Черная машина
неожиданно поехала на него, и Джереми не мог сдвинуться с места. Машина
приближалась, и он увидел лицо шофера. Ни одной человеческой черты не было
на этом лице, шофер начал хохотать, плоть расступилась в том месте, где
должен быть рот, оттуда выплеснулась кровь, и машина наехала на него.
В этот момент Торн проснулся. Он задыхался и был в поту. В доме еще
спали. Торн с трудом сдерживался, чтобы не зарыдать.

7
Торн должен был произнести речь перед бизнесменами в отеле "Мэйфер",
забитом к семи часам до отказа. Посол заявил помощникам, что хотел бы
довести эту речь до прессы, и газеты поместили заметку о собрании в
дневных выпусках. Народу собралось много, явилось немало репортеров и даже
просто людей с улицы, которым разрешили стоять в задних рядах.
Проходя к своему месту, Торн заметил среди небольшой группы
фоторепортеров того, которому он разбил камеру перед посольством. Фотограф
улыбнулся и поднял вверх новый аппарат, Торн улыбнулся ему в ответ,
обрадованный столь миролюбивым жестом. Потом подождал, пока толпа
затихнет, и начал свою речь. Он говорил о мировой экономической структуре
и о важности "Общего рынка". В любом обществе, даже в демократическом,
рынок играл огромную роль, он был как бы общим знаменателем, подводимым
под разные культуры. Когда один хочет продать, а другой купить, появляется
основа для мирного сотрудничества. Когда же один хочет купить, а другой
о_т_к_а_з_ы_в_а_е_т_с_я_ продавать, вот тогда мы и делаем первый шаг к
войне. Торн говорил о человечестве, о том, что все люди - братья,
наследующие богатства земли, которые должны достаться всем.
- Мы живем все вместе, - сказал он, цитируя Генри Бестона, - в сети
времени. Все мы пленники великолепия и тяжелого труда на земле.
Речь захватывала, и публика внимательно ловила каждое слово. Потом
посол перешел к вопросам политических беспорядков и их последствий для
экономики. Торн заметил в зале группу арабов и обратился непосредственно к
ним.
- Легко понять, какое отношение беспорядки имеют к нищете, - сказал
он, - но надо еще помнить, что цивилизациям может грозить падение и от
избытка _р_о_с_к_о_ш_и_!
Торн говорил страстно, и Дженнингс, стоявший у стены, поймал его в
объектив и начал торопливо щелкать аппаратом.
- Есть одна грустная и парадоксальная истина, - продолжал Торн, -
уходящая корнями во времена царя Соломона. Те, кто рожден для богатства и
знатного положения...
- Уж вы точно должны кое-что об этом знать, - выкрикнул вдруг кто-то
из задних рядов. Торн замолчал, вглядываясь в публику. Крикун умолк, и
Торн продолжал:
- Еще во времена фараонов в Египте те, кто родился для богатства и
знатного положения...
- Ну-ну, расскажите нам об этом! - опять раздался тот же голос, и на
этот раз толпа возмущенно зашевелилась. Торн напряг зрение. Реплики бросал
какой-то бородатый студент в драных джинсах.
- Что вы знаете о бедности, Торн? - продолжал он. - Вам же не
пришлось гнуть спину ни одного дня в жизни!
Толпа недовольно зашикала на студента, некоторые начали даже
покрикивать, но Торн поднял руки, требуя тишины.
- Молодой человек хочет что-то сказать. Давайте его выслушаем.
- Если вы так заботитесь о том, чтобы поделить все богатство, почему
не делитесь своим? - громко говорил парень. - Сколько у вас миллионов, вы
знаете? А знаете, сколько людей в мире голодает? Вы знаете, что можно
сделать на ваши карманные деньги? На ту зарплату, которую вы платите
своему шоферу, вы смогли бы кормить в Индии целую семью в течение месяца!
А растительностью с вашей сорокаакровой лужайки перед домом можно было
накормить половину населения Бангладеш! На деньги, которые вы тратите на
устройство вечеринок для своего ребенка, можно было бы основать больницу
прямо здесь, на юге Лондона! Если вы призываете людей делиться богатством,
покажите пример! Не стойте здесь перед нами в костюме за четыреста
долларов и не вещайте о бедности! Действуйте!
Выпад студента понравился публике. Парень явно выигрывал раунд.
Раздались даже аплодисменты, и все тут же замерли, ожидая, что ответит
Торн.
- Вы закончили? - вежливо спросил он.
- Каково ваше богатство, Торн? - выкрикнул юноша. - Как у Рокфеллера?
- Гораздо меньше.
- Когда Рокфеллера выбрали вице-президентом, газеты сообщили, что его
состояние немногим больше трехсот миллионов. Вы знаете, что такое
"немногим больше"? Это еще тридцать три миллиона! Это даже и в расчет не
берется! Это его карманные деньги, в то время как половина населения Земли
умирает от голода! В этом нет ничего оскорбительного? Неужели одному
человеку может понадобиться столько денег?
- Я не мистер Рокфеллер...
- Это мы видим!
- Вы позволите мне ответить?
- Один ребенок! Один голодающий ребенок! Сделайте что-нибудь хотя бы
для одного голодающего ребенка! Тогда мы вам поверим! Протяните ему руку
вместо своих речей, только руку, протяните ее голодающему ребенку!
- Возможно, я уже сделал это, - спокойно ответил Торн.
- Ну, и где же он? - спросил парень. - Где ребенок? Кого вы спасли,
Торн? Кого вы пытаетесь спасти?
- Некоторые из нас имеют обязанности, которые выходят далеко за
интересы одного голодающего ребенка.
- Вы не можете спасти мир, Торн, пока не поможете
одному-единственному голодающему ребенку.
Публика была явно на стороне студента.
- Я в невыгодном положении, - ровным голосом заявил Торн. - Вы стоите
в темноте и произносите свои обвинения оттуда...
- Тогда дайте свет на меня, но я начну говорить громче!
Публика засмеялась, прожекторы повернулись, а фотографы поднялись со
своих мест. Дженнингс проклинал себя за то, что не взял длиннофокусных
объективов, и нацелил аппарат на группу людей, среди которых находился
сердитый студент.
Торн вел себя спокойно, но когда прожекторы осветили людей в задних
рядах, поведение его сразу же изменилось. Он смотрел не на юношу, а на
кого-то рядом с ним. Держа в руках шляпу, там стоял невысокий священник.
Это был Тассоне. Торн узнал своего странного посетителя и застыл на месте.
- В чем дело, Торн? - поддразнил его юноша. - Вам нечего сказать?
Весь запал Торна куда-то исчез, волна страха накатила на него, он
стоял молча, вглядываясь в темноту. Дженнингс направил камеру туда, куда
был устремлен взгляд Торна, и сделал несколько снимков.
- Ну, давайте, Торн! - потребовал студент. - Теперь, когда вы меня
видите, что вы можете сказать?
- Я думаю... - начал Торн сбивающимся голосом, - ...вы правы. Мы все
должны делиться богатством. Я... я попытаюсь что-нибудь сделать.
Юноша по-детски заулыбался, и напряжение в толпе исчезло. Кто-то
попросил, чтобы убрали прожекторы. Торн пытался прийти в себя, но взгляд
его то и дело возвращался в темноту, где мелькала знакомая сутана.

Дженнингс вернулся домой поздно вечером и зарядил пленки в бачок для
проявки. Посол, как обычно, произвел на него изрядное впечатление и
заинтересовал еще больше. Репортер увидел в его глазах страх, он почуял
его, как крыса чует сыр. Это не был беспричинный страх. Очевидно, Торн
увидел что-то или кого-то в глубине аудитории. Света было очень мало, а
угол съемки слишком велик, но Дженнингс надеялся увидеть что-нибудь на
проявленной пленке. Ожидая, пока пленка обработается, он почувствовал
голод и разорвал пакет с едой, которую купил на обратном пути из отеля.
Вытащив небольшого жареного цыпленка и бутылку шипучки, Дженнингс разложил
их перед собой и приготовился к пиршеству.
Сработал таймер, и он прошел в темную комнату, вынул щипцами пленки
из бачка. Увиденное так сильно обрадовало его, что он даже вскрикнул от
радости, затем вставил пленку в увеличитель и при свете стал рассматривать
прекрасные кадры перепалки Торна и студента. Далее шла серия снимков,
запечатлевших дальнюю часть зала. Ни одного лица или фигуры нельзя было
отчетливо различить в темноте, но на каждом кадре виднелся похожий на дым
копьеобразный отросток.
На снимках был увековечен какой-то толстяк с сигарой. Отросток вполне
мог оказаться простым дымом. Вернувшись к негативам, Дженнингс отобрал
лучшие, зарядил их в увеличитель и минут пятнадцать рассматривал пленки с
нарастающим вниманием. Нет. Это был не дым. Цвет и текстура были другие,
так же как и относительное расстояние до камеры. Если бы это был дым от
сигары, то толстяку пришлось бы слишком много курить, чтобы создать
подобное облако. Это было бы неудобно для стоящих рядом: они же, напротив,
не обращали на курящего никакого внимания и невозмутимо смотрели вперед.
Призрачный отросток поднимался откуда-то из конца зала. Дженнингс
установил добавочное увеличение и начал изучать снимки подробнее. Под
дымом он увидел край одежды, которую носят священники. Репортер поднял
руки вверх и издал победный клич. Опять тот же маленький священник! И он
каким-то образом давно связан с Торном.
- Священник! - выкрикнул Дженнингс. - Снова чертов священник!
Радуясь, он вернулся к столу, оторвал крылья цыпленку и обглодал их
до костей.
- Я найду этого паразита! - расхохотался он. - Я выслежу его!

...На следующее утро репортер взял с собой один из снимков
священника, сделанный у посольства. Он показывал его в нескольких церквах,
а потом в региональной конторе Лондонского прихода. Но никто не опознал
человека на фотографии. Репортера уверили, что если бы священник служил в
городе, то его наверняка знали бы. Он был явно из других мест. Дело
усложнялось. Дженнингс пошел в Скотланд-Ярд и взял книги с фотографиями
преступников, но и там ничего не нашел. Оставалось одно. Впервые он увидел
священника, когда тот выходил из здания посольства. Возможно, там о нем
знали.
Проникнуть в посольство оказалось сложно. Охранники долго проверяли
его документы, но внутрь не пропустили.
- Я бы хотел увидеть посла, - заявил Дженнингс. - Мистер Торн сказал,
что возместит мне стоимость фотокамеры, которую он сломал.
Охранники позвонили наверх, а потом, к удивлению Дженнингса,
попросили его пройти в вестибюль, сказав, что ему позвонят туда из
кабинета. Через несколько секунд Дженнингс разговаривал с секретаршей
Торна, которая интересовалась, какую сумму должен переслать посол и на
какой адрес.
- Я бы хотел объяснить ему лично, - сказал Дженнингс. - Я бы хотел
показать ему, что можно купить на такие деньги.
Она ответила, что это невозможно, так как у посла сейчас важная
встреча, и Дженнингс решил идти напролом.
- Говоря по правде, я надеялся, что он сможет помочь мне по личному
вопросу. Может быть, и вы сможете. Я разыскиваю одного священника. Это мой
родственник. У него было какое-то дело в посольстве, и я подумал, что,
может быть, его здесь видели и могли бы мне помочь в поисках.
Это была очень странная просьба, и секретарша промолчала.
- Он невысокого роста, - добавил Дженнингс.
- Итальянец? - спросила она.
- Я думаю, он провел какое-то время в Италии, - уклончиво ответил
Дженнингс, ожидая, какое впечатление произведет такое заявление.
- Его имя не Тассоне?
- Видите ли, я не совсем уверен. Я разыскиваю пропавшего
родственника. Понимаете, моя мать и ее брат были разлучены еще в детстве,
и он поменял фамилию. Моя мать сейчас при смерти и хочет его разыскать. Мы
не знаем его фамилии, у нас есть только внешние приметы. Мы знаем, что он
очень маленький, как и моя мать, и что он стал священником. Один мой
знакомый увидел, как из посольства примерно неделю назад выходил
священник. Приятель утверждал, что тот священник был очень похож на мою
мать.
- Здесь был один священник, - сказала секретарша. - Он сказал, что
приехал из Рима, и его звали, по-моему, Тассоне.
- Вы знаете, где он живет?
- Нет.
- У него было дело к послу?
- Похоже, что так.
- Может быть, посол знает, где он живет?
- Не думаю. Вряд ли.
- Можно будет его спросить?
- Да, я спрошу.
- А когда?
- Попозже.
- Моя мать очень больна. Она сейчас в госпитале, и я боюсь, что
дорога каждая минута.
В кабинете Торна зазвенел сигнал селектора. Голос секретарши
осведомился, не знает ли он, как найти священника, который приходил к нему
две недели назад. Торн похолодел.
- Кто об этом спрашивает?
- Какой-то человек, который утверждает, что вы разбили его
фотокамеру. Он считает, что священник - его родственник.
Помолчав секунду, Торн произнес:
- Попросите его зайти ко мне.
Дженнингс сразу же отыскал кабинет Торна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107