— Если у Ролстры будет она, то ты ему будешь не нужен… И он не позволит тебе жить! Ты что, действительно хочешь умереть?
Криго пожал плечами.
— Не вижу особой разницы. — Он глубоко вздохнул и покачал головой. — Мне нужен лунный свет, — резко закончил «Гонец Солнца».
Она чуть не застонала от облегчения и указала на плотно зашторенные окна.
— Все там.
— Я не дойду. Помоги мне. — Когда лицо Палилы перекосилось от отвращения, он прорычал:
— Если хочешь этого, то должна помочь! Шлюха, ты дала мне столько, что хватило бы на десятерых фарадимов! Черт тебя побери. Палила, помоги мне!
Навалившись на нее всей тяжестью, Криго спустился по ступенькам. Палила отдернула плотные шторы, и «Гонец Солнца» прислонился к стене, едва переводя дух. Лунный свет упал на его пепельные щеки, седые волосы и глубоко ввалившиеся серые глаза.
— Делай что-нибудь! — приказала Палила.
— Замолчи, — сказал он, тяжело дыша. — Ты дала мне слишком много. Я чувствую это. Я не знаю, как скоро умру, но чувствую, что умираю.
— Но ты не можешь! Не раньше, чем…
— Не раньше, чем я помогу тебе? О Богиня, Палила, неужели ты думаешь, что я делаю это для тебя? — Он еле слышно рассмеялся. — А знаешь, в этом есть своя прелесть… в знании, что скоро умрешь… Свобода…
Палила отпрянула от него. Он едва заметил это. В последний раз он применит свои знания и силу, в последний раз соткет холодный лунный свет, как учила его много лет назад сама леди Андраде. Тогда он был молод и стоил своих честно заработанных колец. Криго позволил ярким цветам войти в мысли, довольный, что темнота, так долго окружавшая его, наконец исчезла, что приближающаяся смерть отполировала его потускневшие способности и заставила их стать такими, какими они были только в далекой молодости. Как прекрасно, подумал он, ловко перебирая пальцами холодные серебряные лучи лунного света и вплетаясь в них. В последний раз он покажет себя истинным фарадимом, настоящим «Гонцом Солнца», умеющим оседлать свет…
Сладкая сила охватила Криго. Нити послушно соединялись по его команде, пока не стали жгутом. Его собственные цвета проникли в жгут — бледные, размытые, поскольку он забыл тот единственный спектр, который был его собственным. Однако это его больше не волновало. Тень грозит ужасной смертью, но Криго умрет верхом на луче! Он вплелся в холодный лунный свет и скользнул в него, теряя себя. В последний раз… но какая сладкая, какая долгожданная свобода, какой великий, вечный покой…
Кольца Андраде блеснули, когда она подняла руку, чтобы смахнуть со лба какое-то надоедливое насекомое. Однако ее пальцы не встретили ничего, кроме пряди выбившихся волос. Она еще быстрее пошла к своему шатру, потряхивая головой, чтобы прийти в себя. Надо же, дала себе волю… Но сладкое сирское, которое подавали на пиру у Рохана, было действительно прекрасно… Что-то снова коснулось ее лба, она снова досадливо отмахнулась и вдруг остановилась как вкопанная. Рядом застыл ошеломленный Уриваль. Глубокий, душераздирающий крик пронзил ночное небо.
Драконы. Андраде подняла глаза вверх и увидела громадные распростертые крылья, закрывшие полнеба с его звездами и лунами.
— Крик дракона перед рассветом… — прошептала она, уставившись на зловещие очертания стаи, ведомой единственным самцом, который вновь издал оглушительный рев.
— Не говори мне, что ты веришь в эту легенду, — дрогнувшим голосом сказал Уриваль.
— Крик дракона перед рассветом, — резко повторила Андраде. — Смерть перед рассветом. Неужели ты ничего не чувствуешь?
Она вздрогнула и поднесла руки ко рту. В глаза ей бросились собственные кольца. Цвет их изменился, бледные осколки стекла разрывали сердце. Она вскрикнула и схватила Уриваля за руку. Он позвал ее по имени, но у Андраде уже не было ни воли, ни голоса, чтобы ответить. Ее лицо обратилось к лунам, холодному белому свету, затененному крыльями дракона, безжалостными и прекрасными. Она почувствовала прикосновение «Гонца Солнца», ухватилась за исчезающие цвета и услышала его голос, слабый и взволнованный. Она знала этого человека, помнила этого элегантного высокого светловолосого юношу, которого учила много лет назад… но он ускользнул от нее, ускользнул на лунном луче несмотря на то, что она пыталась удержать его. Он ушел навсегда, но напоследок успел сказать то, что она должна была знать.
— Сьонед! — вскрикнула она. — О Богиня, нет, нет, нет, нет!!!
Уриваль схватил ее за запястья и бегом повлек к шатру. Под навесом голубого шелка лунный свет потерял над ней власть. Сенешаль положил Андраде на кровать и присел рядом, растирая ей руки.
— Говори! — приказал он.
— Найди Сьонед! Скажи Рохану, что Ролстра схватил ее, что он…
— Откуда ты знаешь?
Опять в ночи раздался крик дракона, и Андраде отшатнулась, как будто к ее лицу прикоснулись атласные черные крылья.
— Крик дракона перед рассветом… Уриваль, он мертв. «Гонец Солнца» мертв… умер, сказав мне… не дай умереть Сьонед той же смертью…
Глава 16
Рубашка лежала на ковре. Рохан беспомощно смотрел на пол, гадая, хватит ли сил ее поднять. Нет, не стоит; слишком кружится голова… Хорошо, что Сьонед не оказалось в ее шатре. Сегодня ночью от него было бы мало проку. Во время свадебного пира придется отказаться от всего, что крепче воды…
Зевать и потягиваться тоже не следовало: после каждой такой попытки приходилось сидеть смирно и ждать, пока шатер встанет на место. Губы онемели, нос тоже. Интересно, знает ли Вальвис, как следует лечить утреннее похмелье? Кстати, где его оруженосец? Шла единственная ночь, когда Рохану действительно требовалось, чтобы его уложили в постель, а мальчишка куда-то исчез. Принц вздохнул, жалея самого себя, попытался снять сапоги и свалился на кровать…
Крик дракона потряс Рохана так, словно он слышал его впервые. Что делает дракон над Визом в такое время года? Крик прозвучал снова, и принц попытался сесть, но безуспешно. Стояла мертвая тишина, в которой слышалось его прерывистое дыхание и бешеные удары сердца, не имевшие никакого отношения к лишней паре кубков выпитого сегодня вина. Третий резкий крик был разящим, как удар меча по черепу. Дрожа всем телом, Рохан обхватил голову руками. Дракон в ночи, далеко от обычного маршрута, парящий на высоте, с которой еле видна освещенная лунным светом земля?
— Господи, туда нельзя! Принц уже почивает!
— Прочь с дороги!
Он узнал голос Уриваля и попытался сесть, но в этот миг фарадам ворвался в шатер.
— Что…
— Послушай меня, — резко сказал «Гонец Солнца». — Ролстра схватил Сьонед.
Хмель моментально исчез, словно сметенный яростным ураганом Долгих Песков. Рохан вскочил и бросился в ночь за Уривалем, но остановился, увидев на земле тени кружащих в небе драконов. Уриваль потряс его за плечо.
— Думай! Как бы ты ни хотел убить его, сейчас это невозможно! Рохан, думай!
Снова протрубил самец дракона, и принц окаменел, сжавшись от этого зловещего крика. Уриваль тряс его, впиваясь пальцами в плечи.
— Убери руки, — наконец рявкнул Рохан.
— Слушай! Андраде почуяла в лунном свете призыв предателя-фарадима. Он умер, предупредив ее. Впрочем, возможно, это ловушка.
Неужели и Уриваль не верит, что он, Рохан, сможет разгадать ход мыслей Ролстры?
— Черт возьми, у меня еще есть голова на плечах! Дай мне пройти!
Сенешаль пристально посмотрел на него и опустил руки.
— Хорошо. Я иду с тобой.
— Не стой на моем пути!
Рохан не побежал: сердце билось слишком быстро, бушевавшая в груди ярость не давала дышать. Уриваль прав, он не может позволить себе убить верховного принца. Пока. Но если Ролстра хоть пальцем прикоснулся к Сьонед, то… Он отбросил эту картину. Нельзя отвлекаться, нужно думать!
Статус «Гонца Солнца» высокого ранга и блеск драгоценных колец помогли Уривалю пройти мимо охраны, которая не узнала принца в сопровождавшем фарадима полуобнаженном молодом человеке. Им кланялись и не окликали до тех пор, пока оба не вошли на территорию спящего лагеря Ролстры.
— Подними фонарь и посмотри на него, — прорычал Уриваль часовому. — Ты что, не узнал его высочество?
— В-ваше высочество! Что привело вас сюда в такой поздний час? Мне не говорили, что ждут посетителей.
— Личное дело принцев, — бросил Уриваль. — Дай нам пройти.
Рохан ускорил шаг; ходьба помогла ему прийти в себя. Он расправил плечи, но лицо по-прежнему бороздили глубокие морщины. Приблизившись к шатру Ролстры, принц услышал яростный голос Вальвиса. Оруженосец хрипел, словно кто-то держал мальчика за горло:
— Вы не посмеете прикоснуться к миледи!
Внутри горела лампа, и сквозь шелк виднелись две тени. Одна из них принадлежала Ролстре. Верховный принц навис над мальчиком, привязанным к стулу. Рохан услышал биение собственного сердца и высокомерный приказ Уриваля стражникам, пытавшимся защитить покой своего господина. Тут раздался тихий голос Сьонед:
— Отпусти ребенка… Ролстра засмеялся.
Думай, приказал себе Рохан. От этого зависит их жизнь. Думай, черт побери!
— Что было в вине? — спросила Сьонед.
— Кое-что, чтобы укротить тебя. Но это не испортит нам удовольствия, дорогая.
— Оставьте ее! — крикнул Вальвис.
— Кричи сколько хочешь, малыш. Тебе никто не поможет, тут только мои люди… а они глухи и немы.
Рохан оглянулся. Уриваль стоял с фонарем, окруженный четырьмя стражниками. Численный перевес за ними: может, люди Ролстры глухие и немые, но не слепые, чтобы не видеть девяти сияющих колец…
— — Что ты хочешь от меня, Ролстра? — спросила Сьонед. — Мое тело, мой дар «Гонца Солнца» или и то и другое?
— Если вы прикоснетесь к ней, то умрете, — пообещал оруженосец. — Запрещено наносить вред фарадиму. Кроме того, она под защитой моего господина!
Рохан внезапно понял, что эти двое отвлекают на себя внимание Ролстры и пытаются выиграть время. Невзирая на дурман, подсыпанный в вино Сьонед, невзирая на беспомощность оруженосца, каждый из них подыгрывал другому так умело, словно они занимались этим всю жизнь. Рохан поблагодарил Богиню за то, что есть еще на земле люди, умеющие думать, и последовал их примеру. Необходимо было понять, в какой части шатра находится Сьонед. Лампа стояла в центре — должно быть, на столе; тени Ролстры и Вальвиса падали в одну сторону; значит, она по другую… Хорошо. Это даст ему простор для маневра.
— Андраде это совсем не понравится, — пробормотала Сьонед. — Ты уже похитил у нее одного фарадима и использовал его в своих целях. Не думаю, что она придет в восторг от повторения.
— Миледи, — откликнулся Вальвис, — едва ли что-нибудь достанется на долю леди Андраде. Мой господин прикончит его!
— Хватит! — приказал Ролстра.
Увидев, что верховный принц повернулся спиной ко входу, Рохан откинул полог и бесшумно проскользнул внутрь.
Сьонед навзничь лежала на большой кровати, прижав колени к подбородку. Лампа освещала ее изможденное лицо; в глазах было что-то странное и напряженное, как будто она не могла сфокусировать взгляд. И все же девушка увидела его. Длинные ресницы опустились, и Сьонед устало откинулась на подушки.
— Эта поза слишком неудобна, чтобы овладеть женщиной, верховный принц, — тихо сказал Рохан. Ролстра резко обернулся.
— Как ты осмелился прийти в мой лагерь, ты, несчастный юный глупец?
— Не вздумай звать стражу, — посоветовал Рохан. — Разве тебе нужны лишние свидетели? Выдержит ли их преданность допрос у леди Андраде?
— Прячешься за юбки тетушки? — съязвил Ролстра. Рохан улыбнулся.
— Освободи мальчика. Сейчас же. — Ролстра пожал плечами. Рохан сделал еще один шаг к своему оруженосцу, но Ролстра молниеносно схватил Вальвиса за волосы и приставил к его горлу нож.
— Свидетели? — ласково спросил верховный. — А кто сказал, что они будут?
— Подумай еще раз, и как следует, Ролстра, — сказал Рохан, довольный тем, что его голос звучит ровно. — Если бы у тебя хватило мозгов, ты давно поднял бы шум и обвинил меня, леди или оруженосца в покушении на твою жизнь. Тогда ты мог бы убить нас своим собственным ножом, к стыду Андраде и всей моей семьи. Только это спасло бы твое лицо, да и то ненадолго.
Он сделал еще один шаг.
— Ты угадал мои мысли, князек. Не ожидал от тебя такой прыти. Ну, кто из вас хочет быть первым? Может быть, этот болтливый ребенок?
— До чего же ты глуп, — с отвращением сказал Рохан, продвигаясь дальше. — Ты думаешь не головой, а тем, что у тебя между ног. Какой смысл каждому из нас убивать тебя? Хочешь обвинить мальчика? На нем останутся следы от веревок. Что касается леди, то «Гонцы Солнца» никого не убивают, им это строго-настрого запрещено. А зачем твоя смерть мне? Меня видели с твоими дочерьми. Какой смысл убивать будущего тестя? Кто поверит, что у меня хватит ума править Маркой даже с помощью одной из твоих дочерей? Нет, Ролстра, — улыбаясь, сказал он, — я убью тебя, но сделаю это только после свадьбы.
Он уже достиг центра ковра и стоял у стола, обуреваемый яростью. Если бы только удалось достать нож до того, как Ролстра перережет Вальвису горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88