- Вы уверены, что она была беременна?
- Нет, - ответил Питер. - И причины моих сомнений вам известны. Эти жалобы на зрение. Поневоле задумаешься о расстройстве деятельности гипофиза. Я хотел провести анализы, но Карен отказалась. Ей хотелось только одного - аборта. И, когда я отказал, она разозлилась.
- И вы направили ее к доктору Ли.
- Именно так, - подтвердил Питер.
- А доктор Ли сделал аборт.
Питер покачал головой.
- Нет, Арт не дурак. Он непременно провел бы предварительное обследование. Кроме того, Карен утверждала, что она на пятом месяце, и уже в силу одного этого обстоятельства Арт не стал бы выскабливать ее.
- И вы тоже этого не делали?
- Нет, не делал. Вы мне верите?
- Хотел бы верить.
- Но пока не можете.
Я передернул плечами.
- Вы сожгли свою машину. И в ней была кровь.
- Да, - ответил Питер. - Кровь Карен.
- Как же это произошло?
- Я одолжил Карен машину на выходные. Тогда я еще не знал, что она задумала.
- Вы хотите сказать, что она отправилась на аборт в вашей машине, а потом, истекая кровью, приехала домой, после чего пересела в желтый «Порше».
- Не совсем так, - ответил Питер. - Но тут есть человек, который все вам объяснит гораздо лучше, чем я. Дорогая, иди сюда! - Он улыбнулся мне. - Вот мое алиби, любуйтесь.
В комнату вошла миссис Рэнделл - напряженная, строгая и очень соблазнительная. Она опустилась в кресло рядом с Питером.
- Теперь вы понимаете, как я запутался, - сказал он мне.
- Воскресная ночь? - спросил я.
- Боюсь, что да.
- Должно быть, это нелегко. Но, с другой стороны, весьма удобно.
- В каком-то смысле, - ответил Питер, похлопав миссис Рэнделл по руке, и тяжело поднялся с кресла. - Хотя я не употребил бы ни одно из этих определений.
- Вы провели с ней всю ночь с воскресенья на понедельник?
Питер подлил себе виски.
- Да.
- И чем же вы занимались?
- Занимались? - переспросил он. - Тем, о чем я предпочел бы не рассказывать под присягой.
- С женой родного брата?
Питер подмигнул миссис Рэнделл.
- Ты действительно жена моего брата?
- Ходят такие слухи, - ответила она. - Но я им не верю.
- Как вы уже догадались, я посвящаю вас в сугубо личные, семейные дела, - сказал Питер.
- Да, уж куда семейнее.
- Вы нас осуждаете?
- Наоборот, я просто очарован.
- Джошуа - дурак, - продолжал Питер. - Вы и сами это знаете. И Уилсон тоже знает, иначе вчера он не был бы так самоуверен. Но, к несчастью, Джошуа женился на Эвелин.
- Увы, - вставила миссис Рэнделл.
- И теперь мы вконец запутались, - Питер снова уселся в кресло. - Она не может развестись с моим братцем и выйти за меня. Это совершенно немыслимо. Вот мы и вынуждены жить так, как живем.
- Вероятно, это нелегко.
- Да не так уж, чтобы очень, - ответил Питер. - Джошуа прямо сгорает на работе, часто орудует скальпелем до глубокой ночи. А Эвелин посещает множество клубов и выполняет массу общественных поручений.
- Рано или поздно он все равно узнает.
- А он уже знает, - сообщил мне Питер.
Должно быть, я не смог скрыть изумление. Питер поспешно добавил:
- Разумеется, лишь на уровне подкорки. На сознательном уровне Джей Ди вообще ни бельмеса не знает. Но где-то в потаенных уголках его мозга свербит мысль о том, что молодая жена, если не уделять ей достаточно внимания, начнет искать радостей на стороне.
Я повернулся к миссис Рэнделл:
- Вы могли бы заявить под присягой, что той ночью Питер был с вами?
- Только если бы была вынуждена сделать это.
- Уилсон заставит. Он жаждет этого суда.
- Я знаю, - ответила Эвелин.
- Зачем вы обвинили Арта Ли?
Она посмотрела на Питера.
- Эвелин хотела защитить меня, - пояснил он.
- И Арт оказался единственным знакомым ей подпольным акушером?
- Да, - подтвердила миссис Рэнделл.
- Он делал вам аборт?
- В декабре прошлого года.
- И хорошо выскоблил?
Эвелин заерзала в кресле.
- Беременность прервал, если вы это имеете в виду.
- Да, это. Вы понимаете, что Арт никогда не стал бы впутывать вас?
Она помолчала, а потом сказала:
- Я растерялась и струхнула. Сама толком не знала, что делаю.
- Вы посадили Арта в тюрьму, вот что вы сделали.
- Да, - согласилась Эвелин. - Вот ведь как все обернулось.
- Но теперь вы можете выручить его.
- Как?
- Отзовите обвинение.
- Это не так-то просто, - вставил Питер.
- Почему?
- Вы сами все видели вчера вечером. Джей Ди рвется в бой, и теперь отступать поздно. Он видит добро и зло глазами хирурга. Для него существуют только день и ночь, черное и белое. Ни серого цвета, ни сумерек в его мире нет.
- Как и рогоносцев, - добавил я.
Питер рассмеялся.
- Вполне возможно, что и вы такой же.
Эвелин встала.
- Обед через пять минут. Выпьете еще?
- Да, пожалуй, - ответил я, покосившись на Питера.
Когда Эвелин вышла, он сказал:
- По-вашему, я жестокое, бессердечное животное, но на самом деле это не так. Все наломали черт-те сколько дров, и я хотел бы помочь исправить ошибки…
- Никому не навредив.
- По возможности. Увы, от моего братца помощи ждать не приходится. Стоило его жене обвинить доктора Ли, и он уверовал в это как в священное писание. Принял за чистую монету, ухватился как за последнюю соломинку. Теперь он ни за что не отступится.
- Продолжайте.
- Но основной факт остается. Я утверждаю, что не делал этот аборт. Можете верить мне или не верить, как вам угодно. Вы убеждены, что и доктор Ли тоже его не делал. Кто же остается?
- Не знаю, - ответил я.
- Сможете выяснить?
- Вы просите помощи?
- Да, - признался Питер.
***
За обедом я спросил Эвелин:
- А что Карен сказала вам в машине?
- Ее точные слова были: «Эта сволочь». Она повторяла их снова и снова.
- Без каких-либо объяснений?
- Без.
- Как вы думаете, кого она имела в виду?
- Ума не приложу, - ответила Эвелин.
- Она говорила еще что-нибудь?
- Да. Про какую-то иглу. Вроде бы она не хотела, чтобы в нее втыкали иглу. Или чтобы игла была рядом. Короче, про иглу.
- Может, речь шла о наркотиках? - предположил я.
- Не знаю, - ответила Эвелин.
- А что вы подумали в тот момент?
- Ничего не подумала. Я мчалась в больницу, а Карен умирала у меня на глазах. Я боялась, что в этом повинен Питер, хотя и очень сомневалась. Боялась, что Джошуа дознается. Да чего я только не боялась!
- И того, что Карен может умереть?
- И этого тоже.
3
Снедь в этом доме подавали добрую. В конце обеда я вдруг поймал себя на том, что лучше бы мне вовсе не приходить сюда и ничего не знать о Питере и Эвелин. Да, мне просто не хотелось знать об их отношениях. И думать тоже.
После обеда мы с Питером тянули кофе. С кухни доносился звон посуды. Мне трудно было представить себе Эвелин возле раковины, но в обществе Питера она преображалась и вела себя совсем не так, как дома. Пожалуй, к такой Эвелин даже можно было испытать нечто похожее на расположение.
- Полагаю, - сказал Питер, - что я поступил несправедливо, пригласив вас сюда.
- Полагаю, что так.
Питер вздохнул и, поправив галстук, аккуратно уложил его вдоль объемистого живота.
- Я впервые в таком положении, - признался он.
- В каком?
- Когда меня держат за шкирку.
Мне подумалось, что он сам загнал себя в угол. Знал ведь, на что шел. Но я, как ни старался, не мог заставить себя почувствовать неприязнь к этому толстяку.
- Хуже всего то, что начинаешь думать задним числом и гадать, как бы ты поступил, кабы знал, - продолжал Питер. - Это со мной и происходит. Но я никак не могу обнаружить искомую точку, тот самый роковой миг, когда я свернул в тупиковый коридор лабиринта. Наверное, когда закрутил любовь с Эвелин. Но, случись выбирать, я сделал бы это снова. Карен? Я поступил бы так же и с ней. Каждый мой поступок в отдельности представляется мне правильным, но вот все вместе…
- Уговорите Джей Ди отозвать заявление, - сказал я.
Питер покачал головой.
- Мы с братом никогда не ладили. Сколько себя помню, вечно грызлись. Мы совершенно разные люди, даже внешне. Думаем по-разному, действуем тоже по-разному. В юности я, помнится, даже злился, вспоминая, что Джошуа - мой родной брат, и втайне подозревал, что это не так. Думал, его усыновили, или что-нибудь в этом духе. Наверное, у него были точно такие же подозрения на мой счет.
Он допил кофе и понурил голову, уткнувшись подбородком в грудь.
- И вы пыталась уговорить Джей Ди, но тот настроен по-боевому, и у нее не было…
- Правдоподобного предлога?
- Да.
- Жаль, что она вообще назвала имя Ли, - сказал я.
- Жаль, - согласился Питер. - Но что сделано, то сделано.
Он проводил меня до двери, и я вышел на улицу, залитую бледным сероватым солнечным светом. Когда я шагал к машине, Питер крикнул мне вслед:
- Если вы не захотите впутываться, я вас пойму.
Я оглянулся:
- Вы прекрасно знаете, что у меня нет выбора.
- Я этого не знал, - возразил Питер. - Но надеялся, что так.
***
Садясь в машину, я размышлял, что мне теперь делать. Ни единой ниточки, ни единой толковой задумки, ничего. Можно было бы опять позвонить Зеннеру. Вдруг он вспомнил какие-то новые подробности своей беседы с Карен? Или съездить к Джинни в колледж Смита. Либо к Анджеле и Бабблз. Глядишь, что-нибудь и припомнят, хотя едва ли.
Я полез в карман за ключами, и моя рука наткнулась на какой-то листок. Достав его, я увидел, что это фотография негра в лоснящемся пиджаке.
Роман Джонс. Я совсем запамятовал о нем. Парень просто исчез, затерялся среди других персонажей, утонул в море лиц. Я долго вглядывался в снимок, стараясь запомнить черты, понять, чего стоит их обладатель. Но не сумел: слишком уж заурядная была физиономия. Кривая ухмылка самца, облаченного в крутой прикид. Не разберешь, то ли веселая, то ли злорадная. Безликий образ на публику.
Я никогда не блистал красноречием, и меня удивляет, откуда у моего сына Джонни эта ловкость в обращении со словами. Оставаясь наедине с собой, он возится с игрушками и выдумывает разные забавные каламбуры, сочиняет стихи или сказки, которые увлеченно рассказывает самому себе. У Джонни чертовски тонкий слух, и он то и дело прибегает ко мне с расспросами. Однажды он спросил, что такое девфамация, причем произнес это слово правильно, хотя и очень осторожно, словно боялся раздавить его языком.
Поэтому я совсем не удивился, когда Джонни подошел ко мне и спросил:
- Пап, а что такое подпольный акушер?
- Зачем тебе это?
- Один полицейский сказал, что дядя Арт - подпольный акушер. Это плохо?
- Иногда, - ответил я.
Джонни прильнул к моему колену, уткнувшись в него подбородком, и посмотрел на меня громадными карими глазами, точь-в-точь такими же, как у Джудит.
- А что это такое, пап?
- Ты не поймешь, - ответил я, пытаясь выиграть время.
- Это какой-то доктор? Навроде невропатолога?
- Да. Только акушер делает другую работу, - я усадил Джонни на колено и ощутил приятную тяжесть маленького тельца. Мой сын подрастал и становился увесистым. Джудит уже начала поговаривать о новом малыше.
- Это врач, который занимается маленькими детьми, - пояснил я.
- Как простой акушер? Не подпольный?
- Да, - ответил я. - Как простой акушер.
- Он достает ребенка из мамы?
- Да, только совсем по-другому. Иногда ребенок бывает нездоровый. Рождается, а говорить не может…
- Они все не могут, - заметил Джонни. - Только потом учатся.
- Да, - согласился я. - Но некоторые рождаются без ручек или ножек. Иногда появляются уродцы. Чтобы этого не произошло, доктор вытаскивает такого ребеночка до срока и убирает.
- Пока он не вырос?
- Совершенно верно, пока он не вырос.
- А меня тоже вытащили до срока?
- Нет, - ответил я, обнимая сына.
- А почему у некоторых детей нет рук или ног?
- Это просто случайность, - ответил я. - Ошибка.
Джонни вытянул руку и принялся изучать ее, сжимая и разжимая пальцы.
- Руки как руки, - сказал он.
- Да.
- Но ведь они есть у всех.
- Нет, не у всех.
- У всех, кого я знаю.
- Верно. Но иногда люди рождаются и без рук.
- Как же они играют в мяч?
- Они вообще не играют.
- Это плохо, - рассудил Джонни и снова пытливо посмотрел на свой сжатый кулачок. - А почему у тебя руки на месте?
- Ну.., потому что… - начал я, но вопрос оказался мне явно не по силам.
- Почему?
- Потому что внутри человека есть особый код.
- А что такое код?
- Ну, это такие указания. Код говорит человеку, как ему расти.
- Код?
- Это что-то вроде чертежа.
- А… - задумчиво протянул Джонни.
- Понимаешь, это как твои кубики. Ты смотришь на картинку и строишь то, что на ней нарисовано. Вот что такое чертеж.
- Ага.
Я не знал, понял ли он меня. Джонни поразмыслил над моими словами и поднял глаза.
- А если достать ребенка из мамы, что с ним будет?
- Он уйдет.
- Куда?
- Просто уйдет, - буркнул я, в надежде избежать дальнейших объяснений.
- Эх, - вздохнул Джонни, слезая на пол. - А дядя Арт на самом деле подпольный акушер?
- Нет, - сказал я, понимая, что не могу ответить иначе. Не хватало еще, чтобы мне позвонила воспитательница детского сада и сообщила, что дядька Джонни делает подпольные аборты.
Но чувствовал я себя препогано.
- Вот и хорошо, - молвил Джонни. - Я очень рад.
И побрел прочь.
***
- Ты ничего не ешь, - сказала Джудит.
Я отодвинул тарелку.
- Спасибо, я не очень голоден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38