Нагибая голову перед теткой, Рохан заметил ее радостный и нетерпеливый взгляд. Он успел рассказать ей о планах на сегодняшний вечер, отчего в глазах Андраде вспыхнули злорадные искорки, однако не сообщил о том, что готовит сюрприз, от которого тетку мог бы хватить удар. Ничего, Андраде обожает пышные зрелища…
Как только вошедшие в зал жены, наследники и первые вассалы принцев заняли места за столами, начался пир. Дальние столы были предназначены для рыцарей и оруженосцев; обязанности последних за столом Рохана на этот раз выполняли его слуги. Оруженосцев возглавляли Мааркен и Тилаль. В отличие от остальных, эти мальчики держались гордо и уверенно, поскольку прославились во время битвы. Андри и Сорин тоже были здесь, как и сын Оствеля Риян. Этой троице разрешили посидеть за столом подольше, с условием вести себя прилично, не привлекать внимания и не заставлять краснеть родителей.
Когда подали первое блюдо, к столу подошли Маэта и няня и забрали Поля, чтобы уложить его спать. Мальчик устал быть объектом внимания стольких незнакомых людей. Рохан, с детства не терпевший быть на виду, искренне сочувствовал сыну. Но принц есть принц. Полю придется привыкнуть к этому.
Вальвис председательствовал за рыцарским столом, и его важная осанка нарушалась лишь тогда, когда юноше случалось беспрепятственно посмотреть на рыжеволосую девушку с серыми глазами, благодаря стараниям Рохана и Оствеля сидевшую за соседним столом. Двое мужчин обменялись многозначительными взглядами и улыбнулись.
Рохану доставило удовольствие заказать специальные чаши для высокого стола, которые следовало вручить гостям на память о сегодняшнем вечере. Сестре и Чейну служили кубки из красного фиронского хрусталя, оправленные в серебро; чаши из гладкого серебра, украшенного лунными камнями, достались Андраде и Уривалю. Рядом с тарелкой Оствеля стояла золотая чаша со вделанным в нее сердоликом, а на паре оправленных в драконье золото переливающихся голубовато-зеленых кубков, которые предназначались Рохану и Сьонед, был выгравирован их новый герб. Он поднял свой кубок, отдавая молчаливую дань жене; Сьонед улыбнулась, но тут же притронулась к стоявшей между ними пустой маленькой золотой чаше, такой же, как и у всех остальных принцев. Он понял, что означал этот жест: сегодня вечером они были не просто Роханом и Сьонед, но принцем Пустыни и его принцессой-«Гонцом Солнца».
После смерти лорда Фарида из Скайбоула атри Рохана избрали своим главой Байсаля. Когда трапеза кончилась, Оствель подал Байсалю знак, тот поднялся и дождался тишины. Радостная улыбка от предвкушения строительства новой каменной крепости не сходила с его лица всю зиму и весну. Было похоже, что он не расстанется с этой улыбкой до собственных похорон, если не дольше. Давви с глазу на глаз предупредил Рохана, что если кто-нибудь заикнется о плате за камень, он собственноручно свернет шею любимому мужу его любимой сестры. Байсаль оказал большую услугу как Сиру, так и Пустыне, и Давви не собирался забывать об этом.
Голосом, исходившим из глубины груди шириной с винную бочку, Байсаль призвал к молчанию и улыбнулся всем и каждому.
— Ваши высочества, милорды и миледи, рыцари, оруженосцы и все присутствующие! — прогремел он. — Поднимите свои чаши и выпейте со мной за славную победу, одержанную на Драконьем Поле!
— За Драконье Поле! — воскликнул кое-кто из гостей, но люди Рохана тут же переделали этот тост и дружно рявкнули:
— За драконьего принца! — Сьонед улыбнулась мужу и укоризненно покачала головой, словно осуждала невежу, который пьет за самого себя. Рохан фыркнул.
— В последние дни все мы удостоились чести быть принятыми принцем Роханом, который внимательно выслушал наши просьбы и планы на будущее. Таков его обычай, — жизнерадостно добавил лорд Байсаль, и Рохан подавил невольную улыбку, вспомнив, что всего однажды, перед первой Риаллой, на которой он присутствовал как принц — применил этот способ, заставивший его вассалов изрядно понервничать. — Кроме того, мы имели честь беседовать с принцем Ллейном, и сегодня днем были подписаны соглашения, навсегда определившие нерушимые границы каждого государства и лордства! — Он снова поднял свою чашу, воспламененный собственным красноречием и лучшим сирским вином Давви.
— Так выпьем за мудрость принца Рохана, благодаря которой на нашем континенте воцарился вечный мир!
Когда все дружно выпили, Сьонед прошептала:
— Надо заставить Байсаля замолчать, пока он не уговорил всех хором спеть эту дурацкую балладу…
— Право, не знаю. Я бы с удовольствием еще раз послушал ее, — поддразнил Рохан и лукаво улыбнулся, когда лицо Сьонед скривилось от досады. — Ладно, так и быть. Двух тостов вполне достаточно. Я согласен, скромность украшает человека.
— Тоже мне скромник нашелся!
Проблему того, как заставить замолчать Байсаля, неожиданно решил Саумер Изельский.
— Прошу прощения, милорд, но сначала надо разобраться в истинной природе этого мира!
— Осторожно… — прошептал Чейн.
— Это мне только на руку. Мы с ним как сговорились, — тихо ответил Рохан и встал. — Лорд Байсаль, примите мою благодарность за ваш вклад в дело мира, которого мы все так желаем, — Когда Байсаль сел на место, довольный похвалой своего принца, Рохан обратился к Саумеру. — Со стороны вашего высочества было очень мудро потребовать уточнения. С позволения собравшихся я отвечу на сомнения нашего изельского кузена.
— Опять в своей стихии, проклятый задавака… — пробормотала сидевшая слева Тобин, и Рохан в отместку пнул ножку ее кресла.
Затем Рохан принялся поименно называть каждого принца, и тот поднимался со своего места. Взяв в руку маленькую золотую чашу, он жестом предложил принцам сделать то же. Когда они подняли свои чаши, — слуги наполнили их изысканным, сладким сирским вином.
— Все присутствующие здесь принцы утверждены в своих владениях, как предусмотрено подписанными сегодня днем соглашениями, заверенными подписью леди Андраде. — Тут их высочества выпили за собственные земли и титулы. — И все атри тоже, — невинно добавил Рохан.
У Лиелла Визского глаза полезли на лоб, и он ошарашенно уставился на высокий стол. Клута подтолкнул своего вассала локтем и бросил на него суровый взгляд, суливший немыслимые кары в случае повторения прошлых грехов. Киле откинулась на спинку кресла, едва живая от облегчения.
— Список атри пополнился новыми именами, и я рад случаю торжественно перечислить их. — Он услышал удовлетворенный вздох Сьонед. — Первым из них мы хотим представить вам лорда Вальвиса Ремагевского.
Прошло несколько секунд, прежде чем до молодого человека дошла суть происходящего. Фейлин перегнулась через стол и громко прошипела:
— Встань и поклонись принцу за оказанную тебе честь! — По всему Большому залу пронесся взрыв хохота, и у бедного Вальвиса вспыхнули щеки. Он бросил на девушку убийственный взгляд и с гордо поднятой головой, но заметно подрагивающими коленями отправился в долгий поход к высокому столу.
Когда молодой человек поклонился, Рохан шепнул ему на ухо:
— Хадаан настоял, чтобы сегодня тебя назвали первым. Но у него есть одно непременное условие: ты должен позволить ему остаться в крепости, баловать твоих детей и флиртовать с твоей женой…
Вальвис непроизвольно оглянулся, но отнюдь не на Хадаана, который улыбался так гордо, словно Вальвис был его собственным сыном. Сьонед затряслась от беззвучного смеха и прошептала:
— Что я тебе говорила? Рыженькая! Покраснев до корней волос, Вальвис уставился на их высочества и выпалил:
— Я… Милорд, миледи, это слишком большая честь для меня!
— Глупости, — сказала ему Сьонед. А когда Рохан надел на его палец кольцо, она продолжила:
— Топаз-символ долгой и счастливой жизни, милый Вальвис. Мы любим тебя даже больше, чем ты нас, и в знак этой любви… — Сьонед принялась медленно вытягивать из кармана зеленого платья что-то сверкающее и переливающееся; лукавая улыбка играла на ее губах, а глаза светились озорством. В эту минуту она была так хороша, что Рохану хотелось расцеловать жену на глазах у всего Большого зала,
— Миледи! — выдохнул Вальвис, когда в его ладонь пролился серебристо-серый жемчужный ручеек.
— По-моему, вполне подходит для свадебного ожерелья, — внесла свой вклад Тобин, а Чейн нанес последний мазок:
— Не приставай к мальчику, Тобин. Ему еще надо привыкнуть к этой мысли.
Широко раскрытые голубые глаза Вальвиса беспомощно блуждали по лицам принца и принцессы. Сьонед подмигнула ему.
— Когда-нибудь, Вальвис, тебе придется подробно рассказать мне о том, что случилось в Тиглате. А теперь можешь поклониться нам, милорд, — подсказала она. Юноша последовал ее совету и в ошеломлении пошел на прежнее место, но по дороге его перехватил Оствель и с почетом проводил к столу, за которым сидели вассалы. Вальвис опустился в кресло и застыл, держа в обеих руках жемчужное ожерелье.
Рохан откашлялся.
— Следующим мы представляем вам Тилаля, лорда Речного Потока. Принц Давви, честь введения сына в права владения этим титулом и этими землями принадлежит вам.
Те, кто, был прямо причастен к этому делу, не высказали никакого удивления. Тилаль вышел из-за стола оруженосцев и направился туда, где сидели его родители и старший брат Костас. Получив кольцо, символизировавшее его титул, Тилаль поклонился отцу, а затем повернулся в сторону высокого стола и поклонился вновь. Висла, уже пять дней млевшая от восторга, когда другие принцы называли ее «ваше высочество», залилась счастливыми слезами. Восемнадцатилетний Костас, ставший теперь наследным принцем, улыбнулся младшему брату и освободил ему место за столом. Слуга принес кресло новому лорду Речного Потока, не осмеливавшемуся дышать от счастья.
— О Богиня, как я люблю быть принцем! — улыбаясь прошептал Рохан Сьонед, которая засветилась от возбуждения в предвкушении лучшего из приготовленных на этот вечер сюрпризов, известного только им двоим.
— А сейчас мы представляем вам… — произнес Рохан, и после эффектной паузы по залу звучно раскатилось:
— …лорда Оствеля из Скайбоула!
Оствель замер на другом конце высокого стола и потерял дар речи. Чейн толкнул его под локоть; сенешаль встал, повернулся спиной к благородному собранию и, едва переставляя ноги, подошел к Рохану и Сьонед. Лицо его было пепельным и таким ошарашенным, что Рохан испугался, как бы его старый друг не упал в обморок.
С дальнего конца Большого зала донесся встревоженный детский голосок:
— Принц, папе плохо?
— Ни в коем случае! — сквозь смех выдавил Рохан. — Риян, иди-ка сюда!
Мальчик пробежал по проходу, забрался на возвышение и вцепился в руку отца. Оствель сверху вниз посмотрел на неугомонного маленького мальчика с прекрасными темными глазами Камигвен. Когда сенешаль снова поднял взгляд, у него самого в глазах стояли слезы.
— Ты доверяешь мне, пещеры? — прошептал он. Сьонед ответила за них обоих:
— Мы доверяем тебе свою жизнь.
— Простила? — тихо спросил он.
Рохан не понял, что означал взгляд, которым обменялись эти двое. Сьонед закусила губу, а затем серьезно кивнула.
— Кажется, да… Оствель склонил голову.
— Она поняла бы это намного раньше, чем я, Сьонед. Если ты оказываешь мне эту честь, то делаешь это для нее, а не для меня.
— Для вас обоих, — ответила она.
Рохан надел на палец Оствеля кольцо с темным коричнево-золотистым топазом, цвет которого напоминал цвет глаз Рияна, и сказал мальчику:
— Твой папа теперь знатный лорд.
Риян сначала обрадовался, но вдруг приуныл.
— Значит, мне теперь придется все время хорошо вести себя? И нельзя будет играть в драконов?
— О, в драконов ты сможешь играть сколько угодно, — заверил его Рохан. — Но тебе придется научить этой игре Поля. — Он подумал о том, что в будущем эти мальчики станут иметь дело со множеством настоящих драконов, навсегда покинувших Ривенрок ради пещер Скайбоула. Он предоставлял Рияну возможность часто общаться с ними.
Мальчик с облегчением кивнул.
— Тогда ладно. Я буду хорошо себя вести, принц. Обещаю.
Отец и сын пошли к дальнему концу высокого стола, и Риян уютно устроился на коленях Оствеля. Рохан отыскал взглядом других новых лордов, которым предстояло учить Поля, стать его друзьями и надежной опорой: Мааркена, Сорина, Андри, Тилаля… А еще сын Эльтанина Таллаин и дети Вальвиса, которые родятся у него с Фейлин, любящей драконов. Он улыбнулся, подумав о том, что скорее всего сбудется и другое предсказание Сьонед: эта пара непременно назовет дочку в ее честь.
Приятные размышления Рохана прервал громкий, мощный бас, разнесшийся по всему Большому залу.
— Кузен, — произнес Волог Кирстский, — прошу разрешения сказать несколько слов благородному собранию.
— Мы внимательно слушаем тебя, кузен, — любезно ответил Рохан.
Волог не сумел сдержать хитрую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Как только вошедшие в зал жены, наследники и первые вассалы принцев заняли места за столами, начался пир. Дальние столы были предназначены для рыцарей и оруженосцев; обязанности последних за столом Рохана на этот раз выполняли его слуги. Оруженосцев возглавляли Мааркен и Тилаль. В отличие от остальных, эти мальчики держались гордо и уверенно, поскольку прославились во время битвы. Андри и Сорин тоже были здесь, как и сын Оствеля Риян. Этой троице разрешили посидеть за столом подольше, с условием вести себя прилично, не привлекать внимания и не заставлять краснеть родителей.
Когда подали первое блюдо, к столу подошли Маэта и няня и забрали Поля, чтобы уложить его спать. Мальчик устал быть объектом внимания стольких незнакомых людей. Рохан, с детства не терпевший быть на виду, искренне сочувствовал сыну. Но принц есть принц. Полю придется привыкнуть к этому.
Вальвис председательствовал за рыцарским столом, и его важная осанка нарушалась лишь тогда, когда юноше случалось беспрепятственно посмотреть на рыжеволосую девушку с серыми глазами, благодаря стараниям Рохана и Оствеля сидевшую за соседним столом. Двое мужчин обменялись многозначительными взглядами и улыбнулись.
Рохану доставило удовольствие заказать специальные чаши для высокого стола, которые следовало вручить гостям на память о сегодняшнем вечере. Сестре и Чейну служили кубки из красного фиронского хрусталя, оправленные в серебро; чаши из гладкого серебра, украшенного лунными камнями, достались Андраде и Уривалю. Рядом с тарелкой Оствеля стояла золотая чаша со вделанным в нее сердоликом, а на паре оправленных в драконье золото переливающихся голубовато-зеленых кубков, которые предназначались Рохану и Сьонед, был выгравирован их новый герб. Он поднял свой кубок, отдавая молчаливую дань жене; Сьонед улыбнулась, но тут же притронулась к стоявшей между ними пустой маленькой золотой чаше, такой же, как и у всех остальных принцев. Он понял, что означал этот жест: сегодня вечером они были не просто Роханом и Сьонед, но принцем Пустыни и его принцессой-«Гонцом Солнца».
После смерти лорда Фарида из Скайбоула атри Рохана избрали своим главой Байсаля. Когда трапеза кончилась, Оствель подал Байсалю знак, тот поднялся и дождался тишины. Радостная улыбка от предвкушения строительства новой каменной крепости не сходила с его лица всю зиму и весну. Было похоже, что он не расстанется с этой улыбкой до собственных похорон, если не дольше. Давви с глазу на глаз предупредил Рохана, что если кто-нибудь заикнется о плате за камень, он собственноручно свернет шею любимому мужу его любимой сестры. Байсаль оказал большую услугу как Сиру, так и Пустыне, и Давви не собирался забывать об этом.
Голосом, исходившим из глубины груди шириной с винную бочку, Байсаль призвал к молчанию и улыбнулся всем и каждому.
— Ваши высочества, милорды и миледи, рыцари, оруженосцы и все присутствующие! — прогремел он. — Поднимите свои чаши и выпейте со мной за славную победу, одержанную на Драконьем Поле!
— За Драконье Поле! — воскликнул кое-кто из гостей, но люди Рохана тут же переделали этот тост и дружно рявкнули:
— За драконьего принца! — Сьонед улыбнулась мужу и укоризненно покачала головой, словно осуждала невежу, который пьет за самого себя. Рохан фыркнул.
— В последние дни все мы удостоились чести быть принятыми принцем Роханом, который внимательно выслушал наши просьбы и планы на будущее. Таков его обычай, — жизнерадостно добавил лорд Байсаль, и Рохан подавил невольную улыбку, вспомнив, что всего однажды, перед первой Риаллой, на которой он присутствовал как принц — применил этот способ, заставивший его вассалов изрядно понервничать. — Кроме того, мы имели честь беседовать с принцем Ллейном, и сегодня днем были подписаны соглашения, навсегда определившие нерушимые границы каждого государства и лордства! — Он снова поднял свою чашу, воспламененный собственным красноречием и лучшим сирским вином Давви.
— Так выпьем за мудрость принца Рохана, благодаря которой на нашем континенте воцарился вечный мир!
Когда все дружно выпили, Сьонед прошептала:
— Надо заставить Байсаля замолчать, пока он не уговорил всех хором спеть эту дурацкую балладу…
— Право, не знаю. Я бы с удовольствием еще раз послушал ее, — поддразнил Рохан и лукаво улыбнулся, когда лицо Сьонед скривилось от досады. — Ладно, так и быть. Двух тостов вполне достаточно. Я согласен, скромность украшает человека.
— Тоже мне скромник нашелся!
Проблему того, как заставить замолчать Байсаля, неожиданно решил Саумер Изельский.
— Прошу прощения, милорд, но сначала надо разобраться в истинной природе этого мира!
— Осторожно… — прошептал Чейн.
— Это мне только на руку. Мы с ним как сговорились, — тихо ответил Рохан и встал. — Лорд Байсаль, примите мою благодарность за ваш вклад в дело мира, которого мы все так желаем, — Когда Байсаль сел на место, довольный похвалой своего принца, Рохан обратился к Саумеру. — Со стороны вашего высочества было очень мудро потребовать уточнения. С позволения собравшихся я отвечу на сомнения нашего изельского кузена.
— Опять в своей стихии, проклятый задавака… — пробормотала сидевшая слева Тобин, и Рохан в отместку пнул ножку ее кресла.
Затем Рохан принялся поименно называть каждого принца, и тот поднимался со своего места. Взяв в руку маленькую золотую чашу, он жестом предложил принцам сделать то же. Когда они подняли свои чаши, — слуги наполнили их изысканным, сладким сирским вином.
— Все присутствующие здесь принцы утверждены в своих владениях, как предусмотрено подписанными сегодня днем соглашениями, заверенными подписью леди Андраде. — Тут их высочества выпили за собственные земли и титулы. — И все атри тоже, — невинно добавил Рохан.
У Лиелла Визского глаза полезли на лоб, и он ошарашенно уставился на высокий стол. Клута подтолкнул своего вассала локтем и бросил на него суровый взгляд, суливший немыслимые кары в случае повторения прошлых грехов. Киле откинулась на спинку кресла, едва живая от облегчения.
— Список атри пополнился новыми именами, и я рад случаю торжественно перечислить их. — Он услышал удовлетворенный вздох Сьонед. — Первым из них мы хотим представить вам лорда Вальвиса Ремагевского.
Прошло несколько секунд, прежде чем до молодого человека дошла суть происходящего. Фейлин перегнулась через стол и громко прошипела:
— Встань и поклонись принцу за оказанную тебе честь! — По всему Большому залу пронесся взрыв хохота, и у бедного Вальвиса вспыхнули щеки. Он бросил на девушку убийственный взгляд и с гордо поднятой головой, но заметно подрагивающими коленями отправился в долгий поход к высокому столу.
Когда молодой человек поклонился, Рохан шепнул ему на ухо:
— Хадаан настоял, чтобы сегодня тебя назвали первым. Но у него есть одно непременное условие: ты должен позволить ему остаться в крепости, баловать твоих детей и флиртовать с твоей женой…
Вальвис непроизвольно оглянулся, но отнюдь не на Хадаана, который улыбался так гордо, словно Вальвис был его собственным сыном. Сьонед затряслась от беззвучного смеха и прошептала:
— Что я тебе говорила? Рыженькая! Покраснев до корней волос, Вальвис уставился на их высочества и выпалил:
— Я… Милорд, миледи, это слишком большая честь для меня!
— Глупости, — сказала ему Сьонед. А когда Рохан надел на его палец кольцо, она продолжила:
— Топаз-символ долгой и счастливой жизни, милый Вальвис. Мы любим тебя даже больше, чем ты нас, и в знак этой любви… — Сьонед принялась медленно вытягивать из кармана зеленого платья что-то сверкающее и переливающееся; лукавая улыбка играла на ее губах, а глаза светились озорством. В эту минуту она была так хороша, что Рохану хотелось расцеловать жену на глазах у всего Большого зала,
— Миледи! — выдохнул Вальвис, когда в его ладонь пролился серебристо-серый жемчужный ручеек.
— По-моему, вполне подходит для свадебного ожерелья, — внесла свой вклад Тобин, а Чейн нанес последний мазок:
— Не приставай к мальчику, Тобин. Ему еще надо привыкнуть к этой мысли.
Широко раскрытые голубые глаза Вальвиса беспомощно блуждали по лицам принца и принцессы. Сьонед подмигнула ему.
— Когда-нибудь, Вальвис, тебе придется подробно рассказать мне о том, что случилось в Тиглате. А теперь можешь поклониться нам, милорд, — подсказала она. Юноша последовал ее совету и в ошеломлении пошел на прежнее место, но по дороге его перехватил Оствель и с почетом проводил к столу, за которым сидели вассалы. Вальвис опустился в кресло и застыл, держа в обеих руках жемчужное ожерелье.
Рохан откашлялся.
— Следующим мы представляем вам Тилаля, лорда Речного Потока. Принц Давви, честь введения сына в права владения этим титулом и этими землями принадлежит вам.
Те, кто, был прямо причастен к этому делу, не высказали никакого удивления. Тилаль вышел из-за стола оруженосцев и направился туда, где сидели его родители и старший брат Костас. Получив кольцо, символизировавшее его титул, Тилаль поклонился отцу, а затем повернулся в сторону высокого стола и поклонился вновь. Висла, уже пять дней млевшая от восторга, когда другие принцы называли ее «ваше высочество», залилась счастливыми слезами. Восемнадцатилетний Костас, ставший теперь наследным принцем, улыбнулся младшему брату и освободил ему место за столом. Слуга принес кресло новому лорду Речного Потока, не осмеливавшемуся дышать от счастья.
— О Богиня, как я люблю быть принцем! — улыбаясь прошептал Рохан Сьонед, которая засветилась от возбуждения в предвкушении лучшего из приготовленных на этот вечер сюрпризов, известного только им двоим.
— А сейчас мы представляем вам… — произнес Рохан, и после эффектной паузы по залу звучно раскатилось:
— …лорда Оствеля из Скайбоула!
Оствель замер на другом конце высокого стола и потерял дар речи. Чейн толкнул его под локоть; сенешаль встал, повернулся спиной к благородному собранию и, едва переставляя ноги, подошел к Рохану и Сьонед. Лицо его было пепельным и таким ошарашенным, что Рохан испугался, как бы его старый друг не упал в обморок.
С дальнего конца Большого зала донесся встревоженный детский голосок:
— Принц, папе плохо?
— Ни в коем случае! — сквозь смех выдавил Рохан. — Риян, иди-ка сюда!
Мальчик пробежал по проходу, забрался на возвышение и вцепился в руку отца. Оствель сверху вниз посмотрел на неугомонного маленького мальчика с прекрасными темными глазами Камигвен. Когда сенешаль снова поднял взгляд, у него самого в глазах стояли слезы.
— Ты доверяешь мне, пещеры? — прошептал он. Сьонед ответила за них обоих:
— Мы доверяем тебе свою жизнь.
— Простила? — тихо спросил он.
Рохан не понял, что означал взгляд, которым обменялись эти двое. Сьонед закусила губу, а затем серьезно кивнула.
— Кажется, да… Оствель склонил голову.
— Она поняла бы это намного раньше, чем я, Сьонед. Если ты оказываешь мне эту честь, то делаешь это для нее, а не для меня.
— Для вас обоих, — ответила она.
Рохан надел на палец Оствеля кольцо с темным коричнево-золотистым топазом, цвет которого напоминал цвет глаз Рияна, и сказал мальчику:
— Твой папа теперь знатный лорд.
Риян сначала обрадовался, но вдруг приуныл.
— Значит, мне теперь придется все время хорошо вести себя? И нельзя будет играть в драконов?
— О, в драконов ты сможешь играть сколько угодно, — заверил его Рохан. — Но тебе придется научить этой игре Поля. — Он подумал о том, что в будущем эти мальчики станут иметь дело со множеством настоящих драконов, навсегда покинувших Ривенрок ради пещер Скайбоула. Он предоставлял Рияну возможность часто общаться с ними.
Мальчик с облегчением кивнул.
— Тогда ладно. Я буду хорошо себя вести, принц. Обещаю.
Отец и сын пошли к дальнему концу высокого стола, и Риян уютно устроился на коленях Оствеля. Рохан отыскал взглядом других новых лордов, которым предстояло учить Поля, стать его друзьями и надежной опорой: Мааркена, Сорина, Андри, Тилаля… А еще сын Эльтанина Таллаин и дети Вальвиса, которые родятся у него с Фейлин, любящей драконов. Он улыбнулся, подумав о том, что скорее всего сбудется и другое предсказание Сьонед: эта пара непременно назовет дочку в ее честь.
Приятные размышления Рохана прервал громкий, мощный бас, разнесшийся по всему Большому залу.
— Кузен, — произнес Волог Кирстский, — прошу разрешения сказать несколько слов благородному собранию.
— Мы внимательно слушаем тебя, кузен, — любезно ответил Рохан.
Волог не сумел сдержать хитрую улыбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88