Лицо водителя стало спокойным. Он открыл дверцу и ворчливо сказал:
– Садитесь!
Тем не менее он тщательно задвинул толстую прозрачную перегородку, отделявшую его от пассажиров.
Дэниел тихо спросил:
– Много пришлось исправить, друг Жискар?
– Очень мало. В основном сработали твои слова. Просто поразительна коллекция утверждений, которыми можно правильно пользоваться как индивидуально, так и в комбинации, чтобы добиться эффекта, какого истина не дала бы.
– Я часто замечал это в человеческих разговорах, друг Жискар, даже среди обычно правдивых людей. Я полагаю, мозг таких людей оправдывает это как служащее высокой цели.
– Нулевой Закон, ты хочешь сказать.
– Или его эквивалент, если человеческий мозг имеет такой эквивалент. Друг Жискар, ты сказал недавно, что я буду иметь твои силы и, возможно, скоро. Ты готовишь меня для этой цели?
– Да, друг Дэниел.
– Зачем? Могу я спросить?
– Опять же Нулевой Закон. Недавний эпизод со слабостью ног показал мне, насколько я уязвим, когда пытаюсь применить Нулевой Закон. До этого дня я собирался действовать по Нулевому Закону, чтобы спасти мир и человечество, но наверное, не смогу. В этом случае ты должен быть в состоянии сделать работу. Я постепенно готовлю тебя, так что в нужный момент я передам тебе последние инструкции, и все встанет на место.
– Не понимаю, как это может быть.
– Поймешь, когда настанет время. Я пользовался этой техникой в очень малой степени на роботах, которых использовал на Земле в давние времена, когда их еще не изгоняли из Городов, и они помогали мне направлять земных лидеров на одобрение отправки поселенцев.
Водитель, дартер которого был не на колесах, а плыл примерно в сантиметре от пола, вел его по специально предназначенным для таких машин коридорам. Машина шла очень быстро, оправдывая свое название.
Она появилась в обычном коридоре, идущим параллельно экспресс-путям, свернула влево, нырнула под экспресс-пути, вышла с другой стороны и, пропетляв с полкилометра, остановилась перед богато украшенным зданием. Дверь дартера открылась автоматически. Дэниел вышел, подождал Жискара и протянул водителю монету, которую получил от Диджи. Водитель внимательно рассмотрел ее, резко хлопнул дверцей и быстро умчался, не сказав ни слова.

96
Дэниел дал сигнал, но дверь открылась не сразу. Дэниел подумал, что их проверяют. Наконец дверь открылась, и молодая женщина проводила их в главную часть здания. Она избегала смотреть на Жискара, но с большим интересом поглядывала на Дэниела.
Заместитель министра мадам Кинтана сидела за большим письменным столом. Она улыбнулась и сказала с несколько натянутым смехом:
– Два робота без сопровождения человека. Мне не грозит опасность?
– Абсолютно никакой, мадам Кинтана, – серьезно сказал Дэниел, – это нам непривычно видеть человека, не сопровождаемого роботами.
– Уверяю вас, у меня есть роботы, – сказала Кинтана. – Я называю так помощников, и одна из них встретила и привела вас сюда. Я поражена, что она не упала в обморок при виде Жискара. Она могла бы, если бы ее не предупредили и если бы вы, Дэниел, не имели такой интересной внешности. Но речь не об этом. Капитан Бейли был так настойчив в своем желании, чтобы я увиделась с вами, а поддерживать добрые отношения со значительным Поселенческим Миром в моих интересах, поэтому я согласилась на эту встречу. Но день у меня очень загружен, так что я буду очень благодарна, если мы проведем это дело быстро. Что я могу сделать для вас?
– Мадам Кинтана… – начал Дэниел.
– Минуточку. Может, вы сядете? В прошлый вечер вы сидели.
– Мы можем сесть, но нам все равно, сидеть или стоять.
– Но мне не все равно. Мне стоять неудобно, а если я сяду, я должна задирать голову, чтобы видеть вас. Так что, пожалуйста, возьмите стулья и садитесь. Спасибо. Ну, Дэниел, в чем дело?
– Мадам Кинтана, вы, я думаю, помните инцидент с бластером после банкета.
– Конечно. Я знаю, что из бластера стрелял гуманоидный робот, хотя официально мы не признали этого. Но сейчас я сижу против двух роботов и не имею защиты. А один из вас тоже гуманоидный.
– У меня нет бластера, мадам, – сказал с улыбкой Дэниел.
– Я верю. Тот гуманоидный робот вовсе не был похож на вас, Дэниел. Вы – произведение искусства, вы это знаете?
– Я очень сложно запрограммирован, мадам.
– Я имею в виду вашу внешность. Так вот насчет инцидента с бластером?
– Мадам, у того робота есть где-то на Земле база, и я должен знать, где она. Я приехал с Авроры с приказом отыскать эту базу и предупредить инциденты, могущие нарушить мир между нашими планетами. У меня есть основания считать…
– Вы приехали? Не капитан? Не мадам Глэдис?
– Мы , мадам, Жискар и я. Я не имею права сказать вам, каким образом мы пришли к пониманию задачи, и не могу назвать вам имя человека, по приказу которого мы действуем.
– Подумать только! Межзвездный шпионаж! Очаровательно! Какая жалость, что я не могу помочь вам. Я не знаю, откуда взялся тот робот, не имею представления, где может быть его база. И даже не понимаю, почему вы пришли именно ко мне за такой информацией. На вашем месте я обратилась бы в Департамент Безопасности, – она наклонилась к Дэниелу. – На вашем лице настоящая кожа, Дэниел? Если нет, то это изумительная имитация, – она протянула руку и осторожно дотронулась до его щеки. – Она даже на ощупь настоящая.
– Тем не менее, мадам, это не настоящая кожа. Если ее разрезать, она сама собой не зарастет. Но, с другой стороны, ее легко зашить и даже наложить заплату.
– Ох! – сказала Кинтана, сморщив нос. – Но ваше дело закончено, поскольку я не могу помочь вам. Я ничего не знаю.
– Позвольте мне кое-что объяснить, мадам. Тот робот, по-видимому, был частью группы, заинтересованной в ускорении энергопроизводящего процесса, который вы вчера описали – расщепления. Допустим, что это так и есть. Кто-то интересуется расщеплением и содержанием урана в земной коре. Какое место подошло бы этим людям в качестве базы?
– Старые урановые рудники, возможно. Но я не знаю, где они расположены. Поймите, Дэниел, у Земли почти суеверное отвращение ко всему ядерному, в особенности к расщеплению. В наших популярных работах по энергии вы не найдете почти ничего насчет расщепления, а в технических изданиях для специалистов – только голую суть. Даже я очень мало знаю об этом, тем более что я администратор, а не ученый.
– Тогда еще кое-что, мадам. Мы допрашивали робота-убийцу насчет местонахождения его базы, и допрашивали очень строго. Но он был запрограммирован на дезактивацию, на полное замораживание мозга в случае допроса, и он так и сделал. Однако перед этим, в последней борьбе между дезактивацией и приказом отвечать, он трижды открыл рот, вроде бы собираясь сказать три слова, три группы слов, три слога или любую комбинацию этого. Второй слог или слово был «миль». Означает ли это что-нибудь как имеющее отношение к расщеплению?
Кинтана медленно покачала головой.
– Нет, не могу сказать, что это значит. Такого слова вы не найдете в словаре Галактического Стандартного. Простите меня, Дэниел. Приятно было встретиться с вами снова, но мой стол завален бумагами, которые нужно обработать. Надеюсь, вы поймете и извините меня.
Дэниел сказал, как бы не слыша ее слов:
– Я слышал, мадам, что «миль» – какая-то древняя мера длины, кажется, больше километра.
– Даже если это и правда, это слово тут совсем неуместно. Откуда аврорскому роботу знать старинные… – она неожиданно замолчала. Глаза широко раскрылись, лицо потеряло краски. – Постойте! Неужели…
– Что, мадам?
– Есть место, которое избегают все – и земляне и роботы. Драматично выражаясь – заклятое место. Настолько зловещее, что начисто вытравилось из сознания. Его нет даже на картах. Это квинтэссенция всего, что означает расщепление. Я помню, что наткнулась на него в очень старом фильме еще в самом начале работы здесь. Та говорилось насчет местоположения «инцидента», который навеки отвел мысли землян от расщепления, как источника энергии. Это место называлось «Трехмильный остров».
– Значит, место абсолютно изолированное, – сказал Дэниел, – свободное от какого бы то ни было вторжения. Место, где наверняка есть расщепляющиеся материалы, идеальное для тайной базы, и с трехсложным названием, где «миль»
– средний слог. Именно это место и есть, мадам. Не скажите ли вы нам, как туда добраться, и не поможете ли с разрешением выйти из Города и попасть на этот Трехмильный остров?
Кинтана улыбнулась. Улыбка молодила ее.
– Ясно, что если вы имеете дело с интересным случаем межзвездного шпионажа, вы не можете терять времени, верно?
– Действительно, не можем, мадам.
– Ладно, сочтем, что в круг моих обязанностей входит повидать этот Трехмильный остров. Почему бы мне не взять с собой вас в автокар? Я умею управлять им.
– Мадам, но ваша куча бумаг…
– Ее никто не тронет. Она так и будет тут, пока я не вернусь.
– Но вам придется выехать из Города…
– Ну и что? Сейчас не старые времена. В древние тяжелые дни космонитского господства земляне никогда не выходили из Городов, но теперь мы почти два столетия выходим и даже заселяем Галактику. Есть, конечно такие, кто придерживается старых обычаев, но большинство стали вполне мобильными. Наверное, мы всегда думаем, что со временем присоединимся к какой-нибудь Поселенческой группе. Сама я не намерена этого делать, но часто летаю в собственном автокаре, и пять лет назад летала в Чикаго и обратно. Посидите, я сейчас отдам распоряжение.
Ее как ветром сдуло. Дэниел взглянул ей вслед и прошептал:
– Друг Жискар, это вроде бы не характерно для нее. Ты что-то сделал?
– Чуточку. Когда мы входили, мне показалось, что проводившая нас сюда молодая женщина была привлечена твоей внешностью. Я был уверен, что тот же фактор присутствовал в мозгу мадам Кинтаны вчера на банкете, хотя и был очень далеко от нее и было много другого народа. Здесь, как только ты начал с ней разговор, влечение было безошибочным. Я мало-помалу усиливал его, и каждый раз, когда она намекала на конец встречи, она была все менее решительной и всерьез не возражала против продолжения разговора. И, наконец, когда она сказала насчет автокара, ей, я уверен, не хотелось упускать шанса побыть с тобой подольше.
– Это может осложнить мне дело, – задумчиво сказал Дэниел.
– Все это ради доброй цели, – сказал Жискар. – Думай об этом в пределах Нулевого Закона.
Казалось, он улыбнулся, говоря это, хотя его лицо не могло иметь такого выражения.

97
Кинтана облегченно вздохнула, когда посадила автокар на подходящее для этого место. Тут же подошли два робота – осмотреть машину и при необходимости перезарядить.
Кинтана перегнулась через Дэниела и показала вправо:
– Вон там, в нескольких километрах отсюда река. Какой жаркий день, – она выпрямилась с явной неохотой и улыбнулась Дэниелу. – Это самое плохое, когда покидаешь Город. Окрестности совершенно не контролируются. Подумать только – позволить быть такой жаре! Вы ее не чувствуете, Дэниел?
– У меня внутренний термостат, мадам, он хорошо работает.
– Чудесно. Хотела бы я иметь такой. В этих местах нет дороги, Дэниел, и нет роботов, которые проводили бы вас, потому что они никогда туда не ходят. И я не знаю, где именно нужное место. Мы должны идти наугад и можем пройти мимо базы, даже если она окажется совсем рядом.
– Не «мы», мадам. Вам надо остаться. Дальнейшее может быть опасным, но и в любом случае вы без кондиционера, и путешествие будет для вас физически непосильным. Могли бы вы подождать нас, мадам? Для меня это было бы очень важно.
– Я подожду.
– Но мы можем затратить несколько часов.
– Здесь есть кое-какие развлечения в расположенном неподалеку маленьком Городе Гаррибург.
– В таком случае, мы пошли, мадам.
Дэниел легко вышел из автокара, и Жискар последовал за ним. Был полдень, и яркое солнце отражалось в полированных частях тела Жискара.
– Любой признак мысленной активности, который ты заметишь, будет тем, что мы ищем, – сказал Дэниел. – Здесь на много километров вокруг нет никого другого.
– Ты уверен, что мы сможем остановить их, если найдем?
– Нет, друг Жискар, не уверен, но мы должны.

98
Ленуар Мандамус хмыкнул и, скупо улыбнувшись, посмотрел на Амадейро.
– Поразительно, – сказал он. – И более чем удовлетворительно.
Амадейро вытер лицо концом полотенца и спросил:
– Что это означает?
– Это означает, что все релейные станции в рабочем состоянии.
– Значит, вы можете приступить к усилению?
– Как только рассчитаю правильную концентрацию частиц.
– И долго это продлится?
– Минут пятнадцать. Может, тридцать.
Амадейро ждал, все более хмурясь, пока Мандамус не сказал:
– Все в порядке. Я хочу установить на произвольной шкале 2,72. Это даст нам полтора столетия, прежде чем высший уровень равновесия достигнет того, что будет поддерживаться без существенных изменений миллионы лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54