.. - размышлял
Торн.
- Или резервуары. Я не удивлюсь, если узнаю, что мы находимся рядом с
водопроводом.
Торн не отвечал, он не мог справиться со своим дыханием.
- Пойдем, - выговорил он.
- Через стену?
- Назад. Давай выбираться отсюда.
Они возвращались на ощупь, скользя ладонями по влажным каменным
стенам. Путешественники еле передвигались в темноте, и каждый дюйм
выматывал похлестче целой мили. Внезапно рука Дженнингса повисла в
воздухе: он ощутил пустое пространство.
- Торн?
Дженнингс взял Торна за руку и притянул поближе к себе. Рядом с ними
под прямым углом к туннелю обнаружился проход. Очевидно, они не заметили
его в темноте и проскочили.
- Там внизу свет, - прошептал Торн.
- Наверное, это наш остроумий проводник.
Торн и Дженнингс медленно плелись по проходу. Через некоторое время
он влился в пещеру; пол здесь был выложен булыжником, стены не доходили до
потолка, а были похожи скорей на зазубрины. Они разглядели, что
пространство впереди освещалось не одним факелом. Это был светлый каменный
зал, в центре которого стояли два человека, наблюдавшие за ними и,
очевидно, ожидавшие их появления. Один из них был тот самый нищий араб.
Его затушенный факел валялся поодаль. Вторым был пожилой человек, одетый в
шорты цвета хаки и рубашку с короткими рукавами. Он был серьезен, лицо его
выглядело изможденным, рубашка, пропитанная потом, прилипала к телу.
Позади старика Торн и Дженнингс разглядели деревянный стол, на котором
валялись кипы бумаг и свитков.
Дженнингс и Торн вошли внутрь пещеры. Они стояли молча, щурясь от
неожиданно яркого света. Зал освещался десятками висящих светильников, на
стенах обозначились тусклые контуры зданий, лестниц, впаянных, казалось,
прямо в скалы. Под ногами была простая земля, но в некоторых местах явно
проглядывались фрагменты булыжной мостовой, свидетельствующие, что в
древности здесь пролегала улица.
- Двести драхм, - сказал араб и протянул руку.
- Вы можете заплатить ему? - спросил человек в шортах и пожал
плечами, как бы извиняясь.
- Вы... - Дженнингс запнулся, потому что старик утвердительно кивнул.
- Вы... Бугенгаген?
- Да.
Дженнингс подозрительно взглянул на него.
- Бугенгаген - это человек, изгонявший дьявола и живший в семнадцатом
веке.
- Это было девять поколений назад.
- Но вы...
- Я последний, - снова перебил старик, - и самый из них неудачливый.
Он прошел за свой стол и с трудом сел за него. Свет от лампы озарил
его лицо: оно было настолько бледным, что казалось прозрачным, сквозь кожу
просвечивали вены.
- Что это за место? - спросил Торн.
- Джезриль, город Меггидо, - безучастно ответил тот. - Моя крепость,
моя тюрьма. Здесь начиналось Христианство.
- Ваша тюрьма?.. - спросил Торн.
- С точки зрения географии это и есть сердце Христианства. Поэтому,
покуда я нахожусь здесь, ничто не может причинить мне вреда.
Он замолчал, ожидая, видимо, их реакции. На лицах Торна и Дженнингса
отразилось крайнее удивление.
- Вы могли бы заплатить моему гонцу? - спросил старик.
Торн сунул руку в карман и вынул оттуда несколько банкнот. Араб взял
деньги и тут же исчез, оставив их втроем. В комнате было холодно и сыро.
Торн и Дженнингс, оглядываясь вокруг, дрожали.
- По этой деревенской площади, - продолжал Бугенгаген, - когда-то
маршировали римские войска, а старики, сидя на каменных скамейках,
судачили о рождении Христа. То, о чем они говорили, было записано здесь, -
указал он рукой на стены, - в этом здании, очень тщательно, и собрано в
книги, которые известны нам под названием Библии.
Дженнингс уставился на темную пещеру позади них, и Бугенгаген
перехватил его взгляд.
- Здесь находится весь город. Тридцать пять километров с севера на
юг. Большая часть пока проходима. Там, наверху, идут раскопки, и от этого
случаются обвалы. Когда они сюда докопаются, здесь останутся одни обломки.
Но это так похоже на человека, считающего, что все видимое должно быть на
поверхности.
Торн и Дженнингс стояли молча, пытаясь понять все увиденное и
услышанное здесь.
- А тот маленький священник? - спросил Бугенгаген. - Он уже умер?
Торн повернулся к нему, с ужасом вспомнив о Тассоне.
- Да, - ответил он.
- Тогда садитесь, мистер Торн. Нам лучше сразу приступить к делу.
Торн не шевелился, старик перевел взгляд на Дженнингса.
- Вы извините нас. Но это должен знать только мистер Торн.
- В этом деле мы с ним ВМЕСТЕ, - ответил Дженнингс.
- Боюсь, что нет.
- Это я привез его сюда.
- Я уверен, что он благодарен вам за это.
- Торн...
- Делай, как он говорит, - отрезал Торн.
Мышцы на лице Дженнингса напряглись от обиды.
- И где же, черт побери, мне его ждать?
- Возьмите одну лампу, - сказал Бугенгаген.
Дженнингсу пришлось повиноваться. Бросив злобный взгляд на Торна, он
взял с полки лампу и направился в темноту.
Последовала неловкая пауза. Старик поднялся из-за стола и подождал,
пока стихнут удаляющиеся шаги Дженнингса.
- Вы доверяете ему? - спросил Бугенгаген.
- Да.
- Не доверяйте никому.
Он повернулся и стал рыться в шкафу, вырубленном в скале, потом
достал оттуда матерчатый сверток.
- А должен ли я доверять вам? - спросил Торн.
Старик вернулся к столу и развернул сверток. Там лежало семь
стилетов, холодно блеснувших на свету. Они были очень узкими, рукоятки
были вырезаны из слоновой кости, каждая из них являла собой фигуру
распятого Христа.
- Доверяйте вот им, - сказал он. - Только они могут спасти вас.
В пещерах стояла гробовая тишина. Дженнингс, пригнувшись, пробирался
вперед. Прямо над ним нависал неровный скалистый потолок. Дженнингс со
страхом вглядывался в пространство, освещенное лампой, которую он нес в
руках. Он видел стены зданий, заключенные в камни, замурованные в скалы
скелеты, казалось, они вот-вот выступят из сточных каменных канав, которые
когда-то окаймляли древнюю улицу. Дженнингс брел дальше, и коридор впереди
начал сужаться...
Огни в квадратном зале уже померкли, Торн с ужасом глядел на стол.
Семь стилетов были разложены в форме креста.
- Это надо сделать на священной земле, - шептал старик. - На
церковной земле. А его кровью надо оросить божий алтарь.
Слова отчетливо слышались в тишине, но старик внимательно наблюдал за
Торном, чтобы убедиться, правильно ли тот его понимает.
- Каждый нож нужно вонзать по рукоять. До ног Христа на каждой ручке
ножа... и так, чтобы они составили фигуру креста. - Первый кинжал - самый
важный. Он отнимает физическую жизнь и образует центр креста. Следующие
ножи отнимают духовную жизнь, и втыкать их надо в таком порядке...
Он замолчал и опять взглянул на Торна.
- Вы должны быть безжалостны, - объяснил он. - Это не сын человека.
Торн попытался заговорить. Когда голос вернулся к нему, он был
каким-то чужим, грубым и срывался, выдавая состояние Джереми.
- А вдруг вы ошибаетесь? - спросил он. - А вдруг он не...
- Ошибки быть не может.
- Должно быть какое-то доказательство...
- У него есть родимое пятно. Три шестерки.
У Торна перехватило дыхание.
- Нет, - прошептал он.
- Так сказано в Библии, этим знаком отмечены все апостолы Сатаны.
- Но у него нет знака.
- Псалом Двенадцатый, стих шестой. "Имеющий разум число сосчитает
Презренного Зверя, несущего смерть. Число с человеком всегда совпадает.
Шесть сотен оно, шесть десятков и шесть".
- Я говорю вам, у него нет этого знака.
- Знак ДОЛЖЕН быть.
- Я КУПАЛ его. Я знаю каждый сантиметр его кожи.
- Его не видно на теле. Вы найдете знак под волосами. Ведь мальчик
родился с пышными волосами, не так ли?
Торн вспомнил тот момент, когда впервые увидел ребенка. Он вспомнил
свое удивление при виде густых и длинных волос.
- Сбрейте волосы, - посоветовал Бугенгаген. - И вы увидите под ними
этот знак.
Торн закрыл глаза и уронил голову на руки.
- С самого начала вы должны исключить малейшее колебание. Вы
сомневаетесь в моих словах?
- Я не знаю, - вздохнув, ответил Торн.
Старик откинулся назад и посмотрел на него.
- Неродившийся ребенок был убит, как предсказано. Ваша жена погибла.
- Это _р_е_б_е_н_о_к_!
- Вам нужны еще доказательства?
- Да.
- Тогда ждите их, - сказал Бугенгаген. - Но знайте, что вам
необходима вера. Иначе вы не справитесь. Если вы будете сомневаться, они
одолеют вас.
- Они?
- Вы говорили, что в доме есть еще женщина. Служанка, которая
ухаживает за ребенком.
- Миссис Бэйлок...
Старик кивнул, будто вспомнив что-то.
- Ее настоящее имя Баалок. Это регент дьявола. Она костьми ляжет,
чтобы не дать вам свершить необходимое.
Они замолчали. В пещере послышались шаги. Из темноты медленно
появился Дженнингс, на лице у него было написано крайнее удивление.
- ...Тысячи скелетов... - прошептал он.
- Семь тысяч, - уточнил Бугенгаген.
- Что здесь случилось?
- Меггидо - место Армагеддона. Конец света.
Дженнингс шагнул вперед, его до сих пор трясло от увиденного.
- Вы хотите сказать... Армагеддон уже был?
- О да, - ответил старик. - И будет еще много раз.
С этими словами он передал сверток с ножами Торну.
Торн попытался отказаться, но Бугенгаген буквально всучил ему пакет.
Глаза их встретились.
- Я жил очень долго, - сказал Бугенгаген срывающимся голосом. - И я
молюсь, чтобы жизнь моя не оказалась напрасной.
Торн последовал вслед за Дженнингсом в темноту, туда, откуда они
пришли. Он лишь раз оглянулся, но комната уже исчезла. Огней не было
видно, и все растаяло в темноте.
По Иерусалиму они шли молча. Торн крепко сжимал в руке сверток.
Настроение у него было подавленное, он шел, как автомат, не обращая ни на
что внимания, глядя прямо перед собой. Дженнингс задал ему несколько
вопросов, но Торн не ответил. Они вошли в узкий переулок, где шло
строительство, и фотограф подошел к Торну вплотную, пытаясь перекричать
шум работающих кранов.
- Послушай! Я только хочу узнать, что сказал старик. У меня ведь тоже
есть на это право, так или нет?
Но Торн упрямо шел вперед, ускоряя шаг, словно пытался отделаться от
попутчика.
- Торн! Я хочу знать, что он сказал!
Дженнингс кинулся вперед и схватил Торна за рукав.
- Эй! Я не посторонний наблюдатель! Ведь это Я НАШЕЛ его!
Торн остановился и взглянул Дженнингсу прямо в глаза.
- Да. Верно. Это ты нашел ВСЕХ НАС.
- Что ты хочешь сказать?
- Ты уверяешь, что все это правда. Ты вбивал мне этот бред в
голову!..
- Подожди минутку...
- Ты наснимал все эти фотографии!
- Погоди...
- Ты привез меня сюда!
- Что с тобой?
- А я даже не знаю, кто ТЫ на самом деле!
Торн вырвался из рук Дженнингса, но Дженнингс снова привлек его к
себе.
- А теперь подожди минутку и выслушай, что я скажу.
- Я уже достаточно слушал.
- Я пытаюсь помочь!
- Хватит!
Они смотрели в упор друг на друга. Торна трясло от ярости.
- Подумать только, что я мог на самом деле поверить в это! ПОВЕРИТЬ!
- Торн...
- Этот твой старик всего-навсего очередной факир, торгующий дешевыми
ножами!
- О чем ты говоришь?
Торн взмахнул свертком.
- Вот здесь НОЖИ! ОРУЖИЕ! Он хочет, чтобы я заколол его! Он считает,
что я должен убить этого ребенка!
- Это не ребенок!
- Это _р_е_б_е_н_о_к_!
- Ради бога, какое еще доказательство...
- За кого ты меня принимаешь?
- Успокойся...
- Нет! - закричал Торн. - Я не буду этого делать! Я больше в этом не
участвую! Убить ребенка? За КОГО же вы меня все принимаете?!
Торн в ярости размахнулся и далеко зашвырнул сверток. Он ударился о
стену дома и исчез. Дженнингс замолчал и повернулся, чтобы уйти, но Торн
остановил его.
- Дженнингс...
- Сэр?
- Я не хочу больше вас видеть. Я больше в этом не участвую.
Стиснув зубы, Дженнингс быстро перешел улицу, пытаясь отыскать у
стены ножи. Земля была усеяна мусором. В воздухе раздавался рев работающих
кранов и машин. Дженнингс ногами разбрасывал мусор в надежде отыскать
маленький сверток. Он заметил его возле грязного ведра и наклонился, чтобы
взять сверток в руки, не обратив внимания на стрелу крана, двигавшуюся
прямо над его головой. Она словно споткнулась на долю секунды, и от толчка
из огромной оконной рамы вылетело стекло.
Стекло сработало с точностью гильотины.
Оно отсекло голову Дженнингса как раз по воротнику и разлетелось на
миллион осколков.
Торн услышал звон, потом крики, увидел людей, бросившихся на ту
улицу, где скрылся Дженнингс. Он пошел за ними и протолкался сквозь толпу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107