без машины даже на десять минут! Вызывай ЦУП на Заре, она ближе. Спроси, что делать в такой ситуации.
– Так у нас же есть инструкции и Устав, – сказал штурман. – Это же нештатная ситуация, надо действовать, как нам велят!
– Какие к черту инструкции? – крикнул Суслов. – Ты знаешь, что предписывают делать в таком случае?
– Э-э.
– Тоже мне штурман! – снова закричал капитан. – «В случае потери контроля над движением корабля в подпространстве нужно немедленно выйти из него в обычный космос», – процитировал Суслов по памяти. – Ты знаешь, где мы окажемся, если выскочим раньше запланированного места? Ты можешь судить о том, где мы сейчас? Мы, а не наша проекция?!
– Нет, – осознавая всю критичность ситуации, проговорил Бергер.
– Вот именно, что нет! Если нас выкинет в Магеллановых Облаках, кто и, главное, сколько будет лететь к нам на помощь?!
По рубке разлилось гробовое молчание. Каждый из стоящих здесь впитывал те сотни миллиардов километров, что проносились сквозь нас каждое мгновение. Если мы выскочим сейчас, то это расстояние, возможно, станет непреодолимым, а возможно, мы вообще погибнем в момент перехода… Но если не выскочим – тоже можем умереть.
– Я предлагаю лететь дальше в обычном режиме, – прервал молчание я.
– Вас никто не спрашивает, молодой человек. Я здесь капитан! – заткнул меня Суслов, снова переходя на «вы». – Как бы мы ни поступили – надо связаться с Центром.
Настраивая аппаратуру для отправки сообщения на Зарю, капитан задумчиво спросил:
– Кто мог испортить программу? И где сейчас этот кто-то?
– Вы хотите сказать, что этот человек входит в экипаж? – насторожился я.
– Не знаю. Это наверняка было физическое вмешательство. Такое просто не под силу проделать дистанционно!
– Нет, – я потянулся к своему чутью. – Я сомневаюсь, что диверсант здесь. Может быть, кто-то залез в компьютер еще до отлета с Земли. А может, это сделали уже на Луне…
– На Луне к бортовому компьютеру никто не подходил! – нахмурился Суслов. – Мы постоянно работали с машиной, если бы кто-то перепаивал чипы «на горячую», в работе наступил бы серьезный сбой. Тем более мы бы сразу заметили, если бы предатель сначала выключил компьютер, а потом уже стал паять…
– Значит, это сделали еще на Земле. Кто-нибудь из милиции или почтовой службы, – сказал Бергер. – И те и другие тут крутились. Милиция проверяла грузы, почтовики загружали посылки. Могли выбрать момент, когда мы отвлеклись в грузовом отсеке, и перепрошить программу.
– Очень может быть, – согласился я. – Это СВ не уследило, его вина. Теперь уже в любом случае поздно рвать волосы на голове. Если у предателя есть какие-то подслушивающие устройства, тогда он уже осведомлен о своей неудаче, если нет – это нам только на руку. Будем действовать спокойно и тихо. Летим дальше, перепроверяем показания приборов и расчеты компьютера по десять раз – и летим. Будем надеяться на успех.
– Вполне поддерживаю Сергея, – подал голос Смирнов. – По моему мнению, бить тревогу не следует. Те, кто хотел гибели космолету, сами покажутся. Рано или поздно. Просто станем держать ухо востро.
Суслов шумно вздохнул, Бергер потер виски. Ухо востро мы обещали держать и после покушения на меня в лунных Куполах. Надеюсь, провидец Шамиль окажется прав, и до Зари я доберусь.
– Летим дальше! – принял решение капитан. – Беру всю ответственность на себя!
– Но что делать с компьютером? – спросил Бергер.
– Техники все равно не смогут починить его до выхода в обычное пространство. Пока что поставим сюда еще одно кресло и смонтируем терминал. – Суслов ткнул в меня пальцем. – Краснов будет сидеть и перепроверять расчеты.
– Я?
– Да, ты! Будем тебя эксплуатировать. Похоже, ты только что спас наши жизни. А мы, наверное, чересчур расслабились.
– Хорошо, – согласился я.
– В подпространстве нам еще лететь целых четыре дня. Объектов на пути больше не предвидится, и поправки курса не нужны, но не так далеко от другого края системы Фомальгаута Б есть еще одна черная дыра малой массы. А значит, все равно надо быть предельно осторожными, тем более с этой сбоящей техникой…
Я пожал плечами. Эти черные дыры мне совсем не нравились. С каждым днем их обнаруживали все больше. Складывалось впечатление, что они повсюду в космосе. А ведь каких-то сто лет назад думали, что черных дыр всего пара-тройка на галактику.
Теперь обнаружение такого объекта – рядовое явление. Да вот только механизм возникновения этих крошечных дыр до сих пор не изучен. Слишком мала масса, для того чтобы дыра появилась согласно классической теории.
В рубку вошел Артамов.
– В чем дело? Что с вами? – спросил он сразу же.
– Все в порядке, связист, – ответил спокойным голосом Суслов. – Теперь уже все в порядке. Перешли ЦУПу радиограмму о том, что корабль едва не врезался в черную дыру.
Артамов, услышав слова капитана, поперхнулся и надолго закашлялся на пороге.
28.10.2222
Меньше двух недель пути, ровно две недели с того момента, как я покинул Забвение. Многое уже поменялось во мне. Многое произошло. Два покушения, лунные Купола, подпространство, гибель родного поселка, встреча с незнакомцем во сне…
Как-то там сейчас в Забвении?
Я страшился неизвестности. Пускай мне и сказали, что я выполню все так, как нужно, но это меня не успокаивало. Мне как минимум необходимо было знать, что именно следует сделать. Понять, что это действительно важно. И важно не кому-то из Ведомства, а простым людям, соотечественникам. К тому же военное время накладывает свой отпечаток. Несмотря на пророчества, я все еще сомневался в том, что вообще смогу долететь до Зари. Сомневался, но тем не менее ждал.
И вот, дождался.
Космолет вышел из подпространства, и теперь до планеты, до цели моего путешествия, а возможно, и цели всей моей жизни, остается каких-то двое суток пути. Теперь повсюду враги, повсюду прячется смерть, и нужно быть предельно осторожным и внимательным, чтобы избежать встречи с ней. Тем более что даже наш бортовой компьютер пока еще не до конца исправен.
– Все в порядке, – отодвинулся от терминала капитан Суслов. – Все, слава богу, в порядке…
Все находящиеся в рубке расслабились. Шумно выдохнул Бергер, вытер лоб Артамов, я откинулся в кресле и прикрыл глаза.
За те несколько секунд, пока наш космолет соединялся со своей проекцией в реальности, я успел прожить не один год. Но все прошло на удивление гладко. О чем это говорило? Да ни о чем. Так и неизвестно, при каких условиях компьютер врет. Теперь вся надежда была на техников, которые обещали подключить резервные блоки вместо основных.
Когда я открыл глаза, на экранах плыл привычный и такой уютный космос. Далекий огонек Фомальгаута приветливо мерцал прямо по курсу. Холодные льдинки звезд сейчас казались перламутровыми жемчужинами на черном бархате. Искаженные очертания созвездий не внушали страха. Обычно безразличный ко всему космос неожиданно наполнил все мое существо спокойствием и уверенностью. Наверное, по сравнению с серой пеленой подпространства любое место в нашей Вселенной было для человека почти родным.
– Что на приборах? – спросил у Бергера капитан. Он первым оправился от эйфории.
– Да все в норме вроде бы…
– Я не о том, – отмахнулся Суслов, глядя на матрицу своего терминала. – Есть ли поблизости противник? Где обещанный эскорт? Какая вообще обстановка вокруг корабля?
– Поблизости несколько космолетов, – штурман проверял информацию на своем терминале. – По опознавательным сигналам похожи на наши. В глубь системы луч сканера будет идти еще какое-то время, как только придет ответ о кораблях противника – дам знать.
– Боевую готовность объявлять пока не будем, – размышлял вслух капитан. – Артамов! Свяжись с эскортом, потом переключи на меня!
– Есть! – коротко ответил связист и застучал по кнопкам терминала.
Суслов повернулся ко мне:
– Во время боевой готовности твое место – в рубке! Сейчас переключат бортовой компьютер на резервные цепи, но я не хочу рисковать. Поэтому ты будешь проверять расчеты компьютера. Оперативно. Понял?
– Так точно! – ответил я под стать Артамову.
С капитаном в предчувствии близкого боя произошла некоторая перемена. Он был предельно собран и серьезен. Шутить с ним сейчас не следовало.
– Товарищ капитан, – привлек внимание Суслова связист. – По закрытому каналу – капитан Калабин, космолет «Квазар»!
– Выводи на большую матрицу! – велел Суслов и поправил воротник рубашки.
Изображение звездного неба с горошиной Фомальгаута Б слегка померкло, и поверх него разлилась снежная рябь. Затем сквозь помехи проступил силуэт мужчины, еще через мгновение изображение стало контрастнее, дополнилось деталями, а потом в рубке зазвучал голос капитана Калабина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61