— Ладно, так и быть. Если это доставит тебе удовольствие, я надену что — нибудь с вырезом отсюда досюда и даже на спине и попытаюсь не вывалиться из него. Но ты подумал о том, что наживешь себе кучу врагов? Когда эти принцессы вступят в брак, они вспомнят про оскорбление и настроят своих мужей против тебя.
— К тому времени мои позиции настолько укрепятся, что им выгоднее будет примкнуть ко мне, чем поддаваться влиянию их жен.
— А как насчет влияния твоей собственной жены? Он улыбнулся.
— До сих пор сомневаешься? Или поверишь мне только тогда, когда будешь стоять рядом, вся в изумрудах и умопомрачительном платье?
— У тебя на все готов ответ, да? Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Буду ли я частью твоей жизни за пределами спальни? — прямо спросила она.
— Я заставлю тебя трудиться, как последнюю рабыню, — улыбаясь, пообещал он. — В Стронгхолде управятся и без тебя, так что не трать время на эту ерунду. Мне нужна твоя помощь, чтобы управлять государством. Отец позволял вещам идти своим чередом, а мы с тобой будем влиять на них.
Сьонед задумчиво кивнула.
— Кажется, ты не кривишь душой. Знаешь, я просмотрела твои книги. Видела заметки, которые ты делал на полях. — Внезапно она прыснула со смеху. — И ругательства в адрес учителей тоже!
— Тогда я был совсем мальчишкой… — начал он;
— Но для столь нежного возраста у тебя был весьма обширный словарный запас, — вставила она. — Впрочем, неологизмов там тоже хватало!
— Если попробуешь процитировать, я тебе…
— Что, угрозы?
Его объятия стали крепче.
— Принцы никогда не угрожают. Они только… обещают.
— Ах, так… — Она солидно кивнула. — Не надо, мой принц. Я ужасно испугалась.
Рохан махнул рукой и рассмеялся.
— То-то же! — Он помолчал, а потом заговорил снова, на сей раз серьезно.
— Ты поедешь со мной на Избиение? Конечно, тайно, но зато мы сможем побыть наедине. Я хочу показать тебе Ривенрок.
— Где ты убил своего единственного, первого и последнего дракона? Да, с удовольствием.
— Думаю, ты сможешь мне помочь, — сказал он и повесил голову. — Сьонед, это чудовищная бойня! Я избавлю тебя от отвратительного зрелища, но хочу, чтобы ты увидела пещеры. У меня всегда было странное предчувствие, что драконы куда важнее, чем принято думать. Не знаю, почему…
— Я видела драконов в полете. Они летели через Речной Поток на север, в горы Вереш, но слишком высоко, чтобы можно было их слышать.
— На этот раз мы вдвоем послушаем их песни. Я… — Он внезапно умолк и оглянулся. — Кто-то идет!
В темноте выросла туманная фигура, и они отпрянули друг от друга. Рохан облегченно вздохнул, когда тень оказалась Вальвисом. Каждая черточка подвижного лица мальчика выражала смущение. Он подошел к ним и низко поклонился.
— Милорд, леди мать просила вас прийти к ней, — пробормотал мальчик. — Извините…
— Все в порядке, Вальвис. Спасибо за предупреждение. Я иду.
Оруженосец кивнул и растворился в ночи. Сьонед тронула Рохана за руку и шепнула:
— Увидимся на Избиении… — Она легко прикоснулась губами к его губам и заторопилась прочь. Рохан двинулся в другую сторону. Тело звенело от радости, от предвкушения остаться с ней наедине кружилась голова. Охваченный грезами, он налетел прямо на сестру.
— Ага… — нежно пропела Тобин. — А я-то думала, что ты до смерти устал и пошел спать!
Рохан остолбенел. Неужели она все видела и слышала?
— Но… я… Тобин, меня ждет мать. — Он хотел было пройти мимо, но сестра схватила его за руку.
— Ничего подобного. Я сама сказала это Вальвису.
— А что было потом?
— Пошла за ним следом, — пожала она плечами. — Рохан, я говорила, что хочу задать тебе несколько вопросов и получить ответ. Почему ты оказался здесь наедине со Сьонед? — Он хмуро посмотрел на Тобин сверху вниз. Пальцы на его предплечье крепко сжались, и Рохан сразу вспомнил, что она намного сильнее, чем кажется. — Говори! Она любит тебя, неужели ты этого не видишь? И что ты собираешься с ней сделать? Использовать ее?
— А почему ты думаешь, что она не использует меня?
— Не лги мне. Ты в этом не силен. Если бы она хотела соблазнить тебя и заставить жениться, то сделала бы это давным-давно. Андраде тщательно обучает своих фарадимов!
У Рохана перехватило дыхание.
— Что? — беззвучно прошептал он. Тобин отпрянула от него и тихо ахнула.
— Ты не знал?
— Рассказывай. Сейчас же. — Он схватил сестру за обе руки и крепко сжал.
Тобин уставилась на него широко раскрытыми глазами. О Богиня, что она наделала?
— Когда я выходила замуж за Чейна, она дразнила меня, говорила, что я не знаю, как доставить мужчине удовольствие, и предлагала прислать одну из своих фарадимок, чтобы та показала мне, чему их учат в Крепости Богини… — Она, запинаясь, объяснила брату, что перед получением первого кольца все «Гонцы Солнца» проводят ночь с неизвестным любовником или любовницей, чтобы на следующий День явиться в рощу, перестав быть детьми. — Девушка не сможет увидеть то, что покажет ей Женское Дерево, если сама к тому времени не станет женщиной, — закончила Тобин. — Рохан, я думала, что ты знал это…
— Так… Значит, наша дорогая тетушка содержит публичный дом. И через скольких мужчин нужно пройти, чтобы завершить учебу, милая сестрица? — Сколько их прикасалось к Сьонед, ощущало вкус ее губ, прижимало к себе ее тело, раскрывало его тайны и…
— Не будь дураком! Это бывает только однажды, в единственную ночь…
— Однажды? И ты думаешь, что я поверю?
— Ты злишься только потому, что сам никогда… — Она осеклась и отпрянула, на этот раз испугавшись по-настоящему,
— Как мало ты обо мне знаешь, Тобин, — неожиданно спокойно сказал он. Однажды у него была девушка. Это случилось после победы над меридами, когда он был вдребезги пьян. Она была лучницей из крошечной крепости на побережье и не знала, кто он такой. На следующий день Рохан проснулся от страшной головной боли и понял, что должен немедленно бежать, пока его не опознали. Но хуже всего было то, что он совершенно ничего не помнил. Так что считать Рохана абсолютным невеждой не приходилось, но опыта явно не хватало, и это выводило его из себя.
— Рохан…
— О чем еще забыла упомянуть Андраде? Она действительно верит, что для моей постели сойдет попорченный товар?
— Рохан! Как ты можешь говорить такое о Сьонед? Он не услышал ее слов и шагнул прочь, удивляясь, как может дышать грудь, пронзенная когтями дракона. Значит, он неопытный? Подавив в себе желание рвать и метать, он страстно поклялся, что исправит этот недостаток. И чем скорее, тем лучше.
Глава 9
Рохан не мог выбрать худшего времени для исполнения задуманного. За каждым его шагом следили семья, слуги и вассалы, так что к нему в покои и мышь бы не проскочила незамеченной, не то что девушка. Правда, закусившего удила Рохана не остановило бы ничто — пусть хоть все они выстроились бы в знаменном зале, наблюдая за тем, как он выбирает себе любовницу — но тут он столкнулся с непредвиденными трудностями. Ни одна женщина в Стронгхолде — за исключением одной — не вызывала у него влечения.
Хорошенькие были либо слишком молоды, либо замужем, либо помолвлены — в общем, совершенно недоступны. Как-никак, он был порядочным человеком. В роли бесчестного соблазнителя он выглядел бы нелепо. Поняв, что на красавиц рассчитывать нечего, Рохан попытался заинтересоваться дурнушками. Однако от такой связи пострадала бы его гордость. Почему он, правитель богатой и сильной страны, должен иметь дело с какой-то длинноносой толстозадой девицей, от которой разит луком? Нет, этот вариант не вызывал в нем никакого энтузиазма. Тогда он снова обратил взгляд на хорошеньких, но и они потеряли в его глазах всякую привлекательность, когда Рохан попытался сравнить их со Сьонед.
И тогда Рохан обратил свой гнев на нее. Ничего удивительного в этом не было: какой юноша смог бы поступить по-другому? Его мужской гордости был нанесен сильный удар, и даже чувство юмора не помогло принцу сохранить равновесие. Рохан проклинал свое высокое положение и свою репутацию, которые завели его в этот тупик. У принца никогда не было намерения плодить бастардов, и он давным-давно решил, что ни за что не станет осложнять внебрачными отпрысками щекотливый вопрос престолонаследия. Донельзя разборчивый, он никогда не выделял кого-то из обитавших в Стронгхолде девушек, к немалому огорчению последних. Поступать так сейчас, когда каждый знал, что на Риаллу ему предстоит выбрать себе невесту, значило бы сделаться всеобщим посмешищем. Именно поэтому его приводила в такое неистовство мысль о необходимости хранить целомудрие до первой брачной ночи, во время которой Сьонед — несомненно, куда более опытная, чем он — сразу поймет, что перед ней зеленый новичок.
Настроение принца отнюдь не улучшилось, когда в один прекрасный день на исходе лета, хмуро глядя на гору пергаментов, требовавших немедленного рассмотрения, он ощутил какое-то странное чувство и понял — сам не зная, почему, — что драконши отправились в полет. Принц выглянул из окна своего кабинета — библиотеку по-прежнему занимали Уриваль и Сьонед, которой он в последнее время чурался как огня, — и увидел несущиеся по небу темные тени. Душа Рохана рванулась следом, воздух наполнил легкие, словно принц собирался окликнуть их… Но в следующее мгновение он понял, что означает этот полет.
Вечером вассалы устроили в знаменном зале пир горой. Рохан, следивший за ними с возвышения, быстро напился и разбросал по столу еду. Это Избиение должно стать последним, поклялся он. Что толку быть принцем, если ты не имеешь права никому ничего запретить? Он слышал, как вассалы бьются об заклад, кто из них убьет больше новорожденных дракончиков, и чувствовал, что заболевает. Неужели до них не доходило, что Богиня, создав столь прекрасные существа, тем самым дала им право на свободный полет?
Настало чудесное прохладное утро. Рохан хмуро посмотрел на небо и неохотно занял свое место во главе отряда охотников. Их взгляды вонзались ему в спину, как ножи. Вассалы и так чувствовали себя скованно, а его явное неодобрение предcтощего занятия не добавляло им непринужденности. Принца раздражало, что он только подтверждает их сомнения и что не может придумать, как поломать варварскую традицию раз в три года проводить облаву на только что вылупившихся, беззащитных дракончиков. Пронзительно голубое небо и ослепительно сверкающий песок находились в вопиющем противоречии с черной меланхолией, в которую впал принц, и которая только усугубилась, когда Рохан понял, что его скверное настроение передалось лошади. Жеребец нервничал, норовил встать на дыбы, и от Рохана потребовалось все его искусство, чтобы успокоить коня.
Яни и Мааркену была предоставлена честь скакать между отцом и дядей во главе отряда. Мальчишки без умолку болтали, возбужденные предстоящим зрелищем, прыгали в седлах и довели своих пони до отчаяния. Яни не давал житья Рохану, спрашивая, сколько когтей и зубов они наберут в песке, а Мааркен в сотый раз за утро жаловался на строгий приказ отца не сметь соваться в ущелье вслед за остальными охотниками. Чейн относился к упрекам сыновей с благодушием давно привычного к этому человека, но под конец и он не выдержал.
— Если вы не слушаете своего отца, то послушайтесь хотя бы принца, — прикрикнул Чейн. — Забыли, что он сказал вам вчера вечером?
Поняв, что от него требуется повторить приказ, Рохан сказал:
— Мне ведь не нужно напоминать вам, что это опасно, правда? Если вы оба не перестанете мучить лошадей и немедленно не прикусите языки, я пожалею, что позволил вам ехать вместе со всеми.
Эта неожиданная суровость со стороны снисходительного и обожаемого дядюшки заставила обоих мальчишек надуться и замолчать. Наконец Мааркен сердито посмотрел на Рохана и проворчал:
— Раньше ты был куда веселее…
Раньше и жизнь была веселее, кисло признался Рохан самому себе. Он думал, что знает, какие проблемы приходится решать правителю. Но возникло множество других, к которым он был не готов и понятия не имел, как справиться с ними. Остро сказывался недостаток опыта. Тьфу, опять это проклятое слово, с отвращением подумал он и повернулся в седле, когда один из вассалов крикнул, указывая на летящую драконшу. Рохан не стал поднимать глаз, поскольку в это время увидел Сьонед. Почувствовав, что на скулах проступили желваки, он отвернулся и стал смотреть вперед. Но стройная фигурка в коричневом костюме для верховой езды, собранные узлом на затылке огненно-рыжие волосы, точеные скулы и высокий лоб так и стояли у него перед глазами. Девушка ожидала, что им удастся побыть наедине, а он всеми силами избегал ее…
Охотники застыли на месте, глядя на зеленовато-бронзовую драконшу, парившую в восходящем потоке воздуха и лениво взмахивавшую крыльями со сверкающей черной изнанкой. Чейн искоса посмотрел на небо и пробормотал:
— Ах, какая красотка, правда? Такой цвет попадался мне не больше двух-трех раз за всю жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88