А теперь я вижу ее в твоем сознании, Драгошани. Я увидел множество вещей твоими глазами. Некоторые из них удивили меня, но ни одна не испугала. Так значит, с помощью машины твоего приемного отца тебе будет гораздо легче попасть в Плоешти? Хорошо! Тогда тебе легче будет вернуться обратно, когда придет время...»
- Но...
"Слушай меня! Поезжай в Плоешти, в школу, стань таким же умным, как твои учителя, даже умнее их, а потом, став ученым, ты возвратишься сюда. Ты превратишься в мужчину! Я жил пятьсот лет, и я был великим ученым Это было необходимо, Драгошани. Мои знания обеспечили мне тогда высокое положение, они же помогут мне в будущем. Не пройдет и года после того, как я восстану вновь, и я стану самым могущественным в мире. О, да! Когда-то мне хватало Валахии, Трансильвании или Румынии - называй как хочешь, а еще раньше меня вполне удовлетворяли никому больше не нужные горы, но теперь мне недостаточно всего мира - я буду еще более великим! Участвуя в войнах между людьми, я познал радость завоевания, так что в следующий раз я завоюю все. И ты тоже станешь великим, Драгошани, но всему свое время”.
Та значительность, которая была заключена в голосе, частично передалась и Драгошани. За этими словами ощущалась природная сила, которой обладал тот, кто произносил их.
- Ты хочешь, чтобы я стал ученым? - спросил Борис. “Да! Когда я вернусь в этот мир, я хочу иметь дело с образованными людьми, а не с невежественными деревенскими идиотами! О, я научу тебя, Драгошани, тораздо большему, чем любые учителя в Плоешти. Ты получишь множество знаний, а я, в свою очередь, многому научусь от тебя. Но чему сможешь ты меня научить, если сам останешься невеждой?"
- Ты это и раньше говорил, - возразил Борис. - Но как ты собираешься учить меня? Ты знаешь так мало о том, что происходит сейчас. Как же ты сможешь узнать больше? Ты сам сказал мне, что вот уже пятьсот лет лежишь в земле мертвый - или бессмертный - какая разница!
В голове Бориса послышался гортанный смех. “А ты не так уж и глуп, Драгошани. Ну, возможно, в чем-то ты и прав. Но существуют знания иного рода и иные источники. Хорошо, у меня есть для тебя подарок. Подарок... в знак того, что я действительно способен кое-чему научить тебя. Тому, что ты и представить себе не можешь”.
- Подарок?
"Да, действительно подарок. Иди и побыстрее найди какой-нибудь труп”.
- Труп? - Борис вздрогнул. - Что значит труп? “Ну, чей-нибудь трупик. Жука, птицы, мыши. Все равно. Найди чей-нибудь труп или убей кого-нибудь и принеси сюда. Подари мне это - и ты в свою очередь получишь подарок”.
- У подножия холма я видел мертвую птичку. Мне кажется, это был птенец голубки, выпавший из гнезда. Он тебе подойдет?
"Ха! Ну скажи на милость, какими секретами может обладать птенец голубя? Хотя... ладно, сойдет и он. Только для того, чтобы продемонстрировать тебе суть дела. Принеси его мне”.
Через двадцать минут Борис вернулся и положил маленький мертвый комочек на черную землю возле полуразрушенных упавших плит.
И снова в голове его раздался циничный, насмешливый голос:
«Да... Слишком уж маленькая дань. Впрочем, неважно. А теперь скажи мне, Драгошани, хочешь ли ты узнать что-нибудь о жизни этого маленького мертвого существа?»
- У него нет жизни. Он мертв. “До того, как он умер. Хочешь ли ты узнать то, что было известно ему?"
- Ему ничего не было известно. Он был еще неоперившимся птенцом. Что мог он знать?
«О, он знал много вещей! А теперь слушай внимательно: расправь ему крылья и выдерни перья, а потом постарайся ощутить их, нюхай их, три их между пальцами и прислушайся к ним. Делай, что я сказал...»
Борис последовал наставлениям, но проделывал все неохотно, не испытывая никаких эмоций и ничего не ожидая от этого. Клещи, мухи и жуки поспешно покидали крохотный трупик.
«Нет, нет! Не так! Закрой глаза, позволь мне глубже проникнуть в твое сознание! Да-да, вот так... все в порядке!»
Борис вдруг почувствовал, что находится где-то на высоте, ощутил покачивание и услышал шорох ветвей. Над ним раскинулся голубой шатер вечного и бесконечного неба. Он чувствовал, что готов взлететь ввысь, в это небо, и летать, летать... никогда не останавливаясь. Вдруг у него закружилась голова, к нему вернулось ощущение реальности, и, уронив мертвую птицу, Борис рухнул на землю.
"А-а-а-х! - раздался из-под земли голос дьявола. И затем снова:
- А-а-а-х! В чем дело? Тебе пришлось не по вкусу гнездо, Драгошани? Нет-нет, не останавливайся, это еще не конец. Подними птицу, сожми ее в руках, ощути мягкую податливость ее тела. Нащупай крохотные косточки под кожей, маленький череп. Поднеси ее к лицу. Расширь ноздри! Нюхай, вдохни в себя ее запах, позволь ей рассказать тебе все! Вот так, дай я помогу тебе..."
Борис был уже не один - рядом с ним был его близнец - и он был уже не Борис! Ощущение было совершенно фантастическим и пугающим. Он из последних сил цеплялся за сознание Бориса, не желая становиться никем иным.
"Нет, нет! Не сдерживай себя! Войди в нее. Узнай то, что знала она. Вот это, например:
Было тепло... внизу - жесткая теплая поверхность... мягкое тепло окутывает с головой... Небо не голубое, не светлое - оно темное... множество белых светящихся точек - это звезды... ночь тиха... что-то мягкое и теплое давит сверху, прикрывая со всех сторон крыльями... близнец прижимается теснее... какой-то звук рядом - крик совы... теплое тело сверху, тело матери, еще крепче прижимает ко дну гнезда, плотнее сжимает крылья, стараясь защитить и дрожа при этом... кто-то медленно и тяжело бьет крыльями по воздуху, звуки становятся громче, затем начинают удаляться и затихают... и снова слышится уханье совы, но далеко в поле... сегодня ночью сова нашла жертву помельче... материнское тело слегка расслабляется, биение ее сердца становится медленнее... небо усеяно яркими светящимися точками... тепло...
«А теперь сломай тело, Драгошани, вскрой его! Расплющи череп между пальцами и прислушайся к испарениям, идущим от мозга! Рассмотри внимательно все внутренности, кишки, перья, кровь и кости. Попробуй их на вкус, Драгошани! Воспользуйся пятью чувствами - осязанием, обонянием, вкусом, зрением, слухом, - и ты обретешь шестое!»
Пришло время лететь... пора в путь... воздух зовет, манит, теребит только-только выросшие перышки... близнец уже вылетел из гнезда... родители нетерпеливо машут крыльями, волнуются, зовут, показывают, что следует делать - “давай, лети, вот так, вот так...”; земля неясно маячит далеко внизу, гнездо раскачивается на ветру...
Ощущая себя едва оперившимся птенцом, Борис бросился вниз с шаткой конструкции из веточек, бывшей гнездом. Он познал краткий миг триумфального полета... затем полное поражение. День был ветреным и дождливым, порыв ветра неожиданно ударил в бок... После этого - полное поражение, сменившееся кошмаром. Он, кувыркаясь, стремительно падал вниз, неокрепшее крыло наткнулось на ветку, зацепилось и сломалось - ощущение ужаса, когда он повис на сломанном крыле, а затем камнем полетел вниз, тщетно трепеща крыльями... и наконец сокрушительный удар крохотного черепа о камень...
Борис снова стал собой. Он освободился от наваждения и первое, что увидел, - останки несчастного существа, зажатые в руках.
«Вот так-то! - раздался из-под земли голос старого дьявола. - И ты еще будешь утверждать, что я ничему не могу научить тебя, Драгошани? А это разве не знания, разве это не редчайший подарок? На моей памяти таким талантом обладала лишь небольшая горстка людей. Теперь и ты приобщился к этому дару, как... как приобщается к полету птенец. Добро пожаловать в немногочисленное древнее братство поистине избранных, Драгошани!»
Останки птенца выпали из рук Драгошани на землю, оставив на ладонях и тонких пальцах Бориса противную липкую слизь.
- Что? - спросил он и рот его так и остался открытым, на лбу выступил холодный пот. - Что?..
"Некромант Борис Драгошани!” - ответил дьявол из-под земли.
Когда до него наконец дошел весь ужас происходящего, Борис издал долгий и громкий пронзительный крик. Снова он бежал изо всех сил, им овладела такая паника, что после он почти ничего не помнил о пути назад, кроме громкого топота ног и отчаянного биения сердца.
Но ему не удалось убежать от “подарка - отныне тот останется с ним навсегда.
Возможно, однако, что вовсе не ужас содеянного (или страх перед тем, кем он стал) стер из памяти воспоминания об отчаянном бегстве. Вероятно, причиной стало нечто иное, запечатлевшееся с тех пор в его сознании и встающее перед глазами вновь и вновь в самые неподходящие моменты. Вот как сейчас:
Темное отверстие склепа и растерзанный трупик с торчащими во все стороны перьями, внутренностями, лапками... И тонкое бледное щупальце, высунувшееся из-под земли, раздвигающее в стороны почву, сосновые иглы, пучки лишайника и осколки камней. Оно было грязно-белого цвета, но состояло не из плоти, хотя в нем явственно просвечивали красные пульсирующие вены.
А потом... а потом... на конце щупальца возник малинового цвета глаз и принялся алчно осматривать все вокруг. Глаз исчез, и на его месте образовался похожий на змеиный рот с челюстями - так что щупальце стало напоминать слепую, гладкую, пятнистую змею. Ярко-красный раздвоенный язык страшной змеи слизывал жалкие остатки, острые, как иголки, зубы блестели ослепительной белизной, а челюсти жадно чавкали и пускали слюни, до тех пор пока не было съедено все до последней крошки.
Наконец пульсирующее щупальце быстро ушло обратно под землю, словно его кто-то втянул туда, - и видение исчезло.
“Слишком маленькая дань”, - именно так сказало Нечто под землей...
* * *
Покончив наконец с воспоминаниями и грезами наяву, Борис достиг городка, чье имя он носил. На окраине между скотопригонными дворами возле железной дороги и рекой он отыскал барахолку, шумевшую в этом месте каждую среду с тех самых пор, как город перестал представлять собой скопление бедных хижин. Вполне возможно, именно этот рынок, место многих встреч, стал причиной появления на свет Драгошани. Также здесь был брод. Теперь берега реки соединяли несколько мостов, а в прежние времена реку переходили вброд именно здесь.
В этом месте много веков назад турки-завоеватели, разоряя и сжигая все на своем пути, вышли к реке, берущей начало в Южных Карпатах и впадающей в Дунай. Сюда же затем пришли хуниады и после них валашские князья, чтобы собрать под свои знамена воинов, назначить над ними воевод-военачальников, призванных защитить земли от нашествия разорителей турок. На знамени, под которым сражались воеводы, был изображен Дракон - знак и вечный символ защитников, в особенности воинов-христиан, боровшихся против турок. Драгошани вдруг подумал, что, возможно, именно дракон и дал название городку. И конечно же, именно поэтому дракон был изображен на щите, находившемся в заброшенном склепе.
На рынке Драгошани купил живого поросенка и положил его в мешок с дырками для вентиляции. Он отнес его в машину и запер в багажнике. Выехав из города, Борис остановился на тихом проселке в стороне от шоссе. Приоткрыв мешок, он бросил в багажник капсулу с хлороформом и, плотно захлопнув крышку, сосчитал до пятидесяти, после чего открыл багажник и с помощью автомобильного пылесоса основательно проветрил его, удалив запах, затем снова положил туда несчастного поросенка. Драгошани не хотел, чтобы тот умер. Во всяком случае пока.
Вскоре после полудня, проехав через долину, он припарковал машину в нескольких сотнях ярдов от подножия запретных крестообразных холмов. Солнце уже собиралось скрыться за холмами, хотя светило еще очень ярко. Борис достиг наконец поросшего лесом склона и стал подниматься по нему вверх. Здесь, под сенью хмурых сосен, приближаясь к таинственному месту, он почувствовал облегчение. В мешке, переброшенном через его плечо, лежал поросенок, абсолютно равнодушный к миру, с которым ему вскоре предстояло расстаться навсегда.
Невдалеке от склепа Борис привязал усыпленное животное к дереву, положив его на землю между раздвоенными корнями и укрыв мешком для тепла. В горах водилось множество диких свиней, поэтому, если в его отсутствие поросенок придет в себя и примется визжать, никто не обратит на это внимания, решив, что визжит кто-то из диких. Хотя маловероятно, что кто-то вообще что-либо услышит, поскольку еще во времена детства Бориса поля на много миль вокруг были заброшены и заросли травой.
Так или иначе, оставив на месте поросенка, Борис возвратился в гостиницу, пообедал и проспал остальную часть дня. Приблизительно за час до того, как стемнело, Илзе Кинковши разбудила его, принеся поднос с обещанным ужином и квартой пива местного приготовления. Она не произнесла почти ни слова, казалась сердитой и бросала на него насмешливые взгляды. Прекрасно, Бориса это вполне устраивало - или, во всяком случае, он сам себя в этом убеждал.
Однако, когда она уходила, он получил возможность лицезреть покачивание ее бедер и пересмотреть свое отношение к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71