Этого хватило лишь на полминуты.
Из огромных, в несколько квадратных метров, дыр каждая компоненты ракетного топлива выплеснулись в космос. Еще пару секунд спустя они соединились…
Огненный смерч, сметая все на своем пути, ворвался в рубку управления. Пилот корабля майор Военно-космических сил Китая Хэ Гоцян погиб мгновенно. Штурман корабля капитан Военно-космических сил Китая Чэн Сывэй успел закрыть люк спасательной капсулы. Ударная волна и пламя ничего не смогли сделать с пятимиллиметровой сталью капсулы. Огромная сила взрыва вырвала ее из останков «Великого пути» и швырнула в космос. Скрупулезные и точные законы небесной механики, мгновенно добавив к двадцати километрам в секунду скорость орбитального движения Земли, «благословили» китайскую капсулу на долгую дорогу к звездам. Через двадцать с лишним тысяч лет она пролетит рядом с ближайшей к человечеству чужой звездой – Проксимой Центавра. И замерзшим куском металла и человеческой плоти устремится дальше – Вселенная бесконечна. Но об этом, скорей всего, никто никогда не узнает.
Луна. Море Изобилия.
База «Циолковский» Объединенной Руси.
10.10 по СЕВ.
– «Соколы», я «Орел». Пять минут до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас поняли.
Главный дежурный стартовой смены продолжал отсчет времени.
Осталось четыре, три, две, одна минута.
– «Соколы», я «Орел». Впускные клапаны открыты. Тридцать секунд до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас поняли.
– Зажигание. Двигательная установка переведена на предварительный режим тяги. Пятнадцать секунд до старта.
– «Орел», слышим двигательную установку. Немного трясет.
– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три. Есть главный режим! Пуск!
В ответ в эфире раздалось знаменитое:
– Поехали!
И вслед за ним:
– Let's go!
Гиперпространственный корабль «Прорыв» с экипажем из двух человек на борту точно по расписанию отправился к Богу.
Глава 8
ПЕРЕХОД
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.
Винни Пух
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль.
Рабочий кабинет Президента Объединенной Руси.
13 августа 2190 года. Пятница. 12.20 по местному времени.
– Господин президент, на связи министр стратегических исследований господин Крутиков. – Секретарь наконец произнес мучительно ожидаемую фразу.
– Соединяйте.
– Господин президент, – по подчеркнуто спокойному выражению лица министра Орлов понял, что пока все проходит нормально, – «Прорыв» успешно стартовал пять минут назад. Сейчас он находится на лунной орбите.
– Что с китайским кораблем?
– Американцы его уничтожили.
«Еще одна жертва на алтарь Его Величества Прогресса».
– Время перехода в гиперпространство осталось прежним?
– Да, господин президент. В тринадцать часов «Прорыв» стартует с орбиты, а в четырнадцать тридцать будет осуществлен переход в гиперпространство.
– Следующий доклад от вас я жду сразу после старта «Прорыва» с орбиты.
– Разумеется, господин президент.
«Через несколько часов все решится, господин президент. Если с "Прорывом" произойдет то же, что и с предыдущими гиперпространственными кораблями, если Хохлов ошибся, то можно сразу подавать в отставку. Невозвращение "Прорыва" гарантирует победу Грушенко на президентских выборах. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы в таком случае не выдвинуть лозунг "Бог против полетов к Нему". И не надо быть опытным политиком, чтобы к этому лозунгу не прицепить другой: "Богу не угодны люди, выступающие за вторую жизнь от машины". А кто же будет голосовать против Бога, а фактически за вторую жизнь, для подавляющего большинства недостижимую? Грушенко бьет в десятку, играя на этом. Принцип толпы "Будь, как все, и не высовывайся" никто и никогда не отменит. Даже Бог. И зачем Тебе это было надо, Господи? Поистине, пути Твои неисповедимы». Орлов встал из-за стола и подошел к окну.
С высоты четвертого этажа открывался великолепный вид. Даже пуленепробиваемые стекла не способны были удержать это буйное веселье и напор жизни и беспрепятственно пропускали его в кабинет.
Орлов неожиданно понял, что он не хочет уходить из этого кабинета, уступать его другому. И, как самый обычный смертный, стал приводить доводы в свою пользу, доказывающие собственную правоту.
«Идти на поводу толпы… Тоже мне, "глас народа". Глас народа Христа распял! Неужели тому же Грушенко непонятно, что технология второй жизни позволяет увеличивать, вопреки природе, процент энергичных, умных людей, которых ох как нам не хватает. Слишком незначительное получается число? А технический прогресс? Усовершенствуем, удешевим технологию. Нет, надо бороться!» Орлов отошел от окна и вновь сел за стол.
«А если "Прорыв" не прилетит? Или прилетит слишком поздно? Что ж, тогда, наверное, придется уйти. Уйти… и ждать, когда вернется "Прорыв"». И он дождется. В отличие от Грушенко, у него есть право на вторую жизнь! «Прорыв» должен вернуться на Землю!
Орбита Луны.
13 августа 2190 года. Пятница.
10.59 по СЕВ.
– «Соколы», я «Орел». Осталась минута до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Мы поняли. Минута до старта.
Бортовой компьютер «Прорыва», бесстрастно отсчитав шестьдесят секунд, вновь запустил стартовый ускоритель. И вновь многие миллиарды молекул кислорода и водорода, слившись в единое целое, отдали свою энергию ненасытному ракетному двигателю. И тот вновь с удовольствием принял эту жертву, а затем, использовав, безжалостно отбросил от себя. Ровно минуту длилось это пиршество.
Оставляя за собой водяной пар, который в вакууме мгновенно превращался в кристаллики льда, «Прорыв» легко освободился от слабых объятий Луны и устремился в сторону орбиты Марса. Чтобы там, в тринадцати тысячах километров от Луны, запустив генератор гравитонов и образовав окно перехода, пройти через него и окунуться в неизведанное. Оказаться в гиперпространстве, постучаться в обитель Бога.
Объединенная Русь, Россия, г. Долгопрудный Московской обл.
Лаборатория общей физики. 13 августа 2190 года.
Пятница. 13.10 по местному времени.
– Господин Хохлов?
– Да. – Лицо мужчины на экране видеофона было незнакомо академику.
– С вами говорит секретарь президента Объединенной Руси.
– Я вас слушаю. – Отработанным за долгие годы движением академик в волнении промокнул свою огромную лысину.
– Вы просили вам сообщить информацию о «Прорыве», когда тот стартует с орбиты Луны.
– Да, да, конечно.
– «Прорыв» десять минут назад стартовал с лунной орбиты и направился к точке перехода в гиперпространство. Все системы корабля работают нормально.
– Спасибо, э…
– Александр Иванович.
– Спасибо, Александр Иванович. А я не могу связаться с «Прорывом»? Мне нужно кое-что сказать Борису Ковзану. – Увидев, как лицо президентского секретаря, не дрогнув ни единым мускулом, вдруг мгновенно стало непроницаемым, ученый, почетный член многих иностранных академий, быстро, словно школьник, боящийся, что учитель поставит ему двойку, не дослушав его, добавил: – Я понимаю, что это несколько несвоевременно, но мне сегодня ночью пришли в голову кое-какие мысли. Поверьте, мне необходимо переговорить с Борисом.
– Оставайтесь на месте. Я сообщу вам ответ на вашу просьбу.
– Спасибо.
Платок уже больше был не в состоянии принимать академическую влагу.
В четырех тысячах километрах от поверхности Луны.
Гиперпространственный корабль «Прорыв».
13 августа 2190 года. Пятница. 11.30 по СЕВ.
– «Сокол-один», я «Орел». Сейчас выйдет на связь с вами академик Хохлов.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас понял.
– Борис, здравствуй. – На небольшом экране появилось лицо академика.
– Здравствуйте, Сергей Павлович.
– Программа перехода в гиперпространство включается автоматически? – Хохлов, будто опасаясь, что связь вот-вот прервется, буквально выдохнул эту фразу.
– Да. Как только будет закончена проверка всех систем гиперпространственного двигателя, компьютер на табло высвечивает: «До включения программы перехода в гипериространство осталось десять секунд». Если до истечения этого срока я не подам команду на прекращение подготовки к переходу, компьютер запустит эту программу. – В отличие от голоса с Земли, с «Прорыва» говорили спокойно и уверенно.
– Борис, я тут всю ночь не спал… Словом, после того как компьютер «Прорыва» высветит свое сообщение на табло, останови дальнейший процесс.
– Сергей Павлович…
– Подожди, не перебивай. Останови, а затем вновь запусти. Пусть программу перехода запускает не компьютер, а любимец Бога.
– Сергей Павлович, мои действия строго регламентированы специальной инструкцией. И я должен ее выполнять.
– Если этот пункт инструкции отменит начальник Центра управления космическими полетами, для тебя этого будет достаточно?
– Вполне.
– Хорошо, он выйдет на связь с тобой.
– Господи, я никак не могу поверить, что все это всерьез. – Сидящий в кресле рядом с Борисом Хью Брэдлоу-Уильямс покачал головой.
– Во что не можешь поверить?
– В то, что мы на самом деле летим к Богу, в то, что мы Его любимчики и что от того, кто нажмет кнопку, может что-нибудь зависеть.
– «Соколы», я «Орел», правда другой. – На экране появилось чуть улыбающееся лицо начальника Центра управления космическими полетами генерал-майора Пономаренко. – Я разрешаю вам выполнить рекомендации академика Хохлова.
– Есть выполнить рекомендации!
В рубке зазвучала мелодичная трель, и сразу же на мониторах перед русичем и американцем вспыхнуло: «Включена программа проверки гиперпространственного двигателя».
«Что ж, если программу перехода в гипер можно назвать учтивым стуком в дверь к Господу, то программа проверки – это последнее приглаживание волос и поправка галстука».
– Ну что, Хью, пора стучаться в двери к Господу Богу. – Палец Бориса лег на кнопку запуска программы.
– Борис, давай эту кнопку нажмем вместе. – Профессиональный разведчик в волнении прикусил губу. – Или тебе для этого требуется разрешение твоего начальства?
– Для этого разрешения начальства мне не требуется. – Борис улыбнулся. – Ставь свой палец рядом.
Указательные пальцы русича и американца, тесно прижавшись друг к другу, легли на небольшую черную кнопку.
– На счет три?
– Давай!
Они улыбнулись, и на двух языках зазвучало одновременно:
– Один! One!
– Два! Two!
– Три! Three!
Мужские пальцы уверенно, до упора вдавили черную кнопку.
На мониторах перед Борисом и Хью замелькали фразы, озвученные приятным женским голосом:
– Включен насос первичного контура охлаждения.
– Включен насос вторичного контура охлаждения.
– Давление в первичном контуре – норма.
– Давление во вторичном контуре – норма.
Центральный бортовой компьютер уверенно оживлял энергетическое сердце корабля – ядерный реактор.
– Стержни-замедлители удалены из активной зоны.
И вот первые порции «крови» омыли это «сердце» – до этого сдерживаемые графитовым замедлителем нейтроны с силой ударили по атомам урана, разваливая их и вышибая следующие нейтроны. Как лавина снега, получившая незначительный толчок, несется с горы вниз, заполняя собой все вокруг, лавина нейтронов затопила всю активную зону реактора, вызывая хаос распада. И в этом хаосе, в этой толчее атомов рождалась энергия, очень много энергии.
– Ядерный реактор – двадцать процентов мощности. Все параметры в норме. – Внизу на экране монитора появилась и стала быстро расти синяя горизонтальная полоса.
«Как тогда, при испытании "Х-3"», – мелькнуло в голове Бориса.
– Ядерный реактор – сорок процентов мощности. Все параметры в норме.
«Ну нет, сейчас такого не будет». Борис неожиданно ощутил спокойную уверенность в том, что теперь все будет нормально.
– Ядерный реактор – шестьдесят процентов мощности. Все параметры в норме.
«А ведь если я не вернусь, то Джуди очень быстро найдет нового папу для Мэри». Брэдлоу наблюдал, как быстро продолжает увеличиваться синяя полоска.
– Ядерный реактор – восемьдесят процентов мощности. Все параметры в норме.
«Поистине, Бог действует через людей, и понадобилась авария ракетоплана, для того чтобы Северский обратил на меня внимание. – Борис вспоминал произошедшее с ним более двух лет назад трагическое событие, словно через прозрачное, ничем не замутненное стекло. Картина была видна целиком и во всех деталях. – И вот теперь я здесь, в рубке управления "Прорывом"…»
– Ядерный реактор – сто процентов мощности. Все параметры в норме. Включаю нейтринный излучатель.
«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…
«God – my light and my rescue: who I to be afraid? God – a fortress of my life: who I to be afraid of?..»
Идущее откуда-то из самых глубин человеческого естества чувство почтительного преклонения перед своим Создателем жестко диктовало человеческому мозгу его действия:
«… и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого. Аминь».
«…Hear, God, my voice which I appeal;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Из огромных, в несколько квадратных метров, дыр каждая компоненты ракетного топлива выплеснулись в космос. Еще пару секунд спустя они соединились…
Огненный смерч, сметая все на своем пути, ворвался в рубку управления. Пилот корабля майор Военно-космических сил Китая Хэ Гоцян погиб мгновенно. Штурман корабля капитан Военно-космических сил Китая Чэн Сывэй успел закрыть люк спасательной капсулы. Ударная волна и пламя ничего не смогли сделать с пятимиллиметровой сталью капсулы. Огромная сила взрыва вырвала ее из останков «Великого пути» и швырнула в космос. Скрупулезные и точные законы небесной механики, мгновенно добавив к двадцати километрам в секунду скорость орбитального движения Земли, «благословили» китайскую капсулу на долгую дорогу к звездам. Через двадцать с лишним тысяч лет она пролетит рядом с ближайшей к человечеству чужой звездой – Проксимой Центавра. И замерзшим куском металла и человеческой плоти устремится дальше – Вселенная бесконечна. Но об этом, скорей всего, никто никогда не узнает.
Луна. Море Изобилия.
База «Циолковский» Объединенной Руси.
10.10 по СЕВ.
– «Соколы», я «Орел». Пять минут до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас поняли.
Главный дежурный стартовой смены продолжал отсчет времени.
Осталось четыре, три, две, одна минута.
– «Соколы», я «Орел». Впускные клапаны открыты. Тридцать секунд до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас поняли.
– Зажигание. Двигательная установка переведена на предварительный режим тяги. Пятнадцать секунд до старта.
– «Орел», слышим двигательную установку. Немного трясет.
– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три. Есть главный режим! Пуск!
В ответ в эфире раздалось знаменитое:
– Поехали!
И вслед за ним:
– Let's go!
Гиперпространственный корабль «Прорыв» с экипажем из двух человек на борту точно по расписанию отправился к Богу.
Глава 8
ПЕРЕХОД
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.
Винни Пух
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль.
Рабочий кабинет Президента Объединенной Руси.
13 августа 2190 года. Пятница. 12.20 по местному времени.
– Господин президент, на связи министр стратегических исследований господин Крутиков. – Секретарь наконец произнес мучительно ожидаемую фразу.
– Соединяйте.
– Господин президент, – по подчеркнуто спокойному выражению лица министра Орлов понял, что пока все проходит нормально, – «Прорыв» успешно стартовал пять минут назад. Сейчас он находится на лунной орбите.
– Что с китайским кораблем?
– Американцы его уничтожили.
«Еще одна жертва на алтарь Его Величества Прогресса».
– Время перехода в гиперпространство осталось прежним?
– Да, господин президент. В тринадцать часов «Прорыв» стартует с орбиты, а в четырнадцать тридцать будет осуществлен переход в гиперпространство.
– Следующий доклад от вас я жду сразу после старта «Прорыва» с орбиты.
– Разумеется, господин президент.
«Через несколько часов все решится, господин президент. Если с "Прорывом" произойдет то же, что и с предыдущими гиперпространственными кораблями, если Хохлов ошибся, то можно сразу подавать в отставку. Невозвращение "Прорыва" гарантирует победу Грушенко на президентских выборах. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы в таком случае не выдвинуть лозунг "Бог против полетов к Нему". И не надо быть опытным политиком, чтобы к этому лозунгу не прицепить другой: "Богу не угодны люди, выступающие за вторую жизнь от машины". А кто же будет голосовать против Бога, а фактически за вторую жизнь, для подавляющего большинства недостижимую? Грушенко бьет в десятку, играя на этом. Принцип толпы "Будь, как все, и не высовывайся" никто и никогда не отменит. Даже Бог. И зачем Тебе это было надо, Господи? Поистине, пути Твои неисповедимы». Орлов встал из-за стола и подошел к окну.
С высоты четвертого этажа открывался великолепный вид. Даже пуленепробиваемые стекла не способны были удержать это буйное веселье и напор жизни и беспрепятственно пропускали его в кабинет.
Орлов неожиданно понял, что он не хочет уходить из этого кабинета, уступать его другому. И, как самый обычный смертный, стал приводить доводы в свою пользу, доказывающие собственную правоту.
«Идти на поводу толпы… Тоже мне, "глас народа". Глас народа Христа распял! Неужели тому же Грушенко непонятно, что технология второй жизни позволяет увеличивать, вопреки природе, процент энергичных, умных людей, которых ох как нам не хватает. Слишком незначительное получается число? А технический прогресс? Усовершенствуем, удешевим технологию. Нет, надо бороться!» Орлов отошел от окна и вновь сел за стол.
«А если "Прорыв" не прилетит? Или прилетит слишком поздно? Что ж, тогда, наверное, придется уйти. Уйти… и ждать, когда вернется "Прорыв"». И он дождется. В отличие от Грушенко, у него есть право на вторую жизнь! «Прорыв» должен вернуться на Землю!
Орбита Луны.
13 августа 2190 года. Пятница.
10.59 по СЕВ.
– «Соколы», я «Орел». Осталась минута до старта.
– «Орел», я «Сокол-один». Мы поняли. Минута до старта.
Бортовой компьютер «Прорыва», бесстрастно отсчитав шестьдесят секунд, вновь запустил стартовый ускоритель. И вновь многие миллиарды молекул кислорода и водорода, слившись в единое целое, отдали свою энергию ненасытному ракетному двигателю. И тот вновь с удовольствием принял эту жертву, а затем, использовав, безжалостно отбросил от себя. Ровно минуту длилось это пиршество.
Оставляя за собой водяной пар, который в вакууме мгновенно превращался в кристаллики льда, «Прорыв» легко освободился от слабых объятий Луны и устремился в сторону орбиты Марса. Чтобы там, в тринадцати тысячах километров от Луны, запустив генератор гравитонов и образовав окно перехода, пройти через него и окунуться в неизведанное. Оказаться в гиперпространстве, постучаться в обитель Бога.
Объединенная Русь, Россия, г. Долгопрудный Московской обл.
Лаборатория общей физики. 13 августа 2190 года.
Пятница. 13.10 по местному времени.
– Господин Хохлов?
– Да. – Лицо мужчины на экране видеофона было незнакомо академику.
– С вами говорит секретарь президента Объединенной Руси.
– Я вас слушаю. – Отработанным за долгие годы движением академик в волнении промокнул свою огромную лысину.
– Вы просили вам сообщить информацию о «Прорыве», когда тот стартует с орбиты Луны.
– Да, да, конечно.
– «Прорыв» десять минут назад стартовал с лунной орбиты и направился к точке перехода в гиперпространство. Все системы корабля работают нормально.
– Спасибо, э…
– Александр Иванович.
– Спасибо, Александр Иванович. А я не могу связаться с «Прорывом»? Мне нужно кое-что сказать Борису Ковзану. – Увидев, как лицо президентского секретаря, не дрогнув ни единым мускулом, вдруг мгновенно стало непроницаемым, ученый, почетный член многих иностранных академий, быстро, словно школьник, боящийся, что учитель поставит ему двойку, не дослушав его, добавил: – Я понимаю, что это несколько несвоевременно, но мне сегодня ночью пришли в голову кое-какие мысли. Поверьте, мне необходимо переговорить с Борисом.
– Оставайтесь на месте. Я сообщу вам ответ на вашу просьбу.
– Спасибо.
Платок уже больше был не в состоянии принимать академическую влагу.
В четырех тысячах километрах от поверхности Луны.
Гиперпространственный корабль «Прорыв».
13 августа 2190 года. Пятница. 11.30 по СЕВ.
– «Сокол-один», я «Орел». Сейчас выйдет на связь с вами академик Хохлов.
– «Орел», я «Сокол-один». Вас понял.
– Борис, здравствуй. – На небольшом экране появилось лицо академика.
– Здравствуйте, Сергей Павлович.
– Программа перехода в гиперпространство включается автоматически? – Хохлов, будто опасаясь, что связь вот-вот прервется, буквально выдохнул эту фразу.
– Да. Как только будет закончена проверка всех систем гиперпространственного двигателя, компьютер на табло высвечивает: «До включения программы перехода в гипериространство осталось десять секунд». Если до истечения этого срока я не подам команду на прекращение подготовки к переходу, компьютер запустит эту программу. – В отличие от голоса с Земли, с «Прорыва» говорили спокойно и уверенно.
– Борис, я тут всю ночь не спал… Словом, после того как компьютер «Прорыва» высветит свое сообщение на табло, останови дальнейший процесс.
– Сергей Павлович…
– Подожди, не перебивай. Останови, а затем вновь запусти. Пусть программу перехода запускает не компьютер, а любимец Бога.
– Сергей Павлович, мои действия строго регламентированы специальной инструкцией. И я должен ее выполнять.
– Если этот пункт инструкции отменит начальник Центра управления космическими полетами, для тебя этого будет достаточно?
– Вполне.
– Хорошо, он выйдет на связь с тобой.
– Господи, я никак не могу поверить, что все это всерьез. – Сидящий в кресле рядом с Борисом Хью Брэдлоу-Уильямс покачал головой.
– Во что не можешь поверить?
– В то, что мы на самом деле летим к Богу, в то, что мы Его любимчики и что от того, кто нажмет кнопку, может что-нибудь зависеть.
– «Соколы», я «Орел», правда другой. – На экране появилось чуть улыбающееся лицо начальника Центра управления космическими полетами генерал-майора Пономаренко. – Я разрешаю вам выполнить рекомендации академика Хохлова.
– Есть выполнить рекомендации!
В рубке зазвучала мелодичная трель, и сразу же на мониторах перед русичем и американцем вспыхнуло: «Включена программа проверки гиперпространственного двигателя».
«Что ж, если программу перехода в гипер можно назвать учтивым стуком в дверь к Господу, то программа проверки – это последнее приглаживание волос и поправка галстука».
– Ну что, Хью, пора стучаться в двери к Господу Богу. – Палец Бориса лег на кнопку запуска программы.
– Борис, давай эту кнопку нажмем вместе. – Профессиональный разведчик в волнении прикусил губу. – Или тебе для этого требуется разрешение твоего начальства?
– Для этого разрешения начальства мне не требуется. – Борис улыбнулся. – Ставь свой палец рядом.
Указательные пальцы русича и американца, тесно прижавшись друг к другу, легли на небольшую черную кнопку.
– На счет три?
– Давай!
Они улыбнулись, и на двух языках зазвучало одновременно:
– Один! One!
– Два! Two!
– Три! Three!
Мужские пальцы уверенно, до упора вдавили черную кнопку.
На мониторах перед Борисом и Хью замелькали фразы, озвученные приятным женским голосом:
– Включен насос первичного контура охлаждения.
– Включен насос вторичного контура охлаждения.
– Давление в первичном контуре – норма.
– Давление во вторичном контуре – норма.
Центральный бортовой компьютер уверенно оживлял энергетическое сердце корабля – ядерный реактор.
– Стержни-замедлители удалены из активной зоны.
И вот первые порции «крови» омыли это «сердце» – до этого сдерживаемые графитовым замедлителем нейтроны с силой ударили по атомам урана, разваливая их и вышибая следующие нейтроны. Как лавина снега, получившая незначительный толчок, несется с горы вниз, заполняя собой все вокруг, лавина нейтронов затопила всю активную зону реактора, вызывая хаос распада. И в этом хаосе, в этой толчее атомов рождалась энергия, очень много энергии.
– Ядерный реактор – двадцать процентов мощности. Все параметры в норме. – Внизу на экране монитора появилась и стала быстро расти синяя горизонтальная полоса.
«Как тогда, при испытании "Х-3"», – мелькнуло в голове Бориса.
– Ядерный реактор – сорок процентов мощности. Все параметры в норме.
«Ну нет, сейчас такого не будет». Борис неожиданно ощутил спокойную уверенность в том, что теперь все будет нормально.
– Ядерный реактор – шестьдесят процентов мощности. Все параметры в норме.
«А ведь если я не вернусь, то Джуди очень быстро найдет нового папу для Мэри». Брэдлоу наблюдал, как быстро продолжает увеличиваться синяя полоска.
– Ядерный реактор – восемьдесят процентов мощности. Все параметры в норме.
«Поистине, Бог действует через людей, и понадобилась авария ракетоплана, для того чтобы Северский обратил на меня внимание. – Борис вспоминал произошедшее с ним более двух лет назад трагическое событие, словно через прозрачное, ничем не замутненное стекло. Картина была видна целиком и во всех деталях. – И вот теперь я здесь, в рубке управления "Прорывом"…»
– Ядерный реактор – сто процентов мощности. Все параметры в норме. Включаю нейтринный излучатель.
«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…
«God – my light and my rescue: who I to be afraid? God – a fortress of my life: who I to be afraid of?..»
Идущее откуда-то из самых глубин человеческого естества чувство почтительного преклонения перед своим Создателем жестко диктовало человеческому мозгу его действия:
«… и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого. Аминь».
«…Hear, God, my voice which I appeal;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56