Мы не знаем, какие приказы соляриане дали роботам или какой хитростью обошли так называемый Первый Закон Роботехники. Так что мы тоже должны иметь свои маленькие хитрости. Из дошедших до нас рапортов с этих кораблей, мы знаем, что после посадки все люди вышли. Пустая планета, вот они и решили поразмять ноги, подышать свежим воздухом и поглядеть на роботов, за которыми приехали. Их корабли не имели защиты, да и сами люди не ожидали нападения.
На этот раз такого не случится. Я выйду, но вы все останетесь на борту или поблизости от корабля.
Темные глаза Надирабы вспыхнули неодобрением.
– Почему вы, капитан? Если нужен кто-то для приманки, можно выделить любого.
– Ценю, штурман, – сказал Диджи, – но я выйду не один, а с космонитской женщиной, и с ее спутниками. Она тут самая главная. Она может узнать нескольких роботов, а кто-то из них может узнать ее. Надеюсь, что если роботам и приказано напасть на нас, то на нее они не нападут.
– Вы хотите сказать, что они вспомнят свою бывшую хозяйку и упадут к ее ногам? – сухо сказал Надираба.
– Да, если хочешь. Поэтому я ее и взял, и поэтому мы высадимся в ее поместье. И пойду с ней – потому что я в какой-то мере знаю ее и посмотрю, как она поведет себя. Если мы уцелеем, пользуясь ею как щитом, и узнаем точно, ч то перед нами, мы сможем действовать по-своему. В ней уже не будет нужды.
– И что мы тогда с ней сделаем? – спросил Озер. – Выкинем в космос?
– Отвезем обратно на Аврору! – рявкнул Диджи.
– Хочу сказать вам, капитан, – проговорил Озер, – что команда расценит это как ненужное путешествие. Они скажут, что ее можно просто оставить на этой проклятой планете – она же все равно отсюда.
– Да, – сказал Диджи, – так и будет в тот день, когда я стану получать приказы от команды.
– Уверен, что такой день не наступит, но у команды есть свое мнение, а с недовольной командой путешествие опасно.
VI. Команда
24
Глэдис стояла на земле Солярии. Она чувствовала запах растительности – не совсем тот, что на Авроре – и двух столетий как не бывало.
Ничто иное не могло так вернуть воспоминания, как запах. Ни вид, ни звук.
Этот слабый уникальный запах вернул ее в детство… свобода бегать везде под тщательным наблюдением роботов… возбуждение при виде других детей, остановка, пугливый взгляд, приближение к другому ребенку полушажком, вот-вот коснешься… и тут робот скажет: «Хватит, мисс Глэдис», и отведет назад… и оглядываешься на другого ребенка, которого тоже отводит робот.
Она вспомнила день, когда ей сказали, что отныне она будет видеть других людей только в голографическом изображении. Смотреть передачу, но не видеть натуру. Роботы говорили «видеть» шепотом, словно само слово было запретным. Их она могла видеть воочию, но они не люди.
Сначала все было не так плохо. Образы, с которыми она разговаривала, были трехмерными, свободно двигающимися. Они говорили, бегали, делали, что хотели, но их нельзя было почувствовать. А затем ей сказали, что она может реально увидеть человека, с которым она часто виделась по трехмерке и который ей нравился. Он был взрослым мужчиной, чуть старше ее, но выглядел юношей. Она получила разрешение видеться с ним, когда нужно и если она пожелает.
Она желала. Она отчетливо вспомнила, как это было в первый раз. Она онемела, и он тоже. Они кружили друг возле друга, боясь прикоснуться. Но это и был брак.
Да, конечно, брак. И потом они снова виделись лично, потому что это был брак. Наконец они должны были коснуться друг друга, им было предложено сделать это.
Это был самый возбуждающий день в ее жизни… до тех пор, пока он не наступил.
Глэдис со злобой отогнала эти мысли. Что толку вспоминать? Она была так сердечна и нетерпелива, а он так холоден и отстранен. Когда он приходил к ней через точные промежутки времени для ритуала, который мог (или не мог) оплодотворить ее, он делал это с таким явным отвращением, что она скоро стала желать, чтобы он забыл прийти. Но он был человеком долга и никогда не забывал.
Затем потянулись несчастные годы, потом она обнаружила его мертвым, с разбитым черепом, а себя – под подозрением. Илия Бейли спас ее тогда, и она уехала с Солярии на Аврору.
А теперь она вернулась и чувствует запах Солярии.
Все остальное было незнакомым. Дом вдалеке нисколько не походил на тот, что она хоть и слабо, но помнила. За два столетия он был модифицирован, разрушен и вновь отстроен. Даже в самом грунте она не чувствовала ничего знакомого.
Она отступила назад, как бы желая коснуться поселенческого корабля, привезшего ее сюда, в этот мир, который пахнул домом, но не был им в других отношениях, коснуться чего-то, что было сравнительно знакомым.
Дэниел, стоявший поблизости в тени корабля, спросил:
– Вы видите роботов, мадам Глэдис?
Они стояли группой среди деревьев сада, в сотне ярдов, стояли торжественно, неподвижно, сияя на солнце сероватым, прекрасно отполированным металлом. Глэдис узнала солярианское производство.
– Да, вижу, Дэниел.
– В них есть что-нибудь знакомое?
– Абсолютно ничего. Похоже, они новой модели. Я не помню их, и уверена, что они не помнят меня. Бейли будет разочарован в своих надеждах.
– Они, кажется, не собираются ничего делать, мадам, – сказал Жискар.
– Это понятно. Мы чужие, и они пришли наблюдать за нами и сообщить о нас согласно приказу. Сейчас им некому сообщать, так что они просто наблюдают. Без дальнейших приказов они ничего не сделают, но и следить не перестанут.
– Не лучше ли, мадам Глэдис, вернуться на корабль? – сказал Дэниел. – Я уверен, что капитан наблюдает за созданием защиты и еще не готов выйти. Я думаю, он не одобрит ваш выход без его разрешения.
Глэдис ответила высокомерно:
– Я не намерена по его прихоти откладывать свой выход на поверхность собственного мира.
– Я понимаю, но члены команды поблизости и, я думаю, кое-кто заметил ваше присутствие здесь.
– И приближаются, – сказал Жискар. – Если вы хотите избежать инфекции…
– Я приготовилась. Носовые фильтры и перчатки.
Глэдис не понимала природы структур, возводимых на плоском грунте вокруг корабля. Большая часть команды, занятая конструкцией, не видела Глэдис и ее двух спутников, стоявших в тени – в этой части Солярии в летний сезон было жарче, чем на Авроре. Но пять человек из команды приближались, и один, самый высокий и крепкий указал на Глэдис. Четверо остановились, но по знаку первого снова двинулись вперед и встали прямо перед аврорской тройкой.
Глэдис молча смотрела на них, презрительно подняв брови. Жискар тихо сказал Дэниелу:
– Я не знаю, где капитан. Он где-то среди членов экипажа, но я не могу различить его.
– Мы уходим? – громко спросил Дэниел.
– Это будет недостойно, – сказала Глэдис. – Это МОЯ планета.
Она осталась на месте, а пятеро членов команды подошли ближе.
Они работали на тяжелой работе (как роботы, с презрением подумала Глэдис) и вспотели. Глэдис чувствовала запах пота, это должно было заставить ее уйти, но она все-таки осталась. Носовые фильтры, наверное уменьшают этот запах, решила она.
Высокий член экипажа подошел еще ближе. У него была бронзовая кожа и крепкие мускулистые руки, блестевшие от пота. Ему было, наверное, лет тридцать, насколько Глэдис могла судить о возрасте этих короткоживущих, и если бы его вымыть и прилично одеть, он, вероятно, выглядел бы вполне презентабельно.
– Вы и есть та космонитская леди, которую мы привезли на своем корабле? – спросил он.
Он говорил медленно, явно стараясь придать своему галактическому аристократический оттенок. Это ему, конечно, не удалось, он говорил как поселенец, даже грубее, чем Диджи.
Глэдис сказала, устанавливая свои территориальные права:
– Я с Солярии, поселенец, – и замолчала, растерянная.
Она только что так много думала о Солярии, что два столетия как бы пропали, и она вдруг заговорила с резким солярианским акцентом – с грубым раскатистым «р» и с «и», более похожим на «ои».
Она повторила тише, менее надменным тоном и с акцентом аврорского университета – стандарт для галактического, которого придерживались все Внешние Миры.
– Я с Солярии, поселенец.
Поселенец засмеялся и повернулся к товарищам:
– Говорит она «тара-бара», но старается. Все правильно, парни.
Парни тоже засмеялись. Один крикнул:
– Поговори с ней еще, Нисс. Может и мы научимся чирикать по-космонитски.
Нисс, все еще улыбаясь, сказал им:
– Ладно, заткнитесь все.
Наступило молчание. Он снова повернулся к Глэдис:
– Я Верго Нисс, шкипер первого класса. А как вас зовут, дамочка?
Глэдис не рискнула заговорить снова.
– Я парень вежливый, дамочка. Я говорю по-джентльменски, вроде космонита. Я знаю, вы достаточно старая, чтобы быть моей пра-пра-прабабкой. Сколько вам лет, дамочка?
– Четыреста! – крикнул один из них за спиной Нисса, – но она не выглядит на них.
– Она не выглядит и на сто, – сказал другой.
– Она вполне подходит для забавы, – сказал третий, – и я думаю, она давно не развлекалась. Спроси ее, Нисс, может, она не против. Спроси вежливо, не можем ли мы сделать оборот.
Глэдис вспыхнула от гнева. Дэниел сказал:
– Шкипер первого класса Нисс, ваши товарищи оскорбляют мадам Глэдис. Не уйти ли вам?
Нисс оглядел Дэниела, которого до сих пор полностью игнорировал. Улыбка исчезла с его лица.
– Послушай, ты! К этой маленькой леди вход запрещен. Так сказал капитан. Мы не будем беспокоить ее. Это просто безвредный треп. Эта штука с вами – робот. Мы с ним не связываемся и он не может повредить нам. Мы знаем Законы Роботехники. Мы прикажем ему отойти от нас, вот и все. А ты – космонит, и капитан ничего не приказывал насчет тебя. Так что ты стой, где стоишь, и не ввязывайся, иначе мы наставим синяков на твою красивую шкуру и иди потом жалуйся.
Дэниел не ответил. Нисс кивнул.
– Вот и хорошо. Люблю, когда у типа хватает ума не начинать того, чего он не может кончить, – он повернулся к Глэдис: – Ну, космонитская дамочка, мы оставим вас одну, потому что капитан не велел надоедать вам. А если кто-то сделал грубое замечание, это вполне естественно. Потрясем друг другу руки и расстанемся друзьями. Космонит, поселенец – какая разница?
Он протянул руку и Глэдис сжалась от ужаса. Рука Дэниела мгновенно протянулась и схватила Нисса за запястье.
– Шкипер первого класса Нисс, – спокойно сказал он, – не пытайтесь коснуться леди.
Нисс посмотрел на свою руку, на пальцы, крепко сжавшие ее, и сказал тихо и угрожающе:
– Считаю до трех – отойди!
Дэниел выпустил его руку и сказал:
– Должен сказать вам, что я не хотел бы повредить вам, но я должен защищать леди, и если она не хочет, чтобы к ней прикасались, мне придется причинить вам боль. Будьте уверены, я постараюсь свести ее к минимуму.
Один из членов экипажа команды радостно закричал:
– Всыпь ему, Нисс! Дай этому болтуну!
– Послушай, космонит, – сказал Нисс, – я уже два раза говорил, чтобы ты держался подальше, а ты еще хватаешь меня. В третий раз говорю: шевельнись, скажи слово, и я тебя разделаю. Дамочка пожмет нам руки, только и всего. По-дружески. А потом мы уйдем. Ясно?
Глэдис сказала дрожащим голосом:
– Я не хочу, чтобы он меня касался. Сделай, что надо.
– Сэр, – сказал Дэниел, – извините, но леди не хочет, чтобы ее трогали. Я прошу вас всех уйти.
Нисс улыбнулся. Его длинная рука размахнулась, чтобы оттолкнуть Дэниела. Но левая рука Дэниела мелькнула в воздухе и снова схватила запястье Нисса.
– Пожалуйста, уходите, сэр.
Зубы Нисса оскалились, но это уже не было улыбкой. Он яростно дернул руку вверх. Рука Дэниела чуть поднялась и остановилась. Лицо его не показывало никакого напряжения. Затем его рука опустилась, увлекая за собой руку Нисса. Быстрым поворотом Дэниел завел руку поселенца за его широкую спину и держал там.
Нисс, неожиданно оказавшийся спиной к Дэниелу, занес вторую руку над головой, нащупывая шею Дэниела, но и второе запястье было схвачено и оттянуто вниз, и Нисс хрюкнул от явного унижения.
Четверо его товарищей, жадно следивших, стояли теперь неподвижно, разинув рты. Нисс, глядя на них, проворчал:
– Помогите мне!
– Они не помогут вам, сэр, – сказал Дэниел, – потому что в этом случае капитан накажет их сильнее.
Теперь я прошу вас обещать мне, что вы больше не будете беспокоить мадам Глэдис и все спокойно уйдете. Иначе, шкипер первого класса, я к своему крайнему сожалению, вынужден буду выдернуть ваши руки из сочленений.
Сказав это, он крепче сжал оба запястья, и Нисс издал приглушенный стон.
– Простите меня, сэр, – сказал Дэниел, – но у меня строгий приказ.
Нисс с неожиданной яростью лягнулся, но прежде чем его тяжелый сапог мог ударить, Дэниел отклонился, и нарушил равновесие Нисса. Нисс тяжело упал лицом вниз.
– Вы обещаете, сэр? – снова спросил Дэниел, слегка потянув оба запястья Нисса, так что руки последнего слегка поднялись над спиной.
Нисс взвыл и почти неразборчиво сказал:
– Обещаю. Отпусти меня.
Дэниел тут же отпустил его и отошел назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
На этот раз такого не случится. Я выйду, но вы все останетесь на борту или поблизости от корабля.
Темные глаза Надирабы вспыхнули неодобрением.
– Почему вы, капитан? Если нужен кто-то для приманки, можно выделить любого.
– Ценю, штурман, – сказал Диджи, – но я выйду не один, а с космонитской женщиной, и с ее спутниками. Она тут самая главная. Она может узнать нескольких роботов, а кто-то из них может узнать ее. Надеюсь, что если роботам и приказано напасть на нас, то на нее они не нападут.
– Вы хотите сказать, что они вспомнят свою бывшую хозяйку и упадут к ее ногам? – сухо сказал Надираба.
– Да, если хочешь. Поэтому я ее и взял, и поэтому мы высадимся в ее поместье. И пойду с ней – потому что я в какой-то мере знаю ее и посмотрю, как она поведет себя. Если мы уцелеем, пользуясь ею как щитом, и узнаем точно, ч то перед нами, мы сможем действовать по-своему. В ней уже не будет нужды.
– И что мы тогда с ней сделаем? – спросил Озер. – Выкинем в космос?
– Отвезем обратно на Аврору! – рявкнул Диджи.
– Хочу сказать вам, капитан, – проговорил Озер, – что команда расценит это как ненужное путешествие. Они скажут, что ее можно просто оставить на этой проклятой планете – она же все равно отсюда.
– Да, – сказал Диджи, – так и будет в тот день, когда я стану получать приказы от команды.
– Уверен, что такой день не наступит, но у команды есть свое мнение, а с недовольной командой путешествие опасно.
VI. Команда
24
Глэдис стояла на земле Солярии. Она чувствовала запах растительности – не совсем тот, что на Авроре – и двух столетий как не бывало.
Ничто иное не могло так вернуть воспоминания, как запах. Ни вид, ни звук.
Этот слабый уникальный запах вернул ее в детство… свобода бегать везде под тщательным наблюдением роботов… возбуждение при виде других детей, остановка, пугливый взгляд, приближение к другому ребенку полушажком, вот-вот коснешься… и тут робот скажет: «Хватит, мисс Глэдис», и отведет назад… и оглядываешься на другого ребенка, которого тоже отводит робот.
Она вспомнила день, когда ей сказали, что отныне она будет видеть других людей только в голографическом изображении. Смотреть передачу, но не видеть натуру. Роботы говорили «видеть» шепотом, словно само слово было запретным. Их она могла видеть воочию, но они не люди.
Сначала все было не так плохо. Образы, с которыми она разговаривала, были трехмерными, свободно двигающимися. Они говорили, бегали, делали, что хотели, но их нельзя было почувствовать. А затем ей сказали, что она может реально увидеть человека, с которым она часто виделась по трехмерке и который ей нравился. Он был взрослым мужчиной, чуть старше ее, но выглядел юношей. Она получила разрешение видеться с ним, когда нужно и если она пожелает.
Она желала. Она отчетливо вспомнила, как это было в первый раз. Она онемела, и он тоже. Они кружили друг возле друга, боясь прикоснуться. Но это и был брак.
Да, конечно, брак. И потом они снова виделись лично, потому что это был брак. Наконец они должны были коснуться друг друга, им было предложено сделать это.
Это был самый возбуждающий день в ее жизни… до тех пор, пока он не наступил.
Глэдис со злобой отогнала эти мысли. Что толку вспоминать? Она была так сердечна и нетерпелива, а он так холоден и отстранен. Когда он приходил к ней через точные промежутки времени для ритуала, который мог (или не мог) оплодотворить ее, он делал это с таким явным отвращением, что она скоро стала желать, чтобы он забыл прийти. Но он был человеком долга и никогда не забывал.
Затем потянулись несчастные годы, потом она обнаружила его мертвым, с разбитым черепом, а себя – под подозрением. Илия Бейли спас ее тогда, и она уехала с Солярии на Аврору.
А теперь она вернулась и чувствует запах Солярии.
Все остальное было незнакомым. Дом вдалеке нисколько не походил на тот, что она хоть и слабо, но помнила. За два столетия он был модифицирован, разрушен и вновь отстроен. Даже в самом грунте она не чувствовала ничего знакомого.
Она отступила назад, как бы желая коснуться поселенческого корабля, привезшего ее сюда, в этот мир, который пахнул домом, но не был им в других отношениях, коснуться чего-то, что было сравнительно знакомым.
Дэниел, стоявший поблизости в тени корабля, спросил:
– Вы видите роботов, мадам Глэдис?
Они стояли группой среди деревьев сада, в сотне ярдов, стояли торжественно, неподвижно, сияя на солнце сероватым, прекрасно отполированным металлом. Глэдис узнала солярианское производство.
– Да, вижу, Дэниел.
– В них есть что-нибудь знакомое?
– Абсолютно ничего. Похоже, они новой модели. Я не помню их, и уверена, что они не помнят меня. Бейли будет разочарован в своих надеждах.
– Они, кажется, не собираются ничего делать, мадам, – сказал Жискар.
– Это понятно. Мы чужие, и они пришли наблюдать за нами и сообщить о нас согласно приказу. Сейчас им некому сообщать, так что они просто наблюдают. Без дальнейших приказов они ничего не сделают, но и следить не перестанут.
– Не лучше ли, мадам Глэдис, вернуться на корабль? – сказал Дэниел. – Я уверен, что капитан наблюдает за созданием защиты и еще не готов выйти. Я думаю, он не одобрит ваш выход без его разрешения.
Глэдис ответила высокомерно:
– Я не намерена по его прихоти откладывать свой выход на поверхность собственного мира.
– Я понимаю, но члены команды поблизости и, я думаю, кое-кто заметил ваше присутствие здесь.
– И приближаются, – сказал Жискар. – Если вы хотите избежать инфекции…
– Я приготовилась. Носовые фильтры и перчатки.
Глэдис не понимала природы структур, возводимых на плоском грунте вокруг корабля. Большая часть команды, занятая конструкцией, не видела Глэдис и ее двух спутников, стоявших в тени – в этой части Солярии в летний сезон было жарче, чем на Авроре. Но пять человек из команды приближались, и один, самый высокий и крепкий указал на Глэдис. Четверо остановились, но по знаку первого снова двинулись вперед и встали прямо перед аврорской тройкой.
Глэдис молча смотрела на них, презрительно подняв брови. Жискар тихо сказал Дэниелу:
– Я не знаю, где капитан. Он где-то среди членов экипажа, но я не могу различить его.
– Мы уходим? – громко спросил Дэниел.
– Это будет недостойно, – сказала Глэдис. – Это МОЯ планета.
Она осталась на месте, а пятеро членов команды подошли ближе.
Они работали на тяжелой работе (как роботы, с презрением подумала Глэдис) и вспотели. Глэдис чувствовала запах пота, это должно было заставить ее уйти, но она все-таки осталась. Носовые фильтры, наверное уменьшают этот запах, решила она.
Высокий член экипажа подошел еще ближе. У него была бронзовая кожа и крепкие мускулистые руки, блестевшие от пота. Ему было, наверное, лет тридцать, насколько Глэдис могла судить о возрасте этих короткоживущих, и если бы его вымыть и прилично одеть, он, вероятно, выглядел бы вполне презентабельно.
– Вы и есть та космонитская леди, которую мы привезли на своем корабле? – спросил он.
Он говорил медленно, явно стараясь придать своему галактическому аристократический оттенок. Это ему, конечно, не удалось, он говорил как поселенец, даже грубее, чем Диджи.
Глэдис сказала, устанавливая свои территориальные права:
– Я с Солярии, поселенец, – и замолчала, растерянная.
Она только что так много думала о Солярии, что два столетия как бы пропали, и она вдруг заговорила с резким солярианским акцентом – с грубым раскатистым «р» и с «и», более похожим на «ои».
Она повторила тише, менее надменным тоном и с акцентом аврорского университета – стандарт для галактического, которого придерживались все Внешние Миры.
– Я с Солярии, поселенец.
Поселенец засмеялся и повернулся к товарищам:
– Говорит она «тара-бара», но старается. Все правильно, парни.
Парни тоже засмеялись. Один крикнул:
– Поговори с ней еще, Нисс. Может и мы научимся чирикать по-космонитски.
Нисс, все еще улыбаясь, сказал им:
– Ладно, заткнитесь все.
Наступило молчание. Он снова повернулся к Глэдис:
– Я Верго Нисс, шкипер первого класса. А как вас зовут, дамочка?
Глэдис не рискнула заговорить снова.
– Я парень вежливый, дамочка. Я говорю по-джентльменски, вроде космонита. Я знаю, вы достаточно старая, чтобы быть моей пра-пра-прабабкой. Сколько вам лет, дамочка?
– Четыреста! – крикнул один из них за спиной Нисса, – но она не выглядит на них.
– Она не выглядит и на сто, – сказал другой.
– Она вполне подходит для забавы, – сказал третий, – и я думаю, она давно не развлекалась. Спроси ее, Нисс, может, она не против. Спроси вежливо, не можем ли мы сделать оборот.
Глэдис вспыхнула от гнева. Дэниел сказал:
– Шкипер первого класса Нисс, ваши товарищи оскорбляют мадам Глэдис. Не уйти ли вам?
Нисс оглядел Дэниела, которого до сих пор полностью игнорировал. Улыбка исчезла с его лица.
– Послушай, ты! К этой маленькой леди вход запрещен. Так сказал капитан. Мы не будем беспокоить ее. Это просто безвредный треп. Эта штука с вами – робот. Мы с ним не связываемся и он не может повредить нам. Мы знаем Законы Роботехники. Мы прикажем ему отойти от нас, вот и все. А ты – космонит, и капитан ничего не приказывал насчет тебя. Так что ты стой, где стоишь, и не ввязывайся, иначе мы наставим синяков на твою красивую шкуру и иди потом жалуйся.
Дэниел не ответил. Нисс кивнул.
– Вот и хорошо. Люблю, когда у типа хватает ума не начинать того, чего он не может кончить, – он повернулся к Глэдис: – Ну, космонитская дамочка, мы оставим вас одну, потому что капитан не велел надоедать вам. А если кто-то сделал грубое замечание, это вполне естественно. Потрясем друг другу руки и расстанемся друзьями. Космонит, поселенец – какая разница?
Он протянул руку и Глэдис сжалась от ужаса. Рука Дэниела мгновенно протянулась и схватила Нисса за запястье.
– Шкипер первого класса Нисс, – спокойно сказал он, – не пытайтесь коснуться леди.
Нисс посмотрел на свою руку, на пальцы, крепко сжавшие ее, и сказал тихо и угрожающе:
– Считаю до трех – отойди!
Дэниел выпустил его руку и сказал:
– Должен сказать вам, что я не хотел бы повредить вам, но я должен защищать леди, и если она не хочет, чтобы к ней прикасались, мне придется причинить вам боль. Будьте уверены, я постараюсь свести ее к минимуму.
Один из членов экипажа команды радостно закричал:
– Всыпь ему, Нисс! Дай этому болтуну!
– Послушай, космонит, – сказал Нисс, – я уже два раза говорил, чтобы ты держался подальше, а ты еще хватаешь меня. В третий раз говорю: шевельнись, скажи слово, и я тебя разделаю. Дамочка пожмет нам руки, только и всего. По-дружески. А потом мы уйдем. Ясно?
Глэдис сказала дрожащим голосом:
– Я не хочу, чтобы он меня касался. Сделай, что надо.
– Сэр, – сказал Дэниел, – извините, но леди не хочет, чтобы ее трогали. Я прошу вас всех уйти.
Нисс улыбнулся. Его длинная рука размахнулась, чтобы оттолкнуть Дэниела. Но левая рука Дэниела мелькнула в воздухе и снова схватила запястье Нисса.
– Пожалуйста, уходите, сэр.
Зубы Нисса оскалились, но это уже не было улыбкой. Он яростно дернул руку вверх. Рука Дэниела чуть поднялась и остановилась. Лицо его не показывало никакого напряжения. Затем его рука опустилась, увлекая за собой руку Нисса. Быстрым поворотом Дэниел завел руку поселенца за его широкую спину и держал там.
Нисс, неожиданно оказавшийся спиной к Дэниелу, занес вторую руку над головой, нащупывая шею Дэниела, но и второе запястье было схвачено и оттянуто вниз, и Нисс хрюкнул от явного унижения.
Четверо его товарищей, жадно следивших, стояли теперь неподвижно, разинув рты. Нисс, глядя на них, проворчал:
– Помогите мне!
– Они не помогут вам, сэр, – сказал Дэниел, – потому что в этом случае капитан накажет их сильнее.
Теперь я прошу вас обещать мне, что вы больше не будете беспокоить мадам Глэдис и все спокойно уйдете. Иначе, шкипер первого класса, я к своему крайнему сожалению, вынужден буду выдернуть ваши руки из сочленений.
Сказав это, он крепче сжал оба запястья, и Нисс издал приглушенный стон.
– Простите меня, сэр, – сказал Дэниел, – но у меня строгий приказ.
Нисс с неожиданной яростью лягнулся, но прежде чем его тяжелый сапог мог ударить, Дэниел отклонился, и нарушил равновесие Нисса. Нисс тяжело упал лицом вниз.
– Вы обещаете, сэр? – снова спросил Дэниел, слегка потянув оба запястья Нисса, так что руки последнего слегка поднялись над спиной.
Нисс взвыл и почти неразборчиво сказал:
– Обещаю. Отпусти меня.
Дэниел тут же отпустил его и отошел назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54