– Иди-ка сюда, чтоб тебя! – Минтер потянулся за юркнувшей от него ступней, промахнулся и, ухватившись за лодыжку, подтянул новобрачного к себе. В отчаянии Пирист вцепился в простыни, и ему удалось стащить их со своей жены, скорчившейся калачиком, и та опять завизжала так, что на другом конце комнаты задрожал драгоценный олень и убралась рука в черной перчатке, уже было протянувшаяся к нему.
Грабитель стащил Пириста Трампеттауэра с постели, и теперь тот лежал, дрожа от страха, у его ног.
Минтер шлепнул его, попутно отметив, как нелепо мужчина выглядит голым, и процедил сквозь зубы:
– Где она? – Для доходчивости он помахал кинжалом перед носом Пириста.
– К-кто? – тоненьким голоском отозвался новоиспеченный муж.
Минтер указал кинжалом на свою спутницу Испарлу, вихрем носившуюся по комнате, где на полу уже была расстелена простыня, на которую летели выхваченные то тут, то там сундучки с драгоценностями и подобранное с пола шелковое нижнее белье. Прямо у них на глазах она сгребла оленя, удивленно заворчав под его тяжестью, пошатнулась и, потеряв равновесие, поскользнулась на ковре, упав на локти поверх своей добычи. Она застонала от боли, а олень, выскользнув из ее объятий, с глухим стуком упал прямо ей на руку, отчего она застонала еще громче.
– Где другая, что забралась сюда перед нами? – заворчал Минтер, снова указывая на свою напарницу.
– П-под шкафом, – пролепетал, чуть дыша от страха, Пирист. – Ш-шкаф упал на нее.
Обернувшись, Минтер увидел струйку темной крови, вытекшую из-под шкафа, который был размером – да, пожалуй, и по весу – с добрую повозку. Он задрожал. Так, дрожа, он и опустился на пол, когда появившаяся из-под кровати фигура обрушила ему на голову вазу с благовониями.
С трудом поднявшись на ноги, Испарла не удержалась, чтобы не плюнуть при виде этого незваного гостя с остатками вазы в руке.
– О нет! Опять! Бархатные! – И метнула в него кинжал. Фигура с готовностью нырнула обратно за кровать, и кинжал, никого не задев, просвистел через комнату. А за кроватью кто-то ка-а-ак чихнет…
Нэйнью опять завизжала, и бросившаяся к чихавшему женщина в черной коже ударила ее тыльной стороной руки по лицу. Запнувшись за оленя, она запрыгала на одной ноге, подвывая от боли. Алмазный олень с глухим стуком перекатился на другой бок, и от него откололся осколок.
Таинственный незнакомец за кроватью сморщился и затрясся, изо всех сил стараясь не чихнуть, но ему все-таки удалось заехать разбитой вазой в лицо этой Когтистой Лапе, не желавшей оставить его в покое. Испарла отпрянула и хотела забраться на постель, но Нэйнью что есть мочи ударила ее и сбила с ног. Мгновенно обернувшись, воровка заворчала и подалась вперед, но тут ее лицо с сочным звуком встретилось с медным ночным горшком, которым хватил ее трясущийся от страха Пирист.
Не издав ни звука, Испарла рухнула на постель. Стоявшая рядом с ней на коленях Нэйнью увидела, как на шелковые простыни изо рта женщины в полумаске вытекла тонкая струйка крови, и принялась с новой силой звать на помощь.
Увидев, что он наделал, Пирист в ужасе отбросил ночной горшок, и тот, попав в поверженную статую оленя, со звоном покатился, подпрыгивая, по комнате. Молодой муж с воплями кинулся к двери, а из-за дивана наперерез ему выскочил одетый в темное человек.
Всего два шага оставалось Пиристу до спасительной двери из спальни, когда преследователь нагнал его. До двери они добрались одновременно, и она грохнула, распахнувшись от удара, и тут же опять захлопнулась под тяжестью их падающих тел.
* * *
Внизу разодетые в меха и драгоценности представители старшего поколения обоих семейств, услышав, что наверху кто-то упал, переглянулись и, вскинув брови, в очередной раз наполнили бокалы.
– О, – оживленно сказала, мило зардевшись, Джаната Глармьер, – их бурные фантазии, похоже, не знают границ…
– Такие бурные звуки сегодня вполне уместны, – грубо захохотал Дарриго Трампеттауэр, не сводя с нее глаз. – Помню, моя вторая жена вот так же…
* * *
Эльминстер слез с лежащего без сознания Пириста, убедился, что на этот раз дверь заперта на задвижку, и поспешил к кровати, от которой, пошатываясь, отошел Фарл, из глаз которого от благовоний ручьями лились слезы.
– Пора уходить, – еле слышно сказал он, встряхивая Фарла.
– Проклятые Когтистые Лапы, – заворчал его друг. – Прихвати хоть что-нибудь, ради чего стоило сюда лезть.
– Уже прихватил, – отозвался Эл, – а теперь все, давай уходим!
Его слова потонули в крике, с которым на шелковых веревках в окно влетела еще одна пара одетых в черную кожу людей.
Не успели они спрыгнуть на пол, как в их руках заблестели кинжалы. Эльминстер смел статуэтки со стеклянного верха маленького столика и с силой швырнул его в незваных гостей.
Пришельцы пригнулись, и столик, никого не задев, улетел в окно. Один из грабителей прыгнул Элу на ногу.
Взревев от боли, Эльминстер запрыгал на одной ноге. Ухмыляющийся грабитель замахнулся тускло сверкнувшим кинжалом, а его напарница бросилась к голой, визжащей на постели женщине.
* * *
Столик разлетелся вдребезги, высекая своими латунными частями искры из мостовой. Часть осколков попала в окна гостиной и обеденного зала. Разодетые в меха и драгоценности представители старшего поколения обоих семейств обернулись при этом звуке и еще выше вскинули брови.
– Ну не дерутся же они там? – обеспокоенно высказалась Джаната Глармьер, обмахиваясь веером, чтобы скрыть свои пылающие щеки. – Уж больно все это живо.
– Нет, – проревел Дарриго Трампеттауэр, – это всего лишь… как бы это помягче выразиться, а, вот – «игра»; всякие там игры-забавы прежде, чем… наверху отличная большая комната, есть где побегать, погоняться друг за другом… – Он вздохнул, глядя в потолок. Как раз в это мгновение наверху опять что-то с грохотом упало, и с потолка слетело, медленно оседая, облачко пыли. – Эх, был бы я помоложе, а Пирист позвал бы на помощь… И тут донесся чуть слышный крик: «На помощь!»
– Вот и отлично, – восхищенно произнес Дарриго, – видать, парень пошел не в своего дядюшку! Где тут у нас лестница? Надеюсь, мне удастся вспомнить, как это делается, после стольких лет…
* * *
Морщась от боли, Эльминстер отступал. Когтистая Лапа устремился на него с поблескивающим в руке кинжалом и вдруг удивленно заворчал, когда Фарл неожиданно бросился ему под ноги. Вор из Когтистых Лап повалился, как срубленное дерево, и Фарл ударил его кинжалом в горло, когда тот падал. Статуя оленя треснула, и что-то более мелкое выскочило из-под распростертого тела.
Эльминстер, увидев дело рук Фарла, отвернулся и тут же опустошил весь желудок на нежно-голубое меховое покрывало из Калимшана.
– Это было как раз то покрывало, которое мы и не хотели брать с собой, – весело отозвался Фарл и бросился через комнату туда, где женщина из Когтистых Лап боролась со всхлипывающей невестой. Воровка как раз добралась до горла Нэйнью и подняла глаза.
Фарл, как бежал, на полному ходу с размаху заехал кулаком по ее полумаске.
Не успела она еще упасть на ковер, а он уже выпрыгнул из окна – только веревки зашипели под его перчатками, когда он поспешно заскользил вниз.
Эльминстер подхватил небольшой сундучок с драгоценностями, чтобы припрятанным за голенищем булавкам для волос не было скучно, засунул его, освобождая руки, под рубаху и поспешил за Фарлом. Не переставая кричать, Нэйнью кинулась в противоположную сторону – к двери, где лежал без чувств ее муж.
Споткнувшись об оленя, Эльминстер выругался и, не добравшись до окна, покатился по полу. От удара статуя покатилась по паркету, с которого в потасовке сдернули ковры, к стене, и от нее во все стороны полетели осколки.
Стукнувшись о подоконник, Эл сунулся в кучу оборванных штор. Еще один представитель Когтистых Лап величественно влетел в окно и замер на подоконнике как раз над вором-принцем. Его взгляд впился в статую, катившуюся в свете Селуны.
– А-а! Моеее! – заорал вор и неловко метнул кинжал в улепетывающую через комнату голую женщину. Кинжал попал в большое напольное зеркало. От удара оно перевернулось на держателях и, не устояв, стало падать на Нэйнью. Та завизжала и, отчаянно отпрыгнув назад, беспомощно поскользнулась на скомканных коврах. Рухнув рядом с ней, зеркало разлетелось на кусочки. Зажмурившись, Нэйнью отпрянула в сторону, чтобы запрыгавшие по паркету осколки не задели ее, и опрокинула декоративный столик, уставленный бутылочками с духами. Поднялся такой невообразимый шум, что вор, уже протянувший руку в перчатке к тому, что осталось от оленя, от неожиданности отдернул ее.
От этого резкого движения он поскользнулся на осколке статуи и неуклюже осел на пол, сбив при этом со стены портрет, на котором Роарулд Трампеттауэр, Наказание Стирджей, был изображен держащим в поднятой руке наполненный кровью бокал, а в другой – перекрученного стирджа с опущенными крыльями. С грохотом, от которого задрожала вся комната, портрет обрушился на пол и, выскочив из перекосившейся рамы, свалился прямо на вора. Олень снова откатился в сторону, став при этом еще меньше.
Нэйнью, вся измазанная благовониями и духами из разбившихся бутылочек и баночек, заревела в голос, не в силах больше терпеть непереносимую вонь. Она выпачкалась в полусотне драгоценных масел, рецепты приготовления которых хранились в глубокой тайне, и в ярких красках для грима, а паркет был такой скользкий, что ей даже не удавалось встать на ноги. В конце концов, рыдая от бессилия и запаха, она поползла к ближайшему покрывалу. Им оказалось именно то, которое Эльминстер недавно так щедро украсил. Отшатнувшись от него, Нэйнью нацелилась на другое покрывало и поползла к нему, пуще прежнего обливаясь слезами.
Окинув взглядом царивший в комнате разгром, Эльминстер только покачал головой и, ухватившись за веревку, исчез в темноте за окном. Вслед ему донесся раздирающий звук – это затянутая в перчатку рука пробила кинжалом сердце Роарулда Трампеттауэра, вырезая в массивном портрете дыру, так чтобы одетый в полумаску и черную кожу человек из Когтистых Лап Ночи – между прочим, хозяин этой руки – смог, дико озираясь, выбраться из-под картины… вот оно!
Олень лежал около постели в лужице света безмятежного ночного светила, искрясь покрывавшими его многочисленными трещинками. Осторожно подобравшись к статуе, вор сгреб ее:
– Наконец-то мой!
– Нет, – отозвался от окна равнодушный голос. – Он – мой!
Кинжал полетел в сторону вора, первым добравшегося до оленя, и, не попав в него, закачался в деревянной резьбе, украшавшей стену.
Усмехнувшись, первый вор поднял статую и, зная, что его соратник по шайке не узнает лица под маской, сделал с оленем непристойный жест. Сердито всхрапнув, второй вор метнул другой кинжал. Клинок пролетел перед самым носом Нэйнью. Ползущая по паркету невеста снова изменила свой курс, поспешно удирая в безопасное укрытие за диван.
Вор со статуей сделал шаг к окну.
– С дороги! – взмахнул он кинжалом.
Второй вор сгреб один из валявшихся на полу сундучков с драгоценностями и швырнул его в голову первому. От удара сундучок раскрылся, и сверкающий дождь драгоценных камней пролился на пол. Первый вор присоединился к этому потоку, и олень вылетел у него из рук. Кувыркаясь в воздухе, статуя полетела прямо к окну.
– Нееет! – с отчаянием устремился за ней второй вор. Скользя на подпрыгивающих драгоценностях, он выставил перед собой руки в перчатках, вот, вот, ну еще чуть-чуть… и успел зацепить самыми кончиками пальцев некогда великолепного оленя.
С ликованием он прильнул к своей добыче, на миг замедлив стремительный бег.
– Ха! Мой! Мой драгоценный! О, мой драгоценный олень! – И тут же, поскользнувшись на драгоценных камнях, он ударился о подоконник и с криком вылетел через него в ночь.
Нэйнью, увидев, что вор исчез, дрожа стала осторожно подниматься на ноги, опять разворачиваясь в сторону двери. Она должна выбраться отсюда. Еще одна пара воров в черной коже появилась на подоконнике.
– О, дерьмо! – завыла Нэйнью и в очередной раз рванула к двери.
Увидев, что творится в комнате, воры принялись дико ругаться. Спрыгнув с подоконника, один из них подхватил с постели женщину в полумаске и, перекинув ее через плечо, направился обратно к окну. Другой кинулся вдогонку за Нэйнью, чтобы потом потребовать за нее выкуп.
Она завизжала, поскользнулась на коврах и, не удержавшись на ногах, упала на бесчувственного Пириста, как раз когда в дверь из коридора ударили чем-то тяжелым. Задвижка согнулась, и ее заклинило. Нэйнью беспомощно вжалась в стену. Из коридора послышались проклятия, и дверь снова дрогнула под оглушительным ударом. Нэйнью отползла в сторону, с визгом отбиваясь ногами от вора, пытавшегося схватить ее.
Разбившись, дверь упала в комнату и далеко отбросила нападавшего вора. Он рывком вскочил на ноги, и в обеих его руках тускло блеснуло по кинжалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61