Столбы пламени поднимали в небо куски крепостных стен в серо-белом дыму, сполохи огня осветили долину красно-белым заревом, земля вздрогнула и зашаталась - рванул весь пороховой запас Изборска. На миг долина замерла: и немцы, и русичи уставились на небывалое зрелище, а обгоревшие глыбы желтого камня валились на тяжелую немецкую конницу, давили людей и коней, преграждали ей дорогу. Словно камни этой земли знали, кто пришел на нее без спроса.
Ликующий крик потряс долину не слабей взрывов, русичи кинулись в бой с утроенной силой, а между двух холмов, обгоняя изборян, на коне в окружении десятка дружинников промчался юный князь. Алый плащ, в темноте казавшийся запекшейся кровью, развевался за его спиной, и знамена летели над головами всадников.
- На Псков! Давите их! На Псков! Боги на нашей стороне! - глаза Волота горели огнем, и на миг Младу показалось, что перед ним Борис: в груди остановилось дыхание, восторг, напоминающий безумие, охватил его с ног до головы.
- Вперед! - коротко крикнул Млад, поворачиваясь спиной к студентам - на полки ландскнехтов.
- Вперед! - взревел Тихомиров, и его крик подхватили сотники: студенты ринулись в бой, одержимые желанием победы - ни страха, ни сомнений не осталось в их сердцах.
Тот, кто познал счастье такого боя, никогда не сможет его забыть. Безрассудство удесятеряет силы. Полуторатысячное войско студентов врезалось в ряды наемников так быстро, что те не успели перестроиться и принять удар. Млад отбросил щит за спину, зажав в левой руке нож: эта схватка напоминала его шаманскую пляску. Доспех ландскнехта оставлял уязвимым только лицо и руки, и Млад бил по лицам и по рукам, забывая защищаться. Двуручный меч Тихомирова проламывал железные кирасы, прорубал мощные наплечники и сносил шлемы с голов, а иногда и головы с плеч. Топоры крушили немцев, и тем было уже не до смеха.
Луна уходила за тучи и возвращалась, бой двигался к лесу. Сзади к студентам подошло новгородское ополчение - только они отступали, обороняясь от напирающих сзади полчищ кнехтов. Дружина князя Тальгерта схватилась с остатками тяжелой вражеской конницы, задерживая ее наступление на пехоту, а изборяне скрылись в лесу, на дороге, ведущей к Пскову.
Взрыв крепости словно повредил что-то в небе, и с рассветом, нежданная и непредсказуемая, началась вьюга - дунул восточный ветер, небо заволокло снежными тучами, и вскоре к низовой метели присоединился густой снегопад: боги прикрывали отход русичей.
Новгородская дружина вышла из боя с ландскнехтами и пустилась на выручку коннице князя Тальгерта. Новгородский князь, до этого стоящий на холме, дал сигнал к постепенному отходу в лес - через несколько минут его силуэт скрылся за снежной завесой. Тихомиров, принявший приказ, выводил из затихающего боя по одной сотне: отходили не торопясь, подбирая раненых. Ландскнехты отчаялись сомкнуть окружение и в лесу преследовать отступающее ополчение опасались.
Ветер и снег приглушали далекие звуки, и не сразу стало понятно, отчего вздрагивает земля под ногами, и что за глухой рокот катится с запада на отступающее ополчение, но страх ощутили все. Он шел из-под ног, его рождала дрожащая земля…
- В лес! - закричал Тихомиров тем, кто еще не успел отойти, - в лес, бегом! Быстрей!
- К лесу! - кричали командиры и псковичей, и новгородцев, - отходим!
- Что это, Мстиславич? - спросил замерший рядом с Младом Добробой.
- Это конница, - ответил Млад и крикнул в полный голос, - в лес! Отступаем! Бегом!
И наемники, и кнехты расходились в стороны, уступая дорогу неожиданной подмоге. Судя по нарастающему грохоту, на русичей шло многотысячное войско, широкой полосой охватывая всю долину.
- А раненые? - спросил Добробой.
- Щас мы все будет ранеными! - рявкнул на Добробоя проходивший мимо Тихомиров, - бегом! Не рыцари, так свои затопчут! Бегом!
Ополчение бежало к лесу в панике, и Млад понял, что имел в виду Тихомиров - тысячи воинов неслись прямо на оставшихся на поле боя студентов, и никто не разбирал дороги.
- Бегом! - заорал Млад что есть силы, надеясь привести в чувства обалдевших ребят. И кто-то действительно побежал в лес, но и Добробой, и еще два десятка парней рванулись в противоположную сторону - помогать раненым.
- Куда? - рычал Тихомиров, - куда поперлись! Назад! Назад, я сказал!
Млад догнал Добробоя и подхватил за воротник, но, как обычно, не удержал.
- Назад! Затопчут!
- Оставь, Мстиславич! - неожиданно зло ответил ему Добробой, - нехорошо это.
И ополчение приостановилось: кто-то обходил студентов стороной, а кто-то помогал, на бегу протягивая руки тем, кто не мог подняться, и тащил за собой к лесу. Добробой взвалил на закорки стонущего парня с пятой ступени, Млад поднял на ноги мальчишку, раненого в лицо - остальных подбирали ополченцы. Ряды давно смешались, псковичи и новгородцы бежали вместе, а сзади, уже никого не прикрывая, отходили конные дружинники.
Рокот нарастал, сотрясая землю - кони шли неспешным галопом, постепенно набирая скорость. Сначала в снежной пелене появились лишь тени всадников - от последних рядов ополчения их отделяло едва ли больше сотни саженей. Не рыцари - наемники. Столько рыцарей не нашлось бы не только в ливонской земле, но и во всей Европе. Кони с огромными мордами в наглазниках, не торопились, но от этого их поступь казалась еще более страшной: уверенной, и потому неотвратимой.
Млад волочил на себе мальчишку - тот мог перебирать ногами, но шатался и ничего не видел, спотыкаясь на каждом шагу. Кто-то из псковичей, догнавший их сзади, взвалил вторую руку раненого себе на плечо.
- Вот так-то побыстрей будет, - подмигнул пскович Младу - бежать сразу стало легче, но их все равно обгоняли и обгоняли.
Неутомимый Добробой бежал впереди, и, казалось, ноша нисколько его не тяготит. Навстречу им откуда-то выскочил Ширяй, надеясь чем-то помочь товарищу, но Добробой только покачал головой.
- Ширяй! Тебя только не хватало! - в сердцах сплюнул Млад - он надеялся, что шаманенок давно добежал до леса.
- Я с вами! - выдохнул тот и побежал рядом.
- Ничего, живы будем - не помрем! - засмеялся пскович, - кони хоть и страшенные, а неповоротливые! И в лесу сразу завязнут, и через овраг не пройдут с налета - ноги переломают.
А расстояние между ополчением и конницей сокращалось, Млад чувствовал, что они не успевают, и не было такой силы, которая могла бы задержать лавину всадников хоть на минуту. Ветер дул в лицо, но коням это не мешало. В них летели копья, ножи и топоры, но это не замедляло их бега.
Спасительный овраг был в нескольких шагах, когда сзади раздались вопли, хруст костей и глухие удары - конница настигла последние ряды, колола пиками, топтала копытами, разбивала головы шестоперами. С Младом поравнялся всадник: оскаленные зубы черного коня грызли странные, непомерно большие удила, из носа струями пробивался пар, словно огнедышащий змей скакал под всадником. Млад никогда не видел близко таких лошадей - он и в шлеме не дотягивался ростом коню до холки. Зверь, сущий зверь, а не конь: говорят, такие пьянеют от запаха крови. А сзади его настигал еще один: в щит на спине ударило копье, разламывая его пополам, но броня выдержала - удар толкнул Млада вперед, но не уронил, и в этот миг земля ухнула вниз. Конь, обогнавший его, ломая ноги, провалился в овраг, перевернулся через голову, подминая под собой всадника и двоих ополченцев.
Млад вместе с раненым мальчишкой и псковичом съехали на дно оврага без особых потерь. А Добробой уже карабкался вверх по крутому склону, Ширяй толкал его снизу, а с другой стороны к нему тянулись руки, помогая выбраться. Млад зажмурился, ожидая, что скачущий сзади всадник опрокинется в овраг, но тот дернул к себе поводья: огромный зверь поднялся на дыбы, ударил по воздуху копытами, словно сожалел, что не достал добычи, а потом повалился назад, придавив всадника, под ноги следующему ряду.
- Быстрей, Мстиславич! - Ширяй подставил плечо, - не глазей!
- Сам выбирайся!
- Успеется!
Кустарник на краю леса давно смяли, втоптав в снег. Там, где овраг был не столь глубок, и на дороге конница добралась до леса, но ее встретили лучники, и дорогу немногочисленным всадникам заступила дружина, давая возможность ополчению уйти поглубже. Давка на краю оврага задержала конницу.
4. На Псков
Они бежали еще пару верст, пока совсем не выдохлись, отрядом человек в сорок - не считая раненых, безнадежно отставая от тех, кто уходил налегке. Первым упал Добробой, и Млад испугался, что у парня не выдержало сердце - ему было всего шестнадцать, непомерно большой рост и сила и без того не соответствовали возрасту, а тяжелая ноша вкупе с непривычными доспехами могла его и убить. Но плечи парня поднимались и опускались в такт тяжелому дыханию, и пока Млад до него добирался, тот успел прийти в себя и поднять голову. Млад сам еле дышал и еле переставлял ноги, стеганка насквозь промокла от пота, пот лился по шее из-под подшлемника, и холодный ветер, ощутимый даже в лесу, не остужал разгоряченного лица.
- Мстиславич, отдохнуть бы… - взмолился Ширяй, привалившись к толстой березе.
- Да, ребята, - согласился один из псковичей, - так мы далеко не уйдем.
Они, не сговариваясь, сели на снег, и сначала просто сидели, вытирая им лица и хватая снег ртом, надеясь утолить жажду. Но стоило немного отдышаться, на людей навалилась другая усталость: все они не спали ночь, прошли тридцать верст от Пскова до Изборска и до рассвета рубились с немцами. Млад думал, что больше никогда не сможет встать: в бою он не чувствовал чужих ударов, а тут вдруг все ушибы заныли разом; правая кисть онемела и распухла, на левой оказался выбитым палец и порезано запястье - рукавица задубела от замерзшей крови. Пальцы тряслись, как у немощного старца, руки не поднимались - даже набрать горсть снега и то было непосильно.
Добробой поднялся и сел, заглядывая в лицо спасенному парню.
- Жив… - протянул он с облегчением, - а я-то думал - вдруг покойника тащу?
- Надо волокуши для раненых сделать, - предложил пожилой новгородец, - иначе не дотащим.
- Отдохнем немного - и сделаем, - кивнул другой.
- На дорогу бы выйти… - вздохнул кто-то.
- Щас тебе - на дорогу! Там рыцари на своих чудовищах ждут тебя - не дождутся, чтоб голову шестопером проломить.
- Видали, что за лошади у них? Жуть!
- Ничего. Деды наши этих чудовищ били за милую душу! Лошадь она лошадь есть. Вон, в овраге сколько их ноги переломали.
- Это не рыцари, - тихо сказал Млад, - наемники. У рыцарей доспех богаче и удобней. А у этих - гора железа и никакого толку.
- Точно! - подхватил кто-то, - Видели, как лучники их били?
Млад посмотрел на раненого мальчишку, который сидел рядом, привалившись к его плечу - тот не издавал ни звука. Глубокая рана шла через все лицо наискось, со щеки через переносье на лоб. Кровь еще сочилась из раны, но не сильно.
- Парень, ты живой? - спросил Млад.
Тот ничего не ответил, глаз, залитых кровью, не открыл, но лицо его чуть изменилось - он услышал.
- Живой - и ладно… - Млад похлопал его по плечу.
- Мстиславич, ты чего, ранен? - с места спросил Ширяй.
Млад покачал головой.
- А на руке чего? - не унялся шаманенок.
- Да царапина это, Ширяй, царапина… Рукавицу пробили.
- Слушай, - вдруг спросил у Млада один из новгородцев, - где-то я тебя видал. Вот только где - не помню. Университетских-то мы не всех знаем, но тебя я точно где-то видал.
- Ты чего? - набычился Ширяй, - это же Млад Мстиславич! Его все знают!
- Ветров? - переспросил другой новгородец, - тот самый волхв?
- О как! - качнул головой тот, что спрашивал, - Точно! А я без лисьей шапки тебя и не признал!
- А разве волхвы воюют? - спросил пскович, который помогал Младу тащить мальчишку.
- Млад Мстиславичу сам князь предлагал в Новгороде остаться, - гордо ответил за него Ширяй, - а он с нами пошел! Он первый эту войну предсказал, а ему никто не поверил!
- Ширяй, ничего мне князь не предлагал, - скривился Млад, - Вернигора предлагал.
- Какая разница? - пожал плечами шаманенок.
- А ты все, что угодно можешь предсказать? - с сомнением посмотрел на него пскович.
- Нет, конечно… - вздохнул Млад, - погоду мог… А вот метель сегодняшнюю не предсказал.
- Метель нам боги послали, чтоб к Пскову незаметно отходить, - пробормотал кто-то, - интересно, надолго ли?
- Надолго, - кивнул Млад, - теперь точно могу сказать - на двое суток, не меньше. А потом будет оттепель.
Они прошли не больше десятка верст, когда следы отступающего ополчения замело окончательно. До темноты оставалась еще пара часов, но по пути им встретилась пустующая заимка с крепкой избой и сараями. Поспорив немного о том, что неподалеку от заимки должна быть деревня, не решились искать жилье в метели и остановились на отдых и ночлег. В теплой избе разместили раненых, а те, кому не хватило места, пошли ночевать в горницу. Опытный в таких ночевках пскович - охотник - сумел развести огонь в железном котле, со всех сторон обложив его камнями, и вскоре в вымерзшей горнице стало немного теплей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81