Собственно, именно там и будет твоя Светлояра. Да погоди ты! – Он досадливо махнул рукой, осадив Ванину ретивость. – Не думай, что на этом все и закончится. Войдешь ты к ней в ночной час, когда царевна будет крепко спать. Спит она в плену у своего батюшки не по-простому. На ложе златотканом беспробудным сном спит она до самого рассвета, а покой ее надежнее всяких стражей хранят сорок черных воронов. Сидят те вороны на сорока столбах вкруг ложа, и к каждому столбу привязано сорок кос царевны. Взлететь те вороны не могут: сидят они, сердешные, медными цепями к столбам прикованы. В сутки засыпают они на единый час, тогда-то ты и окажись в светелке царевны. Ножом моим заговоренным все косы царевны на корню режь, да так, чтобы ни единый волос пола не коснулся, а если упадет – пропал ты, Ваня, проснутся, пробудятся вороны как один, загалдят, крыльями захлопают. Прибегут тут слуги царские, подхватят тебя под белы рученьки и за такое за преступление к самому царю на суд и расправу отправят.
– Вопрос можно? – обескураженно спросил Ваня.
– Можно.
– А почему так просто? Напоить, войти… отрезать…
– А леший их разберет, – неопределенно протянул Темнополк, – впрочем, это тебе только так кажется, что все просто. На месте уже… поймешь, что к чему.
Ваня кивнул, задумался. Ему и правда предстоящее задание казалось до того простым, что он даже начал сомневаться в том, так ли это просто, как кажется. А не таится ли именно в этой простоте какой-то подвох? Вдруг на деле все окажется совсем другим: горень окажется обыкновенным бешеным огурцом, а вовсе не чудодейственной разрыв-травой, нож не отопрет замок, вороны не будут спать? А может, и раньше того – съедят его медные змеи за милую душу, не успеет он даже дойти до колодца и напоить их. Кстати, где вообще это видано, чтобы страшные чудовища пили воду, да еще из ковша. Может, они еще и с руки едят, эдакие ручные змейки о трех головах? Но смех смехом, а если рассудить здраво, можно вполне себе не то что не спасти Светлояру, а попросту не дожить до завтрашнего утра. А это разве хорошо?
Уж чем-чем, а своей головой Ваня всегда дорожил.
А тем временем вся троица уже въезжала в медные ворота. На вопрос стражников: «За каким делом и надобностью вы к нам?» – Яга ответила такой отборной бранью, что смутился даже видавший виды начальник городской стражи. Вопросов он больше не задавал, памятуя народную мудрость: с дурной бабой лучше не связываться.
Ехали молча. Все чаще попадались разряженные и веселые горожане, кое-кто даже под хмельком – видно, в Медном царстве был какой-то праздник. Из окон лилась разухабистая музыка, где-то вдали ей вторил хор нетрезвых голосов. Мимо всадников прошла целая ватага бродячих артистов, выделявшихся пестротой одежд даже среди ярких праздничных нарядов. Маленький мальчик вел на цепи ручного медведя, толстого на удивление. Медведь при виде коня Темнополка зарычал и попробовал даже замахнуться лапой. Мальчик тут же огрел его короткой плетью, медведь взвыл, народ расхохотался.
– Сегодня пятьдесят пять лет с того дня, когда царь Елисей разбил кочевые племена варатагов, время от времени совершавших набеги на Медное царство. Народ помнит это и славит своего правителя, – степенно поведал Темнополк, – и посему…
– Ага, помнят они, – перебила его Яга, – помнили бы еще, что варатаги, числом до двухсот человек, включая женщин и детей, и правда совершали набеги, да только на винные лавки, и то за собственные гроши. Оно, конечно, подраться иной раз хорошо, но вот положить семь сотен лучших солдат против сотни-другой мирных забулдыг и торговцев ветошью – это, разумеется, заслуга, достойная народной памяти.
– Погоди, – взмахнул рукой Темнополк, – их численность и правда была невелика, но ты забываешь…
– Я, мой милый, ничего не забываю. А вот они, – Яга показала рукой на толпу городских гуляк, – забыли.
Темнополк насупился и замолчал. Притих и Ваня, у которого на языке вертелись десятки вопросов: и про славные завоевания царя Елисея, и про жену его, прекрасную Василену, и про Светлояриных сестер – интересно, они-то как? Но, мудро памятуя про взрывной характер Яги, Ваня предпочел узнать все интересующие его моменты у более терпеливого Темнополка.
– А вот и он, – Яга улыбнулась, – царский дворец!
Город словно расступился. Маленькие домики, казавшиеся до сих пор обычными каменными постройками, стали словно ступенями в огромной лестнице. Ваню удивляла странная задумка архитектора – если он, конечно, был, – все дома в Медном царстве были примерно одной высоты, но располагались один выше другого благодаря естественному ландшафту. Центр города, где, собственно, и был дворец, находился на самой вершине. Улицы же вились по спирали вокруг холма и все до одной вели к главной городской площади, которая находилась прямо перед дворцом. Таким образом, Медное царство было, в сущности, одним большим возвышением, дома исполняли роль исполинских ступеней, а дворец, и без того большой, казался просто огромным. Медь сверкала, как тысяча солнц, слепила глаза, охранные вышки вызывали трепет своим внушительным видом, а невероятных размеров Сторожевая башня, стоявшая чуть позади самого дворца, была так высока, что дух захватывало. В эту башню и предстояло идти Ване, едва только стемнеет, и от одной мысли об этом его бросало в пот.
Рядом с площадью скромно приютился небольшой базарчик, состоящий из пары торговых рядов и двух-трех лавок, расположенных в близстоящем здании. Вывески на нем были самые загадочные – был тут и крендель, рассеченный надвое двуручным мечом, и рыба с крыльями и даже что-то, похожее на голую девицу и сапожную дратву одновременно. Яга спешилась и решительно направилась в дверь под крылатой рыбой. Темнополк помог спуститься Ивану и двинулся за ней. Ваня пару секунд постоял, поглядел по сторонам, поахал, удивляясь местным чудесам, и юркнул следом за Темнополком.
В лавке было одно-единственное зарешеченное окошко где-то под потолком. На прилавке горела свеча, озаряя тусклым светом сонное лицо приказчика. Пахло затхлостью и сырой кожей. Ване нестерпимо захотелось на свежий воздух, но Ягу, кажется, не смущало ничего.
– Эй, любезный! – Она бесцеремонно стукнула кулаком по прилавку. – Изволь проснуться, когда с тобой разговаривают высокопоставленные персоны!
– А, чего? – недовольно заерзал тот. – Закрыты мы! Не работаем, значит.
Он сделал рукой неопределенный жест и опять попытался задремать, облокотившись на бочку, в которой что-то зловеще пофыркивало. Яга хмыкнула и ухватила его за сальную прядь волос:
– Ты только посмотри! Я тебе сейчас дам «закрыты»! Ты у меня быстро научишься разговаривать с покупщиками! А ну, давай показывай, что тут у тебя есть!
Приказчик осоловело уставился на нее, казалось, не слишком хорошо понимая, чего от него хотят. Видимо, в праздничный день в лавку заходили не часто, тем более будучи совершенно трезвыми. Поэтому приказчик наивно понадеялся, что и Яга и Темнополк не более чем дурной сон, вызванный обильным питием горячительных напитков, а стоит только уснуть покрепче, как они растворятся в воздухе. Он сплюнул на пол, положил голову на прилавок и захрапел пуще прежнего.
Этого Яга стерпеть не могла. Она обеими руками схватила несчастного приказчика за уши и с такой силой приложила его о дубовую бочку, что гул пошел по всей лавке.
Приказчик наконец изволил проснуться. Осознал, что покупатели не шутят, а вроде бы даже требуют демонстрации товара. Покряхтел, ворча на всеобщую несознательность, но все-таки встал во весь рост и даже пригладил волосы на голове.
– Чего э… изволите?
– Вот его видишь? – Яга подтолкнула Ваню в спину так, что он споткнулся и едва не ударился лбом о прилавок. – На него все, что нужно! Чужеземец, понимаешь ли, в том смысле что гость, гол как сокол, вот и подсуетись! Что там: рубаху, сапоги, плащ… хотя нет, стой, плащ у него есть… Одним словом, чтобы тут мне полный гардероб был, давай одна нога здесь, другая там. Пошевеливайся!
Приказчик кивнул, вдохновленный командным тоном Яги, пролепетал что-то вроде «слушаюсь, ваше благородие» и скрылся в подсобном помещении. Ваня недоуменно озирался по сторонам, глаза уже привыкли к тусклому свету, и он мог более-менее рассмотреть саму лавку.
С потолка спускался до самого пола стебель вьющегося растения, неизвестного Ване, снизу доверху сплошь усыпанный мелкими белыми цветами. На стене висело зеркало в золоченой раме, до того грязное, что увидеть в нем что-нибудь, кроме масляных разводов, было невозможно. Рядом с зеркалом на ржавом гвоздике болтался какой-то кафтан или камзол, некогда модный и даже нарядный, сейчас же наполовину съеденный молью или кем там еще. Пол, который на первый взгляд показался Ване застеленным толстым ковром, оказался просто похороненным под слоем липкой пыли, в углах росли бледного вида грибы, чем-то похожие на шампиньоны. Вообще в лавке царило редкостное запустение, будто хозяева, которые некогда вложили в нее немалое количество сил и средств, сейчас полностью устранились от дел, отдав лавку в руки неряшливого приказчика.
Наконец тот показался в дверях с целым ворохом одежды в руках.
– Вот, прошу, – он с размаху швырнул всю груду на пыльный прилавок, – тут и рубахи домотканые, и золотое шитье, пояса кожаные, перламутром и жемчугом отделанные, сапоги из кожи свиной и козьей, два кафтана с бронзовыми петлями, – приказчик зевнул, – а больше ничего и нет, уж не обессудьте.
Он виновато развел руками и сел на бочку, явно намереваясь снова заснуть. На этот раз Яга ему не препятствовала. Она крякнула и, закатав рукава, погрузила руки в кучу тряпья. Некоторое время Ягодка молча раскидывала непонравившиеся ей вещи по всей лавке, увеличивая тем самым размеры всеобщего беспорядка. Наконец, пошарив, Яга нашла на дне что-то подходящее и радостно возопила, подзывая Ваню:
– Эй, ты, давай сюда. Меряй!
И она бросила ему в руки белую рубаху с воротом, расшитым красными узорами. Ваня было засомневался, но, увидев мрачный взгляд Яги и чуть насмешливый Темнополка, сбросил с плеч тяжелый плащ, снял свитер и начал расстегивать рубашку. Яга хмыкнула и демонстративно отвернулась.
Рубаха оказалась как раз впору, глаз у Яги, видно, был наметанный. Грубая ткань приятно холодила кожу, привыкшую к синтетике. Следом за рубахой полетели в Ваню просторные штаны, широкий кожаный пояс без всяких узоров и пара сапог из мягкой кожи. С сапогами Яга промахнулась, были они Ване велики на добрых пару размеров. Ругаясь, Яга снова нырнула в разложенные тряпки и извлекла на свет еще пару сапог, на этот раз лакированных и с тяжелыми железными подковами. Ваня примерил и с тоской признал, что и эти сапоги ему не по ноге. Яга выругалась и с остервенением начала бросать в Ваню всем подряд: сапогами, ботинками и даже какой-то странной обувкой, напоминающей балетные туфельки.
– Выбирай! – рявкнула она и, уперев руки в бока, уставилась на Ваню злым взглядом.
Темнополк попытался было защитить Ивана, но быстро понял, что это бесполезно, и махнул рукой.
Ваня же осторожно выбрал наименее грязный кусок пола и уселся перед кучей обуви, стараясь как можно быстрее найти подходящую пару. Наконец на глаза ему попался небольшой сафьяновый сапог, красный как кровь и, судя по всему, довольно новый. Померил – сапог был как по мерке, на ноге сидел будто бы влитой. Оставалось только найти второй, и тут уж Ване пришлось попотеть, потому как дважды перерыв всю кучу барахла, искомого сапога он так и не обнаружил. Яга хмыкнула:
– Чего ты там копаешься?
– Да вот, – Ваня виновато засопел, – вроде впору, только второй бы…
– Да ну тебя, – она махнула рукой, – ничего-то не можешь. Дай-ка сюда…
И Яга принялась в очередной раз разгребать рубахи и штаны. С досадой откидывала почему-то все время попадавшиеся под руку кожаные пояса, бросала на пол, и они сворачивались там в клубки, как змеи. Наконец, выдохлась и Яга.
– Ну? – она одним махом перемахнула прилавок и несильно пнула приказчика в лодыжку. Тот взвыл.
– А, что?
– Ты так и будешь дрыхнуть или все-таки делом займешься?
– Я, да… – Тот мигом оценил обстановку и, осторожно взяв из рук Вани сапог, скрылся где-то за бочками. Там он, сопя, что-то отодвигал, шипел сдавленно и наконец показался на свет, сияющий, как вешнее солнышко. В руках он держал уже два сапога, хотя на первый взгляд сапог, выдаваемый им за пару, был совершенно не таким, как уже приглянувшийся Ване. Был он не ярко-красным, а, скорее, темно-серым, подковы на каблуке не было и вообще создавалось впечатление, что сапогу этому на своем веку пришлось побывать во многих переделках. Впрочем, когда Ваня рассмотрел его пристальнее, он выяснил, что сапог просто долго провалялся в грязи, а так был совершенно неношеным.
– Ну, берем, что ли? – нетерпеливо спросила Яга, и Ваня быстро кивнул:
– Берем.
С подковой дело решили быстро, приказчик после недолгих поисков отыскал ее все там же, за бочками и, что-то пришептывая, лихо приколотил к сапогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Вопрос можно? – обескураженно спросил Ваня.
– Можно.
– А почему так просто? Напоить, войти… отрезать…
– А леший их разберет, – неопределенно протянул Темнополк, – впрочем, это тебе только так кажется, что все просто. На месте уже… поймешь, что к чему.
Ваня кивнул, задумался. Ему и правда предстоящее задание казалось до того простым, что он даже начал сомневаться в том, так ли это просто, как кажется. А не таится ли именно в этой простоте какой-то подвох? Вдруг на деле все окажется совсем другим: горень окажется обыкновенным бешеным огурцом, а вовсе не чудодейственной разрыв-травой, нож не отопрет замок, вороны не будут спать? А может, и раньше того – съедят его медные змеи за милую душу, не успеет он даже дойти до колодца и напоить их. Кстати, где вообще это видано, чтобы страшные чудовища пили воду, да еще из ковша. Может, они еще и с руки едят, эдакие ручные змейки о трех головах? Но смех смехом, а если рассудить здраво, можно вполне себе не то что не спасти Светлояру, а попросту не дожить до завтрашнего утра. А это разве хорошо?
Уж чем-чем, а своей головой Ваня всегда дорожил.
А тем временем вся троица уже въезжала в медные ворота. На вопрос стражников: «За каким делом и надобностью вы к нам?» – Яга ответила такой отборной бранью, что смутился даже видавший виды начальник городской стражи. Вопросов он больше не задавал, памятуя народную мудрость: с дурной бабой лучше не связываться.
Ехали молча. Все чаще попадались разряженные и веселые горожане, кое-кто даже под хмельком – видно, в Медном царстве был какой-то праздник. Из окон лилась разухабистая музыка, где-то вдали ей вторил хор нетрезвых голосов. Мимо всадников прошла целая ватага бродячих артистов, выделявшихся пестротой одежд даже среди ярких праздничных нарядов. Маленький мальчик вел на цепи ручного медведя, толстого на удивление. Медведь при виде коня Темнополка зарычал и попробовал даже замахнуться лапой. Мальчик тут же огрел его короткой плетью, медведь взвыл, народ расхохотался.
– Сегодня пятьдесят пять лет с того дня, когда царь Елисей разбил кочевые племена варатагов, время от времени совершавших набеги на Медное царство. Народ помнит это и славит своего правителя, – степенно поведал Темнополк, – и посему…
– Ага, помнят они, – перебила его Яга, – помнили бы еще, что варатаги, числом до двухсот человек, включая женщин и детей, и правда совершали набеги, да только на винные лавки, и то за собственные гроши. Оно, конечно, подраться иной раз хорошо, но вот положить семь сотен лучших солдат против сотни-другой мирных забулдыг и торговцев ветошью – это, разумеется, заслуга, достойная народной памяти.
– Погоди, – взмахнул рукой Темнополк, – их численность и правда была невелика, но ты забываешь…
– Я, мой милый, ничего не забываю. А вот они, – Яга показала рукой на толпу городских гуляк, – забыли.
Темнополк насупился и замолчал. Притих и Ваня, у которого на языке вертелись десятки вопросов: и про славные завоевания царя Елисея, и про жену его, прекрасную Василену, и про Светлояриных сестер – интересно, они-то как? Но, мудро памятуя про взрывной характер Яги, Ваня предпочел узнать все интересующие его моменты у более терпеливого Темнополка.
– А вот и он, – Яга улыбнулась, – царский дворец!
Город словно расступился. Маленькие домики, казавшиеся до сих пор обычными каменными постройками, стали словно ступенями в огромной лестнице. Ваню удивляла странная задумка архитектора – если он, конечно, был, – все дома в Медном царстве были примерно одной высоты, но располагались один выше другого благодаря естественному ландшафту. Центр города, где, собственно, и был дворец, находился на самой вершине. Улицы же вились по спирали вокруг холма и все до одной вели к главной городской площади, которая находилась прямо перед дворцом. Таким образом, Медное царство было, в сущности, одним большим возвышением, дома исполняли роль исполинских ступеней, а дворец, и без того большой, казался просто огромным. Медь сверкала, как тысяча солнц, слепила глаза, охранные вышки вызывали трепет своим внушительным видом, а невероятных размеров Сторожевая башня, стоявшая чуть позади самого дворца, была так высока, что дух захватывало. В эту башню и предстояло идти Ване, едва только стемнеет, и от одной мысли об этом его бросало в пот.
Рядом с площадью скромно приютился небольшой базарчик, состоящий из пары торговых рядов и двух-трех лавок, расположенных в близстоящем здании. Вывески на нем были самые загадочные – был тут и крендель, рассеченный надвое двуручным мечом, и рыба с крыльями и даже что-то, похожее на голую девицу и сапожную дратву одновременно. Яга спешилась и решительно направилась в дверь под крылатой рыбой. Темнополк помог спуститься Ивану и двинулся за ней. Ваня пару секунд постоял, поглядел по сторонам, поахал, удивляясь местным чудесам, и юркнул следом за Темнополком.
В лавке было одно-единственное зарешеченное окошко где-то под потолком. На прилавке горела свеча, озаряя тусклым светом сонное лицо приказчика. Пахло затхлостью и сырой кожей. Ване нестерпимо захотелось на свежий воздух, но Ягу, кажется, не смущало ничего.
– Эй, любезный! – Она бесцеремонно стукнула кулаком по прилавку. – Изволь проснуться, когда с тобой разговаривают высокопоставленные персоны!
– А, чего? – недовольно заерзал тот. – Закрыты мы! Не работаем, значит.
Он сделал рукой неопределенный жест и опять попытался задремать, облокотившись на бочку, в которой что-то зловеще пофыркивало. Яга хмыкнула и ухватила его за сальную прядь волос:
– Ты только посмотри! Я тебе сейчас дам «закрыты»! Ты у меня быстро научишься разговаривать с покупщиками! А ну, давай показывай, что тут у тебя есть!
Приказчик осоловело уставился на нее, казалось, не слишком хорошо понимая, чего от него хотят. Видимо, в праздничный день в лавку заходили не часто, тем более будучи совершенно трезвыми. Поэтому приказчик наивно понадеялся, что и Яга и Темнополк не более чем дурной сон, вызванный обильным питием горячительных напитков, а стоит только уснуть покрепче, как они растворятся в воздухе. Он сплюнул на пол, положил голову на прилавок и захрапел пуще прежнего.
Этого Яга стерпеть не могла. Она обеими руками схватила несчастного приказчика за уши и с такой силой приложила его о дубовую бочку, что гул пошел по всей лавке.
Приказчик наконец изволил проснуться. Осознал, что покупатели не шутят, а вроде бы даже требуют демонстрации товара. Покряхтел, ворча на всеобщую несознательность, но все-таки встал во весь рост и даже пригладил волосы на голове.
– Чего э… изволите?
– Вот его видишь? – Яга подтолкнула Ваню в спину так, что он споткнулся и едва не ударился лбом о прилавок. – На него все, что нужно! Чужеземец, понимаешь ли, в том смысле что гость, гол как сокол, вот и подсуетись! Что там: рубаху, сапоги, плащ… хотя нет, стой, плащ у него есть… Одним словом, чтобы тут мне полный гардероб был, давай одна нога здесь, другая там. Пошевеливайся!
Приказчик кивнул, вдохновленный командным тоном Яги, пролепетал что-то вроде «слушаюсь, ваше благородие» и скрылся в подсобном помещении. Ваня недоуменно озирался по сторонам, глаза уже привыкли к тусклому свету, и он мог более-менее рассмотреть саму лавку.
С потолка спускался до самого пола стебель вьющегося растения, неизвестного Ване, снизу доверху сплошь усыпанный мелкими белыми цветами. На стене висело зеркало в золоченой раме, до того грязное, что увидеть в нем что-нибудь, кроме масляных разводов, было невозможно. Рядом с зеркалом на ржавом гвоздике болтался какой-то кафтан или камзол, некогда модный и даже нарядный, сейчас же наполовину съеденный молью или кем там еще. Пол, который на первый взгляд показался Ване застеленным толстым ковром, оказался просто похороненным под слоем липкой пыли, в углах росли бледного вида грибы, чем-то похожие на шампиньоны. Вообще в лавке царило редкостное запустение, будто хозяева, которые некогда вложили в нее немалое количество сил и средств, сейчас полностью устранились от дел, отдав лавку в руки неряшливого приказчика.
Наконец тот показался в дверях с целым ворохом одежды в руках.
– Вот, прошу, – он с размаху швырнул всю груду на пыльный прилавок, – тут и рубахи домотканые, и золотое шитье, пояса кожаные, перламутром и жемчугом отделанные, сапоги из кожи свиной и козьей, два кафтана с бронзовыми петлями, – приказчик зевнул, – а больше ничего и нет, уж не обессудьте.
Он виновато развел руками и сел на бочку, явно намереваясь снова заснуть. На этот раз Яга ему не препятствовала. Она крякнула и, закатав рукава, погрузила руки в кучу тряпья. Некоторое время Ягодка молча раскидывала непонравившиеся ей вещи по всей лавке, увеличивая тем самым размеры всеобщего беспорядка. Наконец, пошарив, Яга нашла на дне что-то подходящее и радостно возопила, подзывая Ваню:
– Эй, ты, давай сюда. Меряй!
И она бросила ему в руки белую рубаху с воротом, расшитым красными узорами. Ваня было засомневался, но, увидев мрачный взгляд Яги и чуть насмешливый Темнополка, сбросил с плеч тяжелый плащ, снял свитер и начал расстегивать рубашку. Яга хмыкнула и демонстративно отвернулась.
Рубаха оказалась как раз впору, глаз у Яги, видно, был наметанный. Грубая ткань приятно холодила кожу, привыкшую к синтетике. Следом за рубахой полетели в Ваню просторные штаны, широкий кожаный пояс без всяких узоров и пара сапог из мягкой кожи. С сапогами Яга промахнулась, были они Ване велики на добрых пару размеров. Ругаясь, Яга снова нырнула в разложенные тряпки и извлекла на свет еще пару сапог, на этот раз лакированных и с тяжелыми железными подковами. Ваня примерил и с тоской признал, что и эти сапоги ему не по ноге. Яга выругалась и с остервенением начала бросать в Ваню всем подряд: сапогами, ботинками и даже какой-то странной обувкой, напоминающей балетные туфельки.
– Выбирай! – рявкнула она и, уперев руки в бока, уставилась на Ваню злым взглядом.
Темнополк попытался было защитить Ивана, но быстро понял, что это бесполезно, и махнул рукой.
Ваня же осторожно выбрал наименее грязный кусок пола и уселся перед кучей обуви, стараясь как можно быстрее найти подходящую пару. Наконец на глаза ему попался небольшой сафьяновый сапог, красный как кровь и, судя по всему, довольно новый. Померил – сапог был как по мерке, на ноге сидел будто бы влитой. Оставалось только найти второй, и тут уж Ване пришлось попотеть, потому как дважды перерыв всю кучу барахла, искомого сапога он так и не обнаружил. Яга хмыкнула:
– Чего ты там копаешься?
– Да вот, – Ваня виновато засопел, – вроде впору, только второй бы…
– Да ну тебя, – она махнула рукой, – ничего-то не можешь. Дай-ка сюда…
И Яга принялась в очередной раз разгребать рубахи и штаны. С досадой откидывала почему-то все время попадавшиеся под руку кожаные пояса, бросала на пол, и они сворачивались там в клубки, как змеи. Наконец, выдохлась и Яга.
– Ну? – она одним махом перемахнула прилавок и несильно пнула приказчика в лодыжку. Тот взвыл.
– А, что?
– Ты так и будешь дрыхнуть или все-таки делом займешься?
– Я, да… – Тот мигом оценил обстановку и, осторожно взяв из рук Вани сапог, скрылся где-то за бочками. Там он, сопя, что-то отодвигал, шипел сдавленно и наконец показался на свет, сияющий, как вешнее солнышко. В руках он держал уже два сапога, хотя на первый взгляд сапог, выдаваемый им за пару, был совершенно не таким, как уже приглянувшийся Ване. Был он не ярко-красным, а, скорее, темно-серым, подковы на каблуке не было и вообще создавалось впечатление, что сапогу этому на своем веку пришлось побывать во многих переделках. Впрочем, когда Ваня рассмотрел его пристальнее, он выяснил, что сапог просто долго провалялся в грязи, а так был совершенно неношеным.
– Ну, берем, что ли? – нетерпеливо спросила Яга, и Ваня быстро кивнул:
– Берем.
С подковой дело решили быстро, приказчик после недолгих поисков отыскал ее все там же, за бочками и, что-то пришептывая, лихо приколотил к сапогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48