Мы помним об этом всегда.
– Прекрасно! Значит, вы знаете, как этого избежать. Вы знаете, что очень плохо, когда сильные подавляют слабых. И значит, когда вы сильны, а мы слабы, вы не будете подавлять нас.
– Ну-ну, я слыхал такие аргументы. Когда вы были сильны, вы знать не знали о морали, а теперь хватаетесь за нее.
– Однако вы, когда были слабы, все знали о морали и были потрясены поведением сильных, а теперь, став сильнее, вы забываете о морали.
– Вы получите то, что заслужили, – сказал Бастермейн, подымая кулак.
– Вы хотели бы дать то, что вам кажется заслуженным, – сказала Глэдис, протянув как бы обнимающие руки. – Поскольку каждый может думать о мести за какую-то прошлую несправедливость, ваши слова говорят о праве сильного давить на слабого. И если вы так говорите, вы оправдываете космонитов прошлого, так что теперь вам не на что жаловаться. А я говорю, что давление несправедливо, когда мы применяли его в прошлом, и так же несправедливо, если вы примените его в будущем. К сожалению, мы не можем изменить прошлое, но пока мы можем решать, что должно быть в будущем, – Глэдис сделала паузу и, поскольку Бастермейн сразу не ответил, продолжала: – Кто из вас хочет новую Галактику, а не бесконечно повторяющуюся дурную старую?
Начались аплодисменты, но Бастермейн вскинул руки и зычно закричал:
– Подождите! Подождите! Не будьте дураками! Прекратите!
Медленно воцарилось спокойствие, и Бастермейн заговорил:
– Неужели вы думаете, что женщина верит тому, что говорит? Неужели вы думаете, что космониты хотят сделать нам что-то доброе? Они все еще думают, что они сильны, они по-прежнему презирают нас и намерены уничтожить… если мы первыми не уничтожим их. Эта женщина приехала сюда, и мы, как дураки, приветствуем ее. Нет, давайте проверим ее слова. Пусть кто-то из вас попросит разрешения посетить Внешний Мир, и посмотри, получит ли он его. Если за вами стоит планета, если вы можете быть угрозой, как был капитан Бейли, тогда вам позволят высадиться, но как с вами будут обращаться? Спросите капитана, отнеслись ли к нему по-родственному?
Эта женщина – лицемерка, несмотря на все ее слова; нет, именно из-за ее слов. Они как раз и доказывают лицемерие.
Она скулит тут насчет своей плохой иммунной системы и говорит, что должна защищать себя от опасности заражения. Но, конечно, она делает это не потому, что считает нас всех грязными и заразными, такая мысль не приходила ей в голову!
Она жалуется на свою пассивную жизнь, защищенную от всяких бед и неудач слишком хорошо организованным обществом и толпой чрезмерно заботливых роботов; как она, наверное, ненавидит их!
Но что угрожает ей здесь! Какие беды могут настигнуть ее на нашей планете? Однако она привезла с собой двух роботов. Вы собрались в этом зале, чтобы почтить ее, а она привела даже сюда своих роботов, они сидят с ней на возвышении. Теперь, когда всюду свет, вы их видите.
Один – имитация человека – Р. Дэниел Оливо, а другой – бесспорный робот – Р. Жискар Ривентлов. Приветствуйте их, мои соотечественники! Вот они-то и есть родня этой женщины!
– Шах и мат! – шепотом простонал Диджи.
– Еще нет, – сказала Глэдис.
Все стали вытягивать шеи, словно всех сразу одолел зуд, и слово «робот» шепотом прокатилось по всему залу.
– Вы можете увидеть их без затруднения, – сказала Глэдис. – Дэниел, Жискар, встаньте!
Оба робота встали позади нее.
– Встаньте рядом со мной, чтобы я не заслоняла вас собой. А теперь позвольте мне кое-что пояснить вам всем. Эти два робота приехали со мной не для того, чтобы прислуживать мне. Да, они помогают вести мой дом на Авроре вместе с пятьюдесятью другими роботами, и я не делаю сама то, что могут сделать для меня роботы. Такой обычай в том мире, где я живу.
Роботы различны по сложности, по способностям, и эти два – особо высоки в этих отношениях. В особенности Дэниел, разум которого очень близок к человеческому в тех областях, где такое сравнение возможно.
Я взяла с собой ТОЛЬКО Дэниела и Жискара, но они не так уж много служат мне.
Если хотите знать, я одеваюсь сама, сама пользуюсь столовыми приборами, когда ем, и хожу сама, не заставляя себя носить.
Пользуюсь ли я ими для личной защиты? Нет. Они защищают меня, это верно, но так же будут защищать любого человека, нуждающегося в защите. Совсем недавно на Солярии Дэниел сделал все, что мог, защищая капитана Бейли, и готов был отдать свое существование, чтобы защитить меня. Без него корабль не был бы спасен.
Конечно, на этом возвышении мне не нужна защита: здесь во всю его длину протянуто силовое поле. Оно здесь не по моему требованию, но оно здесь и дает мне необходимую защиту.
Тогда зачем же здесь мои роботы?
Те из вас, кто знает историю Илии Бейли, освободившего Землю от космонитских правителей, положившего начало новой политике Поселенчества, и его сына, который привел людей на Бейли-мир – иначе почему бы так назвали эту планету – знают, что еще до знакомства со мной, Илия Бейли работал вместе с Дэниелом. Он работал с ним на Земле, на Солярии и на Авроре, в каждом из своих трех великих дел. Для Дэниела Илия Бейли был всегда «партнер Илия». Не знаю, есть ли это в биографии Илии Бейли, но вы можете мне поверить. И хотя Илия Бейли, будучи землянином, сначала сильно недолюбливал Дэниела, потом между ними возникла дружба. Когда Илия Бейли умирал здесь, на этой планете, около ста шестидесяти лет назад, когда здесь была лишь кучка примитивных домиков с палисадниками, в эти последние минуты с ним был не его сын, и не я, – ее голос слегка дрогнул. – Он послал за Дэниелом и держался за жизнь, пока Дэниел не прибыл.
Да, это второй визит Дэниела на эту планету. Я тогда была с ним, но осталась на орбите. Дэниел высадился на планету и принял последние слова Илии Бейли. Ну как, это для вас ничего не значит? – она возвысила голос. – Должна ли я говорить вам об этом? Здесь робот, которого Илия Бейли любил. Да, любил. Я хотела повидаться с Илией до его смерти, проститься с ним, но он желал видеть Дэниела. Этого самого Дэниела.
Другой робот, Жискар, познакомился с Илией только на Авроре, но сумел спасти ему жизнь.
Без этих двух роботов Илия Бейли не выполнил бы свою задачу. Внешние Миры все еще господствовали бы, и никого из вас не было бы здесь. Я это знаю, и вы знаете. Интересно, знает ли это мистер Бастермейн?
Имена Дэниел и Жискар уважаются на этой планете. По просьбе Илии Бейли они обычно даются его потомкам. Я приехала сюда на корабле, капитана которого зовут Дэниел Жискар Бейли. Я хотела бы знать, многие ли из тех, кто видит меня сейчас, непосредственно или по гипервидению, носят имена Дэниел или Жискар. Так вот, это и есть те роботы, чьи имена почитаются. И их осуждает Томас Бастермейн!
Бормотание в зале стало громче, и Глэдис умоляюще подняла руки.
– Минуточку. Дайте мне кончить. Я еще не сказала, почему я привезла этих двух роботов.
Шум немедленно стих.
– Эти два робота никогда не забудут Илию Бейли, как не забуду и я. Прошедшие столетия нисколько не стерли эти воспоминания. Когда я готовилась вступить на корабль капитана Бейли, когда я узнала, что смогу посетить Бейли-мир, как я могла отказаться взять с собой Жискара и Дэниела? Им хотелось увидеть планету, существование которой сделал возможным Илия Бейли, планету, на которой он прожил свои последние годы и на которой умер.
Да, они роботы, но они разумные роботы, и они верой и правдой служили Илии Бейли. Нельзя уважать одних лишь людей, нужно уважать все разумные существа. Вот поэтому я и привела их сюда, – и она громко выкрикнула последний вопрос: – Я СДЕЛАЛА ОШИБКУ?
И она получила ответ. Громогласный крик: «НЕТ!» пронесся по залу, все встали, хлопали в ладоши, стучали ногами, ревели и визжали: «НЕТ!».
Глэдис ждала и улыбалась в непрекращающемся шуме, потому что сознавала две вещи: первое, что она мокрая от пота, а второе, что она счастлива, как никогда.
Она как бы ждала всю жизнь этого момента, когда она прожила 235 лет в изоляции, наконец, узнала, что может стоять перед толпой и вертеть ее по своей воле.
Она слушала непрекращающийся ответ – еще, и еще, и еще…
40
Уже много времени спустя Глэдис наконец пришла в себя.
Сначала был бесконечный шум, и крепкий клин людей безопасно прогнал ее через толпу, сунул в бесконечные туннели, которые, казалось, уходили все глубже и глубже в землю.
Она потеряла контакт с Диджи и не была уверена, с ней ли Дэниел и Жискар. Она хотела бы спросить у них, но ее окружали какие-то безликие люди. Она рассеянно подумала, что роботы наверняка с ней, потому что они стали бы сопротивляться отделению от нее и она услышала бы шум и крики.
Когда она наконец добралась до комнаты, оба робота были с ней.
Она не знала точно, куда ее привели, но комната была большая и чистая. Конечно, жалкая по сравнению с ее домом на Авроре, но против корабельной каюты – роскошная.
– Здесь вы будете в безопасности, мадам, – сказал последний из стражей, уходя. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать, – он показал на прибор, стоящий на столике у изголовья.
Она посмотрела на прибор, повернулась, чтобы спросить, как он работает, но страж уже ушел.
Ладно, подумала она, разберусь.
– Жискар, посмотри, которая дверь ведет в ванную, и проверь, как работает душ. Мне он просто необходим.
Она очень осторожно села в кресло, чтобы оно не пропиталось запахом ее пота. Тут вернулся Жискар.
– Мадам, душ включен и температура установлена. Там есть кусок чего-то – я думаю, мыла и примитивная полотенечная ткань. И разные другие вещи, которые могут понадобиться.
– Спасибо, Жискар, – сказала Глэдис, прекрасно сознавая, что несмотря на ее красноречивые утверждения, будто такие роботы, как Жискар, не предназначены для мелких услуг, она требовала от него именно их. Но обстоятельства меняют дело…
Если она никогда так не нуждалась в душе, как сейчас, то она никогда и не радовалась ему до такой степени. Она оставалась под ним дольше обычного и даже подумала, простерилизованы ли полотенца, уже после того, как вытерлась ими. Среди вещей, собранных Жискаром, были пудра, дезодорант, расческа, зубная паста, сушилка для волос, но зубной щетки не оказалось. Пришлось чистить зубы пальцем, что Глэдис не слишком удовлетворило. Не было щетки для волос, что тоже было неприятно. Было что-то вроде ночной одежды, но очень уж широкое.
– Мадам, – сказал Дэниел, – капитан желает знать, может ли он увидеть вас.
– Думаю, да, – сказала Глэдис, продолжая искать что-то для ночной одежды. – Пусть войдет.
Диджи выглядел усталым и даже измученным, но когда она повернулась к нему, он слабо улыбнулся.
– Трудно поверить, что вам 235 лет.
– В этом-то мешке.
– Именно. Он же полупрозрачен. Вы не заметили?
Она неуверенно оглядела себя.
– Хорошо, если это вас забавляет, но я все-таки прожила два с третью столетия.
– Глядя на вас, никто бы не подумал. Вы, наверное, были исключительно красивы в юности.
– Мне никогда такого не говорили. Я всегда считала, что самое большее, что я имела – это скромный шарм. Как пользоваться этим инструментом?
– Вызовом? Коснитесь кнопки справа, и кто-нибудь ответит. Нужно ли вам что-нибудь?
– Хорошо. Мне нужно зубную щетку, щетку для волос и одежду.
– Щетки вам принесут, я скажу. А одежда висит в вашем шкафу. Лучшее, что есть на Бейли-мире, но вам, может быть, таковым не покажется. И я не гарантирую, что она вам подойдет: наши женщины выше вас и плотнее. Но это неважно: я думаю, вы некоторое время останетесь в уединении.
– Почему?
– Ну, миледи, вы выдали вечером речь, и, как я помню, не пожелали сесть, хотя я вам советовал это не один раз.
– Я, кажется, имела полный успех, Диджи.
– Да, огромный успех, – Диджи широко улыбнулся и почесал бороду, как бы выбирая слово. – Однако, успех тоже влечет за собой кару. Прямо сейчас могу сказать, что вы – самая знаменитая особа на Бейли-мире и каждый житель мечтает увидеть вас и пожать вам руку, и если мы пригласим вас куда-нибудь, тут же начнется буйство.
Придется ждать, пока страсти остынут, а неизвестно, сколько времени это продлится. Кроме того, за вас вопили даже ястребы, но завтра, при дневном свете, гипнотизм и истерия погаснут и ястребы придут в ярость. Если Старик Бастермейн не решился убить вас сразу после вашего выступления, то завтра убить вас медленной смертью станет целью его жизни. А люди его партии могут тайно подтолкнуть Старика на эту маленькую прихоть. Вот поэтому вы здесь, миледи. Вот поэтому эта комната, этот этаж, весь этот отель охраняется уж не знаю, сколькими отрядами службы безопасности, среди которых, я надеюсь, нет тайных ястребов. А поскольку я тесно связан с вами, в этой игре в героя и героиню, я тоже загнан сюда и не могу выйти.
– О, – равнодушно сказала Глэдис, – мне очень жаль вас. Вы даже не можете повидаться со своей семьей.
Диджи пожал плечами.
– Торговцы обычно не связаны семьей.
– Ну, тогда с подружкой.
– Переживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Прекрасно! Значит, вы знаете, как этого избежать. Вы знаете, что очень плохо, когда сильные подавляют слабых. И значит, когда вы сильны, а мы слабы, вы не будете подавлять нас.
– Ну-ну, я слыхал такие аргументы. Когда вы были сильны, вы знать не знали о морали, а теперь хватаетесь за нее.
– Однако вы, когда были слабы, все знали о морали и были потрясены поведением сильных, а теперь, став сильнее, вы забываете о морали.
– Вы получите то, что заслужили, – сказал Бастермейн, подымая кулак.
– Вы хотели бы дать то, что вам кажется заслуженным, – сказала Глэдис, протянув как бы обнимающие руки. – Поскольку каждый может думать о мести за какую-то прошлую несправедливость, ваши слова говорят о праве сильного давить на слабого. И если вы так говорите, вы оправдываете космонитов прошлого, так что теперь вам не на что жаловаться. А я говорю, что давление несправедливо, когда мы применяли его в прошлом, и так же несправедливо, если вы примените его в будущем. К сожалению, мы не можем изменить прошлое, но пока мы можем решать, что должно быть в будущем, – Глэдис сделала паузу и, поскольку Бастермейн сразу не ответил, продолжала: – Кто из вас хочет новую Галактику, а не бесконечно повторяющуюся дурную старую?
Начались аплодисменты, но Бастермейн вскинул руки и зычно закричал:
– Подождите! Подождите! Не будьте дураками! Прекратите!
Медленно воцарилось спокойствие, и Бастермейн заговорил:
– Неужели вы думаете, что женщина верит тому, что говорит? Неужели вы думаете, что космониты хотят сделать нам что-то доброе? Они все еще думают, что они сильны, они по-прежнему презирают нас и намерены уничтожить… если мы первыми не уничтожим их. Эта женщина приехала сюда, и мы, как дураки, приветствуем ее. Нет, давайте проверим ее слова. Пусть кто-то из вас попросит разрешения посетить Внешний Мир, и посмотри, получит ли он его. Если за вами стоит планета, если вы можете быть угрозой, как был капитан Бейли, тогда вам позволят высадиться, но как с вами будут обращаться? Спросите капитана, отнеслись ли к нему по-родственному?
Эта женщина – лицемерка, несмотря на все ее слова; нет, именно из-за ее слов. Они как раз и доказывают лицемерие.
Она скулит тут насчет своей плохой иммунной системы и говорит, что должна защищать себя от опасности заражения. Но, конечно, она делает это не потому, что считает нас всех грязными и заразными, такая мысль не приходила ей в голову!
Она жалуется на свою пассивную жизнь, защищенную от всяких бед и неудач слишком хорошо организованным обществом и толпой чрезмерно заботливых роботов; как она, наверное, ненавидит их!
Но что угрожает ей здесь! Какие беды могут настигнуть ее на нашей планете? Однако она привезла с собой двух роботов. Вы собрались в этом зале, чтобы почтить ее, а она привела даже сюда своих роботов, они сидят с ней на возвышении. Теперь, когда всюду свет, вы их видите.
Один – имитация человека – Р. Дэниел Оливо, а другой – бесспорный робот – Р. Жискар Ривентлов. Приветствуйте их, мои соотечественники! Вот они-то и есть родня этой женщины!
– Шах и мат! – шепотом простонал Диджи.
– Еще нет, – сказала Глэдис.
Все стали вытягивать шеи, словно всех сразу одолел зуд, и слово «робот» шепотом прокатилось по всему залу.
– Вы можете увидеть их без затруднения, – сказала Глэдис. – Дэниел, Жискар, встаньте!
Оба робота встали позади нее.
– Встаньте рядом со мной, чтобы я не заслоняла вас собой. А теперь позвольте мне кое-что пояснить вам всем. Эти два робота приехали со мной не для того, чтобы прислуживать мне. Да, они помогают вести мой дом на Авроре вместе с пятьюдесятью другими роботами, и я не делаю сама то, что могут сделать для меня роботы. Такой обычай в том мире, где я живу.
Роботы различны по сложности, по способностям, и эти два – особо высоки в этих отношениях. В особенности Дэниел, разум которого очень близок к человеческому в тех областях, где такое сравнение возможно.
Я взяла с собой ТОЛЬКО Дэниела и Жискара, но они не так уж много служат мне.
Если хотите знать, я одеваюсь сама, сама пользуюсь столовыми приборами, когда ем, и хожу сама, не заставляя себя носить.
Пользуюсь ли я ими для личной защиты? Нет. Они защищают меня, это верно, но так же будут защищать любого человека, нуждающегося в защите. Совсем недавно на Солярии Дэниел сделал все, что мог, защищая капитана Бейли, и готов был отдать свое существование, чтобы защитить меня. Без него корабль не был бы спасен.
Конечно, на этом возвышении мне не нужна защита: здесь во всю его длину протянуто силовое поле. Оно здесь не по моему требованию, но оно здесь и дает мне необходимую защиту.
Тогда зачем же здесь мои роботы?
Те из вас, кто знает историю Илии Бейли, освободившего Землю от космонитских правителей, положившего начало новой политике Поселенчества, и его сына, который привел людей на Бейли-мир – иначе почему бы так назвали эту планету – знают, что еще до знакомства со мной, Илия Бейли работал вместе с Дэниелом. Он работал с ним на Земле, на Солярии и на Авроре, в каждом из своих трех великих дел. Для Дэниела Илия Бейли был всегда «партнер Илия». Не знаю, есть ли это в биографии Илии Бейли, но вы можете мне поверить. И хотя Илия Бейли, будучи землянином, сначала сильно недолюбливал Дэниела, потом между ними возникла дружба. Когда Илия Бейли умирал здесь, на этой планете, около ста шестидесяти лет назад, когда здесь была лишь кучка примитивных домиков с палисадниками, в эти последние минуты с ним был не его сын, и не я, – ее голос слегка дрогнул. – Он послал за Дэниелом и держался за жизнь, пока Дэниел не прибыл.
Да, это второй визит Дэниела на эту планету. Я тогда была с ним, но осталась на орбите. Дэниел высадился на планету и принял последние слова Илии Бейли. Ну как, это для вас ничего не значит? – она возвысила голос. – Должна ли я говорить вам об этом? Здесь робот, которого Илия Бейли любил. Да, любил. Я хотела повидаться с Илией до его смерти, проститься с ним, но он желал видеть Дэниела. Этого самого Дэниела.
Другой робот, Жискар, познакомился с Илией только на Авроре, но сумел спасти ему жизнь.
Без этих двух роботов Илия Бейли не выполнил бы свою задачу. Внешние Миры все еще господствовали бы, и никого из вас не было бы здесь. Я это знаю, и вы знаете. Интересно, знает ли это мистер Бастермейн?
Имена Дэниел и Жискар уважаются на этой планете. По просьбе Илии Бейли они обычно даются его потомкам. Я приехала сюда на корабле, капитана которого зовут Дэниел Жискар Бейли. Я хотела бы знать, многие ли из тех, кто видит меня сейчас, непосредственно или по гипервидению, носят имена Дэниел или Жискар. Так вот, это и есть те роботы, чьи имена почитаются. И их осуждает Томас Бастермейн!
Бормотание в зале стало громче, и Глэдис умоляюще подняла руки.
– Минуточку. Дайте мне кончить. Я еще не сказала, почему я привезла этих двух роботов.
Шум немедленно стих.
– Эти два робота никогда не забудут Илию Бейли, как не забуду и я. Прошедшие столетия нисколько не стерли эти воспоминания. Когда я готовилась вступить на корабль капитана Бейли, когда я узнала, что смогу посетить Бейли-мир, как я могла отказаться взять с собой Жискара и Дэниела? Им хотелось увидеть планету, существование которой сделал возможным Илия Бейли, планету, на которой он прожил свои последние годы и на которой умер.
Да, они роботы, но они разумные роботы, и они верой и правдой служили Илии Бейли. Нельзя уважать одних лишь людей, нужно уважать все разумные существа. Вот поэтому я и привела их сюда, – и она громко выкрикнула последний вопрос: – Я СДЕЛАЛА ОШИБКУ?
И она получила ответ. Громогласный крик: «НЕТ!» пронесся по залу, все встали, хлопали в ладоши, стучали ногами, ревели и визжали: «НЕТ!».
Глэдис ждала и улыбалась в непрекращающемся шуме, потому что сознавала две вещи: первое, что она мокрая от пота, а второе, что она счастлива, как никогда.
Она как бы ждала всю жизнь этого момента, когда она прожила 235 лет в изоляции, наконец, узнала, что может стоять перед толпой и вертеть ее по своей воле.
Она слушала непрекращающийся ответ – еще, и еще, и еще…
40
Уже много времени спустя Глэдис наконец пришла в себя.
Сначала был бесконечный шум, и крепкий клин людей безопасно прогнал ее через толпу, сунул в бесконечные туннели, которые, казалось, уходили все глубже и глубже в землю.
Она потеряла контакт с Диджи и не была уверена, с ней ли Дэниел и Жискар. Она хотела бы спросить у них, но ее окружали какие-то безликие люди. Она рассеянно подумала, что роботы наверняка с ней, потому что они стали бы сопротивляться отделению от нее и она услышала бы шум и крики.
Когда она наконец добралась до комнаты, оба робота были с ней.
Она не знала точно, куда ее привели, но комната была большая и чистая. Конечно, жалкая по сравнению с ее домом на Авроре, но против корабельной каюты – роскошная.
– Здесь вы будете в безопасности, мадам, – сказал последний из стражей, уходя. – Если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать, – он показал на прибор, стоящий на столике у изголовья.
Она посмотрела на прибор, повернулась, чтобы спросить, как он работает, но страж уже ушел.
Ладно, подумала она, разберусь.
– Жискар, посмотри, которая дверь ведет в ванную, и проверь, как работает душ. Мне он просто необходим.
Она очень осторожно села в кресло, чтобы оно не пропиталось запахом ее пота. Тут вернулся Жискар.
– Мадам, душ включен и температура установлена. Там есть кусок чего-то – я думаю, мыла и примитивная полотенечная ткань. И разные другие вещи, которые могут понадобиться.
– Спасибо, Жискар, – сказала Глэдис, прекрасно сознавая, что несмотря на ее красноречивые утверждения, будто такие роботы, как Жискар, не предназначены для мелких услуг, она требовала от него именно их. Но обстоятельства меняют дело…
Если она никогда так не нуждалась в душе, как сейчас, то она никогда и не радовалась ему до такой степени. Она оставалась под ним дольше обычного и даже подумала, простерилизованы ли полотенца, уже после того, как вытерлась ими. Среди вещей, собранных Жискаром, были пудра, дезодорант, расческа, зубная паста, сушилка для волос, но зубной щетки не оказалось. Пришлось чистить зубы пальцем, что Глэдис не слишком удовлетворило. Не было щетки для волос, что тоже было неприятно. Было что-то вроде ночной одежды, но очень уж широкое.
– Мадам, – сказал Дэниел, – капитан желает знать, может ли он увидеть вас.
– Думаю, да, – сказала Глэдис, продолжая искать что-то для ночной одежды. – Пусть войдет.
Диджи выглядел усталым и даже измученным, но когда она повернулась к нему, он слабо улыбнулся.
– Трудно поверить, что вам 235 лет.
– В этом-то мешке.
– Именно. Он же полупрозрачен. Вы не заметили?
Она неуверенно оглядела себя.
– Хорошо, если это вас забавляет, но я все-таки прожила два с третью столетия.
– Глядя на вас, никто бы не подумал. Вы, наверное, были исключительно красивы в юности.
– Мне никогда такого не говорили. Я всегда считала, что самое большее, что я имела – это скромный шарм. Как пользоваться этим инструментом?
– Вызовом? Коснитесь кнопки справа, и кто-нибудь ответит. Нужно ли вам что-нибудь?
– Хорошо. Мне нужно зубную щетку, щетку для волос и одежду.
– Щетки вам принесут, я скажу. А одежда висит в вашем шкафу. Лучшее, что есть на Бейли-мире, но вам, может быть, таковым не покажется. И я не гарантирую, что она вам подойдет: наши женщины выше вас и плотнее. Но это неважно: я думаю, вы некоторое время останетесь в уединении.
– Почему?
– Ну, миледи, вы выдали вечером речь, и, как я помню, не пожелали сесть, хотя я вам советовал это не один раз.
– Я, кажется, имела полный успех, Диджи.
– Да, огромный успех, – Диджи широко улыбнулся и почесал бороду, как бы выбирая слово. – Однако, успех тоже влечет за собой кару. Прямо сейчас могу сказать, что вы – самая знаменитая особа на Бейли-мире и каждый житель мечтает увидеть вас и пожать вам руку, и если мы пригласим вас куда-нибудь, тут же начнется буйство.
Придется ждать, пока страсти остынут, а неизвестно, сколько времени это продлится. Кроме того, за вас вопили даже ястребы, но завтра, при дневном свете, гипнотизм и истерия погаснут и ястребы придут в ярость. Если Старик Бастермейн не решился убить вас сразу после вашего выступления, то завтра убить вас медленной смертью станет целью его жизни. А люди его партии могут тайно подтолкнуть Старика на эту маленькую прихоть. Вот поэтому вы здесь, миледи. Вот поэтому эта комната, этот этаж, весь этот отель охраняется уж не знаю, сколькими отрядами службы безопасности, среди которых, я надеюсь, нет тайных ястребов. А поскольку я тесно связан с вами, в этой игре в героя и героиню, я тоже загнан сюда и не могу выйти.
– О, – равнодушно сказала Глэдис, – мне очень жаль вас. Вы даже не можете повидаться со своей семьей.
Диджи пожал плечами.
– Торговцы обычно не связаны семьей.
– Ну, тогда с подружкой.
– Переживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54