И доктор, в который раз, успокоил его несколькими словами.
- Мне довелось бывать в Европе, мой друг, - сказал Велезар, - и видеть своими глазами, что такое абсолютная монархия. Когда единственный человек, не связанный никакими обязательствами перед народом, правит страной так, как ему возжелается. И не только каждое его слово, но и каждый жест, отражаются на жизни государства. Так вот, никто из монархов не рассуждает подобно тебе об ответственности, никто не боится ни лишних слов, ни ошибочных действий. За тобой же стоит Новгород: вече решает вопросы войны и мира, боярская дума - вопросы хозяйства, посадник вместе с тобой вершит суд и принимает на себя сношения с другими государствами, тысяцкий ведет ополчение в походы. Так чего тебе бояться? Если тебе доведется принять неверное решение, тебя успеют поправить до того, как это решение воплотится в жизнь и станет судьбой страны. По сути, Русью правит Новгород, а не князь Новгородский.
- А для чего тогда вообще нужен князь? - улыбнулся Волот.
- Пока - только для того, чтоб соседние княжества не забывали, что поклонились твоему отцу и приняли над собой власть Новгорода. А потом… потом ты и сам поймешь. Вот когда поймешь, кто такой князь и для чего он нужен - с того мига и начнется твое настоящее княжение.
- А если я никогда этого не пойму?
- Тогда у твоего отца не будет продолжателя. Но я думаю, ты уже начинаешь потихоньку разбираться. Ведь начал же ты восстанавливать княжий суд.
- Да я уже кое-что понимаю, - вздохнул Волот, - князь - это противовес боярам. Чтоб не воровали и не своевольничали, правильно?
- Ну… Это, конечно, верно. Но дело не только в этом. Князь - объединяющее начало. Князь - это власть, способная подавить центробежные силы. Именно подавить: своей волей. Нет, мой мальчик, не втягивай меня более в такие разговоры, - доктор улыбнулся, - иначе ты начнешь думать так, как думаю я. Это свойственно юности - искать того, кто научит думать правильно. А думать надо самому. Ведь не доктор Велезар - наследник князя Бориса, значит, и не ему решать, каким быть князю на Руси.
- Ну хорошо, хорошо, - Волот сел верхом на табуретку, бросив вертел с мясом, - расскажи мне тогда, знаком ли тебе такой человек: Родомил Вернигора.
- Да, я видел его несколько раз, но близко с ним не сходился. Но если вернуть его тебе советует кто-то из бояр - будь осторожен. Попасть в окружение князя мечтает множество людей, от самых малых, до самых больших. И не каждый из них ищет близости с тобой бескорыстно. Даже напротив, большинство из них видят в тебе всего лишь способ достижения своих целей. Опасайся любого, кто окажется рядом с тобой слишком близко, даже меня.
Волот рассмеялся в ответ на улыбку доктора, но доктор сразу же посерьезнел.
- Я не шучу, мой друг. Рядом с тобой я боюсь сам себя. Мне не нужны деньги, я не ищу власти, но общение с тобой - это соблазн. Соблазн заручиться поддержкой, соблазн начать укладывать в твою голову свои мысли, соблазн просить о том, о чем просить нельзя.
- О чем это, например? - Волот крутанул вертел и снова повернулся к Велезару.
- Ну, о некоторых решениях в думе, которые касаются больниц.
- Но ведь в больницах ты разбираешься лучше моего, разве нет? Почему бы мне тебя не послушать?
- Потому что и бояре, и Совет господ знают, на что расходовать городскую казну. Какие траты сегодня являются первостепенными, а какие могут подождать. Может быть, сегодня нужен ремонт мостовых, иначе завтра город утонет в грязи. Или прочистка колодцев в детинце, поскольку в скором времени вероятна его осада. Я же смотрю на это со своей точки зрения, и вижу только одну грань вопроса. Какое я имею право влиять на твое решение? Лучше позови меня в думу и спроси моего мнения там, наряду с мнением тех, кто ремонтирует мостовые и отвечает за состояние колодцев в детинце.
Волот в который раз восхитился и умом, и честностью доктора. Наверное, Белояр был бы согласен с ним.
Воспоминание о волхве снова переключило мысли князя на расследование.
- А как ты думаешь, убийство Белояра - это государственное дело, как говорит Смеян Тушич?
- Я ничего об этом не думаю, мой друг. С того места, откуда я смотрю на мир, этого не видно… - доктор развел руками.
- Послушай, а ты правда знаешь того волхва, который не подписал грамоту? - вдруг вспомнил Волот.
- Конечно, и очень хорошо.
- И как ты считаешь, ему можно верить?
- Про веру я ничего говорить не буду. Иначе, опять же, ты в своих суждениях начнешь опираться на мою точку зрения. Но скажу: это очень хороший и честный человек. Немного странный, немного смешной, но бескорыстный. И еще - это сильный человек. Сильный в совершенно определенном понимании. И сила его - совсем не та сила, о которой мы привыкли говорить. Он беззащитен этой своей силой…
- Не понимаю, - вздохнул Волот, - как сила может быть беззащитна?
- Эта сила загоняет его в определенные рамки, и не позволяет выйти за них даже тогда, когда того требует ситуация. Вот, например, когда Сова Осмолов вздумал разыграть это отвратительное действо на вече, ни один человек не позволил бы зайти боярину так далеко. Млад же - его зовут Млад Ветров, если ты помнишь - не считал себя вправе защищаться, и только смерть Белояра заставила его раскрыть рот. Но ты, наверное, помнишь, как слушал его слова. Затаив дыхание, верно? Пил каждое слово и хотел пить их бесконечно. Впитывал его слова, словно губка, и не просто верил, а безраздельно соглашался. И был счастлив при этом, правда?
Волот подивился и даже мотнул головой, настолько верно доктор описал его отношение к выступлению волхва на вече.
- Да, ты прав… Это настолько сильный волхв?
- Он не только волхв, но и шаман-облакопрогонитель.
- Ничего себе! Вот здорово! - улыбнулся Волот. Он так мало знал о шаманах, но относился к ним с любопытством, граничащим с восхищением.
- Да. Способности к волхованию он унаследовал от отца, знаменитого целителя Мстислава-Вспомощника. А шаманские способности - от деда, как это обычно и бывает. Я не очень хорошо знаю шаманские тайны, хотя и сталкиваюсь с темными шаманами почти каждый день. Умение управлять толпой, умение вогнать ее в нужное шаману состояние - эта способность более свойственна белым шаманам. Ведь они говорят с богами напрямую, и напрямую требуют у них дождя или солнца. Для этого мало силы одного шамана, для этого за ним должны стоять люди, поддерживающие его. Обычно шаман пользуется для этого шаманской пляской, когда ритм бубна, слова его песни и звон оберегов заставляют толпу подчиняться ему с радостью и восторгом. Млад же может делать это и без шаманской пляски. Даже со связанными руками, что ты и видел на вече.
- Это требует от него много сил? - переспросил Волот, - это правда, что у него едва не остановилось сердце?
- Правда. На вече это получилось у него бесконтрольно, он был потрясен смертью Белояра, иначе бы никогда своей силой не воспользовался.
- И он до сих пор не поправился?
- У него случилось новое несчастье: во время пересотворения у него умер ученик. Говорят, Млад пытался его спасти, но духи сбросили его на землю. Это само по себе опасно для шамана, а он еще и обгорел, потому что упал в костер. Так что, боюсь, сейчас не лучшее время расспрашивать его о Белояре.
- А что такое «пересотворение»? - спросил Волот.
- Это испытание, после которого призванный юноша становится шаманом.
- И что, во время пересотворения можно умереть? - удивился князь.
- Я не знаю. Говорят, что при хорошей подготовке со стороны учителя, все ученики проходят его более или менее спокойно.
- Ты хочешь сказать, это зависит от учителя?
- Я не знаю. Это вне моего врачебного опыта. Да и все, что касается шаманов - для меня темное дело. Как и для всех.
- Но ты считаешь его честным человеком, достойным доверия? Значит, можно положиться на его слова на вече? И о Белояре, и о неподвластной нам силе, и о странных людях со способностями волхвов?
- Этого я не говорил. Видишь ли, шаманы в большинстве своем - очень впечатлительные люди, люди с тонкими чувствами, богатым воображением, неустойчивым настроением. Они легко возбудимы. И чем сильней шаман, тем сильней его возбудимость. Так же как твоя воля осязаема для тех, с кем ты говоришь или кому отдаешь распоряжения, так и возбуждение шамана передается людям, раскачивает толпу, заставляет верить каждому его слову. Но в жизни такие люди, как правило, беспомощны, и смотрят на мир через стекло своих подъемов к богам. Возможно - я это всего лишь допускаю - что и неподвластная нам сила, и странные люди - порождение его возбудимости, его воображения, и на самом деле их не существует. Он, глядя через стекло, видит реальность немного искаженной, окрашенной в слишком темные или слишком светлые тона. Так что я бы не стал принимать скоропалительных решений на основании слов шамана. Он не лгал, ни в коем случае. Он так видит мир.
- Но ведь он прав в том, что гадание - ложь, - тихо сказал Волот и сам испугался своих слов и того, что за ними встает.
- Я не знаю. Никто не знает, - Велезар пожал плечами, - об этом надо было спросить Белояра… Без него, мне кажется, никто точно на этот вопрос не ответит.
Волот думал о разговоре с доктором до самого утра - он так и не заснул. Сначала он никак не мог вспомнить, почему слова волхва и шамана Млада Ветрова на вече показались ему правдой, и мучительно пытался поймать ускользающую мысль. Может быть, Велезар был прав, и дело в том воздействии, в шаманской силе, которую волхв вкладывал в эти слова. Но почему-то это объяснение Волота не удовлетворяло.
Потом он постепенно переключился на размышления о боярах и о том, зачем Руси нужен князь новгородский. Он пытался осознать, что же делал его отец, кем был на самом деле - в сущности, предаваясь детским забавам, Волот почти ничего не знал об этом. Он не представлял себе, что такое княжий суд, он ничего не слышал о Вернигоре и его уходе из Городища, хотя история эта произошла, когда он уже стал князем! И, наверное, княжий суд был не самым главным занятием в жизни отца. Он старался вспомнить, кто при отце вел переговоры с иностранными посольствами, и не мог - все это проходило мимо него; пока он охотился, учился владеть мечом и луком, читал книги о сражениях - совершенно детские книги, как он потом понял - в это время его отец управлял не городом даже - страной. Целой страной!
Мысли цеплялись одна за другую, пока Волот не увидел очевидное: отец объединил Русь под властью Новгорода. А под властью Новгорода ли? Или под собственной властью? Сова Осмолов разыграл на вече дешевое представление, и ведь если бы не убийство Белояра, вече могло его и послушать!
Отцу не было нужды разыгрывать представление. Вече слушало каждое его слово, с тем же упоением и восторгом, с которым толпа слушала шамана Млада Ветрова. Вече подчинялось ему добровольно и беспрекословно. Отец Волота, в отличие от него самого, имел настоящую власть. Отцу подчинялись все, потому что его слушалось вече. И Сова Осмолов, и Смеян Тушич, и Чернота Свиблов. Но не только они: и московские князья, и киевские, ярославские и владимирские, и Псков, и Ладога, и Нижний Новгород - все покорились Борису. Перед его властью трепетали соседи со всех сторон. Им-то что за дело до новгородского веча? Почему они признавали власть Бориса?
Нет, дело не в вече. Вече - только первая веха на пути князя. А за ней… за ней стоит сила оружия. И чем больше Волот думал, тем верней в его голове прояснялась суть: князь должен держать страну в страхе. Только страх, только насилие помогут удержать в руках огромную страну. И тогда эта огромная страна, управляемая не компромиссом из десятка мнений, а единой жесткой рукой, становится колоссом, титаном, способным незыблемо стоять в своих границах, и расширять эти границы. Потому что оставшись без этой жесткой, объединяющей все руки, страна потеряла страх, а вслед за ним - и силу.
Может быть, устройство государств в Европе имеет куда как больше смысла, чем говорит Велезар? Может быть, единый правитель намного лучше всех этих дум, советов господ, посадников, тысяцких? Ведь даже если монарх слаб, он все равно двигает государство в одном направлении, в то время как сейчас Русь в разные стороны раздирают десятки людей - и князей, и бояр.
Власть должна принадлежать одному человеку. Такому человеку, который думает о государстве, а не о своей семье и о своей мошне. Когда его интересы - это интересы страны. А для этого страна должна безраздельно принадлежать ему. Безраздельно…
От этих мыслей кружилась голова. Волот чувствовал, что прав. Знал, что прав. И оттого, что он как раз и есть такой человек - по рождению, по крови, по силе, по своему нраву - становилось страшно, и вместе с тем сладко ныло в груди.
Утром, несмотря на бессонную ночь, он поднялся с постели бодрым, полным сил: перед ним появилась цель. Не призрачное и непонятное желание победить бояр, стать таким, как отец, достойным его продолжателем, укрепить объединенную Русь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Мне довелось бывать в Европе, мой друг, - сказал Велезар, - и видеть своими глазами, что такое абсолютная монархия. Когда единственный человек, не связанный никакими обязательствами перед народом, правит страной так, как ему возжелается. И не только каждое его слово, но и каждый жест, отражаются на жизни государства. Так вот, никто из монархов не рассуждает подобно тебе об ответственности, никто не боится ни лишних слов, ни ошибочных действий. За тобой же стоит Новгород: вече решает вопросы войны и мира, боярская дума - вопросы хозяйства, посадник вместе с тобой вершит суд и принимает на себя сношения с другими государствами, тысяцкий ведет ополчение в походы. Так чего тебе бояться? Если тебе доведется принять неверное решение, тебя успеют поправить до того, как это решение воплотится в жизнь и станет судьбой страны. По сути, Русью правит Новгород, а не князь Новгородский.
- А для чего тогда вообще нужен князь? - улыбнулся Волот.
- Пока - только для того, чтоб соседние княжества не забывали, что поклонились твоему отцу и приняли над собой власть Новгорода. А потом… потом ты и сам поймешь. Вот когда поймешь, кто такой князь и для чего он нужен - с того мига и начнется твое настоящее княжение.
- А если я никогда этого не пойму?
- Тогда у твоего отца не будет продолжателя. Но я думаю, ты уже начинаешь потихоньку разбираться. Ведь начал же ты восстанавливать княжий суд.
- Да я уже кое-что понимаю, - вздохнул Волот, - князь - это противовес боярам. Чтоб не воровали и не своевольничали, правильно?
- Ну… Это, конечно, верно. Но дело не только в этом. Князь - объединяющее начало. Князь - это власть, способная подавить центробежные силы. Именно подавить: своей волей. Нет, мой мальчик, не втягивай меня более в такие разговоры, - доктор улыбнулся, - иначе ты начнешь думать так, как думаю я. Это свойственно юности - искать того, кто научит думать правильно. А думать надо самому. Ведь не доктор Велезар - наследник князя Бориса, значит, и не ему решать, каким быть князю на Руси.
- Ну хорошо, хорошо, - Волот сел верхом на табуретку, бросив вертел с мясом, - расскажи мне тогда, знаком ли тебе такой человек: Родомил Вернигора.
- Да, я видел его несколько раз, но близко с ним не сходился. Но если вернуть его тебе советует кто-то из бояр - будь осторожен. Попасть в окружение князя мечтает множество людей, от самых малых, до самых больших. И не каждый из них ищет близости с тобой бескорыстно. Даже напротив, большинство из них видят в тебе всего лишь способ достижения своих целей. Опасайся любого, кто окажется рядом с тобой слишком близко, даже меня.
Волот рассмеялся в ответ на улыбку доктора, но доктор сразу же посерьезнел.
- Я не шучу, мой друг. Рядом с тобой я боюсь сам себя. Мне не нужны деньги, я не ищу власти, но общение с тобой - это соблазн. Соблазн заручиться поддержкой, соблазн начать укладывать в твою голову свои мысли, соблазн просить о том, о чем просить нельзя.
- О чем это, например? - Волот крутанул вертел и снова повернулся к Велезару.
- Ну, о некоторых решениях в думе, которые касаются больниц.
- Но ведь в больницах ты разбираешься лучше моего, разве нет? Почему бы мне тебя не послушать?
- Потому что и бояре, и Совет господ знают, на что расходовать городскую казну. Какие траты сегодня являются первостепенными, а какие могут подождать. Может быть, сегодня нужен ремонт мостовых, иначе завтра город утонет в грязи. Или прочистка колодцев в детинце, поскольку в скором времени вероятна его осада. Я же смотрю на это со своей точки зрения, и вижу только одну грань вопроса. Какое я имею право влиять на твое решение? Лучше позови меня в думу и спроси моего мнения там, наряду с мнением тех, кто ремонтирует мостовые и отвечает за состояние колодцев в детинце.
Волот в который раз восхитился и умом, и честностью доктора. Наверное, Белояр был бы согласен с ним.
Воспоминание о волхве снова переключило мысли князя на расследование.
- А как ты думаешь, убийство Белояра - это государственное дело, как говорит Смеян Тушич?
- Я ничего об этом не думаю, мой друг. С того места, откуда я смотрю на мир, этого не видно… - доктор развел руками.
- Послушай, а ты правда знаешь того волхва, который не подписал грамоту? - вдруг вспомнил Волот.
- Конечно, и очень хорошо.
- И как ты считаешь, ему можно верить?
- Про веру я ничего говорить не буду. Иначе, опять же, ты в своих суждениях начнешь опираться на мою точку зрения. Но скажу: это очень хороший и честный человек. Немного странный, немного смешной, но бескорыстный. И еще - это сильный человек. Сильный в совершенно определенном понимании. И сила его - совсем не та сила, о которой мы привыкли говорить. Он беззащитен этой своей силой…
- Не понимаю, - вздохнул Волот, - как сила может быть беззащитна?
- Эта сила загоняет его в определенные рамки, и не позволяет выйти за них даже тогда, когда того требует ситуация. Вот, например, когда Сова Осмолов вздумал разыграть это отвратительное действо на вече, ни один человек не позволил бы зайти боярину так далеко. Млад же - его зовут Млад Ветров, если ты помнишь - не считал себя вправе защищаться, и только смерть Белояра заставила его раскрыть рот. Но ты, наверное, помнишь, как слушал его слова. Затаив дыхание, верно? Пил каждое слово и хотел пить их бесконечно. Впитывал его слова, словно губка, и не просто верил, а безраздельно соглашался. И был счастлив при этом, правда?
Волот подивился и даже мотнул головой, настолько верно доктор описал его отношение к выступлению волхва на вече.
- Да, ты прав… Это настолько сильный волхв?
- Он не только волхв, но и шаман-облакопрогонитель.
- Ничего себе! Вот здорово! - улыбнулся Волот. Он так мало знал о шаманах, но относился к ним с любопытством, граничащим с восхищением.
- Да. Способности к волхованию он унаследовал от отца, знаменитого целителя Мстислава-Вспомощника. А шаманские способности - от деда, как это обычно и бывает. Я не очень хорошо знаю шаманские тайны, хотя и сталкиваюсь с темными шаманами почти каждый день. Умение управлять толпой, умение вогнать ее в нужное шаману состояние - эта способность более свойственна белым шаманам. Ведь они говорят с богами напрямую, и напрямую требуют у них дождя или солнца. Для этого мало силы одного шамана, для этого за ним должны стоять люди, поддерживающие его. Обычно шаман пользуется для этого шаманской пляской, когда ритм бубна, слова его песни и звон оберегов заставляют толпу подчиняться ему с радостью и восторгом. Млад же может делать это и без шаманской пляски. Даже со связанными руками, что ты и видел на вече.
- Это требует от него много сил? - переспросил Волот, - это правда, что у него едва не остановилось сердце?
- Правда. На вече это получилось у него бесконтрольно, он был потрясен смертью Белояра, иначе бы никогда своей силой не воспользовался.
- И он до сих пор не поправился?
- У него случилось новое несчастье: во время пересотворения у него умер ученик. Говорят, Млад пытался его спасти, но духи сбросили его на землю. Это само по себе опасно для шамана, а он еще и обгорел, потому что упал в костер. Так что, боюсь, сейчас не лучшее время расспрашивать его о Белояре.
- А что такое «пересотворение»? - спросил Волот.
- Это испытание, после которого призванный юноша становится шаманом.
- И что, во время пересотворения можно умереть? - удивился князь.
- Я не знаю. Говорят, что при хорошей подготовке со стороны учителя, все ученики проходят его более или менее спокойно.
- Ты хочешь сказать, это зависит от учителя?
- Я не знаю. Это вне моего врачебного опыта. Да и все, что касается шаманов - для меня темное дело. Как и для всех.
- Но ты считаешь его честным человеком, достойным доверия? Значит, можно положиться на его слова на вече? И о Белояре, и о неподвластной нам силе, и о странных людях со способностями волхвов?
- Этого я не говорил. Видишь ли, шаманы в большинстве своем - очень впечатлительные люди, люди с тонкими чувствами, богатым воображением, неустойчивым настроением. Они легко возбудимы. И чем сильней шаман, тем сильней его возбудимость. Так же как твоя воля осязаема для тех, с кем ты говоришь или кому отдаешь распоряжения, так и возбуждение шамана передается людям, раскачивает толпу, заставляет верить каждому его слову. Но в жизни такие люди, как правило, беспомощны, и смотрят на мир через стекло своих подъемов к богам. Возможно - я это всего лишь допускаю - что и неподвластная нам сила, и странные люди - порождение его возбудимости, его воображения, и на самом деле их не существует. Он, глядя через стекло, видит реальность немного искаженной, окрашенной в слишком темные или слишком светлые тона. Так что я бы не стал принимать скоропалительных решений на основании слов шамана. Он не лгал, ни в коем случае. Он так видит мир.
- Но ведь он прав в том, что гадание - ложь, - тихо сказал Волот и сам испугался своих слов и того, что за ними встает.
- Я не знаю. Никто не знает, - Велезар пожал плечами, - об этом надо было спросить Белояра… Без него, мне кажется, никто точно на этот вопрос не ответит.
Волот думал о разговоре с доктором до самого утра - он так и не заснул. Сначала он никак не мог вспомнить, почему слова волхва и шамана Млада Ветрова на вече показались ему правдой, и мучительно пытался поймать ускользающую мысль. Может быть, Велезар был прав, и дело в том воздействии, в шаманской силе, которую волхв вкладывал в эти слова. Но почему-то это объяснение Волота не удовлетворяло.
Потом он постепенно переключился на размышления о боярах и о том, зачем Руси нужен князь новгородский. Он пытался осознать, что же делал его отец, кем был на самом деле - в сущности, предаваясь детским забавам, Волот почти ничего не знал об этом. Он не представлял себе, что такое княжий суд, он ничего не слышал о Вернигоре и его уходе из Городища, хотя история эта произошла, когда он уже стал князем! И, наверное, княжий суд был не самым главным занятием в жизни отца. Он старался вспомнить, кто при отце вел переговоры с иностранными посольствами, и не мог - все это проходило мимо него; пока он охотился, учился владеть мечом и луком, читал книги о сражениях - совершенно детские книги, как он потом понял - в это время его отец управлял не городом даже - страной. Целой страной!
Мысли цеплялись одна за другую, пока Волот не увидел очевидное: отец объединил Русь под властью Новгорода. А под властью Новгорода ли? Или под собственной властью? Сова Осмолов разыграл на вече дешевое представление, и ведь если бы не убийство Белояра, вече могло его и послушать!
Отцу не было нужды разыгрывать представление. Вече слушало каждое его слово, с тем же упоением и восторгом, с которым толпа слушала шамана Млада Ветрова. Вече подчинялось ему добровольно и беспрекословно. Отец Волота, в отличие от него самого, имел настоящую власть. Отцу подчинялись все, потому что его слушалось вече. И Сова Осмолов, и Смеян Тушич, и Чернота Свиблов. Но не только они: и московские князья, и киевские, ярославские и владимирские, и Псков, и Ладога, и Нижний Новгород - все покорились Борису. Перед его властью трепетали соседи со всех сторон. Им-то что за дело до новгородского веча? Почему они признавали власть Бориса?
Нет, дело не в вече. Вече - только первая веха на пути князя. А за ней… за ней стоит сила оружия. И чем больше Волот думал, тем верней в его голове прояснялась суть: князь должен держать страну в страхе. Только страх, только насилие помогут удержать в руках огромную страну. И тогда эта огромная страна, управляемая не компромиссом из десятка мнений, а единой жесткой рукой, становится колоссом, титаном, способным незыблемо стоять в своих границах, и расширять эти границы. Потому что оставшись без этой жесткой, объединяющей все руки, страна потеряла страх, а вслед за ним - и силу.
Может быть, устройство государств в Европе имеет куда как больше смысла, чем говорит Велезар? Может быть, единый правитель намного лучше всех этих дум, советов господ, посадников, тысяцких? Ведь даже если монарх слаб, он все равно двигает государство в одном направлении, в то время как сейчас Русь в разные стороны раздирают десятки людей - и князей, и бояр.
Власть должна принадлежать одному человеку. Такому человеку, который думает о государстве, а не о своей семье и о своей мошне. Когда его интересы - это интересы страны. А для этого страна должна безраздельно принадлежать ему. Безраздельно…
От этих мыслей кружилась голова. Волот чувствовал, что прав. Знал, что прав. И оттого, что он как раз и есть такой человек - по рождению, по крови, по силе, по своему нраву - становилось страшно, и вместе с тем сладко ныло в груди.
Утром, несмотря на бессонную ночь, он поднялся с постели бодрым, полным сил: перед ним появилась цель. Не призрачное и непонятное желание победить бояр, стать таким, как отец, достойным его продолжателем, укрепить объединенную Русь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81