— Оставь что-нибудь для брачного ложа, — засмеялась она.
— Но я хотел. Чейн однажды рассказал мне о…
— Рохан!
— … о чем-то, что я всегда хотел попробовать, — закончил он.
— Пусть это будет сюрпризом. Он потерся щекой о ее волосы.
— Гм-м, как от тебя хорошо пахнет…
— Это не я пахну, а моховика. Наверно, мы раздавили ее столько, что она превратилась в вино. — Сьонед повернулась на живот и вынула у него из-под головы свою юбку, которая служила им подушкой. — Видишь? — Она указала пальцем на мох, в котором прятались крупные зеленые ягоды.
Рохан застонал и повернулся.
— Неужели мы раздавили все до последней ягодки? Я умираю с голоду! — Он разгреб мох и сорвал несколько круглых ягод. — Вот. Подставляй губы.
— Как, опять?
Глаза Рохана широко раскрылись, но в следующий миг оба снова расхохотались. Они лежали рядом и кормили друг друга моховикой, пока солнечные лучи не согрели листву. Наконец Сьонед сказала:
— Хватит, а то нас будет тошнить. Надо потихоньку проскользнуть в лагерь, пока никто не хватился.
— Клянусь тебе, это было в последний раз! Мне надоело прятаться и тайком пробираться к себе в шатер, чтобы, не дай Богиня, никто не засмеялся. Нет, хватит, надоело… — Рохан сел и отвел ветку в сторону. — Что-то очень яркий сегодня рассвет. Давай посмотрим.
Она придвинулась ближе, положила подбородок на его плечо и прижалась к мускулистой спине. От света резало глаза, снова заболела голова, но девушка молчала, не желая портить мирное утро. Она вгляделась в источник света и нахмурилась.
— Рохан, разве восток там?
— Чувствуешь запах? — тревожно сказал он.
— Пожар! — выдохнула Сьонед.
— Скорее, одеваемся!
Они побежали к реке, держась за руки; солнце сияло за спиной, с каждым дуновением ветра запах становился сильнее.
— Это мост? — спросила Сьонед.
— Нет.
Юноша и девушка выглянули из-за деревьев. Впереди тихо покачивалась барка Ролстры. Ее фиолетовые паруса казались крыльями огненного дракона.
Глава 18
Весь следующий день, последний день Риаллы, лагеря облетали самые невероятные слухи, по пути обраставшие леденящими душу подробностями. Ролстра убил всех своих дочерей. Они убили его. Леди Андраде подожгла барку принца и убила их всех. Ролстра свергнут какими-то неизвестными, возможно, меридами. Принц Рохан погиб не то в огне, не то в шатре Ролстры. Он призвал свои армии, чтобы взять приступом замок Крэг. Он женится на принцессе Пандсале… нет, принцессе Янте… нет, на обеих, а других возьмет в наложницы. Леди Андраде уехала в Крепость Богини, забрав с собой принцессу Пандсалу… принцессу Янте… Наверняка все знали только одно: обгоревшая, до сих пор тлеющая барка великого принца лежала на дне Фаолейна, а ее несчастный экипаж заливал горе в ближайшей к пристани таверне. И еще один интересный факт, имевший непосредственное отношение к данному делу: лорд Чейналь поднял цены на лошадей, которые позарез потребуются обитателям замка Крэг, чтобы добраться до дому и перевезти остатки их имущества.
Принц Клута Луговинный и лорд Джервис Визский вежливо игнорировали слухи. Они приказали, чтобы закрытие Риаллы проходило как обычно, и утром вершина холма, с которой открывался вид на лагеря, была готова к проведению церемонии. Возбужденно перешептывавшиеся высокородные собрались в ожидании процессии невест. Когда прибыла леди Андраде, пронесся вздох всеобщего облегчения.
Самые любопытные взгляды были обращены на дочерей Ролстры, появившихся без отца, но одетых так богато, словно они сами были невестами. Отсутствие Пандсалы позволило сделать вывод, что она стала Избранной принца Рохана; угрюмое лицо Янте, казалось, подтверждало это. Но когда свадебная процессия подошла к усыпанному цветами склону холма, Пандсалы среди невест не оказалось.
Одним из первых, кто сделал шаг вперед, чтобы присоединиться к своей Избранной, был лорд Эльтанин Тиглатский, казалось, до глубины души пораженный своим успехом у средней дочери лорда Джервиса — невысокой, нежной девушки с каштановыми волосами и звучным именем Анталия, которое на древнем наречии означало «весенняя чаша»; вплетенные в волосы полевые цветы и браслеты на запястьях делали ее воплощением юной красоты. Представленная отцом своему новоиспеченному мужу, она смотрела на Эльтанина сияющими глазами. Рохан, как сеньор молодого человека, в свою очередь с элегантной цветистостью представил его невесте. Андраде призвала Богиню благословить эту пару, а Тобин, глядя на брата, была уверена, что он вот-вот пустится в пляс от удовольствия. Союз между его вассалом и могущественным атри из Виза должен был значительно укрепить его связи с Луговиной: земли Клуты служили буфером между Пустыней и Маркой, а Джервис считался первым вассалом Клуты. Однако радость Рохана вызывалась отнюдь не одними государственными соображениями. Конечно, молодой человек, только что в бою отвоевавший свою леди, желал всем окружавшим его не меньшего счастья. Тобин слышала от Камигвен, что прошлой ночью Сьонед не возвращалась в свой шатер, и гадала, почему Рохан до сих пор не объявил о своем ликовании всему миру.
Младшие сыновья нашли невест, наследницы нашли мужей, а паломничество отцов и сеньоров, подводивших молодых женщин и мужчин к благословению Андраде, все продолжалось и продолжалось. Легкий восточный ветерок унес курившийся над пожарищем дымок в сторону залива Брокуэл, и день засиял последней красотой уходящего лета. Вершина холма была самым подходящим местом для бракосочетания и начала семейной жизни. Тобин с улыбкой посмотрела на мужа, припомнив их собственную свадьбу на скалах у крепости Радзин.
Последними к Андраде подошли Камигвен и Оствель.
— Кто жаждет жениться на «Гонце Солнца», фарадиме, оседлавшем лунный свет? — торжественно спросила она. И тут по ковру из цветов торжественно прошли Оствель и Уриваль, выступавший в роли его сеньора и поручителя.
— Я, миледи, — гордо сказал молодой человек. — Я ее Избранный, а она моя.
— Тогда пусть она подойдет к тебе, — улыбаясь, ответила Андраде.
Тут вышла вперед смущенная Камигвен, смуглая, большеглазая, в наряде, разительно отличавшемся от ее обычной одежды: об этом позаботилась Тобин. На ней было платье цвета старой бронзы, расшитое золотыми цветами по подолу. Маленький кошелек на поясе изрядно оттопыривался свадебным ожерельем, приготовленным для Оствеля. Рядом с ней шла Сьонед в своем обычном красновато-коричневом платье; изумруд вспыхивал на ее руке, касавшейся кисти подруги. В толпе зашушукались, и не только потому, что публичное бракосочетание фарадима было большой редкостью: многие говорили о том, что невесту сопровождает Избранная принца Рохана. Украдкой посмотрев на брата, стоявшего с Эльтанином и Анталией, Тобин удивилась — на лбу у Рохана залегла тревожная морщинка. Она перевела взгляд на Сьонед и сразу поняла причину его беспокойства. По сравнению с цветущей Камигвен Сьонед казалась почти бестелесной. Яркие волосы словно вобрали в себя краску ее щек и губ. Из того немногого, что рассказал Уриваль, Тобин знала о наркотике, подлитом в вино девушки. Она поглядела на дочерей Ролстры и прокляла верховного принца.
Андраде соединила руки молодых людей, и Сьонед с Уривалем отступили в сторону. Слова, которые связывали «Гонца Солнца» с ее Избранным, были необычны, ибо здесь речь шла не только о брачных обетах. Тобин услышала эхо слов, которые Андраде произнесла бы, сочетая браком Рохана и Сьонед, и увидела, что зеленые глаза девушки оживились, хотя выглядела она по-прежнему безучастной.
Оствель достал из кармана туники ожерелье из халцедонов и застегнул его на стройной шее Ками. Камни полыхнули темно-красным огнем. Даже сапфиры Эльтанина, заставившие порывисто вздохнуть юную Анталию, не были столь прекрасны. Гордая Ками встала на цыпочки и надела на шею Оствеля тонкую золотую цепочку, на которой висел большой черный коралл-камень из Гилада, с родины Оствеля, бывший символом солнца и ее статуса фарадима.
— Как солнце и луны окружают мир вод, — нараспев произнесла Андраде, — как воды окружают земли, как земли окружают тело мира, так же и вы окружайте и поддерживайте друг друга. Будьте светом для глаз друг друга и живительной влагой для душ друг друга. Дайте богатство земли друг другу. Ухватите ветер, чтобы он уносил от вас все сомнения, всю боль, весь страх. Будьте всем в вашей любви.
Она повернулась к Оствелю, подняла левую руку ладонью вниз, и ярким солнечным светом вспыхнули фарадимские кольца.
— Тебе отдается «Гонец Солнца», одна из тех, кто призывает Огонь и сплетает свет. Помоги ей сохранить ее пути праведными, не омраченными тенью и свободными от зла. Ты будешь родоначальником новых фарадимов, и я считаю тебя достойным этого, Оствель Гиладский!
Он наклонил голову и ответил:
— Леди, вы оказываете мне честь своим доверием, а фарадим оказывает честь своей любовью.
Андраде слегка улыбнулась и кивнула. А Камигвен она сказала так:
— Ты, «Гонец Солнца», знаешь свое дело и помнишь свои обеты: служить, говорить правду и вместе с братьями и сестрами свивать свет вокруг мира; праведно использовать свои знания и никогда не убивать. Все это запечатлено в твоем сердце. Тебе я отдаю этого мужчину; чтобы лелеять его Огнем твоих призывов и ограждать силой наших путей. Полагайся на его сердце и слушай его душу. — Она взяла их соединенные руки и сжала между ладонями. — Богиня, благослови их жизни.
Оствель и Ками повернулись лицом друг к другу, улыбнулись, и губы их слились в поцелуе.
Тобин вздохнула, шмыгнула носом… и почувствовала, что стоящий рядом Чейн задыхается от беззвучного смеха.
— Прекрати, — прошептала она. — Это было прекрасно…
— Для принцессы с головой прирожденного политика ты чересчур сентиментальна.
— Да ну? А кто из нас никогда не забывает надевать на эту церемонию собственное свадебное ожерелье?
Пойманный с поличным, муж пожал плечами, но загар не смог скрыть вспыхнувшего на его щеках жаркого румянца, когда Тобин указала на подаренную ею много лет назад красивую серебряную цепь, каждое звено которой было украшено крошечным бриллиантом, отчего казалось, что сильную шею Чейна окружают звезды.
— Сам ты сентиментальный! — с удовольствием заключила она.
Андраде решила, что пора вмешаться.
— Оствель, отпусти девушку, а то она задохнется! В толпе раздался смех. Зазвучала музыка, друзья и родные поспешили к своим новобрачным, чтобы поздравить их и пожелать счастья. Тобин и Чейн подошли к Эльтанину и Анталии, казалось, соревновавшимся друг с другом в том, кто сильнее покраснеет, а затем отправились искать Рохана.
— Все вокруг удивляются, почему он со Сьонед не возглавил процессию, — сказал Чейн и вдруг усмехнулся. — И как это у Янте хватило сил прийти сюда?
— Не знаю и знать не желаю. Где мой несчастный брат? И что случилось со Сьонед?
— Надо найти Андраде. — Чейн оглядел толпу сузившимися глазами и перестал улыбаться. — Только она сможет объяснить случившееся.
— Почему только она? Надо будет выслушать всех. Вдруг позади толпы Тобин разглядела светлую и рыжую головы. Сьонед передвигалась как старуха, а Рохан бережно поддерживал ее. Когда Тобин окликнула брата, он обернулся. Страх изгнал из его глаз всю радость.
— Это все тот чертов наркотик, — сказал он. — Мне следовало прикончить его.
Чейналь обнял Сьонед за плечи.
— Похоже, выдалась тяжелая ночь? — непринужденно спросил он.
— Пожалуй… Ох, какая головная боль! Она приходит и уходит, как туманы в Крепости Богини…
— Что он дал тебе? — спросила Тобин, когда все стали спускаться с холма.
— Я не знаю. Сначала мне было хорошо, потом ужасно… А затем, — Сьонед попыталась улыбнуться Рохану, — просто чудесно…
— Бьюсь об заклад, что так оно и было, — юмористически хмыкнул Чейн.
— Замолчи… — пробормотал Рохан, покраснев до ушей. Однако вид у него был настолько самодовольный, что это вызвало у Тобин смех.
— Умираю от желания услышать всю историю, — пожаловался Чейн.
— Тобин, разве ты ничего ему не рассказала? — спросил Рохан.
— Времени не было…
Дальше они шли молча и не проронили ни слова до самого шатра Рохана. Двое мужчин почти внесли Сьонед внутрь и опустили на кровать, куда сообразительный Вальвис уже положил подушки.
— Пойду поищу леди Андраде, — сказал оруженосец и тут же исчез.
Рохан присел на кровать, взял руку Сьонед и принялся поглаживать девушку по голове. Яростный гнев боролся в нем с жалостью, глаза сверкали. Тобин обменялась взглядом с Чейном, они придвинули к кровати табуретки и сели рядом.
— Вы с Ролстрой больше не соперники, а смертельные враги, — озабоченно сказала Тобин.
— Я должен был убить его, — повторил Рохан.
— Успокойся. Поговорим об этом позже, — нетерпеливо фыркнул Чейн. — Хочу услышать все с самого начала.
Рохан принялся рассказывать обо всем без утайки. Сьонед слушала молча и вмешалась лишь тогда, когда юноша сказал, что они пошли к реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88