- Кто-нибудь есть? - спросила она.
- Вас слушают, - ответил голос.
- Я просила найти мне врача.
- Боюсь, что это невозможно. Он в операционной.
На лице Катерины отразилось раздражение.
- Вы не могли бы прийти сюда и помочь мне?
- Я пошлю кого-нибудь.
- Побыстрее, пожалуйста.
- Постараюсь.
Катерина с трудом встала с постели и подошла к шкафу, где сразу же
отыскала свою одежду. Платье было с запахом и легко надевалось, но ночная
рубашка была застегнута у шеи, и, взглянув на себя в зеркало, Катерина
подумала, что с загипсованной рукой ей вряд ли удастся снять рубашку,
сшитую из пурпурной газовой материи. Она потянула за пуговицы, они
расстегнулись сами собой, и Катерина, пытаясь снять рубашку через голову,
совершенно запуталась в этой пурпурной ловушке. - Она сражалась с газовой
материей, все туже закручивая ее вокруг шеи, и чувствовала, как паника
охватывает ее. Внезапно открылась дверь, и женщина вздохнула с облегчением
- наконец-то подоспела помощь.
- Эй, - произнесла Катерина, пытаясь разглядеть через тонкий пурпур
вошедшего.
Но ответа не последовало.
- Здесь есть кто-нибудь?
И тут она застыла.
Перед ней стояла миссис Бэйлок. Ее лицо было сильно напудрено, на
губах алой помадой была нарисована страшная улыбка. Катерина молча
наблюдала, как миссис Бэйлок медленно прошла мимо нее, распахнула окно и
посмотрела вниз на улицу.
- Вы не могли бы помочь мне... - прошептала Катерина. - По-моему... я
немного запуталась.
Миссис Бэйлок только ухмыльнулась, от этой усмешки Катерина
похолодела.
- Прекрасный день, Катерина, - сказала женщина. - Хороший денек для
полета.
Она шагнула вперед, крепко схватив Катерину за ночную рубашку.
- Прошу вас, - взмолилась Катерина.
Их глаза встретились в последний раз.
- Вы такая красивая, - сказала миссис Бэйлок. - Пошлите же нам
воздушный поцелуй.
Она навалилась на Катерину и, придавив ее к подоконнику, мощными
руками выпихнула в окно.
К приемному отделению подъехала машина "скорой помощи" с вращающейся
красной лампочкой и гудящей сиреной. В этот момент из окна седьмого этажа
выпала женщина, лицо ее было закутано в пурпурный газ. Она падала очень
долго, но никто не успел заметить ее, пока она не ударилась о крышу
"скорой помощи". Потом тело ее еще раз дернулось и успокоилось навсегда.
В ту же минуту на Черветерском кладбище наступила тишина. Могилы были
засыпаны, и собаки убрались в кусты...
Торн ужасно устал и сразу же заснул. Его разбудил телефонный звонок.
Было темно, Дженнингс еще не вернулся.
- Да? - сонным голосом ответил Торн.
Звонил доктор Беккер, тревожный голос выдавал его состояние.
- Я рад, что застал вас, - сказал он. - Название гостиницы было
записано на ночном столике у Катерины, но я с трудом разыскал...
- Что случилось?
- Катерина выбросилась из окна больницы.
- ...Что? - еле выговорил Торн.
- Она умерла, мистер Торн. Мы сделали все возможное.
Комок застрял в горле у Торна, он не мог говорить.
- Мы не знаем точно, что произошло. Она хотела уйти из больницы, а
потом мы нашли ее на улице.
- Она умерла?.. - с трудом произнес Торн.
- Сразу же. У нее был разбит череп.
Торн застонал и прижал трубку к груди.
- Мистер Торн...
Но Торн уже повесил трубку. Он плакал.
В полночь вернулся Дженнингс, его неуклюжая фигура была сгорблена от
усталости. Он взглянул на Торна, лежащего на кровати.
- Торн?
- Да, - прошептал Торн.
- Я ходил в библиотеки, в автоклуб, а потом справился в Королевском
Географическом Обществе.
Торн не ответил, и Дженнингс тяжело опустился на кровать. Он увидел,
что кровавое пятно на рубашке Торна увеличилось.
- Я выяснил насчет города Меггидо. Название взято от слова
"Армагеддон". "Конец света".
- Где он? - безучастно спросил Торн.
- Боюсь, что это порядка пятидесяти футов под землей. В пригороде
Иерусалима. Там сейчас идут раскопки. По-моему, от какого-то американского
университета.
Ответа не последовало, Дженнингс лег и расслабился. Он выглядел очень
усталым.
- Я хочу поехать туда, - шепотом сказал Торн.
Дженнингс кивнул и протяжно вздохнул.
- Если бы вспомнить имя старика...
- Бугенгаген.
- Бугенгаген?
- Да. И стихи я тоже вспомнил.
Дженнингс недоуменно взглянул на Торна.
- Имя человека, с которым вы должны были встретиться, - Бугенгаген?
- Да.
- Бугенгаген - это человек, изгоняющий из людей дьявола, он жил в
семнадцатом веке и упоминался в одной из наших книг.
- Именно это имя, - безучастно ответил Торн. - Я вспомнил все. Все,
что он говорил.
- Аллилуйя! - выдохнул Дженнингс.
- "Когда еврей в Сион придет... - почти шепотом начал Торн. - И
небеса пошлют комету... И Рим познает свой восход... Мы больше не увидим
света".
Дженнингс напряженно слушал его в темноте. Потом, завороженный
безжизненным тоном Торна, он понял, что в нем что-то резко и бесповоротно
изменилось.
- "Из Вечного Моря Зверь тот восстанет... - продолжал Торн. - И
войско придет, чтобы биться до смерти... Убьет брата брат и свой меч не
оставит... Пока не умолкнет последнее сердце".
Он замолчал. Дженнингс переждал, пока стихнет сирена полицейской
машины, проезжающей внизу, и подошел к окну.
- Что случилось? - спросил он.
- Катерина погибла, - безразлично ответил Торн. - И я хочу, чтобы
ребенок тоже умер.
Они прислушивались к звукам на улице, так и не уснув до самого
рассвета. В восемь часов Торн позвонил по номеру ЕI-АI и заказал билеты на
дневной рейс в Израиль.
Торн часто путешествовал, но в Израиле никогда не был. Все его знания
об этой стране сводились к новостям из газет, а также к его недавним
поискам цитат из Библии. Он удивился, что Израиль оказался современным
государством. Страна, существовавшая еще во времена фараонов, но
родившаяся вновь только сейчас, в век асфальта и бетона, была похожа на
огромный кусок штукатурки, брошенный посреди сухой пустыни. Это небо было
когда-то свидетелем бегства евреев из Египта; теперь же его сплошь и рядом
протыкали высотные здания и гостиницы.
Отовсюду доносился шум строек. Огромные краны наступали, словно
механические слоны, перенося грузы в своих "хоботах". Город как будто
стремился побыстрее разрастись во всех направлениях. Асфальт во многих
местах был разбит, и дороги, выстроенные совсем недавно, но уже
устаревшие, теперь заново перестраивались. Повсюду висели объявления,
зазывающие на экскурсии по Священной Земле. У полиции тоже хватало работы:
они проверяли чемоданы и сумки, выискивая потенциальных диверсантов.
Торна и Дженнингса задержали в аэропорту: их ссадины и синяки
вызывали подозрение. Торн предъявил свой гражданский паспорт, чтобы скрыть
принадлежность к американской администрации.
На такси они добрались до гостиницы Хилтон, потом в магазине мужской
одежды купили себе легкие костюмы. Жара усиливалась. Пот проникал в рану
Торна и вызывал сильную боль. Рана до сих пор кровоточила, и Дженнингс,
заметив это, предложил Торну обратиться к врачу. Но Торн горел
единственным желанием - найти старика Бугенгагена.
Торн и Дженнингс направились в сторону рынка, спрашивая всех подряд,
слышал ли кто имя "Бугенгаген". Это имя никому ничего не говорило, и они
продолжали поиски. Торн был на краю отчаяния, он еле передвигал ноги.
Дженнингс, напротив, был бодр и носился по городу, забегая в магазины, на
фабрики, проверяя телефонные справочники и даже один раз побывав в
полиции.
- Возможно, он сменил фамилию, - со вздохом сказал Дженнингс на
следующее утро, когда они с Торном уселись на лавочке в парке. - Может
быть, теперь он Джордж Буген. Или Джим Гаген. Или Иззи Гагенберг.
Через день они переехали в Иерусалим и сняли там комнату в небольшой
гостинице. Снова и снова продирались они сквозь толпы людей в поисках
того, кто хотя бы раз слышал это странное имя. Но все было тщетно.
- Похоже, пора сдаваться, - сказал Дженнингс, выглядывая из окна
гостиничной веранды.
В комнате было жарко. Торн, обливаясь потом, лежал на кровати.
- Если здесь всего один-единственный Бугенгаген, то у нас нет ни
малейшего шанса его отыскать. А пока мы стоим перед фактом, что его вообще
не существует.
Он прошел в комнату и стал искать сигареты.
- Черт побери, этот маленький священник все время кололся морфием, а
мы все его слова принимаем на веру. Слава Богу, он не посоветовал тебе
отправиться на Луну, иначе бы мы уже отморозили себе задницы.
Он тяжело опустился на кровать и посмотрел на Торна.
- Я не понимаю, Торн. Еще несколько дней назад я был уверен в
необходимости наших поисков, а теперь все это кажется мне безумием.
Торн кивнул и; сморщившись от боли, сел на кровати. Он снял бинт, и
Дженнингс скривился, увидев открытую рану.
- Эта штуковина мне не нравится.
- Все нормально.
- Похоже, начинается заражение.
- Все нормально, - повторил Торн.
- Почему ты не хочешь, чтобы я нашел врача?
- Найди лучше старика, - огрызнулся Торн. - Он единственный, кого я
хочу найти.
Дженнингс собрался ответить Торну, но его остановил тихий стук в
дверь. Распахнув ее, он увидел нищего. Это был невысокий пожилой араб,
голый до пояса. Араб улыбнулся, обнажив при этом золотой зуб, и чересчур
вежливо раскланялся.
- Что вы хотите? - спросил Дженнингс.
- Это вы ищете старика?
Дженнингс и Торн быстро переглянулись.
- Какого старика? - осторожно спросил Дженнингс.
- Мне сказали на рынке, что вы ищете старика.
- Да, мы ищем одного человека.
- Я вас поведу к нему.
Торн с трудом поднялся и многозначительно посмотрел на Дженнингса.
- Быстрей-быстрей, - подгонял их араб. - Он говорит, что вы пришли
как раз вовремя.
Они отправились пешком по переулкам Иерусалима. Шли быстро и молча.
Маленький араб указывал им путь. Он был удивительно проворен для своего
возраста. Торн и Дженнингс пытались не упустить его из виду, а он ловко
нырял в кривые закоулки и подворотни. Араб улыбался, как чеширский кот,
когда Торн с Дженнингсом, задыхаясь, наконец-то догнали его. Очевидно,
здесь был конец их путешествию, но перед ними высилась кирпичная стена.
Дженнингс и Торн внезапно пришли к мысли, что их просто Надули.
- Вниз, - сказал араб, приподнял решетку и жестом указал, куда им
лезть.
- Это еще что за чертовщина? - возмутился Дженнингс.
- Живо-живо. - Араб снова ухмыльнулся.
Торн и Дженнингс переглянулись и молча повиновались. Араб спустился
вслед за ними. Внизу было темно, и араб зажег факел. Он торопливо семенил
впереди; увлекая их все глубже и глубже в подземелье. При слабом свете
путешественники успели разглядеть скользкую лестницу из грубого камня.
Рядом проходила канализационная система, и все вокруг было покрыто
скользкими коричневатыми растениями, которые отвратительно пахли и мешали
идти. Они спускались медленно и осторожно, но, когда ступени кончились,
араб снова трусцой припустился вперед. Торн с Дженнингсом попытались
бежать, но не могли при этом удержаться на скользких камнях. Араб
удалялся, и его факел стал похож на крошечную светящуюся точку. Спутников
окружал полумрак, туннель впереди сужался, и они с трудом умещались в
узком проходе. Этот туннель походил на часть ирригационной системы, и
Дженнингс вдруг подумал, что они, возможно, как раз путешествуют по тем
самым "сложным и запутанным системам каналов", о которых говорили
археологи в пустыне. Они пробирались наугад, окруженные темнотой и
камнями. Шаги гулко отдавались в напряженной тишине. Светящаяся точка
факела исчезла окончательно, и, замедлив шаг, они вдруг осознали свое
одиночество, ощущая взаимное присутствие лишь по тяжелому дыханию.
- Дженнингс, - задыхаясь, произнес Торн.
- Я здесь.
- Я не вижу...
- Этот негодяй...
- Подожди меня.
- Нет смысла, - отрезал Дженнингс. - Мы уперлись в стену.
Торн двинулся вперед, дотронулся до Дженнингса и коснулся стены.
Тупик. Араб исчез.
- Он не мог уйти другим путем, - пробормотал Дженнингс. - Я уверен.
Он зажег спичку, и она осветила небольшое пространство вокруг них,
похожее на склеп: каменный свод почти придавил их, влажные трещины кишели
тараканами.
- Это что - сточная труба? - спросил Торн.
- Здесь сыро, - заметил Дженнингс. - Какого черта здесь сыро?
Спичка потухла, и они снова очутились в темноте.
- Это сухая пустыня. Откуда, черт побери, здесь вода?
- Наверное, где-то должен быть подземный источник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107