А это, Ванечка, и есть вырождение. И вторая жизнь хоть некоторых, тех, кто тащит на себе тяжелый воз прогресса, стимулирует к активной жизни. А остальные… пусть подыхают и не засоряют генофонд.
– Игорек, остальные – это девяносто девять и куча девяток после запятой процентов. И вполне возможно, что туда войдем и я, и ты.
– Иван, – через паузу вновь донеслось с другого континента, – ты же понимаешь, со временем благодаря прогрессу затраты на обеспечение второй жизни уменьшатся настолько, что все, действительно достойные, будут получать ее.
– Игорь, ты действительно в это веришь?
– Да, Ваня, и в День Веселья, без всякого «надсмотрщика», я это тебе объясню.
– Хм. Знаешь, ведь в арабском мире и в том же Китае технология второй жизни запрещена. А прогресс там шурует, дай бог нам так.
– Ну, во-первых, хотя там и официально запрещена эта технология, но всякие арабские шейхи и партийные китайские бонзы вторую жизнь получают, – начал возражать Переверзев.
– У вас получают, у чиновников ООН. И за большие деньги, – тут же уточнил Иван Антонович.
– Не я это решаю.
– Ну, понятно, – ухмыльнулись в Европе.
– Ваня, не ерничай. Везде есть недостатки. А насчет прогресса… Ты сам понимаешь, законы развития этносов и понятие пассионарности никто не отменял. Мы, белые, – старая нация. И по всем законам природы должны вырождаться. Но не сидеть же и покорно ждать, как какой-то араб или китаец станет могильщиком нашего этноса. Надо бороться. Отсюда и переманивание лучших умов планеты к нам, и обеспечение нашим пассионариям второй жизни. Может, и удастся обмануть матушку природу. Может, синтезируем какой-нибудь ген пассионарности и привьем всем белым.
– Тогда у китайцев глаза из узких круглыми станут.
– Это точно! Да и вообще, любое крупное открытие непременно сначала сопровождалось воплями: «Запретить!», «Дьявольское изобретение» и другими не менее «доброжелательными» эпитетами. Ваня, прогресс человечества не остановишь. Если вначале было сказано «А» – появился хомо сапиенс, то надо говорить и «Б» – овладевать огнем, небом, ядерной энергией, космосом, клонированием и технологией бессмертия в том числе.
– И гиперпространством, – донеслось из Европы.
– Да, и гиперпространством… Ваня, а чего это ты вспомнил про него?
– Да так, к слову пришлось.
– А… – недоверчиво донеслось с американского континента.
– Как Нина? – заполняя неловкую паузу, спросил Иван Антонович.
– Приболела что-то. На сердце стала жаловаться.
– А врачи что?
– Говорят, ничего страшного. Просто возраст.
– Передай ей от меня привет, и пусть скорее выздоравливает.
– Спасибо. Обязательно передам. А как твой Борис? Он после своего чудесного спасения стал известной личностью. Я слышал, что американцы о нем даже фильм хотят снять.
– Да, чудесное спасение… – чуть замялись в Европе.
– Ваня, у тебя все в порядке? – На другом континенте это тут же уловили.
– Да.
– А у Бориса?
– Тоже. А почему ты это спрашиваешь?
– Да мне что-то в твоем тоне не понравилось.
– Да нет, Игорек. Все нормально. Борис даже позавчера ко мне приезжал.
– Он в отпуске?
– Был. А сейчас его в другую часть переводят, – быстро, заученно проговорил Иван Антонович.
– Успехов ему, а тебе здоровья, – донеслось пожелание из Нью-Йорка.
– Спасибо. Тебе того же. Звони, – ответили из Славутича.
– Обязательно. Пока.
– Пока. – Последний радиоимпульс, отразившись от спутника-ретранслятора, умчался в Нью-Йорк.
Спутник-ретранслятор «Молния-2» продолжал по высокоэллиптической орбите огибать планету, обеспечивая связью миллионы людей. Его аппаратура без устали принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. В нескольких сотнях метров от «Молнии», развернув на Землю такую же параболическую антенну, летел другой спутник. Его аппаратура также принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. Той же информации. Только получатель ее находился в Лэнгли, штат Вирджиния, в штаб-квартире ЦРУ.
Объединенная Русь. Россия. Санкт-Петербург.
Невский проспект, угол канала Грибоедова.
16 мая 2190 года. Воскресенье. 18.27 по местному времени.
Темно-синяя миниатюрная «Мазда» нагло выскочила прямо перед капотом респектабельной «Волги». Возмущенный визг тормозов, и благородный бампер «Волги» соприкоснулся с боком наглой плебейки.
– Твою мать! – Разъяренный водитель флагмана отечественного автомобилестроения подлетел к поникшей Дюймовочке. – Ты хоть правила движения, когда-нибудь читал… читала?
Из крохотного автомобильчика, словно змея из норы, выскользнула высокая стройная девушка. Длинные волосы цвета спелой пшеницы небрежно спадали на черное кожаное пальто.
– Ради бога, извините, увлеклась разговором по мобильнику и не заметила вашей машины. У меня знакомый есть в автосервисе, завтра ваша машина будет как новенькая, обещаю.
– А… ну да… бывает. – Водитель почесал свою пышную бороду и еще раз скользнул взглядом по стройной незнакомке.
«И как такой длины ножки могут помещаться в такой маленькой машине»?
Проносящиеся слева и справа машины непрерывно высвечивали мужчину и женщину светом своих фар и словно отделяли их от остального мира, поместив на какую-то ярко освещенную сцену.
– Ну что, поехали? – Губки незнакомки сложились в смущенную улыбку.
– Куда?
– К моему знакомому в автосервис.
– Ах да. А он допоздна работает?
– У него своя автомастерская. Работает круглосуточно. Поехали, держитесь за мной. – С этими словами блондинка вновь скользнула в свою крохотульку.
Бородач сел в свою «Волгу» и лихорадочно крутанул ключом зажигания. Стопятидесятисильный движок сразу завел свою гордую песнь. Но хрупкая японка никак не заводилась. Через минуту очаровательная представительница Востока запросила помощь, пару раз очаровательно посигналив.
– Что там у вас? – Бородач, наклонившись к приоткрывшемуся боковому стеклу, олицетворял саму галантность.
– Да вот – не заводится. Видно, при ударе что-то случилось. Вы в автомобилях сильны? – И вновь очаровательная смущенная улыбка.
– Я? К сожалению, нет. А если на буксире?
– А почему бы и нет? – Серые глаза незнакомки чуть блеснули.
Спустя несколько минут, гордая славянка тащила за собой на канате покорную японку.
Автомастерская оказалась в двадцати минутах езды. Встретивший их хмурый старик, не меняя выражения лица, выслушал щебетание незнакомки, еще раз оглядел помятый бампер «Волги», бесстрастно провел рукой по вмятине на боку «Мазды» и коротко обронил:
– Приезжайте завтра к девяти, – и, взяв ключи от машин, тут же удалился в глубину бокса.
Мужчина и женщина вышли из автомастерской на вечернюю слякотную улицу.
– Кстати, меня зовут Ника. – Блондинка протянула бородачу узкую ладонь. – А то как-то неудобно. Сделала человеку неприятность и даже не представилась.
– Аркадий. – Мужчина пожал протянутую руку. Ладонь незнакомки была мягкая и теплая.
– Ника – это победительница?
– Можно и так. Но вообще, это сокращенное от Вероники. Страшно не люблю это имя.
– Какое? Ника или Вероника?
– Вероника.
– Так поменяйте. Выбросите «веро» и останьтесь победительницей.
Девушка, чуть улыбнувшись, посмотрела на мужчину:
– А вы умеете делать комплименты.
Бородач развел руками. Мол, что есть, то есть.
– Я бы поменяла, но я не хочу огорчать свою маму. Имя этого не стоит.
– А других ваших родственников – отца, мужа?
– Отца у меня нет. Вернее… Наверное, есть. Но он так давно от нас ушел, что я даже и не помню, как он выглядел. Мужа у меня тоже нет.
– Нет, как и отца?
– Вообще нет. – Девушка открыто, смело посмотрела в глаза мужчины.
Тот, не выдержав ее взгляда, смущенно опустил глаза.
– Как-то не складывается. Наверное, я слишком застенчива.
– Поэтому вы, наверное, откажетесь выпить со мной чашечку кофе? – Взгляды мужчины и женщины скрестились.
– А вот и не угадали. – Ника озорно улыбнулась. – Надо же делать выводы из ошибок!
– Обязательно!
Через пять минут они уже сидели в небольшом уютном кафе, отгородившемся от промозглой, слякотной улицы массивными дверями.
– А может, в честь нашего такого драматичного знакомства по бокалу шампанского? – спросил Аркадий, когда они сели за столик.
– Эх, раз уж сегодня такой необычный для меня день, так пусть он будет необычен до конца. Давайте шампанского!
Через несколько минут перед ними уже стояли два фужера и лежала коробка конфет.
– С ума сойти, я пью шампанское с едва знакомым мужчиной. – Девушка, держа фужер в руке, вновь смущенно улыбнулась.
– Вот и первый тост. За наше более тесное знакомство.
– За знакомство. – Фужеры соприкоснулись, издав мелодичный звон.
«А ведь клюет», – делая небольшие глотки и смотря девушке прямо в глаза, думал мужчина.
Опытный сердцеед, тридцатисемилетний программист Аркадий Исаев был бы очень удивлен, если бы ему сказали, что именно это и именно в эту минуту думала и девушка, приникнув своими губками к краю фужера.
– А вы, Ника, учитесь, работаете?
– Санкт-Петербургский университет. Филологический факультет. Четвертый курс.
– И какие же языки мы изучаем?
– Set usual for the person, considering itself cultural – an english, french, german. You too so consider?
– Ich bedeute nicht der kulturelle Mensch. Ich kenne nur englisch und deutsch.
Оба расхохотались.
– Ну а вы чем зарабатываете себе на хлеб насущный? – спросила девушка.
– Увы, чем-то оригинальным похвастаться не могу. Профессия одна из самых массовых – программист.
– Оригинальная – не значит хорошая, а массовая – не значит плохая. Палач, к примеру, – профессия оригинальная, но вы же не будете ею гордиться. Не профессия красит человека, а человек профессию.
– Например, гуманный палач.
И снова за столиком, зазвучал смех.
– А где же обещанный кофе?
– Ох, простите. Вам какой?
– Обычный, крепкий, без сахара.
Аркадий поднялся и подошел к стойке, чтобы сделать заказ. Несколько минут спустя две чашки кофе на столе уже источали приятный аромат. Девушка порылась в своей сумочке и вытащила пачку сигарет и зажигалку:
– А вы курите?
– Увы, нет.
– Почему – увы?
– Тогда бы я помог вам прикурить. А так у меня даже зажигалки нет.
– А что сейчас мешает вам это сделать? – Девушка наманикюренным пальчиком подтолкнула зажигалку к мужчине и достала из пачки сигарету.
Тот улыбнулся и поднес к ней зажигалку. Раздался тихий щелчок, и язычок пламени ласково дотронулся до сигареты.
– Так, мое семейное положение вы интеллигентно выяснили, – девушка затянулась сигаретой, – теперь ход за мной, – проговорила она, выдохнула дым и вновь очаровательно смущенно улыбнулась.
«Чертовски приятный аромат. Вот уж не думал, что "Marlboro" может так приятно пахнуть».
– А спрошу-ка я вот так: ваша жена не будет беспокоиться? Вы, наверное, ехали домой, до того как столкнулись, к своему несчастью, с неизвестной девицей. – Глаза девушки игриво-загадочно мерцали сквозь почти невидимую ароматную дымку от сигареты.
– Ну, во-первых, виновнице этого небольшого приключения больше подходит определение «прекрасная незнакомка». Во-вторых, я уже давно не считаю это приключение несчастьем. А в-третьих, я не женат. И дома меня ждет только кот.
– Все вы, мужчины, так говорите, когда знакомитесь с девушками. А потом оказывается, что вы уже дважды женаты и у вас две дочки в Питере и сын в Самаре. Нас не обманешь. – Девушка игриво двумя пальчиками с зажатой в них сигаретой покачала перед лицом мужчины.
– Вы мне не верите? – Исаев театрально изобразил смущение на лице.
Девушка, кокетливо улыбаясь, отрицательно покачала головой:
– Вот именно мужчины с такими благородными лицами, как у вас, чаще всего и обманывают доверчивых девушек.
Аркадия охватила легкая истома. Кофе был горячим и крепким. Тепло приятно согревало тело. Аромат сигареты приятно щекотал нос. И так приятно сиделось за этим столиком напротив этой чудесной девушки. Какое у нее прекрасное лицо, эта милая родинка на правой щеке и как элегантно белый свитер облегает ее грудь. О, грудь была выше всяких похвал – высокая, зовущая. Вспомнились стройные ножки, обутые в красные высокие сапожки… Аркадию вдруг до звона в ушах, до легкого головокружения захотелось эту девушку…
– … я пошутила. Конечно, я вам верю. Но что-то разговор у нас стал какой-то скучный – верю, не верю. Давайте поговорим о чем-нибудь интересном. Вот какое у вас хобби?
– Поехали ко мне, – прохрипел-выдохнул Исаев…
Как добирались на такси к нему домой, Аркадий помнил смутно. Дальше – падение в черную бездну. Пробуждение было ужасным. В голове часто и больно стучало. Перед глазами все плыло в каком-то вязком, белесом тумане.
«Господи, да что со мной?» Мысли путались. Самое страшное, что Исаев абсолютно не помнил, что произошло с ним вчера. Было ощущение какой-то неприятности, но что это за неприятность… Пришел в себя он под вечер. Голова продолжала мучительно болеть, вместо мыслей какие-то обрывки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Игорек, остальные – это девяносто девять и куча девяток после запятой процентов. И вполне возможно, что туда войдем и я, и ты.
– Иван, – через паузу вновь донеслось с другого континента, – ты же понимаешь, со временем благодаря прогрессу затраты на обеспечение второй жизни уменьшатся настолько, что все, действительно достойные, будут получать ее.
– Игорь, ты действительно в это веришь?
– Да, Ваня, и в День Веселья, без всякого «надсмотрщика», я это тебе объясню.
– Хм. Знаешь, ведь в арабском мире и в том же Китае технология второй жизни запрещена. А прогресс там шурует, дай бог нам так.
– Ну, во-первых, хотя там и официально запрещена эта технология, но всякие арабские шейхи и партийные китайские бонзы вторую жизнь получают, – начал возражать Переверзев.
– У вас получают, у чиновников ООН. И за большие деньги, – тут же уточнил Иван Антонович.
– Не я это решаю.
– Ну, понятно, – ухмыльнулись в Европе.
– Ваня, не ерничай. Везде есть недостатки. А насчет прогресса… Ты сам понимаешь, законы развития этносов и понятие пассионарности никто не отменял. Мы, белые, – старая нация. И по всем законам природы должны вырождаться. Но не сидеть же и покорно ждать, как какой-то араб или китаец станет могильщиком нашего этноса. Надо бороться. Отсюда и переманивание лучших умов планеты к нам, и обеспечение нашим пассионариям второй жизни. Может, и удастся обмануть матушку природу. Может, синтезируем какой-нибудь ген пассионарности и привьем всем белым.
– Тогда у китайцев глаза из узких круглыми станут.
– Это точно! Да и вообще, любое крупное открытие непременно сначала сопровождалось воплями: «Запретить!», «Дьявольское изобретение» и другими не менее «доброжелательными» эпитетами. Ваня, прогресс человечества не остановишь. Если вначале было сказано «А» – появился хомо сапиенс, то надо говорить и «Б» – овладевать огнем, небом, ядерной энергией, космосом, клонированием и технологией бессмертия в том числе.
– И гиперпространством, – донеслось из Европы.
– Да, и гиперпространством… Ваня, а чего это ты вспомнил про него?
– Да так, к слову пришлось.
– А… – недоверчиво донеслось с американского континента.
– Как Нина? – заполняя неловкую паузу, спросил Иван Антонович.
– Приболела что-то. На сердце стала жаловаться.
– А врачи что?
– Говорят, ничего страшного. Просто возраст.
– Передай ей от меня привет, и пусть скорее выздоравливает.
– Спасибо. Обязательно передам. А как твой Борис? Он после своего чудесного спасения стал известной личностью. Я слышал, что американцы о нем даже фильм хотят снять.
– Да, чудесное спасение… – чуть замялись в Европе.
– Ваня, у тебя все в порядке? – На другом континенте это тут же уловили.
– Да.
– А у Бориса?
– Тоже. А почему ты это спрашиваешь?
– Да мне что-то в твоем тоне не понравилось.
– Да нет, Игорек. Все нормально. Борис даже позавчера ко мне приезжал.
– Он в отпуске?
– Был. А сейчас его в другую часть переводят, – быстро, заученно проговорил Иван Антонович.
– Успехов ему, а тебе здоровья, – донеслось пожелание из Нью-Йорка.
– Спасибо. Тебе того же. Звони, – ответили из Славутича.
– Обязательно. Пока.
– Пока. – Последний радиоимпульс, отразившись от спутника-ретранслятора, умчался в Нью-Йорк.
Спутник-ретранслятор «Молния-2» продолжал по высокоэллиптической орбите огибать планету, обеспечивая связью миллионы людей. Его аппаратура без устали принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. В нескольких сотнях метров от «Молнии», развернув на Землю такую же параболическую антенну, летел другой спутник. Его аппаратура также принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. Той же информации. Только получатель ее находился в Лэнгли, штат Вирджиния, в штаб-квартире ЦРУ.
Объединенная Русь. Россия. Санкт-Петербург.
Невский проспект, угол канала Грибоедова.
16 мая 2190 года. Воскресенье. 18.27 по местному времени.
Темно-синяя миниатюрная «Мазда» нагло выскочила прямо перед капотом респектабельной «Волги». Возмущенный визг тормозов, и благородный бампер «Волги» соприкоснулся с боком наглой плебейки.
– Твою мать! – Разъяренный водитель флагмана отечественного автомобилестроения подлетел к поникшей Дюймовочке. – Ты хоть правила движения, когда-нибудь читал… читала?
Из крохотного автомобильчика, словно змея из норы, выскользнула высокая стройная девушка. Длинные волосы цвета спелой пшеницы небрежно спадали на черное кожаное пальто.
– Ради бога, извините, увлеклась разговором по мобильнику и не заметила вашей машины. У меня знакомый есть в автосервисе, завтра ваша машина будет как новенькая, обещаю.
– А… ну да… бывает. – Водитель почесал свою пышную бороду и еще раз скользнул взглядом по стройной незнакомке.
«И как такой длины ножки могут помещаться в такой маленькой машине»?
Проносящиеся слева и справа машины непрерывно высвечивали мужчину и женщину светом своих фар и словно отделяли их от остального мира, поместив на какую-то ярко освещенную сцену.
– Ну что, поехали? – Губки незнакомки сложились в смущенную улыбку.
– Куда?
– К моему знакомому в автосервис.
– Ах да. А он допоздна работает?
– У него своя автомастерская. Работает круглосуточно. Поехали, держитесь за мной. – С этими словами блондинка вновь скользнула в свою крохотульку.
Бородач сел в свою «Волгу» и лихорадочно крутанул ключом зажигания. Стопятидесятисильный движок сразу завел свою гордую песнь. Но хрупкая японка никак не заводилась. Через минуту очаровательная представительница Востока запросила помощь, пару раз очаровательно посигналив.
– Что там у вас? – Бородач, наклонившись к приоткрывшемуся боковому стеклу, олицетворял саму галантность.
– Да вот – не заводится. Видно, при ударе что-то случилось. Вы в автомобилях сильны? – И вновь очаровательная смущенная улыбка.
– Я? К сожалению, нет. А если на буксире?
– А почему бы и нет? – Серые глаза незнакомки чуть блеснули.
Спустя несколько минут, гордая славянка тащила за собой на канате покорную японку.
Автомастерская оказалась в двадцати минутах езды. Встретивший их хмурый старик, не меняя выражения лица, выслушал щебетание незнакомки, еще раз оглядел помятый бампер «Волги», бесстрастно провел рукой по вмятине на боку «Мазды» и коротко обронил:
– Приезжайте завтра к девяти, – и, взяв ключи от машин, тут же удалился в глубину бокса.
Мужчина и женщина вышли из автомастерской на вечернюю слякотную улицу.
– Кстати, меня зовут Ника. – Блондинка протянула бородачу узкую ладонь. – А то как-то неудобно. Сделала человеку неприятность и даже не представилась.
– Аркадий. – Мужчина пожал протянутую руку. Ладонь незнакомки была мягкая и теплая.
– Ника – это победительница?
– Можно и так. Но вообще, это сокращенное от Вероники. Страшно не люблю это имя.
– Какое? Ника или Вероника?
– Вероника.
– Так поменяйте. Выбросите «веро» и останьтесь победительницей.
Девушка, чуть улыбнувшись, посмотрела на мужчину:
– А вы умеете делать комплименты.
Бородач развел руками. Мол, что есть, то есть.
– Я бы поменяла, но я не хочу огорчать свою маму. Имя этого не стоит.
– А других ваших родственников – отца, мужа?
– Отца у меня нет. Вернее… Наверное, есть. Но он так давно от нас ушел, что я даже и не помню, как он выглядел. Мужа у меня тоже нет.
– Нет, как и отца?
– Вообще нет. – Девушка открыто, смело посмотрела в глаза мужчины.
Тот, не выдержав ее взгляда, смущенно опустил глаза.
– Как-то не складывается. Наверное, я слишком застенчива.
– Поэтому вы, наверное, откажетесь выпить со мной чашечку кофе? – Взгляды мужчины и женщины скрестились.
– А вот и не угадали. – Ника озорно улыбнулась. – Надо же делать выводы из ошибок!
– Обязательно!
Через пять минут они уже сидели в небольшом уютном кафе, отгородившемся от промозглой, слякотной улицы массивными дверями.
– А может, в честь нашего такого драматичного знакомства по бокалу шампанского? – спросил Аркадий, когда они сели за столик.
– Эх, раз уж сегодня такой необычный для меня день, так пусть он будет необычен до конца. Давайте шампанского!
Через несколько минут перед ними уже стояли два фужера и лежала коробка конфет.
– С ума сойти, я пью шампанское с едва знакомым мужчиной. – Девушка, держа фужер в руке, вновь смущенно улыбнулась.
– Вот и первый тост. За наше более тесное знакомство.
– За знакомство. – Фужеры соприкоснулись, издав мелодичный звон.
«А ведь клюет», – делая небольшие глотки и смотря девушке прямо в глаза, думал мужчина.
Опытный сердцеед, тридцатисемилетний программист Аркадий Исаев был бы очень удивлен, если бы ему сказали, что именно это и именно в эту минуту думала и девушка, приникнув своими губками к краю фужера.
– А вы, Ника, учитесь, работаете?
– Санкт-Петербургский университет. Филологический факультет. Четвертый курс.
– И какие же языки мы изучаем?
– Set usual for the person, considering itself cultural – an english, french, german. You too so consider?
– Ich bedeute nicht der kulturelle Mensch. Ich kenne nur englisch und deutsch.
Оба расхохотались.
– Ну а вы чем зарабатываете себе на хлеб насущный? – спросила девушка.
– Увы, чем-то оригинальным похвастаться не могу. Профессия одна из самых массовых – программист.
– Оригинальная – не значит хорошая, а массовая – не значит плохая. Палач, к примеру, – профессия оригинальная, но вы же не будете ею гордиться. Не профессия красит человека, а человек профессию.
– Например, гуманный палач.
И снова за столиком, зазвучал смех.
– А где же обещанный кофе?
– Ох, простите. Вам какой?
– Обычный, крепкий, без сахара.
Аркадий поднялся и подошел к стойке, чтобы сделать заказ. Несколько минут спустя две чашки кофе на столе уже источали приятный аромат. Девушка порылась в своей сумочке и вытащила пачку сигарет и зажигалку:
– А вы курите?
– Увы, нет.
– Почему – увы?
– Тогда бы я помог вам прикурить. А так у меня даже зажигалки нет.
– А что сейчас мешает вам это сделать? – Девушка наманикюренным пальчиком подтолкнула зажигалку к мужчине и достала из пачки сигарету.
Тот улыбнулся и поднес к ней зажигалку. Раздался тихий щелчок, и язычок пламени ласково дотронулся до сигареты.
– Так, мое семейное положение вы интеллигентно выяснили, – девушка затянулась сигаретой, – теперь ход за мной, – проговорила она, выдохнула дым и вновь очаровательно смущенно улыбнулась.
«Чертовски приятный аромат. Вот уж не думал, что "Marlboro" может так приятно пахнуть».
– А спрошу-ка я вот так: ваша жена не будет беспокоиться? Вы, наверное, ехали домой, до того как столкнулись, к своему несчастью, с неизвестной девицей. – Глаза девушки игриво-загадочно мерцали сквозь почти невидимую ароматную дымку от сигареты.
– Ну, во-первых, виновнице этого небольшого приключения больше подходит определение «прекрасная незнакомка». Во-вторых, я уже давно не считаю это приключение несчастьем. А в-третьих, я не женат. И дома меня ждет только кот.
– Все вы, мужчины, так говорите, когда знакомитесь с девушками. А потом оказывается, что вы уже дважды женаты и у вас две дочки в Питере и сын в Самаре. Нас не обманешь. – Девушка игриво двумя пальчиками с зажатой в них сигаретой покачала перед лицом мужчины.
– Вы мне не верите? – Исаев театрально изобразил смущение на лице.
Девушка, кокетливо улыбаясь, отрицательно покачала головой:
– Вот именно мужчины с такими благородными лицами, как у вас, чаще всего и обманывают доверчивых девушек.
Аркадия охватила легкая истома. Кофе был горячим и крепким. Тепло приятно согревало тело. Аромат сигареты приятно щекотал нос. И так приятно сиделось за этим столиком напротив этой чудесной девушки. Какое у нее прекрасное лицо, эта милая родинка на правой щеке и как элегантно белый свитер облегает ее грудь. О, грудь была выше всяких похвал – высокая, зовущая. Вспомнились стройные ножки, обутые в красные высокие сапожки… Аркадию вдруг до звона в ушах, до легкого головокружения захотелось эту девушку…
– … я пошутила. Конечно, я вам верю. Но что-то разговор у нас стал какой-то скучный – верю, не верю. Давайте поговорим о чем-нибудь интересном. Вот какое у вас хобби?
– Поехали ко мне, – прохрипел-выдохнул Исаев…
Как добирались на такси к нему домой, Аркадий помнил смутно. Дальше – падение в черную бездну. Пробуждение было ужасным. В голове часто и больно стучало. Перед глазами все плыло в каком-то вязком, белесом тумане.
«Господи, да что со мной?» Мысли путались. Самое страшное, что Исаев абсолютно не помнил, что произошло с ним вчера. Было ощущение какой-то неприятности, но что это за неприятность… Пришел в себя он под вечер. Голова продолжала мучительно болеть, вместо мыслей какие-то обрывки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56