Я любила их всех, но пуще прочих царевну Светлояру, кроткую голубку. Когда же я узнала, как царица Рогнеда обошлась с моей названой любимой сестрой, я решила во что бы то ни стало спасти Светлояру. Ночью я тайком пробралась в материны покои, нашла волшебную шкуру белого волка и надела ее на себя. Стрелой полетела я вослед за Светлоярой, в образе волчицы мчалась от зари до зари, не чуя усталости и думая только о милой сестрице. Но моя жестокая мать прознала обо всем и пришла в ярость. Обернулась она черным вороном, полетела быстрее ветра и настигла меня раньше, чем наступила следующая ночь. Хотела царица убить меня на месте, но я пала на колени, моля о пощаде. И она простила меня, оставила мне жизнь, но нарекла Громовестой – Проклятой Громом – и повелела мне волком белым рыскать по лесам и горам до тех пор, пока не сыщется добрый молодец, который полюбит меня и зверем. Долго я скиталась, не смея показаться никому не глаза, долго искала я того, кто сможет увидеть во мне не зверя, но друга. Много молодцев повидала я на своем веку, но никто из них не полюбил меня за одно только сердце и душу мою. А потом я встретила тебя, встретила и решила помочь ради того только, чтобы спасти мою названую сестру от царицы Рогнеды. Но день за днем я все больше желала, чтобы ты узнал меня не как волчицу Громовесту, но как княжну Радонику, которая жаждет снова стать человеком. Теперь же все кончено, проклятие снято. Ты полюбил меня зверем рыскучим, полюби же теперь красной девицей.
Ваня во все глаза смотрел на нее, ничего не понимал и только улыбался как-то жалко и глупо. Радоника рассмеялась:
– Ну что же ты молчишь, Иванушка? Али не рад?
– Рад, – пробормотал Ваня, окончательно сбитый с толку, – а можно я тебя по-прежнему Вестой звать буду?
– Можно, – улыбка ее стала еще шире, – так и знала, что ты об этом попросишь.
– Да… – задумчиво проговорил потрясенный Ваня.
Он встал и помог встать Весте, с изумлением глядя на нее. Была Радоника ростом чуть пониже Ивана, плечиста и статна собой, с сильными руками и ногами, высокой грудью и крепкой спиной. Он смотрел на нее и думал, что сказать. Быть может – повторить, что любит, быть может, спросить, как она себя чувствует, но, в конце концов, Иван просто привлек ее к себе и крепко обнял. Веста спрятала лицо у него на груди и, казалось, тихонько заплакала. Но когда она вновь взглянула на Ваню, глаза ее были сухими, и в них светилась только нежность и ласка.
– Куда теперь? – тихо спросила она, обнимая Ивана за шею.
Тот ответил не сразу, любуясь ею и все сильнее прижимая к себе.
– Какая разница куда, – ответил он, целуя Весту в лоб, – главное, вместе.
– Вместе, – улыбнулась она и положила голову Ване на плечо, – вместе…
Неслышными шагами подошли Яга и улыбающийся Темнополк.
– Ну, Ивашка, – только и покачала головой чародейка, – вот ты все и понял.
– Понял? Что понял? – удивился Иван.
– Что с тобой случилось, – тихо прошептал Темнополк, – и почему ты оказался здесь.
– Ага, – заулыбался Ваня, – теперь понял. Спасибо вам, друзья!
– Опять рано, – хихикнула Яга, – ты еще не закончил того, что должен закончить.
– Что же?
– Спасти Светлояру, – с улыбкой сказал Темнополк, – ведь ты пришел именно за этим?
– За этим, – вздохнул Ваня и, немного отстранив Весту от себя, спросил. – А где она?
– В Сторожевой башне, где же еще ей быть! Но теперь ты можешь идти туда без опаски: царь Елисей мертв и змеи отпущены на свободу. Две из них уползли в свои норы, далеко за стенами Медного царства, а одна, старшая, осталась здесь. Но она не опасна больше, ведь ей теперь не надо охранять ненавистную ей крепость. Иди же! – И Яга легонько ударила его рукой по плечу. – Иди скорей!
Ваня кивнул и, не отрывая взгляда от прекрасного лица Радоники, спросил:
– Что мне сказать Светлояре? Как признаться в том, что теперь для меня нет больше никого, кроме моей Весты?
– Так и скажи, – фыркнула Яга, – тоже мне, победитель! Как с царями биться – это мы завсегда и с радостью, а как с бабой своей разобраться, так тут нас нет!
– Ладно тебе, – осадил ее Темнополк, – Ваня дело говорит. Тяжко признаваться в том, что больше не любишь, а еще тяжелее сказать, что вовсе никогда не любил. Так, что ли?
– Так, – не задумываясь, ответил Ваня, смотря на Весту влюбленными глазами, – конечно, так. Верно, милая?
– Верно, – кивнула та и потерлась носом об его подбородок, – иначе и быть не может.
– Ты пойдешь со мной? – спросил он, и Радоника улыбнулась в ответ:
– Конечно, пойду. Куда же я без тебя?
– Тогда идем! – воскликнул Иван и, схватив ее за руку, со всех ног помчался по мокрым улицам Медного царства.
То и дело он наступал в глубокие лужи, обдавая и себя и Весту холодными брызгами, но оба только дружно хохотали и еще быстрее бежали к царскому дворцу и Сторожевой башне. В руке Ивана дрожала широкая ладонь Радоники, в лицо бил свежий утренний ветер, а в груди жарко разгоралось странное чувство, ранее незнакомое Ване. Только через некоторое время он понял, что это и есть счастье.
Наконец они оказались на городской площади, которая после дождя сверкала, словно хрустальная. Дворец казался построенным заново – до того он был хорош в свете первых утренних лучей.
– Ты только посмотри! – воскликнула Веста, показывая рукой куда-то вверх. – До чего же красиво!
Ваня взглянул и увидел, как над дворцовой крышей развернулась радуга. И так низко она висела, что, казалось, можно дотронуться рукой до переливающейся дуги. Веста счастливо рассмеялась и крепче прижалась к Ивану:
– Неужели все и вправду так? Неужели Медное царство снова будет прежним?
– Прежним не будет уже ничего, – улыбаясь, сказал Ваня. – Но каким бы оно ни было, оно будет! И это здорово.
Веста посмотрела на небо, зажмурилась от яркого солнца и подергала Ивана за рукав:
– Пойдем!
Взявшись за руки, они быстро побежали к Сторожевой башне, которая при свете дня вовсе не казалась страшной и мрачной, наоборот, она сияла и переливалась под солнечными лучами и была совсем не похожа на жуткую цитадель, оставшуюся от древних времен. Ворота были гостеприимно открыты, и Ваня с Вестой быстро подошли к самой башне. Остановились в нерешительности.
– И как же мы войдем внутрь? – наконец спросил Иван. – Дверь – она вон как высоко!
– Это мы мигом, – улыбнулась Веста.
Она сдвинула большущий камень, лежащий у стены, под которым оказался тайник. Ваня подошел поближе и увидел там несколько кувшинов с вином, кульки с какой-то дурно пахнущей провизией и в самом углу свернутый в трубку старый ковер.
– Это же тот самый ковер, на котором летают стражники! – воскликнул он с восхищением. – Откуда ты узнала, что он здесь?
– Я была любопытным ребенком, – усмехнулась Веста. – Прожил бы ты здесь с мое, знал бы не меньше.
Вдвоем они развернули ковер и уселись на нем рядышком, причем Ваня обнял Радонику за плечи.
– И что дальше? – спросил он. – Как на нем летают?
– Так и летают, – весело ответила Веста и осторожно погладила ковер по короткому ворсу, – вперед, коврик! Дорогу сам знаешь!
Ковер вздрогнул и, покачав всеми четырьмя углами, начал медленно подниматься. Он завис на мгновение в аршине от земли и, круто развернувшись, быстро взлетел к единственной двери, ведущей в башню. Дверь, как и ворота, тоже оказалась открытой настежь, и ковер, задевая дверные косяки краями, быстро влетел внутрь. Он мягко опустился на пол и замер.
– Слушай, а не может ли он нас донести и до самого верха? – воодушевился Иван. – Невелика радость шагать по этой бесконечной лестнице.
– Не донесет, – грустно пожала плечами Веста, – проход узкий, не влезет.
– Жаль, – опечалился Иван, но тут же снова улыбнулся, – ну и ладно. Сами дойдем!
Оба вскочили на ноги и побежали к лестнице, от которой у Вани остались не самые приятные воспоминания. Но, как ни удивительно, подниматься по крутым ступеням рука об руку с Вестой оказалось весьма приятным занятием. По пути Иван успел ей рассказать всю свою историю отношений со Светлоярой, а Радоника, в свою очередь, поведала Ване грустную повесть обо всех тех добрых молодцах, которым не было суждено увидеть белую волчицу в ее истинном обличье. Но всему приходит конец – кончилась и лестница. Вместе они преодолели последнюю ступень и, тяжело дыша, побежали к горнице, где Ваня так бесславно попался в руки царских стражников. Веста распахнула дверь и вошла первой. Иван помялся, но, собравшись с силами, шагнул следом за ней.
В горнице все оказалось по-прежнему, вот только воронов не было. Светлояра, прекрасная Светлояра сидела на краю своего ложа, а рядом с ней был тот, кого Ваня здесь никак не ожидал увидеть.
– Святополк? – с порога воскликнул Иван, даже забыв поздороваться. – А ты тут откуда?
– Ваня! – крикнула Светлояра, резко вставая. – Ванечка!
Она бросилась к нему, веря и не веря, слезы заструились по нежному лицу.
– Ваня! Неужели ты нашел меня?
– Нашел, – понуро кивнул Иван, не зная, что сказать еще. Взглянул на Весту, понял, что она ему здесь не помощница и, собравшись с духом, выпалил: – Прости меня. Я готов за тебя перевернуть целый мир, но быть вместе с тобой я не могу.
– Как же, как же ты… – прошептала Светлояра. И тут лицо ее прояснилось, она откинула голову назад и звонко рассмеялась: – Я и не думала, что все будет так просто, Ванечка! Была уверена, что мне предстоит долго и мучительно доказывать тебе, почему я, царская дочь, не смогу стать твоей женой. А ты, оказывается, и так все понял!
С этими словами Светлояра подошла к Святополку и взяла его за руку:
– Это мой жених, Ванечка. Сейчас, когда мой бедный отец мертв, а мачеха обратилась в пепел, никто не помешает нам быть вместе.
– Мы всегда вместе, – глухим голосом подтвердил Святополк, – но сейчас ближе, чем когда-либо.
– Отчего же ты тогда была с Иваном, сестра? – подозрительно спросила Радоника. – Зачем морочила ему голову?
– Я вовсе не морочила! – горячо возразила Светлояра. – Но как мне было жить? Тяжело в изгнании, тяжело вдали от родного дома, но еще тяжелее быть одной. Я искала друга, а нашла Ваню, который стал для меня больше, чем друг. Он стал мне родным, и останься я навеки в чужом краю, я посчитала бы за счастье состариться вместе с Иваном. Мне было хорошо с ним. А Святополк…
– Я искал ее повсюду, – тихо проговорил Святополк, – спрашивал луну и солнце, звезды и ветер, но никто не мог сказать, где моя Светлояра. А потом я увидел с ней тебя и решил, что для меня все кончено. Свет померк в моих глазах, я забыл свою клятву верно служить, позабыл про отцовский обет. Три долгих дня мир был погружен во тьму, солнце вставало только лишь для того, чтобы вновь закатиться спустя один только миг. Но потом… потом я увидел, как борешься ты и сам решил бороться. И, как видишь, не зря. – Он улыбнулся и обнял Светлояру за плечи.
– Ну, – проговорил Иван, – раз у вас все так хорошо складывается, нам пора. Пойдем, Веста.
– Постой! – удержала его Светлояра. – Как же ты можешь уйти просто так после столь долгого пути? Я должна дать тебе кое-что, – и она достала из-под подушки маленькое медное яйцо, – вот, держи…
Ваня взял его в руки. Оно оказалось очень тяжелым и теплым.
– Что это?
– Это Медное царство, – улыбнулся Святополк, – вместе с городами и селами, лесами и реками.
– Но как? – удивился Иван. – Ведь тогда я и сам должен быть в нем.
– Нет, – рассмеялась Светлояра, – не придумывай, пожалуйста. Я не знаю, куда ты отправишься сейчас вместе с сестрой Радоникой, но, если ты вновь захочешь оказаться здесь, просто брось яичко оземь, и все Медное царство окажется перед тобой.
– Так-таки и все? – уточнил Ваня. – И дворец тоже?
– И дворец, – лукаво прищурилась царевна, – и Сторожевая башня. И даже я.
– Обязательно попробую, – Ваня улыбнулся и положил яйцо в карман, – как-нибудь, на досуге.
Он посмотрел на Весту. Та посмотрела на него.
– Ну что? Пойдем? Надо еще сказать Яге, что у нас все получилось!
– Надо, – кивнула Радоника, – это первое дело!
Поклонившись Светлояре и Святополку, они, взявшись за руки, быстро побежали вниз по ступенькам.
Уже сидя на ковре, влюбленные услышали крик: «Странимир вырвался! Конец Медному царству!»
– Так, а вот теперь точно смываемся, – ужаснулся Иван, крепко обнял свою Весту и вместе с ней полетел прочь из Сторожевой башни навстречу новому дню.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48