Найдра была миролюбива и покладиста, Ленала просто глупа, а Пандсала имела привычку глядеть на людей искоса, что Палила считала признаком либо скрытности, либо хитрости, либо того и другого вместе. Но двадцатидвухлетняя Янте, самая младшая из четырех, была по-настоящему умна и не считала нужным скрывать это.
Четыре дочери леди Ваманы были скучны и некрасивы. Никому из них не передалась внешность матери; впрочем, Вамана и сама лишилась своей красоты из — за пустяковой болезни, которую могли бы вылечить, если бы Палила вовремя не подменила пузырек с лекарством. Нет, она не желала Вамане смерти, но во время ее похорон не пролила ни слезинки. Малолетние дочери леди Караян Киле и Ламия, одетые в розовое, чинно перебрасывались мячом. Палила удалила их одним пожатием плеч; чтобы удалить их мать из постели Ролстры, понадобилось подлить яду в ее бокал с вином.
Дочери леди Сурии, Мория и Киприс, были почти одного возраста со старшими девочками Палилы и боролись с ними за внимание Ролстры, как их мать боролась за то же с Палилой, пока не упала в бассейн, поскользнувшись на мокрой черепице, и не разбила свою белокурую голову. А ведь Палила и толкнула ее совсем тихонько…
Избавившись от трех соперниц, вскоре она познакомилась с четвертой. Слепое увлечение Ролстры очаровательной пустышкой леди Аладрой продолжалось два несчастных года. Она искренне нравилась всем дочерям, но у Палилы выворачивало внутренности, стоило этой прекрасной идиотке открыть рот. Ее смерть во время родов еще одной дочери погрузила весь замок в неподдельную скорбь. Хотя Палила и не приложила к этому руку, она пожертвовала Крепости Богини несколько бочек вина — якобы в память об Аладре, но на самом деле в благодарность за избавление.
С тех пор новых любовниц у Ролстры не было. Палила правила единолично. Хотя в их отношениях с принцем уже не было прелести новизны, но фаворитка все еще обладала немалой властью над ним, а очередная беременность только усилила бы эту власть. Несмотря на. любовь, которую Ролстра испытывал к ее дочерям, которых ласково называл «цветочками», и отсутствие признаков пресыщения, она знала, что ни привязанность к детям, ни физическое влечение не позволят ей соперничать с женщиной, которая родит принцу сына. Поэтому Палила вознамерилась сама принести ему долгожданного наследника, стать законной женой Ролстры и не оставить в замке ни одной из семнадцати дочерей, выдав их замуж.
Всех их объединяла одна-единственная хорошая черта: невесты были завидные… В ближайшем будущем им предстояло стать золотой казной для расплаты с нужными людьми. Ролстра был бы рад скинуть эти хлопоты на Палилу, но еще больше обрадовался бы, если бы эти браки укрепили его власть. А леди Палила этим убила бы двух зайцев, завоевав. признательность Ролстры за привлечение на его сторону все новых и новых союзников из числа жаждавших породниться принцев и лордов и одновременно сбыв с рук дочерей, совершенно бесполезных для использования в других целях.
Она подошла к своим собственным дочкам и обняла их, громко смеясь при мысли о том, что настанет время подыскивать им самых богатых и знатных женихов в стране. Но девочки были еще слишком малы; пока рано волноваться об их будущем. Сейчас ее заботил поиск мужей для законных дочерей Ролстры. Первой жертвой Палилы должен был стать принц Рохан. О Рохане ходили слухи, что он добросердечен — так, может, ему придется по нраву незлобивая Найдра? Кроме того, поговаривали, что принц не семи пядей во лбу: в таком случае ему подойдет глуповатая Ленала. Палила поклялась, что ни умная Янте, ни хитрая Пандсала не увидят Рохана как своих ушей: мысль о том, что кто-то из них сможет стать могущественнее ее, для фаворитки верховного принца была нестерпима.
— Ты только глянь на нее, — прошептала Пандсала Янте. — Вот сука!
Янте обворожительно улыбнулась.
— Ленала, дорогая, лошадь не может сидеть верхом на всаднике. Найдра, будь добра, объясни ей правила игры еще раз, ладно? А мы с Салой тем временем прогуляемся.
Две младших принцессы неспешным шагом шли по саду. Виноградные гроздья отбрасывали цветные тени на грубо отесанные каменные стены высотой в два человеческих роста, которыми был обнесен сад и весь замок Крэг. Таким образом, все они жили в замкнутом мире. Однако стена не мешала девушкам видеть хрустальный ручей, стекавший со скал, и слышать доносившееся снизу неумолчное журчание Фаолейна. Принцессам не было нужды оборачиваться, чтобы представить себе огромный остроконечный замок, вздымавшийся за их спинами. Поколения предков возвели здесь самую грозную крепость во всей стране. Лабиринт комнат, коридоров, прихожих и лестниц перемежался башнями и башенками, сооружавшимися там, где строители могли найти свободный клочок земли. Кончилось тем, что таких клочков не осталось вовсе, и крепость постепенно стала напоминать кучу серых и черных камней. Рассказывали, что много лет назад драконы проводили в этих холмах лето, если оно не совпадало с брачным сезоном, и летали по небу сотнями, так что их крылья закрывали солнце. И Янте, и Пандсала целыми днями завидовали умевшим летать драконам и тщетно мечтали как можно скорее упорхнуть отсюда.
Пандсала сорвала с куста розу и воткнула ее себе в волосы.
— Так когда же мы наконец что-нибудь сделаем с Палилой?
— Я кое-что придумала. — Темные глаза Янте радостно заблестели. — Ты обращала внимание на то, сколько в замке Крэг женщин и как много среди них беременных?
— Наверно, в этом виноват здешний воздух, — с гримасой отвращения ответила Пандсала. — Женщины размножаются, потому что высиживают одних дочерей.
— Отнюдь не все.
Пандсала нахмурилась, а затем уставилась на сестру. Янте засмеялась.
— Если у Палилы родится сын — едва ли, конечно, но все бывает на свете — я присмотрела здесь нескольких девушек с тем же сроком беременности, что и у нее.
— Почему бы не сделать с ней то же, что она сделала с бедной Сурией?
— Я думала и над этим, — призналась Янте. — Но слуги Палилы абсолютно преданы ей — одна Богиня знает, почему! Она спит либо с отцом, либо под охраной стоящих у дверей стражников, а еще две женщины ночуют на полу ее комнаты. Она никогда никуда не ездит, не покидает замка, не ходит с нами в баню и даже не ест того, что не приготовлено ее собственными слугами. Если ты сможешь придумать, как справиться с этим, я сниму перед тобой шляпу!
— Я всегда знала, что ее «нежный желудок» — это только отговорка…
— Она доверяет нам не больше, чем мы ей. Строит глазки и делает вид, что все мы здесь лучшие друзья. Я не знаю, кого она хочет одурачить, но только отец здесь ни при чем!
— Отцу наплевать на нас — за исключением тех случаев, когда нам удается его насмешить. Янте, я так устала смешить его! Скорее расскажи, что ты придумала.
— Избавиться от Палилы мы можем только одним способом — перещеголяв ее в лицемерии. Ты ведь знаешь, что она собирается продать нас самому знатному покупателю,
— Я бы с удовольствием вышла замуж за кого угодно, лишь бы вырваться из этого курятника! — Она махнула рукой в сторону лужайки, на которой резвились сводные сестры.
Янте медленно шла вдоль усаженной колючими кустами стены, пока не нашла розу ярко-фиолетового цвета. Она сорвала цветок и провела его нежными лепестками по щекам и губам.
— Нет ничего плохого в том, чтобы самой подобрать себе мужа. Но вспомни, кто в последнее время присылал к нам послов? Принц Виссарион. Что ж, жених хоть куда — для тех, кому по душе разврат. А потом был этот шепелявый идиот от принца Айита. Тебе хочется пополнить собой список его умерших жен? Скольких он похоронил — кажется, четырех?
— Пятерых. Не хуже отца, — злобно фыркнула Пандсала, но в ее темных глазах появился страх. — Прекрасно. Значит, вот что ты придумала: если Палила родит сына, попробовать найти способ подменить его девочкой?
— Если у отца появится наследник, нам достанется меньше, чем ничего.
— Я знаю. — Пандсала поддала носком туфельки комок влажной земли. — Янте, но мы ведь говорим о нашем брате.
— Тебя волнует, что принц вырастет сыном дворцового слуги? Сала, нам впору Задуматься о собственном будущем. Если богатство отца разделят на семнадцать частей, это будет очень скверно, но стоит появиться на свет мальчику, и мы не то что семнадцатой — сотой доли наследства не увидим! Конечно, тебе, мне, Найдре и этой идиотке Ленале достанется больше, чем прочим, поскольку мы принцессы. Но пять сотых, даже помноженных на пять, это тоже почти ничто. — Она смяла розу в ладони. — А если у Ролстры не будет сына, ему придется выбирать следующего верховного принца из наших сыновей.
Глаза Пандсалы на мгновение сузились, но она тут же спохватилась и постаралась взять себя в руки.
— Не только Палила может родить ему сына, найдутся и другие. Знаешь, Янте, наверно, лучше всего было бы кастрировать его!
Младшая сестра залилась смехом.
— Вот это да! А кто обзывал меня авантюристкой? Пандсала тоже расхохоталась.
— Не правда! Я только говорила, что у нас обеих практический склад ума…
Принцессы продолжали прогулку в обоюдном согласии, но никто из них больше ни словом не обмолвился ни о будущих сыновьях, ни о человеке, который должен был стать их отцом.
Верховный принц — который вовсе не был так равнодушен к своим дочерям, как они думали — сидел за письменным столом в своем кабинете, располагавшемся в высокой башне над садом. О том, что Ролстре сорок пять лет, можно было догадаться лишь по одному-двум седым волоскам в темной шевелюре, паре морщинок в уголках светло-зеленых глаз и новой дырочке в поясе. Он был удивительно хорош в юности и стал очень видным мужчиной; возраст только красил его. Но годы абсолютной власти наложили отпечаток на выражение его глаз: оно стало надменным, циничным и презрительным. Все эти чувства читались сейчас во взгляде, устремленном Ролстрой на его самого высокооплачиваемого, хотя и не самого доверенного слугу.
— Вот что… Значит, старый дракон умирает. Это верно, Криго?
— Да, ваше высочество. Он страшно изранен и теперь лежит в постели, с которой никогда не поднимется.
— Гм-м… — Ролстра постучал указательным пальцем по губам и обернулся к Криго. — Ты выглядишь усталым. Слишком много позволил себе? Или, наоборот, слишком мало?
Мужчина склонил светловолосую голову.
— Я… прошу прощения за свое состояние, ваше высочество.
— Пойди проспись. Вернешься, когда взойдет луна. Я хочу послать сообщение нашему агенту в Стронгхолде. Но ты должен поберечь себя, Криго, — добавил он, улыбнувшись одними губами. — Не у каждого принца есть ренегат-фарадим.
Это напоминание заставило ссутулиться худые плечи Криго. Несколько мгновений Ролстра изучающе смотрел на него, думая о том, что скоро придется искать себе другого перебежчика из стана «Гонцов Солнца». Криго начинал сдавать.
— Иди, — приказал принц, встал и подошел к окну. Дверь бесшумно закрылась, и Ролстра остался один. Он любовался дочерьми, видел сверкавшие на солнце каштановые волосы Палилы и гадал, какие мысли бродят сегодня в этих прелестных головках. Ролстра понимал, что принцессы достигли опасного возраста: они слишком взрослые, чтобы играть в куклы и забавляться играми, слишком взрослые, чтобы им можно было угодить шелками и драгоценностями — любимыми игрушками дурочек. Янте и Пандсале требовался глаз да глаз, потому что они были умнее прочих. Женщинам мозги только во вред…
Он подумал, есть ли мозги у этого юного князька. Сын старого дракона и племянник грозной леди Андраде; возможно, у него есть голова на плечах. Ролстра надеялся, что не ошибся. Это сделало бы жизнь верховного принца куда более интереcной.
Любопытно, знает ли Андраде о Криго или дранате. Так называлась неприметная травка, росшая только на высочайших вершинах Вереша. Будучи сваренной, высушенной, очищенной и стертой в порошок, она оказывала сильнейшее возбуждающее действие. Криго был рабом этого зелья, а поскольку Ролстра владел его запасами, «Гонец Солнца» стал рабом верховного принца. Ах, какая жалость, что этот полезный человек так быстро износился…
Глубоко вдыхая в себя влажный воздух речной долины, Ролстра думал о сухом зное Пустыни и улыбался. Одна из его дочерей скоро узнает, как выживают люди в этом аду. Может быть, множество дочерей — это не проклятие, а благословение Богини? Принц Зехава скоро умрет; поздним летом, после Избиения новорожденных дракончиков, все увидят, что новый принц не чета старому. А осенью на Риаллу Рохан сыграет свадьбу с одной из принцесс и не успеет оглянуться, как будет плясать под дудку ее отца…
Ролстра расправил сильные плечи и улыбнулся. Воспоминания о Риалле, устраивавшейся на берегу залива Брокуэл, были приятными. Именно там он провел медовый месяц с Палилой. Но он тут же напомнил себе, что беременность вскоре обезобразит его любовницу. Ролстра предпочитал стройных женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Четыре дочери леди Ваманы были скучны и некрасивы. Никому из них не передалась внешность матери; впрочем, Вамана и сама лишилась своей красоты из — за пустяковой болезни, которую могли бы вылечить, если бы Палила вовремя не подменила пузырек с лекарством. Нет, она не желала Вамане смерти, но во время ее похорон не пролила ни слезинки. Малолетние дочери леди Караян Киле и Ламия, одетые в розовое, чинно перебрасывались мячом. Палила удалила их одним пожатием плеч; чтобы удалить их мать из постели Ролстры, понадобилось подлить яду в ее бокал с вином.
Дочери леди Сурии, Мория и Киприс, были почти одного возраста со старшими девочками Палилы и боролись с ними за внимание Ролстры, как их мать боролась за то же с Палилой, пока не упала в бассейн, поскользнувшись на мокрой черепице, и не разбила свою белокурую голову. А ведь Палила и толкнула ее совсем тихонько…
Избавившись от трех соперниц, вскоре она познакомилась с четвертой. Слепое увлечение Ролстры очаровательной пустышкой леди Аладрой продолжалось два несчастных года. Она искренне нравилась всем дочерям, но у Палилы выворачивало внутренности, стоило этой прекрасной идиотке открыть рот. Ее смерть во время родов еще одной дочери погрузила весь замок в неподдельную скорбь. Хотя Палила и не приложила к этому руку, она пожертвовала Крепости Богини несколько бочек вина — якобы в память об Аладре, но на самом деле в благодарность за избавление.
С тех пор новых любовниц у Ролстры не было. Палила правила единолично. Хотя в их отношениях с принцем уже не было прелести новизны, но фаворитка все еще обладала немалой властью над ним, а очередная беременность только усилила бы эту власть. Несмотря на. любовь, которую Ролстра испытывал к ее дочерям, которых ласково называл «цветочками», и отсутствие признаков пресыщения, она знала, что ни привязанность к детям, ни физическое влечение не позволят ей соперничать с женщиной, которая родит принцу сына. Поэтому Палила вознамерилась сама принести ему долгожданного наследника, стать законной женой Ролстры и не оставить в замке ни одной из семнадцати дочерей, выдав их замуж.
Всех их объединяла одна-единственная хорошая черта: невесты были завидные… В ближайшем будущем им предстояло стать золотой казной для расплаты с нужными людьми. Ролстра был бы рад скинуть эти хлопоты на Палилу, но еще больше обрадовался бы, если бы эти браки укрепили его власть. А леди Палила этим убила бы двух зайцев, завоевав. признательность Ролстры за привлечение на его сторону все новых и новых союзников из числа жаждавших породниться принцев и лордов и одновременно сбыв с рук дочерей, совершенно бесполезных для использования в других целях.
Она подошла к своим собственным дочкам и обняла их, громко смеясь при мысли о том, что настанет время подыскивать им самых богатых и знатных женихов в стране. Но девочки были еще слишком малы; пока рано волноваться об их будущем. Сейчас ее заботил поиск мужей для законных дочерей Ролстры. Первой жертвой Палилы должен был стать принц Рохан. О Рохане ходили слухи, что он добросердечен — так, может, ему придется по нраву незлобивая Найдра? Кроме того, поговаривали, что принц не семи пядей во лбу: в таком случае ему подойдет глуповатая Ленала. Палила поклялась, что ни умная Янте, ни хитрая Пандсала не увидят Рохана как своих ушей: мысль о том, что кто-то из них сможет стать могущественнее ее, для фаворитки верховного принца была нестерпима.
— Ты только глянь на нее, — прошептала Пандсала Янте. — Вот сука!
Янте обворожительно улыбнулась.
— Ленала, дорогая, лошадь не может сидеть верхом на всаднике. Найдра, будь добра, объясни ей правила игры еще раз, ладно? А мы с Салой тем временем прогуляемся.
Две младших принцессы неспешным шагом шли по саду. Виноградные гроздья отбрасывали цветные тени на грубо отесанные каменные стены высотой в два человеческих роста, которыми был обнесен сад и весь замок Крэг. Таким образом, все они жили в замкнутом мире. Однако стена не мешала девушкам видеть хрустальный ручей, стекавший со скал, и слышать доносившееся снизу неумолчное журчание Фаолейна. Принцессам не было нужды оборачиваться, чтобы представить себе огромный остроконечный замок, вздымавшийся за их спинами. Поколения предков возвели здесь самую грозную крепость во всей стране. Лабиринт комнат, коридоров, прихожих и лестниц перемежался башнями и башенками, сооружавшимися там, где строители могли найти свободный клочок земли. Кончилось тем, что таких клочков не осталось вовсе, и крепость постепенно стала напоминать кучу серых и черных камней. Рассказывали, что много лет назад драконы проводили в этих холмах лето, если оно не совпадало с брачным сезоном, и летали по небу сотнями, так что их крылья закрывали солнце. И Янте, и Пандсала целыми днями завидовали умевшим летать драконам и тщетно мечтали как можно скорее упорхнуть отсюда.
Пандсала сорвала с куста розу и воткнула ее себе в волосы.
— Так когда же мы наконец что-нибудь сделаем с Палилой?
— Я кое-что придумала. — Темные глаза Янте радостно заблестели. — Ты обращала внимание на то, сколько в замке Крэг женщин и как много среди них беременных?
— Наверно, в этом виноват здешний воздух, — с гримасой отвращения ответила Пандсала. — Женщины размножаются, потому что высиживают одних дочерей.
— Отнюдь не все.
Пандсала нахмурилась, а затем уставилась на сестру. Янте засмеялась.
— Если у Палилы родится сын — едва ли, конечно, но все бывает на свете — я присмотрела здесь нескольких девушек с тем же сроком беременности, что и у нее.
— Почему бы не сделать с ней то же, что она сделала с бедной Сурией?
— Я думала и над этим, — призналась Янте. — Но слуги Палилы абсолютно преданы ей — одна Богиня знает, почему! Она спит либо с отцом, либо под охраной стоящих у дверей стражников, а еще две женщины ночуют на полу ее комнаты. Она никогда никуда не ездит, не покидает замка, не ходит с нами в баню и даже не ест того, что не приготовлено ее собственными слугами. Если ты сможешь придумать, как справиться с этим, я сниму перед тобой шляпу!
— Я всегда знала, что ее «нежный желудок» — это только отговорка…
— Она доверяет нам не больше, чем мы ей. Строит глазки и делает вид, что все мы здесь лучшие друзья. Я не знаю, кого она хочет одурачить, но только отец здесь ни при чем!
— Отцу наплевать на нас — за исключением тех случаев, когда нам удается его насмешить. Янте, я так устала смешить его! Скорее расскажи, что ты придумала.
— Избавиться от Палилы мы можем только одним способом — перещеголяв ее в лицемерии. Ты ведь знаешь, что она собирается продать нас самому знатному покупателю,
— Я бы с удовольствием вышла замуж за кого угодно, лишь бы вырваться из этого курятника! — Она махнула рукой в сторону лужайки, на которой резвились сводные сестры.
Янте медленно шла вдоль усаженной колючими кустами стены, пока не нашла розу ярко-фиолетового цвета. Она сорвала цветок и провела его нежными лепестками по щекам и губам.
— Нет ничего плохого в том, чтобы самой подобрать себе мужа. Но вспомни, кто в последнее время присылал к нам послов? Принц Виссарион. Что ж, жених хоть куда — для тех, кому по душе разврат. А потом был этот шепелявый идиот от принца Айита. Тебе хочется пополнить собой список его умерших жен? Скольких он похоронил — кажется, четырех?
— Пятерых. Не хуже отца, — злобно фыркнула Пандсала, но в ее темных глазах появился страх. — Прекрасно. Значит, вот что ты придумала: если Палила родит сына, попробовать найти способ подменить его девочкой?
— Если у отца появится наследник, нам достанется меньше, чем ничего.
— Я знаю. — Пандсала поддала носком туфельки комок влажной земли. — Янте, но мы ведь говорим о нашем брате.
— Тебя волнует, что принц вырастет сыном дворцового слуги? Сала, нам впору Задуматься о собственном будущем. Если богатство отца разделят на семнадцать частей, это будет очень скверно, но стоит появиться на свет мальчику, и мы не то что семнадцатой — сотой доли наследства не увидим! Конечно, тебе, мне, Найдре и этой идиотке Ленале достанется больше, чем прочим, поскольку мы принцессы. Но пять сотых, даже помноженных на пять, это тоже почти ничто. — Она смяла розу в ладони. — А если у Ролстры не будет сына, ему придется выбирать следующего верховного принца из наших сыновей.
Глаза Пандсалы на мгновение сузились, но она тут же спохватилась и постаралась взять себя в руки.
— Не только Палила может родить ему сына, найдутся и другие. Знаешь, Янте, наверно, лучше всего было бы кастрировать его!
Младшая сестра залилась смехом.
— Вот это да! А кто обзывал меня авантюристкой? Пандсала тоже расхохоталась.
— Не правда! Я только говорила, что у нас обеих практический склад ума…
Принцессы продолжали прогулку в обоюдном согласии, но никто из них больше ни словом не обмолвился ни о будущих сыновьях, ни о человеке, который должен был стать их отцом.
Верховный принц — который вовсе не был так равнодушен к своим дочерям, как они думали — сидел за письменным столом в своем кабинете, располагавшемся в высокой башне над садом. О том, что Ролстре сорок пять лет, можно было догадаться лишь по одному-двум седым волоскам в темной шевелюре, паре морщинок в уголках светло-зеленых глаз и новой дырочке в поясе. Он был удивительно хорош в юности и стал очень видным мужчиной; возраст только красил его. Но годы абсолютной власти наложили отпечаток на выражение его глаз: оно стало надменным, циничным и презрительным. Все эти чувства читались сейчас во взгляде, устремленном Ролстрой на его самого высокооплачиваемого, хотя и не самого доверенного слугу.
— Вот что… Значит, старый дракон умирает. Это верно, Криго?
— Да, ваше высочество. Он страшно изранен и теперь лежит в постели, с которой никогда не поднимется.
— Гм-м… — Ролстра постучал указательным пальцем по губам и обернулся к Криго. — Ты выглядишь усталым. Слишком много позволил себе? Или, наоборот, слишком мало?
Мужчина склонил светловолосую голову.
— Я… прошу прощения за свое состояние, ваше высочество.
— Пойди проспись. Вернешься, когда взойдет луна. Я хочу послать сообщение нашему агенту в Стронгхолде. Но ты должен поберечь себя, Криго, — добавил он, улыбнувшись одними губами. — Не у каждого принца есть ренегат-фарадим.
Это напоминание заставило ссутулиться худые плечи Криго. Несколько мгновений Ролстра изучающе смотрел на него, думая о том, что скоро придется искать себе другого перебежчика из стана «Гонцов Солнца». Криго начинал сдавать.
— Иди, — приказал принц, встал и подошел к окну. Дверь бесшумно закрылась, и Ролстра остался один. Он любовался дочерьми, видел сверкавшие на солнце каштановые волосы Палилы и гадал, какие мысли бродят сегодня в этих прелестных головках. Ролстра понимал, что принцессы достигли опасного возраста: они слишком взрослые, чтобы играть в куклы и забавляться играми, слишком взрослые, чтобы им можно было угодить шелками и драгоценностями — любимыми игрушками дурочек. Янте и Пандсале требовался глаз да глаз, потому что они были умнее прочих. Женщинам мозги только во вред…
Он подумал, есть ли мозги у этого юного князька. Сын старого дракона и племянник грозной леди Андраде; возможно, у него есть голова на плечах. Ролстра надеялся, что не ошибся. Это сделало бы жизнь верховного принца куда более интереcной.
Любопытно, знает ли Андраде о Криго или дранате. Так называлась неприметная травка, росшая только на высочайших вершинах Вереша. Будучи сваренной, высушенной, очищенной и стертой в порошок, она оказывала сильнейшее возбуждающее действие. Криго был рабом этого зелья, а поскольку Ролстра владел его запасами, «Гонец Солнца» стал рабом верховного принца. Ах, какая жалость, что этот полезный человек так быстро износился…
Глубоко вдыхая в себя влажный воздух речной долины, Ролстра думал о сухом зное Пустыни и улыбался. Одна из его дочерей скоро узнает, как выживают люди в этом аду. Может быть, множество дочерей — это не проклятие, а благословение Богини? Принц Зехава скоро умрет; поздним летом, после Избиения новорожденных дракончиков, все увидят, что новый принц не чета старому. А осенью на Риаллу Рохан сыграет свадьбу с одной из принцесс и не успеет оглянуться, как будет плясать под дудку ее отца…
Ролстра расправил сильные плечи и улыбнулся. Воспоминания о Риалле, устраивавшейся на берегу залива Брокуэл, были приятными. Именно там он провел медовый месяц с Палилой. Но он тут же напомнил себе, что беременность вскоре обезобразит его любовницу. Ролстра предпочитал стройных женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88