— Но как же вам удалось бежать? — Все знали, что работорговцы отлично стерегут свой товар.
Мама Фрида обернулась к Мишель и сказала с яростью в голосе:
— Некоторые истории лучше забыть и навеки запереть в своем сердце.
Мишель поняла старуху. В ее собственной жизни тоже были такие моменты, о которых она не хотела ни говорить, ни слышать.
— И в конце концов вы оказались в Порт Роуле. Но причем тут мои друзья? Почему вы приняли их к себе?
— Как я уже сказала, в Порт Роуле великодушие всегда имеет свою цену.
— Что вы хотите? У меня есть серебро, есть даже золотая монета.
— Нет.
— Тогда что же?
— Я прошу тебя: когда твой товарищ достаточно окрепнет и сможет путешествовать дальше, возьмите меня с собой.
Мишель замерла. Эту цену она платить не хотела.
— Почему? Почему вы хотите поехать с нами?
— Я хочу увидеть эту вашу ведьму. Ту молодую девушку, Елену.
Мишель отступила на шаг. Она уставилась на своих товарищей, ища среди них предателя, ища того, кто слишком распустил язык.
Толчук выпрямился.
— Мы сказать ни слова, — пробормотал он.
Могвид просто сидел в кресле, изумленно вытаращив глаза. Когда Мишель обернулась к нему, с его губ сорвался только тихий писк отрицания.
Мама Фрида сердито сказала Мишель:
— Оставь их в покое. Никто из них не болтал лишнего и не предал твоего доверия.
— Тогда откуда же вы знаете о наших делах?
Старая целительница почесала гриву своего зверька. Маленький тамринк крепче прижался к ней, издавая тихие, воркующие, довольные звуки.
— Вчера, пока я готовила целебный чай для твоего обгоревшего друга, я оставила Тикала в лавке. Я достаточно хорошо знаю, где что у меня на кухне и в кладовке, так что мне его глаза не нужны. Пока меня не было в лавке, они говорили между собой о тебе, о Елене и о той книге, которую ты ищешь, о Кровавом Дневнике.
— И все же, как вы?..
— Мы с Тикалом связаны не только зрением. — Она потрепала Тикала за ухо. — Что слышит один тамринк, слышат все.
* * *
На одной из окраинных аллей Порт Роула утолило голод чудовище, выпив кровь из умирающего сердца своей юной жертвы, девушки-ребенка, в первый раз закровоточившей. Закончив, тварь подняла свою черную морду от ее разорванной груди и завыла на восходящую луну. Ее голодный зов эхом отразился от грязных баров и борделей. Скользнув в темноту, существо принялось красться на четвереньках, его когти впивались в грязь на аллее. Оно бы охотилось всю ночь — но ему была известна воля его хозяина.
Никто не должен ничего заподозрить…
При мысли о прикосновении хозяина чудовище слегка заскулило. Где-то в глубине своего голодного разума оно помнило, как обжигает черное пламя и как закипает кровь. Оно будет послушным. Чудовищное существо принюхалось к окрестностям аллеи: там было пусто. После наступления темноты по улицам Порт Роула осмеливались ходить только глупцы и пьянчуги. Двери были заперты на засовы, окна закрыты ставнями. Массивная тварь прыжками пересекла грязную улицу. Хотя луна еще только всходила, охота на сегодня была закончена. Задержаться еще означало зародить сомнения в сердцах тех, от кого чудовище скрывалось.
Существо торопливо пересекло улицу, мельком взглянув на свое отражение в оконном стекле одного из баров, освещенном светом луны. Громадные челюсти, ряды острейших зубов, бугристые мускулы, голая кожа цвета глубокого синяка. Складки по обеим сторонам носа раздувались, улавливая запахи морского ветра. Столько крови, столько бьющихся сердец.
Чудовище скользнуло в боковую аллею и прошло в ее самый темный угол. В небольшом пространстве воняло мочой и экскрементами. Разыскав кучу сброшенной одежды, существо принялось рыться в ней в поисках предмета, спрятанного под тряпьем. Зубами оно извлекло из кучи свое сокровище. Чудовище осмотрело предмет сначала одним холодным черным глазом, потом другим. По его плоти пробежал трепет. Оно заставило себя вернуться в свое логово, хотя ему безумно хотелось только одного: убежать и пировать, пожирая кости и плоть. Чудовище опять испустило вой.
С улицы кто-то крикнул:
— Заткни свою чертову собаку, или я приду и перережу ее вонючую глотку.
Кожу чудовища охватило покалывание от голода. Чудовище сделало шаг к дороге, но воспоминание о черном пламени заставило его застыть. Оно не могло противиться воле хозяина. Чудовищная тварь вернулась к одежде и длинному предмету, извлеченному им из-под тряпок. Наклонившись, она сорвала выделанную кожу с металлического оружия. На сегодня охота закончилась.
Тварь почувствовала жжение в текущей плоти и гнущихся костях. Извиваясь, чудовище упало в грязь, покрывавшую аллею, широко разинув пасть в беззвучном крике. Морда превращалась в лицо, клыки уходили в десны. На лапах выросли пальцы, а когти превратились в желтые ногти. Несколько судорожных вздохов — и трансформация закончилась.
Обнаженный Крал поднялся из грязи и мусора. Он потер подбородок — черная борода по-прежнему покрывала его щеки и шею — потом встал на ноги. Его сердце еще трепетало от крови юной убитой девушки. Он усмехнулся в темноту аллеи и подошел к своей одежде. Его крупные белые зубы блестели в лунном свете. Нынче была хорошая охота.
Но в ночном небе продолжала подниматься луна, и ему нужно было торопиться, чтобы не давать остальным повода его заподозрить. Он наклонился и поднял свой топор, валявшийся на земле. Куски кожи, в которые был завернут топор — обрывки красноватой кожи убитого сниффера — упали на землю. Крал подобрал их. Он нашел выделанную кожу в лавочке торговца мехами на базаре «Четыре угла» и не мог дождаться возможности, ее испробовать. Он не разочаровался. Ночь, проведенная в облике сниффера с Великих Западных пределов, разогрела кровь Крала лучше любой другой охоты. Даже сейчас его сердце билось быстрее, а мужское достоинство задрожало от воспоминания. Раньше он пользовался для трансформаций шкурами волков и собак. И хотя предыдущие охоты были хороши, ни одна из них не могла сравниться с нынешним вечером. Обоняние было намного лучше, мускулы — гораздо сильнее, зубы — гораздо острее. Крал осторожно сложил куски кожи, приберегая их для следующей охоты.
Он слизал с губ следы крови. Крал также видел у того торговца мехами на базаре «Четыре угла» серебристый мех снежной пантеры. Кулак Крала сжался при мысли о том, что можно обернуть топор этим роскошным мехом и провести ночь, охотясь в облике чудовищной кошки. В ту ночь, когда его хозяин выжег трусливый дух Крала и сделал его одним из своих воинов — иллгардов, он был великодушен. В ночь его нового рождения повелитель Гульготы назвал его Легионом , одарив щедрым даром черной магии. Крал мог принять облик и обрести способности любого существа, кожей или шкурой которого он обернет черное сердце своего топора. Он был не одним существом, но легионом !
Крал собрал свою одежду и оделся. Его кровь все еще кипела.
Подняв свой топор, он провел пальцами по свежевыкованному металлу. Его прежнее оружие было уничтожено, разбито о каменную кожу демонического слуги Темного Лорда в Шадоубруке. Той ночью в подвале он собрал осколки железа с грязного пола, а потом, в кузнице у реки, он снова отковал свой топор. Но в новом топоре было не просто железо. Из грязи подвала Крал также вытащил кусок черного камня. Той ночью этот камень был помазан кровью из его отрубленного пальца. Даже сейчас его четырехпалая рука поглаживала топор, вспоминая прикосновение к маслянистой поверхности камня. С помощью инструкций Темного Лорда он вплавил кусок черного камня в свой топор, выковав для своего оружия новое черное сердце. Испытанный металл его топора, смешанный с кровью убитого скалтума, скроет тайну Крала от надоедливых глаз любых искателей, в том числе и Мишель.
Сама того не зная, воительница приведет его к намеченной дичи.
Полностью одетый и вооруженный, Крал отправился в долгий путь через город. Он был оружием в облике друга, предназначенным, чтобы убить ведьму. Звук ударов сердца звучал у него в ушах при мысли о том, как он вонзит зубы в нежное сердце Елены. Она ничего не заподозрит, пока его когти не окажутся у ее мягкой шейки.
В облике ли собаки, медведя, сниффера, пантеры — Легион настигнет свою добычу.
4
Елена подобралась к двери каюты. Она уставилась на пару горящих красных глаз, смотревших на нее через крохотный иллюминатор над кроватью. Она почти видела, несмотря на грубое толстое стекло, как из этих глаз с вертикальными зрачками истекают ненависть и голод.
Всего секунду назад она очнулась от некрепкого сна — и обнаружила эти огненные глаза, изучавшие ее. Этот взгляд вырвал ее из сна, словно щекотка. На мгновение она замерла, примерзнув к полу, пока острые когти не царапнули по стеклу. Резкий скребущий звук зажег сердце Елены. Она скатилась с кровати с диким визгом, разрывавшим ее грудь.
Ее пальцы нащупали дверной замок. На мгновение ей показалось, что Эррил запер ее снаружи. Но еще через мгновение замок поддался, и дубовая дверь распахнулась. Елена нетвердыми шагами вышла в коридор, а в окно заскреблись еще яростнее, еще неистовее. Существо поняло, что добыча ускользает. Внезапно скребущие звуки прекратились. Елена заглянула обратно в каюту. Ее взгляд встретился со взглядом твари; и тогда из-за иллюминатора раздалось резкое шипение, свистящее и яростное.
Елена замерла на полушаге. Она узнала этот звук. Она уже слышала его много лет назад и ни с чем бы его не спутала. Словно шипение тысячи змей. Их взгляды опять встретились, на этот раз с взаимным узнаванием. Похолодевшими губами Елена назвала тварь, уцепившуюся за обшивку «Морского Скорохода»:
— Гоблин.
Услышав собственный шепот, Елена очнулась. Глаза твари исчезли в мгновение ока, словно были лишь частью ночного кошмара, растворившегося в стране снов. Но эхо шипения все еще стояло у Елены в ушах. Это не было страшным сном.
Она побежала по короткому коридору. Корабль покачивался, и ей пришлось придерживаться одной рукой за стену. Она добежала до входа на среднюю палубу, запертого на три засова, и схватилась за замок, но неожиданно люк распахнулся сама по себе. В проходе возникло громадное существо, заслонившее выход.
— Елена?
Это был всего лишь Эррил. Всхлипнув, она бросилась в объятия стендайца, крепко прижав его к себе.
— У меня в окне… Снаружи… — Она пыталась овладеть дыханием и паникой. — Я проснулась… и… и…
Эррил оторвал ее от себя, крепко держа за плечо.
— Спокойнее, Елена. Что случилось? Ты ранена?
Елена наконец заметила у Эррила за спиной Джоаха и двух братьев, Флинта и Мориса. Все они были вооружены: Джоах — своим посохом, а братья — короткими мечами. Увидев эту демонстрацию силы, она пришла в себя.
— Гоблины, — сказала она. — Я видела гоблина за иллюминатором, он смотрел на меня.
— Гоблины? — Эррил ослабил хватку. — Елена, здесь поблизости гоблинов нет.
Два брата опустили мечи и переглянулись.
— Дракиль? — пробормотал Морис.
— Может быть, в глубине Архипелага, — ответил Флинт, — но не здесь.
Эррил оглянулся через плечо, оглядывая пустую палубу и море.
— Может быть, это просто качка и игра лунного света на воде сыграли с тобой такую шутку. Звук обшивки, трущейся о пристани, может странным эхом отзываться в трюме корабля.
Елена освободилась из его хватки.
— Это было не то!
Морис подошел к реллингу по правому борту и наклонился, осматривая борт корабля.
— Это была не игра воображения, — продолжала она, но не знала, как объяснить странное ощущение узнавания, разделенное ею с чудовищем. — Оно ищет мести за то, что я убила всех тех рок-гоблинов в пещерах под домом дяди Бола. Оно меня узнало!
В подтверждение ее слов со всех сторон из воды вдруг раздалось мягкое шипение. Все замерли. Словно само море закипало.
— На пристань! — закричал Морис, снова выхватывая меч. Он побежал к трапу и начал яростно вертеть лебедку, убирая трап с пристани.
Эррил прижал Елену к себе и подбежал к реллингу. На каменный причал из моря карабкались маленькие темные тела, хлеставшие себя извивающимися, словно рассерженные змеи, хвостами по когтистым ногам. Хотя они были крупнее, чем обычные рок-гоблины, ошибиться было нельзя: громадные глаза, когтистые пальцы на ногах, серая кожа.
— Берег, — пробормотал Флинт и указал туда.
Там тоже собрались темные существа, словно ожили камни побережья. Сгорбленные фигуры двигались в прибое. Некоторые лезли на пристань к своим родичам; другие соскальзывали в море и исчезали в темных волнах.
— Кто они? — спросил Эррил.
— Дракили, — ответил Флинт. — Морские родственники гоблинов.
На дальней стороне корабля раздался треск. Обернувшись, Елена увидела, как на палубу прыгнул крупный морской гоблин. Приземлившись на все четыре лапы, он зашипел и оскалил на них острые зубы. Длинный хвост угрожающе качался перед ним. В лунном свете ясно виден был черный шип на кончике хвоста, размером с выпрямленную ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91