Но за оружием, между Джоахем и люком, который вел на палубу, сгорбился его враг. Красные глаза горели в полутьме; когти серебристо мерцали в свете фонаря. Хвост, которым тварь замахивалась на него, был черен от крови его сестры. Из разбитого носа все еще сочилась кровь.
Безоружный, Джоах вряд ли мог бы справиться с мускулистым хищником, если только ему не удастся заполучить обратно посох. Он инстинктивно потянулся окровавленной рукой к изогнутой деревяшке. Словно отвечая на его невысказанное желание, посох пододвинулся поближе к нему на ширину ладони, скрип коры по доске громко прозвучал в узком проходе. Гоблин заметил движение и сделал шаг вперед, чуть не ткнувшись разбитым носом в черный талисман. Тварь наклонила голову и протянула коготь вперед, очевидно, заинтересованная волшебством.
Джоах сжал кулаки. Нельзя было позволить дракилю забрать его единственное оружие.
— Нет! — выкрикнул он, намереваясь только отвлечь тварь. Однако результат оказался куда более масштабным.
Посох подскочил в воздух, словно испуганный громким приказом. На его поверхности вспыхнуло и замерцало черное пламя. Дракиль замер на месте. Джоах тоже. Он никогда еще не видел, чтобы посох так себя вел. Было ли это проявлением сил, которые посох немногим раньше отобрал у Елены, или просто отражением его собственной тревоги? Джоах прищурился. Для него это не имело значения. Ему нужно было оружие — любое оружие!
Он протянул руку к висящему в воздухе посоху.
— Иди ко мне! — заорал он во всю мощь легких. Но ничего не произошло. Кривая деревяшка просто продолжала парить в воздухе.
Хотя крик и не дал желанного эффекта, он по крайней мере сумел заставить дракиля отступить на шаг. Тварь отшатнулась от пламени посоха, испугавшись черной магии. Может быть, он сумеет воспользоваться этим для своих целей.
Не имея никакого плана, он просто прыгнул к гоблину, подняв руки над головой, с воплем гнева и ненависти на губах. Тварь отпрыгнула от этой неожиданной атаки и стала отступать, пока не оказалась прижатой к люку.
Джоах протянул руки к посоху и схватил его. Он слегка съежился, ожидая, что черное пламя обожжет его. Но от его прикосновения огонь потускнел, и скоро пламя исчезло, оставив только темно-розовое сияние, словно посох был горячим угольком, только что вытащенным из очага. Но его жар не обжигал; наоборот, посох оказался ледяным на ощупь, словно в руках у Джоаха была сосулька с холодных гор. Холод пробежал по его пальцам и, казалось, впитался в руки. Держа в руках деревяшку, Джоах чувствовал, как холод поднимается по его венам, словно посох был каким-то холодным сердцем, накачивавшим его морозом.
Не обратив на это особого внимания, он замахнулся посохом на тварь, которая все еще стояла у него на пути. Слова силы, которые он узнал во сне, опять пришли ему на ум, непрошеные, и паром выступили у него на губах. Его язык произнес первые слова заклинания.
Дракиль упал на колени и распростерся у его ног, прижавшись лбом к доскам палубы. Из горла гоблиноида раздалось негромкое мяуканье. Он явно просил о милосердии.
Но магический холод уже дошел до сердца Джоаха — сейчас было не до снисхождения, его сестра истекала кровью из раны, нанесенной этой самой тварью. Его губы холодели от древнего заклинания, и на конце посоха расцвела роза черного пламени. Холодно улыбаясь, Джоах закончил последний слог заклинания и ткнул посохом в гоблина.
Лепестки черной розы раскрылись, и из ее сердца вырвалось зловещее пламя. Должно быть, гоблин почувствовал свою смерть. Он поднял голову, и пламя отразилось в его глазах. Затем огонь ударил. Тварь отлетела назад с такой силой, что ее тело проломило запертый люк у нее за спиной. Железные штыри разломились, а закаленное бурями дерево расщепилось, словно сухие веточки. Тело морского гоблина, пожираемое голодным огнем, пролетело через открытую палубу. За то время, пока Джоах пробирался через обломки, от дракиля остались только обгорелые кости.
Джоах выпрямился, выбравшись на палубу. На него смотрели все — и гоблины, и люди. В воздухе пахло паленой плотью и обгорелыми костями. Палуба была залита кровью гоблинов, и, куда бы Джоах не посмотрел, везде палубу покрывали искромсанные останки маленьких хищников. Джоах в ужасе вытаращил глаза. «Морской скороход» превратился в нечто среднее между кладбищем и крематорием.
Джоах уставился на обожженные останки морского гоблина на палубе. Кости свернулись в небольшой шар, дымившийся в холодном ночном воздухе. Казалось, каждая косточка говорила о боли, которую причинило зажженное им пламя. Это зрелище напомнило ему о другом времени, о другой ночи, когда огонь поглотил его мать и отца. Тогда тоже остались только обгоревшие кости. Только этой ночью смерть принес он. О, Сладчайшая матерь, что же он наделал?
Джоах поднял посох над головой и огласил ночь криком собственной боли. Магический холод ушел из его вен, и на обоих концах посоха догорало пламя, словно в угасающем очаге.
Вид этого пламени оживил замершую армию дракилей. Твари в страхе бросились к реллингам, прыгая и ныряя в черную морскую воду. Скоро палуба была пуста, если не считать трех мужчин и множество мертвых гоблинов.
— Джоах! — Эррил подошел к нему. Его левая щека была в крови и расцарапана когтями. — Что ты сделал? — В голосе рыцаря с равнин звучали изумление и ужас. Он вернул меч в ножны и потянулся к Джоаху.
Джоах отступил. Сейчас он не перенес бы прикосновения. Он просто покачал головой и указал на остатки люка.
— Елена… Она… она тяжело ранена. В кормовой кают-компании.
Эррил опустил руку, вытаращив глаза. Он ринулся в проход, не сказав больше ни слова.
Джоах понимал, что ему нужно пойти следом. Елена — его сестра. Но ноги отказывались ему служить. Он не мог сделать ни шага.
Флинт быстрым шагом прошел через залитую кровью палубу. Он не отрывал взгляда от Джоаха, но обратился к своему брату.
— Морис, поспеши к рулю! Выведи нас из бухты, но помни о рифах, что живут в водах у этих берегов. Нам нужно выйти в открытое море. То, что мальчик показал дракилям, не удержит их надолго.
В ответ на эти приказы над головой надулись и зашуршали паруса — темнокожий Брат взялся за управление кораблем.
Флинт подошел к Джоаху и схватил его за плечо.
— Слушай, мальчик, я высоко ценю то, что ты сделал. Дракили застали нас врасплох, и нам повезло, что мы не сели на рифы. Но я знаю ту магию, которую ты показал. Это…
— Черное Пламя, — пробормотал Джоах имя вызванного им огня.
Флинт опустился на колени, глядя Джоаху в глаза.
— Да. И тот факт, что ты можешь произнести это название, означает, что оно тебя коснулось — пометило. Это одно из самых черных заклинаний в мире, и я бы предпочел потерять корабль, нежели видеть тебя поддавшимся такому соблазну.
— Мне пришлось, — ответил Джоах. — Мне нужно было защищать Елену.
Флинт вздохнул.
— У твоей сестры достаточно защитников. Ей нужен брат, а не еще один страж. Запомни это.
Джоах стряхнул ладонь Флинта со своего плеча.
— Мертвой сестре брат не нужен.
Он отодвинулся на шаг назад и положил посох между собой и седым моряком.
Флинт поднялся, не отводя от посоха глаз.
— Пусть будет, что будет, но смотри в свое сердце, мальчик. Внимательно смотри. Скоро этот посох станет для тебя важнее твоей сестры.
— Этого никогда не случится! — яростно рявкнул он. — Я могу…
Из трюма прозвучал голос:
— Флинт, сюда! Скорее!
Флинт шагнул к пролому и сказал через плечо:
— Ты так уверен в своем сердце, Джоах? Так почему же ты все еще здесь, наверху, в то время, как твоя сестра лежит, раненая, внизу?
Флинт исчез в проходе.
Джоах уставился на черный посох, который он не выпускал из рук. Он вспомнил его холодное прикосновение и лед в своих жилах. Дерево больше не было холодным, а лед в его крови растаял от осознания того, что он сделал, но он чувствовал, что где-то глубоко в его сердце проросло семя. Там все еще остался осколочек льда.
Эта сила отметит тебя, предупредил Флинт. Джоах оглянулся на разломанный люк. Может быть, она меня уже отметила. Но черная магия или белая, ради безопасности Елены он рискнет и собственной душой.
Джоах наклонился и вошел в невысокий проход, крепко держа в руках посох из дерева пои.
* * *
Крал нанес удар. Его топор отсек стражнику руку у самого плеча. Кровь залила его лицо. Он снова взмахнул топором, разя следующего нападающего. Ярость вела за собой гнев. Он почти узнал тайну, которую так желал знать его хозяин: местонахождение ведьмы. А теперь единственный человек, который знал, где прячется Елена, лежит мертвым на ковре. Будь проклята слепая верность этой чертовой воительницы! Еще миг — и она бы выдала свою племянницу Темному Повелителю.
Повернувшись на пятке, Крал перебросил топор из одной руки в другую и нанес уверенный удар по еще одному нападающему. Но, как ни быстро он двигался, в комнату врывались все новые вооруженные люди. Он отпарировал удар меча, направленный ему в живот, потом отшвырнул солдата в сторону рукоятью топора.
Оглянувшись, он увидел, что сражается один. Толчук стоял на страже над телом матери и раненым эльфом. Могвид вскочил из кресла и скорчился в дальнем углу. Чтобы освободить своих спутников, Кралу придется прорубать путь на свободу в одиночку.
— Толчук! Хватай Мерика и за мной! — заорал Крал.
Словно мельница из мускулов и стали, он принялся расчищать путь к двери. С обеих сторон от него с воплями боли падали искалеченные люди, его борода пропиталась кровью, а бескровная улыбка маяком светилась на до неузнаваемости исказившемся лице. Он запел старинную боевую песню, прорубая дорогу сквозь отряд городской стражи.
Никто не мог его победить! Жажда крови, овладевшая им, чуть не пробудила черную магию, скрытую в его топоре. Ему отчаянно хотелось вонзить зубы в глотки этих грубых людей. Но он знал, что на него смотрят, и ему лучше сдержать эту жажду и удовлетворять свои желания с помощью оружия. Стук сердца отдавался в его ушах, и он не слышал ни воплей боли, ни криков о помощи.
Он бы легко справился с последними стражниками, если бы не внезапное появление командира. Куда ниже ростом, чем большинство его людей, и хрупкий на вид, этот человек, переступивший порог комнаты, не выглядел особо угрожающе. Но он остановил Крала одним взглядом: в его крохотных глазах плясала черная магия. Крал мгновенно распознал сущность этого человека — это тоже был иллгард, элементаль, искаженный черной магией его хозяина. Но командир стражи не распознал родственную сущность Крала. Черное Сердце слишком хорошо скрыл тайну иллгарда — даже другой иллгард не мог ее разглядеть.
Когда Крал остановился, офицер-иллгард взмахнул рукой, похожей на когтистую лапу, и указал ею на горца. По этому знаку в комнату из коридора ворвалось яростное черное облако. Крылья и когти рванулись сквозь воздух к Кралу. Стая чудовищных воронов и кровожадных ворон! Взмахнув топором, Крал бросился в драку с демоническими птицами. Его оружие было плохой защитой от множества мелких врагов; и все же он отбивался от птиц и лезвием, и рукоятью, и кулаками.
На мгновение его поддержал с постели Мерик. Эльф собрал все свои силы и ударил птиц резкими порывами волшебного ветра. Эта неожиданная атака разметала стаю. Даже командир стражи отступил на шаг, опасаясь внезапного урагана.
Крал продолжал сражаться, переходя из защиты в наступление, надеясь добраться до иллгарда и расправиться с этим идиотом, который так по-дурацки влез в его планы. Но внезапно одна из ворон пролетела мимо топора Крала, устремилась к его ноге и клюнула его в бедро. Он почувствовал только легкий укол и мгновенно сразил птицу рукоятью топора. Но дело было сделано. Левая нога Крала внезапно оцепенела. Он не смог устоять и рухнул на пол.
Черное облако налетело на него с громким карканьем. Когти и клювы вонзились в него. Еще несколько мгновений, и он почувствовал, что топор выпал из его онемевших пальцев.
— Достаточно! — закричал командир, перекрикивая гомон птиц. — Он нужен мне живым!
Птицы недовольно закаркали, но послушались хозяина и оставили Крала в покое. Не в состоянии двигаться, парализованный черной магией, Крал даже головы не мог повернуть, когда услышал шаги офицера-иллгарда. Уголком глаза Крал заметил, что Толчук находится не в лучшем состоянии. Он неподвижно лежал навзничь на ковре. По-видимому, даже огр не мог сопротивляться парализующей магии демонических ворон.
Остроносое лицо офицера склонилось над Кралом.
— В Порт Роуле от меня не спрячется никто.
Крал подавил стон. Чертов иллгард! Он понятия не имеет, как мастерски прячет Крал истинные желания своего хозяина. Крал подумал о том, как несладко придется этому человеку в руках Черного Сердца, когда хозяин узнает об этой истории, и ему стало немножко легче.
Командир стражи выпрямился.
— Закуйте это чудовище в цепи и оттащите их всех в гарнизон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Безоружный, Джоах вряд ли мог бы справиться с мускулистым хищником, если только ему не удастся заполучить обратно посох. Он инстинктивно потянулся окровавленной рукой к изогнутой деревяшке. Словно отвечая на его невысказанное желание, посох пододвинулся поближе к нему на ширину ладони, скрип коры по доске громко прозвучал в узком проходе. Гоблин заметил движение и сделал шаг вперед, чуть не ткнувшись разбитым носом в черный талисман. Тварь наклонила голову и протянула коготь вперед, очевидно, заинтересованная волшебством.
Джоах сжал кулаки. Нельзя было позволить дракилю забрать его единственное оружие.
— Нет! — выкрикнул он, намереваясь только отвлечь тварь. Однако результат оказался куда более масштабным.
Посох подскочил в воздух, словно испуганный громким приказом. На его поверхности вспыхнуло и замерцало черное пламя. Дракиль замер на месте. Джоах тоже. Он никогда еще не видел, чтобы посох так себя вел. Было ли это проявлением сил, которые посох немногим раньше отобрал у Елены, или просто отражением его собственной тревоги? Джоах прищурился. Для него это не имело значения. Ему нужно было оружие — любое оружие!
Он протянул руку к висящему в воздухе посоху.
— Иди ко мне! — заорал он во всю мощь легких. Но ничего не произошло. Кривая деревяшка просто продолжала парить в воздухе.
Хотя крик и не дал желанного эффекта, он по крайней мере сумел заставить дракиля отступить на шаг. Тварь отшатнулась от пламени посоха, испугавшись черной магии. Может быть, он сумеет воспользоваться этим для своих целей.
Не имея никакого плана, он просто прыгнул к гоблину, подняв руки над головой, с воплем гнева и ненависти на губах. Тварь отпрыгнула от этой неожиданной атаки и стала отступать, пока не оказалась прижатой к люку.
Джоах протянул руки к посоху и схватил его. Он слегка съежился, ожидая, что черное пламя обожжет его. Но от его прикосновения огонь потускнел, и скоро пламя исчезло, оставив только темно-розовое сияние, словно посох был горячим угольком, только что вытащенным из очага. Но его жар не обжигал; наоборот, посох оказался ледяным на ощупь, словно в руках у Джоаха была сосулька с холодных гор. Холод пробежал по его пальцам и, казалось, впитался в руки. Держа в руках деревяшку, Джоах чувствовал, как холод поднимается по его венам, словно посох был каким-то холодным сердцем, накачивавшим его морозом.
Не обратив на это особого внимания, он замахнулся посохом на тварь, которая все еще стояла у него на пути. Слова силы, которые он узнал во сне, опять пришли ему на ум, непрошеные, и паром выступили у него на губах. Его язык произнес первые слова заклинания.
Дракиль упал на колени и распростерся у его ног, прижавшись лбом к доскам палубы. Из горла гоблиноида раздалось негромкое мяуканье. Он явно просил о милосердии.
Но магический холод уже дошел до сердца Джоаха — сейчас было не до снисхождения, его сестра истекала кровью из раны, нанесенной этой самой тварью. Его губы холодели от древнего заклинания, и на конце посоха расцвела роза черного пламени. Холодно улыбаясь, Джоах закончил последний слог заклинания и ткнул посохом в гоблина.
Лепестки черной розы раскрылись, и из ее сердца вырвалось зловещее пламя. Должно быть, гоблин почувствовал свою смерть. Он поднял голову, и пламя отразилось в его глазах. Затем огонь ударил. Тварь отлетела назад с такой силой, что ее тело проломило запертый люк у нее за спиной. Железные штыри разломились, а закаленное бурями дерево расщепилось, словно сухие веточки. Тело морского гоблина, пожираемое голодным огнем, пролетело через открытую палубу. За то время, пока Джоах пробирался через обломки, от дракиля остались только обгорелые кости.
Джоах выпрямился, выбравшись на палубу. На него смотрели все — и гоблины, и люди. В воздухе пахло паленой плотью и обгорелыми костями. Палуба была залита кровью гоблинов, и, куда бы Джоах не посмотрел, везде палубу покрывали искромсанные останки маленьких хищников. Джоах в ужасе вытаращил глаза. «Морской скороход» превратился в нечто среднее между кладбищем и крематорием.
Джоах уставился на обожженные останки морского гоблина на палубе. Кости свернулись в небольшой шар, дымившийся в холодном ночном воздухе. Казалось, каждая косточка говорила о боли, которую причинило зажженное им пламя. Это зрелище напомнило ему о другом времени, о другой ночи, когда огонь поглотил его мать и отца. Тогда тоже остались только обгоревшие кости. Только этой ночью смерть принес он. О, Сладчайшая матерь, что же он наделал?
Джоах поднял посох над головой и огласил ночь криком собственной боли. Магический холод ушел из его вен, и на обоих концах посоха догорало пламя, словно в угасающем очаге.
Вид этого пламени оживил замершую армию дракилей. Твари в страхе бросились к реллингам, прыгая и ныряя в черную морскую воду. Скоро палуба была пуста, если не считать трех мужчин и множество мертвых гоблинов.
— Джоах! — Эррил подошел к нему. Его левая щека была в крови и расцарапана когтями. — Что ты сделал? — В голосе рыцаря с равнин звучали изумление и ужас. Он вернул меч в ножны и потянулся к Джоаху.
Джоах отступил. Сейчас он не перенес бы прикосновения. Он просто покачал головой и указал на остатки люка.
— Елена… Она… она тяжело ранена. В кормовой кают-компании.
Эррил опустил руку, вытаращив глаза. Он ринулся в проход, не сказав больше ни слова.
Джоах понимал, что ему нужно пойти следом. Елена — его сестра. Но ноги отказывались ему служить. Он не мог сделать ни шага.
Флинт быстрым шагом прошел через залитую кровью палубу. Он не отрывал взгляда от Джоаха, но обратился к своему брату.
— Морис, поспеши к рулю! Выведи нас из бухты, но помни о рифах, что живут в водах у этих берегов. Нам нужно выйти в открытое море. То, что мальчик показал дракилям, не удержит их надолго.
В ответ на эти приказы над головой надулись и зашуршали паруса — темнокожий Брат взялся за управление кораблем.
Флинт подошел к Джоаху и схватил его за плечо.
— Слушай, мальчик, я высоко ценю то, что ты сделал. Дракили застали нас врасплох, и нам повезло, что мы не сели на рифы. Но я знаю ту магию, которую ты показал. Это…
— Черное Пламя, — пробормотал Джоах имя вызванного им огня.
Флинт опустился на колени, глядя Джоаху в глаза.
— Да. И тот факт, что ты можешь произнести это название, означает, что оно тебя коснулось — пометило. Это одно из самых черных заклинаний в мире, и я бы предпочел потерять корабль, нежели видеть тебя поддавшимся такому соблазну.
— Мне пришлось, — ответил Джоах. — Мне нужно было защищать Елену.
Флинт вздохнул.
— У твоей сестры достаточно защитников. Ей нужен брат, а не еще один страж. Запомни это.
Джоах стряхнул ладонь Флинта со своего плеча.
— Мертвой сестре брат не нужен.
Он отодвинулся на шаг назад и положил посох между собой и седым моряком.
Флинт поднялся, не отводя от посоха глаз.
— Пусть будет, что будет, но смотри в свое сердце, мальчик. Внимательно смотри. Скоро этот посох станет для тебя важнее твоей сестры.
— Этого никогда не случится! — яростно рявкнул он. — Я могу…
Из трюма прозвучал голос:
— Флинт, сюда! Скорее!
Флинт шагнул к пролому и сказал через плечо:
— Ты так уверен в своем сердце, Джоах? Так почему же ты все еще здесь, наверху, в то время, как твоя сестра лежит, раненая, внизу?
Флинт исчез в проходе.
Джоах уставился на черный посох, который он не выпускал из рук. Он вспомнил его холодное прикосновение и лед в своих жилах. Дерево больше не было холодным, а лед в его крови растаял от осознания того, что он сделал, но он чувствовал, что где-то глубоко в его сердце проросло семя. Там все еще остался осколочек льда.
Эта сила отметит тебя, предупредил Флинт. Джоах оглянулся на разломанный люк. Может быть, она меня уже отметила. Но черная магия или белая, ради безопасности Елены он рискнет и собственной душой.
Джоах наклонился и вошел в невысокий проход, крепко держа в руках посох из дерева пои.
* * *
Крал нанес удар. Его топор отсек стражнику руку у самого плеча. Кровь залила его лицо. Он снова взмахнул топором, разя следующего нападающего. Ярость вела за собой гнев. Он почти узнал тайну, которую так желал знать его хозяин: местонахождение ведьмы. А теперь единственный человек, который знал, где прячется Елена, лежит мертвым на ковре. Будь проклята слепая верность этой чертовой воительницы! Еще миг — и она бы выдала свою племянницу Темному Повелителю.
Повернувшись на пятке, Крал перебросил топор из одной руки в другую и нанес уверенный удар по еще одному нападающему. Но, как ни быстро он двигался, в комнату врывались все новые вооруженные люди. Он отпарировал удар меча, направленный ему в живот, потом отшвырнул солдата в сторону рукоятью топора.
Оглянувшись, он увидел, что сражается один. Толчук стоял на страже над телом матери и раненым эльфом. Могвид вскочил из кресла и скорчился в дальнем углу. Чтобы освободить своих спутников, Кралу придется прорубать путь на свободу в одиночку.
— Толчук! Хватай Мерика и за мной! — заорал Крал.
Словно мельница из мускулов и стали, он принялся расчищать путь к двери. С обеих сторон от него с воплями боли падали искалеченные люди, его борода пропиталась кровью, а бескровная улыбка маяком светилась на до неузнаваемости исказившемся лице. Он запел старинную боевую песню, прорубая дорогу сквозь отряд городской стражи.
Никто не мог его победить! Жажда крови, овладевшая им, чуть не пробудила черную магию, скрытую в его топоре. Ему отчаянно хотелось вонзить зубы в глотки этих грубых людей. Но он знал, что на него смотрят, и ему лучше сдержать эту жажду и удовлетворять свои желания с помощью оружия. Стук сердца отдавался в его ушах, и он не слышал ни воплей боли, ни криков о помощи.
Он бы легко справился с последними стражниками, если бы не внезапное появление командира. Куда ниже ростом, чем большинство его людей, и хрупкий на вид, этот человек, переступивший порог комнаты, не выглядел особо угрожающе. Но он остановил Крала одним взглядом: в его крохотных глазах плясала черная магия. Крал мгновенно распознал сущность этого человека — это тоже был иллгард, элементаль, искаженный черной магией его хозяина. Но командир стражи не распознал родственную сущность Крала. Черное Сердце слишком хорошо скрыл тайну иллгарда — даже другой иллгард не мог ее разглядеть.
Когда Крал остановился, офицер-иллгард взмахнул рукой, похожей на когтистую лапу, и указал ею на горца. По этому знаку в комнату из коридора ворвалось яростное черное облако. Крылья и когти рванулись сквозь воздух к Кралу. Стая чудовищных воронов и кровожадных ворон! Взмахнув топором, Крал бросился в драку с демоническими птицами. Его оружие было плохой защитой от множества мелких врагов; и все же он отбивался от птиц и лезвием, и рукоятью, и кулаками.
На мгновение его поддержал с постели Мерик. Эльф собрал все свои силы и ударил птиц резкими порывами волшебного ветра. Эта неожиданная атака разметала стаю. Даже командир стражи отступил на шаг, опасаясь внезапного урагана.
Крал продолжал сражаться, переходя из защиты в наступление, надеясь добраться до иллгарда и расправиться с этим идиотом, который так по-дурацки влез в его планы. Но внезапно одна из ворон пролетела мимо топора Крала, устремилась к его ноге и клюнула его в бедро. Он почувствовал только легкий укол и мгновенно сразил птицу рукоятью топора. Но дело было сделано. Левая нога Крала внезапно оцепенела. Он не смог устоять и рухнул на пол.
Черное облако налетело на него с громким карканьем. Когти и клювы вонзились в него. Еще несколько мгновений, и он почувствовал, что топор выпал из его онемевших пальцев.
— Достаточно! — закричал командир, перекрикивая гомон птиц. — Он нужен мне живым!
Птицы недовольно закаркали, но послушались хозяина и оставили Крала в покое. Не в состоянии двигаться, парализованный черной магией, Крал даже головы не мог повернуть, когда услышал шаги офицера-иллгарда. Уголком глаза Крал заметил, что Толчук находится не в лучшем состоянии. Он неподвижно лежал навзничь на ковре. По-видимому, даже огр не мог сопротивляться парализующей магии демонических ворон.
Остроносое лицо офицера склонилось над Кралом.
— В Порт Роуле от меня не спрячется никто.
Крал подавил стон. Чертов иллгард! Он понятия не имеет, как мастерски прячет Крал истинные желания своего хозяина. Крал подумал о том, как несладко придется этому человеку в руках Черного Сердца, когда хозяин узнает об этой истории, и ему стало немножко легче.
Командир стражи выпрямился.
— Закуйте это чудовище в цепи и оттащите их всех в гарнизон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91