«Квадрат AQ5479. Зафиксирован астероид диаметром около метра. Скорость – 200 км/с. Расстояние до объекта – 5,1 млрд км. Расчетное минимальное расстояние прохождения около Земли – около 20 млн км. Расчетное время максимального сближения – 1 июля 2190 года. Все параметры уточняются».
Из холодных глубин космоса четырехтонная железная глыба, испещренная язвами от ударов микрометеоритов, стремительно неслась к Земле…
Соединенные Штаты Америки. Вашингтон.
6 мая 2190 года. Четверг. 18.10 по местному времени.
– Ура, папа приехал! – Светловолосая девчушка лет восьми бросилась мужчине на шею, едва он перешагнул порог квартиры.
– Мэри, ты так отцу скоро шею сломаешь. Тебе уже не пять лет. – Двадцативосьмилетняя женщина, улыбаясь, подошла к мужчине и подставила щеку для поцелуя. – Здравствуй, дорогой.
– Здравствуй, дорогая. Все в порядке? – Мужчина поцеловал женщину в щеку и с повисшей на нем девочкой прошел в просторную гостиную.
– Хью, ты обещал прилететь еще вчера, – вместо ответа сказала женщина чуть капризным тоном человека, знающего себе цену.
Вслед за ним она вошла в гостиную и села на просторный диван перед телевизором.
– Извини, дорогая, дел по горло. Некогда в гору глянуть. – Мужчина также сел на диван, усадив к себе на колени девочку.
– Из-за твоей вечной занятости мы никуда не ходим. – Женские губки сердито поджались. – Я одна тут совсем одичала.
– Но, Джуди, у меня действительно много работы.
– И под этим предлогом ты совершенно не уделяешь мне и Мэри внимания. А мне очень трудно одной воспитывать дочь. – Тон женщины поднялся еще на одну октаву выше.
– Но я же нанял няню тебе в помощь.
– И на этом умыл руки, – взвизгнула женщина и выбежала из гостиной.
– Папа, я все равно тебя люблю. – Девочка еще крепче обняла отца, уткнувшись головой ему в грудь.
Мужчина тяжело вздохнул. Девять лет назад он, бравый, тридцатисемилетний, только что получивший звание полковника, рыцарь плаща и кинжала, без памяти влюбился в стройную девятнадцатилетнюю Джуди. Роман был бурным. Уже через два месяца убежденный холостяк, холодный и трезвый аналитик, талантливый разведчик, владеющий шестью языками, сделавший блестящую карьеру в Руси и чудом выскользнувший из лап ее Службы безопасности, Хью Брэдлоу сочетался в Лас-Вегасе законным браком с очаровательной Джуди Мейсон – официанткой бара «Голубая луна» в Вашингтоне. Молодая жена настаивала, что для их будущего ребенка будет лучше, если они будут жить в Вашингтоне. Хью согласился и купил шестикомнатную квартиру в двадцати минутах езды от Белого дома. Через год родилась малышка Мэри. А еще через год Брэдлоу вынужден был поставить крест на своей карьере. Тот зимний день, пятое декабря восемьдесят третьего года, он стал считать самым неудачным днем своей жизни. Вечером прилетев в Вашингтон и не застав дома жену и маленькую дочь, он бросился на их поиски. Благодаря предусмотрительно вмонтированному в мобильный телефон жены чипу Брэдлоу нашел их в каком-то притоне. Увидев, чем занимается там Джуди, Хью, не помня себя от ярости и страха за дочку, расстрелял в упор двух мужчин, негра и белого, бывших с его женой. Белый оказался сыном сенатора, который пытался с помощью опытного адвоката засадить Брэдлоу за решетку.
Настойчивость сенатора удесятерилась после того, как Главный Компьютер отказал его сыну во второй жизни. Эксперты долго решали, действовал ли Брэдлоу адекватно обстановке или только горячность полковника привела к трагедии. Его спасла… Джуди. Неожиданно под присягой она заявила, что сын сенатора незаметно подсыпал в ее бокал наркотик, а затем ее, потерявшую над собой контроль, привез в это ужасное место. Вид хрупкой женщины с ребенком на руках склонил чашу весов в пользу Брэдлоу: «не виновен». Через несколько дней после суда его вызвал к себе в кабинет Билл Ред, бывший в то время генеральным советником ЦРУ, и без всяких намеков, прямо выложил:
– Хью, я хочу, чтобы ты до конца понимал свое положение и, владея всей информацией, принял решение. Пока сенатор Макнамара находится на Капитолийском холме, тебе повышения не видать, но и понизить тебя я не дам. Я тебя ценю как разведчика… и как настоящего мужчину тоже. Теперь ты все знаешь. Иди и думай.
– Спасибо, господин генеральный советник.
Хью Брэдлоу решил остаться. Он был прирожденным разведчиком и без разведки себя не мыслил.
«Сенаторы не вечны, – размышлял он, – и Макнамара когда-нибудь уйдет с Капитолийского холма. Подождем».
Вот так почти семь лет полковник и провел в ожидании. С женой он не развелся. Во-первых, он ее любил. Во-вторых, считал, что нашкодившие жены, по идее, должны становиться паиньками. В-третьих, как ни крути, но Джуди ему здорово помогла. В-четвертых, она мать его очаровательной Мэри. В-пятых… Полковник долго сам себе приводил доводы, почему не стоит разводиться с женой. И в конце концов убедил себя.
Из всех доводов лишь один оказался ложным. Паинькой Джуди не стала. Но с этим Брэдлоу в конце концов смирился.
Сейчас, прижав Мэри к своей груди, Брэдлоу вспомнил давнее обещание, данное дочери.
– Мэри, завтра едем в ресторан «Сказка» и не уйдем оттуда, пока ты не уничтожишь всех бисквитных и шоколадных Микки Маусов, Томов и Джерри. Согласна?
– Согласна, – тихо ответила девочка.
– А почему не слышу в голосе радости? Ты же давно меня просила об этом.
Девочка вздохнула.
– Мэри, ну-ка быстро говори, что случилось. Тебе мама запретила туда идти?
Снова тяжелый вздох.
– Мэри, если ты не скажешь, проблема останется нерешенной. А так мы вместе попробуем ее решить.
– Мама говорит, что я твоя любимица. И ты меня поэтому очень балуешь. А детей надо не баловать, а воспитывать.
– Ну… мама правильно говорит. Детей надо воспитывать… но и немножко баловать. Чуть-чуть, как я тебя. Так что ничего страшного не произойдет, если мы завтра поедем в ресторан. А с мамой я поговорю и объясню ей, что детей можно немного баловать. Договорились?
– Договорились. – Девочка еще сильнее обняла отца за шею.
– Ну что, моя любимица, теперь идем ужинать? Я ужасно проголодался.
– Пап, а любимицей быть хорошо?
– Это смотря чьей любимицей. Если хорошего человека, то хорошо. А если плохого, то можно и пострадать из-за этого. Хотя… – Брэдлоу на мгновение задумался, – можно пострадать, если быть любимицей и хорошего человека.
– Почему? Ведь тебя любит хороший человек.
– Но есть же и нехорошие люди. Вот из-за зависти, например, или чтобы досадить этому хорошему человеку они могут сделать плохо его любимцу.
Девочка задумалась.
– Значит, надо быть любимцем очень сильного человека. Чтобы его все плохие люди боялись, – наконец сказала она.
– А разве есть такой человек, которого все плохие люди так боятся, что не посмеют навредить его любимцу? Ты такого знаешь?
– Президент.
– И ты думаешь, все плохие люди его боятся?
– Конечно! Он же президент.
– А помнишь, как год назад плохие люди взорвали наш пассажирский самолет? Тогда погибли все пассажиры, включая певца Джона Джейсона.
– Помню, папа.
– А как этого певца называли?
– Любимцем нации.
– А президент принадлежит нации?
– Да
– Значит, Джейсон был и любимцем президента?
Девочка опять надолго задумалась.
– Все, Мэри. Пошли есть. Мама обещала приготовить моего любимца – жареного гуся. Видишь, как иногда плохо быть любимцем!
Через двадцать минут Хью, Мэри и успокоившаяся Джуди сидели в гостиной. Прислуга успела накрыть стол, посередине которого красовался гвоздь программы – жареный гусь, фаршированный бананами и дольками апельсинов. Брэдлоу, вооружившись большим разделочным ножом, потянулся к птице.
– Одну ножку Мэри, чтобы ей легче было идти своей дорогой. – Отрезав ножку, Хью положил ее на тарелку и протянул дочери.
– Другую ножку маме, чтобы… – Глава семьи замялся, подыскивая нужные слова.
– Чтобы легче было убежать, – закончила фразу Джуди.
– От кого?
– А так, на всякий случай. Мало ли что.
– Убежать, так убежать. Ну а я возьму крылышко.
– Чтобы легче было догнать маму, – весело выкрикнула Мэри.
– Ладно, пусть будет, чтобы догнать маму, – вновь согласился Хью.
Когда мясо было разложено по тарелкам. Брэдлоу налил себе и жене красного вина, а Мэри кока-колу. Подняли бокалы.
– Я предлагаю выпить… – Глава семьи не успел договорить.
– За любимцев! – весело выкрикнула Мэри. И тут же, не сделав ни малейшей паузы, продолжила: – Папа, а я знаю, чьим любимцем надо быть. Любимцем Бога! Его все боятся. Нам учительница говорила, что Он потом устроит Страшный Суд и все плохие люди будут наказаны. Поэтому надо быть хорошим.
Рука полковника, в которой был бокал, дрогнула.
– Любимец Бога… любимец Бога, – прошептал он. – Боже, как же я раньше не догадался. – В его голове мгновенно сложилось решение головоломки, которую вот уже неделю он безуспешно пытался решить. Не экстрасенсов и прочих шаманов надо искать, а любимцев Бога, счастливчиков, которым повезет возвратиться из гиперпространства…
Нетронутый восхитительно пахнущий гусь остывал на столе. Рядом стоял даже не пригубленный бокал с вином. Джуди зло кусала свои полные губы. У Мэри в глазах стояли слезы. А полковник Брэдлоу, начальник отдела по Объединенной Руси Оперативного директората ЦРУ, гнал свой «шевроле» в сторону Лэнгли.
«Любимец Бога. Ну конечно же, любимец Бога. Как просто!» Вооруженный мощным, в двести лошадиных сил, двигателем, автомобиль уверенно рассекал зимнюю ночь.
Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл.
7 мая 2190 года. Пятница. 9. 12 по местному времени.
Иван Антонович Ковзан набрал номер телефона и, когда на другом конце провода подняли трубку, тихо сказал:
– Игорь, привет.
– Здравствуй, Ваня. А я все думаю, куда ты пропал. Не звонишь и не звонишь.
– Игорь, звонить из Нью-Йорка в Славутич так же просто, как и в обратном направлении.
– Согласен. Но если мне не изменяет память, за этот год на каждый твой звонок ко мне я отвечал тремя.
– Вот уж не думал, что высокопоставленный чиновник Совета Развития ООН страдает провалами памяти.
– Ваня, это легко доказать. Это во-первых. А во-вторых, вот уж я не думал, что профессия программиста может сделать из нормального в общем-то молодого человека отъявленного лгуна в зрелом возрасте.
– Спасибо, Игорь, за комплимент.
– Всегда пожалуйста.
– Нет, не за лгуна, – уточнили из Европы.
– А за что?
– За твое мягкое «в зрелом возрасте» вместо грубого – «на старости лет».
– Какой ты старик, Ваня? Да на тебе еще пахать и пахать.
– Что-то ты сегодня щедрый на комплименты.
– После того как прочитаешь некоторые отчеты Главного Компа, так и хочется действительно хорошим людям хотя бы комплименты отпускать, – признался Переверзев.
– А что, Большой Бэби хороших людей обижает?
– Я же сказал – иногда. – В Игоре Переверзеве заговорил чиновник, обслуживающий главный Компьютер ООН.
– И как часто происходит это «иногда»? – настаивали с другого континента.
– Иван, давай оставим этот скользкий разговор.
– До Дня Веселья?
– Хотя бы. Скажу только, что не все гладко в государстве датском. Ты слышал о движении «Жизнь только от Бога»?
– «Жизнь только от Бога»? – Иван Антонович на секунду задумался, вспоминая. – Где-то я это название уже слышал. Вспомнил. Я вчера случайно увидел передачу, в которой выступал священник. А позади него светилась надпись: «Жизнь только от Бога».
– И как тебе?
– Мне не понравилось. Не люблю, когда люди впадают в экстаз. В этом есть что-то унизительное для человека. Получается, что существует нечто, способное заставить тебя безусловно, прямо-таки на физиологическом уровне, преклоняться перед собой.
– А многим это нравится. Это сродни наркотику. Получаешь такое же удовольствие. Да и сама идея привлекательна. Ведь абсолютному большинству людей вторая жизнь не светит. А тут им говорят, давайте вместе добьемся того, чтобы вообще никому вторая жизнь не доставалась. Только от Бога. И будь ты хоть Папой Римским или знаменитейшей поп-звездой, конец у тебя такой же, как и у нас, обычных смертных, – яма в два метра глубиной или камера в крематории.
– Ты знаешь, в этом что-то есть, – произнес Иван Антонович.
– К сожалению, ты прав. В этом действительно что-то есть.
– Так, может, вернуться к старой схеме? – с иронией спросили из Европы.
– Какой это старой схеме? – не поняли в Америке.
– Когда все люди умирали. А там Бог, если Он есть, решал, кому ад, кому рай.
– Ваня, знаешь, сколько сейчас на планете людей, единственным занятием которых является пожирание пищи, преимущественно деликатесной, и созерцание зрелищ, преимущественно кровавых или утробно-рычащих. А это первые признаки упадка общества.
– А-а-а… Старая песня, Игорь. Сейчас ты запоешь про самый мощный стимул для напряженной и эффективной работы и так далее.
– Песня старая, но из нее, как говорится, слов не выкинешь. Сейчас производительность такова, что цивилизация может, не напрягаясь, содержать миллионы дармоедов, которые даже сексом не хотят заниматься, не говоря о функции воспроизведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Из холодных глубин космоса четырехтонная железная глыба, испещренная язвами от ударов микрометеоритов, стремительно неслась к Земле…
Соединенные Штаты Америки. Вашингтон.
6 мая 2190 года. Четверг. 18.10 по местному времени.
– Ура, папа приехал! – Светловолосая девчушка лет восьми бросилась мужчине на шею, едва он перешагнул порог квартиры.
– Мэри, ты так отцу скоро шею сломаешь. Тебе уже не пять лет. – Двадцативосьмилетняя женщина, улыбаясь, подошла к мужчине и подставила щеку для поцелуя. – Здравствуй, дорогой.
– Здравствуй, дорогая. Все в порядке? – Мужчина поцеловал женщину в щеку и с повисшей на нем девочкой прошел в просторную гостиную.
– Хью, ты обещал прилететь еще вчера, – вместо ответа сказала женщина чуть капризным тоном человека, знающего себе цену.
Вслед за ним она вошла в гостиную и села на просторный диван перед телевизором.
– Извини, дорогая, дел по горло. Некогда в гору глянуть. – Мужчина также сел на диван, усадив к себе на колени девочку.
– Из-за твоей вечной занятости мы никуда не ходим. – Женские губки сердито поджались. – Я одна тут совсем одичала.
– Но, Джуди, у меня действительно много работы.
– И под этим предлогом ты совершенно не уделяешь мне и Мэри внимания. А мне очень трудно одной воспитывать дочь. – Тон женщины поднялся еще на одну октаву выше.
– Но я же нанял няню тебе в помощь.
– И на этом умыл руки, – взвизгнула женщина и выбежала из гостиной.
– Папа, я все равно тебя люблю. – Девочка еще крепче обняла отца, уткнувшись головой ему в грудь.
Мужчина тяжело вздохнул. Девять лет назад он, бравый, тридцатисемилетний, только что получивший звание полковника, рыцарь плаща и кинжала, без памяти влюбился в стройную девятнадцатилетнюю Джуди. Роман был бурным. Уже через два месяца убежденный холостяк, холодный и трезвый аналитик, талантливый разведчик, владеющий шестью языками, сделавший блестящую карьеру в Руси и чудом выскользнувший из лап ее Службы безопасности, Хью Брэдлоу сочетался в Лас-Вегасе законным браком с очаровательной Джуди Мейсон – официанткой бара «Голубая луна» в Вашингтоне. Молодая жена настаивала, что для их будущего ребенка будет лучше, если они будут жить в Вашингтоне. Хью согласился и купил шестикомнатную квартиру в двадцати минутах езды от Белого дома. Через год родилась малышка Мэри. А еще через год Брэдлоу вынужден был поставить крест на своей карьере. Тот зимний день, пятое декабря восемьдесят третьего года, он стал считать самым неудачным днем своей жизни. Вечером прилетев в Вашингтон и не застав дома жену и маленькую дочь, он бросился на их поиски. Благодаря предусмотрительно вмонтированному в мобильный телефон жены чипу Брэдлоу нашел их в каком-то притоне. Увидев, чем занимается там Джуди, Хью, не помня себя от ярости и страха за дочку, расстрелял в упор двух мужчин, негра и белого, бывших с его женой. Белый оказался сыном сенатора, который пытался с помощью опытного адвоката засадить Брэдлоу за решетку.
Настойчивость сенатора удесятерилась после того, как Главный Компьютер отказал его сыну во второй жизни. Эксперты долго решали, действовал ли Брэдлоу адекватно обстановке или только горячность полковника привела к трагедии. Его спасла… Джуди. Неожиданно под присягой она заявила, что сын сенатора незаметно подсыпал в ее бокал наркотик, а затем ее, потерявшую над собой контроль, привез в это ужасное место. Вид хрупкой женщины с ребенком на руках склонил чашу весов в пользу Брэдлоу: «не виновен». Через несколько дней после суда его вызвал к себе в кабинет Билл Ред, бывший в то время генеральным советником ЦРУ, и без всяких намеков, прямо выложил:
– Хью, я хочу, чтобы ты до конца понимал свое положение и, владея всей информацией, принял решение. Пока сенатор Макнамара находится на Капитолийском холме, тебе повышения не видать, но и понизить тебя я не дам. Я тебя ценю как разведчика… и как настоящего мужчину тоже. Теперь ты все знаешь. Иди и думай.
– Спасибо, господин генеральный советник.
Хью Брэдлоу решил остаться. Он был прирожденным разведчиком и без разведки себя не мыслил.
«Сенаторы не вечны, – размышлял он, – и Макнамара когда-нибудь уйдет с Капитолийского холма. Подождем».
Вот так почти семь лет полковник и провел в ожидании. С женой он не развелся. Во-первых, он ее любил. Во-вторых, считал, что нашкодившие жены, по идее, должны становиться паиньками. В-третьих, как ни крути, но Джуди ему здорово помогла. В-четвертых, она мать его очаровательной Мэри. В-пятых… Полковник долго сам себе приводил доводы, почему не стоит разводиться с женой. И в конце концов убедил себя.
Из всех доводов лишь один оказался ложным. Паинькой Джуди не стала. Но с этим Брэдлоу в конце концов смирился.
Сейчас, прижав Мэри к своей груди, Брэдлоу вспомнил давнее обещание, данное дочери.
– Мэри, завтра едем в ресторан «Сказка» и не уйдем оттуда, пока ты не уничтожишь всех бисквитных и шоколадных Микки Маусов, Томов и Джерри. Согласна?
– Согласна, – тихо ответила девочка.
– А почему не слышу в голосе радости? Ты же давно меня просила об этом.
Девочка вздохнула.
– Мэри, ну-ка быстро говори, что случилось. Тебе мама запретила туда идти?
Снова тяжелый вздох.
– Мэри, если ты не скажешь, проблема останется нерешенной. А так мы вместе попробуем ее решить.
– Мама говорит, что я твоя любимица. И ты меня поэтому очень балуешь. А детей надо не баловать, а воспитывать.
– Ну… мама правильно говорит. Детей надо воспитывать… но и немножко баловать. Чуть-чуть, как я тебя. Так что ничего страшного не произойдет, если мы завтра поедем в ресторан. А с мамой я поговорю и объясню ей, что детей можно немного баловать. Договорились?
– Договорились. – Девочка еще сильнее обняла отца за шею.
– Ну что, моя любимица, теперь идем ужинать? Я ужасно проголодался.
– Пап, а любимицей быть хорошо?
– Это смотря чьей любимицей. Если хорошего человека, то хорошо. А если плохого, то можно и пострадать из-за этого. Хотя… – Брэдлоу на мгновение задумался, – можно пострадать, если быть любимицей и хорошего человека.
– Почему? Ведь тебя любит хороший человек.
– Но есть же и нехорошие люди. Вот из-за зависти, например, или чтобы досадить этому хорошему человеку они могут сделать плохо его любимцу.
Девочка задумалась.
– Значит, надо быть любимцем очень сильного человека. Чтобы его все плохие люди боялись, – наконец сказала она.
– А разве есть такой человек, которого все плохие люди так боятся, что не посмеют навредить его любимцу? Ты такого знаешь?
– Президент.
– И ты думаешь, все плохие люди его боятся?
– Конечно! Он же президент.
– А помнишь, как год назад плохие люди взорвали наш пассажирский самолет? Тогда погибли все пассажиры, включая певца Джона Джейсона.
– Помню, папа.
– А как этого певца называли?
– Любимцем нации.
– А президент принадлежит нации?
– Да
– Значит, Джейсон был и любимцем президента?
Девочка опять надолго задумалась.
– Все, Мэри. Пошли есть. Мама обещала приготовить моего любимца – жареного гуся. Видишь, как иногда плохо быть любимцем!
Через двадцать минут Хью, Мэри и успокоившаяся Джуди сидели в гостиной. Прислуга успела накрыть стол, посередине которого красовался гвоздь программы – жареный гусь, фаршированный бананами и дольками апельсинов. Брэдлоу, вооружившись большим разделочным ножом, потянулся к птице.
– Одну ножку Мэри, чтобы ей легче было идти своей дорогой. – Отрезав ножку, Хью положил ее на тарелку и протянул дочери.
– Другую ножку маме, чтобы… – Глава семьи замялся, подыскивая нужные слова.
– Чтобы легче было убежать, – закончила фразу Джуди.
– От кого?
– А так, на всякий случай. Мало ли что.
– Убежать, так убежать. Ну а я возьму крылышко.
– Чтобы легче было догнать маму, – весело выкрикнула Мэри.
– Ладно, пусть будет, чтобы догнать маму, – вновь согласился Хью.
Когда мясо было разложено по тарелкам. Брэдлоу налил себе и жене красного вина, а Мэри кока-колу. Подняли бокалы.
– Я предлагаю выпить… – Глава семьи не успел договорить.
– За любимцев! – весело выкрикнула Мэри. И тут же, не сделав ни малейшей паузы, продолжила: – Папа, а я знаю, чьим любимцем надо быть. Любимцем Бога! Его все боятся. Нам учительница говорила, что Он потом устроит Страшный Суд и все плохие люди будут наказаны. Поэтому надо быть хорошим.
Рука полковника, в которой был бокал, дрогнула.
– Любимец Бога… любимец Бога, – прошептал он. – Боже, как же я раньше не догадался. – В его голове мгновенно сложилось решение головоломки, которую вот уже неделю он безуспешно пытался решить. Не экстрасенсов и прочих шаманов надо искать, а любимцев Бога, счастливчиков, которым повезет возвратиться из гиперпространства…
Нетронутый восхитительно пахнущий гусь остывал на столе. Рядом стоял даже не пригубленный бокал с вином. Джуди зло кусала свои полные губы. У Мэри в глазах стояли слезы. А полковник Брэдлоу, начальник отдела по Объединенной Руси Оперативного директората ЦРУ, гнал свой «шевроле» в сторону Лэнгли.
«Любимец Бога. Ну конечно же, любимец Бога. Как просто!» Вооруженный мощным, в двести лошадиных сил, двигателем, автомобиль уверенно рассекал зимнюю ночь.
Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл.
7 мая 2190 года. Пятница. 9. 12 по местному времени.
Иван Антонович Ковзан набрал номер телефона и, когда на другом конце провода подняли трубку, тихо сказал:
– Игорь, привет.
– Здравствуй, Ваня. А я все думаю, куда ты пропал. Не звонишь и не звонишь.
– Игорь, звонить из Нью-Йорка в Славутич так же просто, как и в обратном направлении.
– Согласен. Но если мне не изменяет память, за этот год на каждый твой звонок ко мне я отвечал тремя.
– Вот уж не думал, что высокопоставленный чиновник Совета Развития ООН страдает провалами памяти.
– Ваня, это легко доказать. Это во-первых. А во-вторых, вот уж я не думал, что профессия программиста может сделать из нормального в общем-то молодого человека отъявленного лгуна в зрелом возрасте.
– Спасибо, Игорь, за комплимент.
– Всегда пожалуйста.
– Нет, не за лгуна, – уточнили из Европы.
– А за что?
– За твое мягкое «в зрелом возрасте» вместо грубого – «на старости лет».
– Какой ты старик, Ваня? Да на тебе еще пахать и пахать.
– Что-то ты сегодня щедрый на комплименты.
– После того как прочитаешь некоторые отчеты Главного Компа, так и хочется действительно хорошим людям хотя бы комплименты отпускать, – признался Переверзев.
– А что, Большой Бэби хороших людей обижает?
– Я же сказал – иногда. – В Игоре Переверзеве заговорил чиновник, обслуживающий главный Компьютер ООН.
– И как часто происходит это «иногда»? – настаивали с другого континента.
– Иван, давай оставим этот скользкий разговор.
– До Дня Веселья?
– Хотя бы. Скажу только, что не все гладко в государстве датском. Ты слышал о движении «Жизнь только от Бога»?
– «Жизнь только от Бога»? – Иван Антонович на секунду задумался, вспоминая. – Где-то я это название уже слышал. Вспомнил. Я вчера случайно увидел передачу, в которой выступал священник. А позади него светилась надпись: «Жизнь только от Бога».
– И как тебе?
– Мне не понравилось. Не люблю, когда люди впадают в экстаз. В этом есть что-то унизительное для человека. Получается, что существует нечто, способное заставить тебя безусловно, прямо-таки на физиологическом уровне, преклоняться перед собой.
– А многим это нравится. Это сродни наркотику. Получаешь такое же удовольствие. Да и сама идея привлекательна. Ведь абсолютному большинству людей вторая жизнь не светит. А тут им говорят, давайте вместе добьемся того, чтобы вообще никому вторая жизнь не доставалась. Только от Бога. И будь ты хоть Папой Римским или знаменитейшей поп-звездой, конец у тебя такой же, как и у нас, обычных смертных, – яма в два метра глубиной или камера в крематории.
– Ты знаешь, в этом что-то есть, – произнес Иван Антонович.
– К сожалению, ты прав. В этом действительно что-то есть.
– Так, может, вернуться к старой схеме? – с иронией спросили из Европы.
– Какой это старой схеме? – не поняли в Америке.
– Когда все люди умирали. А там Бог, если Он есть, решал, кому ад, кому рай.
– Ваня, знаешь, сколько сейчас на планете людей, единственным занятием которых является пожирание пищи, преимущественно деликатесной, и созерцание зрелищ, преимущественно кровавых или утробно-рычащих. А это первые признаки упадка общества.
– А-а-а… Старая песня, Игорь. Сейчас ты запоешь про самый мощный стимул для напряженной и эффективной работы и так далее.
– Песня старая, но из нее, как говорится, слов не выкинешь. Сейчас производительность такова, что цивилизация может, не напрягаясь, содержать миллионы дармоедов, которые даже сексом не хотят заниматься, не говоря о функции воспроизведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56