Но дела пошли не так, как планировалось. Кто-то запаниковал и застрелил открывшего дверь – у менее доминирующих волков есть тенденция впадать в панику, когда они входят в дом Альфы. Предположим, они выстрелили несколько раз. Конечно, ошибка, но не фатальная.
Однако тут Адам напал на них. Поэтому они выстрелили и в него и связали, чтобы он их выслушал. Но Мак умер, а Адам не был настроен на беседу. Он стал вырываться, а когда в нем оказалось слишком много наркотика, он уже ничего не мог обсуждать.
Они впали в панику. Пришлось вырабатывать новый план. Как сделать так, чтобы Адам сотрудничал с ними?
– Джесси наверху, – сказала я, щелкая пальцами в быстром ритме, соответствующем моим мыслям. – Забери Джесси – и заставишь Адама слушать. А если он и тогда не захочет, пригрози, что убьешь ее.
Это имело смысл не меньше, чем любое другое предположение. Но в таком случае как это совмещается с Маком и экспериментами с наркотиками?
Я выбралась из «жука» и вернулась в контору за блокнотом. У меня нет никаких доказательств – только инстинкты. Но иногда мои инстинкты бывают очень верными.
На первой странице я написала: «Эксперименты с наркотиками / покупка новых волков?» – а на второй: «Зачем заменять Брана Адамом?»
Я села на трехногий стул постучала ручкой по блокноту. Помимо транквилизатора, от которого умер Мак, нет никаких других подтверждений существования наркотиков, но рассказ Мака как будто свидетельствует об этом. Немного погодя я вывела: «Кетамин, ДМСО, нитрат серебра – единственные?» Затем набросала имена тех, кто может знать об этих химических веществах: «Сэмюэль, доктор Уоллес». После некоторого раздумья добавила: «Ауриэль, учительница химии». Со вздохом призналась себе: это может быть кто угодно. Потом упрямо обвела кружком имя доктора Уоллеса.
У него есть и возможности и мотив для того, чтобы изготовить транквилизатор, который сделал бы его безопасным для тех, кого он любит. Я перестала играть ручкой.
«Так ли это? Разве вампирский Поцелуй – не транквилизатор? Вполне возможно, что подчиненные вервольфы после него становятся, как все другие животные, покорными и теряющими координацию. Стефан сказал, что только с некоторыми волками бывают проблемы. Сэмюэль пришел драться, его волк готов был к нападению, и он оказался захвачен».
Я вспомнила о разбитых наручниках, оставшихся в доме Адама. Он так реагировал на похищение Джесси – но, возможно, это только часть дела. Впрочем, сейчас это неважно.
Я посмотрела на вторую страницу. «Зачем заменять Брана Адамом?»
Провела пальцами по этим словам. Я была не уверена, но должен существовать мотив, способный заставить усеять землю трупами и после этого не отказаться от замысла. Они оставили Адама в живых, хотя легко могли его убить, значит, им от него что-то было нужно.
Бран был Марроком почти два столетия. Зачем кому-то требуется убрать его именно сейчас?
Я записала: «Хотят перемен».
Возможно, Бран – ублюдок. Он был властелином в стиле старомодного деспота, но как будто именно этого хотели вервольфы. Под его управлением вервольфы Северной Америки процветали: и количество их, и сила выросли, в то время как в Европе они пришли в упадок.
Но был ли бы Адам другим? Даже если и так, то от этого не было никому выгоды. Он скорее всего был бы более деспотичным. Сэмюэль сказал, что Бран подумывал использовать Адама в качестве образцового примера вервольфа, но из этого, боюсь, ничего не вышло бы. Адам слишком горяч. Какой-нибудь репортер сунул бы фотоаппарат ему в лицо и обнаружил себя распластанным на тротуаре.
Вот оно что.
Я сделала глубокий вдох. Не перемен кто-то хотел – наоборот, сохранить все неизменным. А Бран собирается вывести волков наружу.
Неожиданно перестало казаться странным, что волки Адама могли предать его. (Мне думается, мои инстинкты меня не обманывают, в чем, по-видимому были уверены другие). Теперь я видела, каким образом волки Адама могли решить, что помощь врагу – не предательство. Они готовили для своего Альфы путь к власти. Предполагалось, что нападение на дом Адама не причинит никакого вреда, но и смерть не оттолкнула бы их. Вервольфы умирают – и их волки тоже – ради цели. Волк типа Мака, который даже не принадлежит к стае, не рассматривался бы в таком случае как большая потеря.
Предателем мог быть кто угодно. Ни у одного из волков стаи Адама нет личной преданности Брану.
Я взяла карточку, которую дал мне Бран, и набрала верхний номер. Бран ответил после второго сигнала.
– Бран, это Мерси.
Теперь, когда он меня слушал, я не знала, что можно ему рассказать. Слишком многое оставалось чисто умозрительными рассуждениями. Наконец я спросила:
– Было что-нибудь от Адама?
– Нет.
Я постучала носком.
– А… доктор Уоллес там?
Бран вздохнул.
– Да.
– Не можешь ли спросить у него, не создавал ли он транквилизатор, который действует на вервольфов?
Голос его стал резким.
– Что тебе известно?
– Ничего. Абсолютно ничего, включая то, где сейчас Адам и твой сын. А когда ты собираешься вывести вервольфов из укрытия?
– Сэмюэль пропал?
– Я бы не заходила так далеко. С ними вся стая – просто они не посчитали нужным со мной связаться.
– Хорошо, – произнес он, очевидно, не удивленный тем, что меня не держали в курсе. Отвечая на твой предыдущий вопрос – я считаю, что что-то нужно сделать скоро. Не на этой неделе и не на следующей, но и не через год. Мои контакты в лабораториях ФБР сообщают, что наше существование уже почти не тайна. Подобно Серым Повелителям, я пришел к выводу, что если выход из укрытия неизбежен, он должен проходить под нашим контролем.
«Вот как? Вервольфы – контролируемые уроды?»
– Сколько человек… сколько волков знают об этом?
Наступила пауза.
– Это имеет отношение к нападению на Адама?
– Я считаю да.
– Здесь в курсе большинство волков, – ответил он. – Я не держал этого в тайне. На следующем месяце на Собрании я намерен сделать объявление. – Он больше ничего не сказал – ждал моих слов.
Все это сплошные гадания, и я уже считала, что поступила нелепо, вообще заговорив об этом. Я сидела в гараже и думала, что и у меня есть долг верности. Да, я не вхожу в стаю, но Бран все равно мой Маррок. Я должна предупредить его.
– У меня нет доказательств, – обратилась я к молчанию на другом конце. – Только теория. – И я рассказала ему все, что думаю относительно того, что случилось и почему.
– Если вервольфы недовольны раскрытием перед человечеством, кажется странным, что с ними работают люди, – заметил Бран. Он не сказал, что моя теория кажется ему глупой.
Я почти забыла о людях.
– Верно. У меня нет никаких объяснений экспериментам, в которых участвовал Мак, – разве что их волнует дозировка или побочные эффекты. Платить за только что созданных вервольфов кажется слишком большим риском с малой выгодой.
– Если два волка дерутся и один из них под действием наркотиков, это очень заметно скажется на результате, – заявил Бран. – Мне нравится твоя теория, Мерседес. Она не совершенна, но, похоже, ты вышла на правильный след.
– Он не стал бы беспокоиться о верности людей, – произнесла я мысли вслух.
– Кто?
– Адам говорит, что один из волков, напавших на его дом, ему знаком. Этот волк родился одновременно с ним.
– Дэвид Кристиансен.
– Да.
Меня не удивило, что Бран догадался, о ком я. Создавалось впечатление, что он знает всех вервольфов лично. Может, так оно и есть.
– Дэвид работает с людьми, – промолвил Бран. – Но не с другими вервольфами. Я бы не подумал, что он станет участвовать в заговоре, замешанном на насилии – с таким Переходом, какой пережил твой Алан Маккензи Фрейзер. Но поразмыслить есть о чем. Я позвоню Чарльзу и выслушаю его мнение.
– Он все еще в Чикаго?
– Да. Ты была права: это был Лео. Очевидно, ему не хватало доходов, чтобы вести тот образ жизни, которым он хотел наслаждаться. – Голос Брана звучал нейтрально. – Он не знает волка, которому продавал таких, как твой Алан Маккензи Фрейзер – всего их было шестеро, не знает, и зачем им были нужны эти молодые волки. Глупо с его стороны. Непосредственно сделку заключал второй после Альфы, но Чарльзу трудно получить от него информацию, потому что он скрылся из города. Потребуется какое-то время, чтобы найти его. Остальная стая вроде бы пребывала в неведении, но мы все равно ее разгоняем.
– Бран. Если что-то услышишь от Сэмюэля или Адама, позвонишь мне?
– Позвоню, – мягко ответил он и повесил трубку.
Глава тринадцатая
После разговора с Браном у меня пропал настрой работать над «жуком» – я закрыла мастерскую и пошла домой. Бран счел мои идеи разумными, что было совсем неплохо, но не облегчало тяжести в животе, которая говорила о том, что мне давно пора уже услышать звонок. Нос сообщил мне, что Адам не нашел Джесси в пустом доме в Западном Ричленде, – но не куда он отправился оттуда.
Я снова остановилась на пороге, ощутив все еще висящий здесь запах смерти. И решила, что Елизавета Аркадьевна таким образом наказывает меня за то, что я не рассказываю ей о том, что происходит. Придется очистить порог самой или в течение следующих нескольких месяцев вспоминать о смерти Мака всякий раз, как приду домой.
Я открыла дверь, по-прежнему думая о Маке, и на мгновение позже, чем следовало, поняла, что чувства все это время пытались мне сказать. Сумела только опустить подбородок, чтобы человек, стоящий за дверью, не смог вцепиться мне в горло, как нацеливался, но все же его рука ухватилась за мою голову.
Я резко повернулась в его захвате, так что оказалась лицом к нему, собрала все силы и резко ударила в нервный центр на поверхности большой мышцы бедра. Он выругался, хватка его ослабла, я высвободилась и начала драться по-настоящему.
Мой стиль карате – шисей кайкан – предназначен для солдат, которым противостоит множество противников, и это оказалось хорошо, потому что в моей гостиной было трое. Один из них вервольф – в человеческом облике. У меня не было времени на раздумье – только на оборону. Я нанесла несколько неплохих ударов, но вскоре стало очевидно, что эти люди изучали науку насилия гораздо дольше меня.
К тому времени как я поняла, что единственная причина, по которой я все еще на ногах и сопротивляюсь, в том, что они изо всех сил стараются не причинить мне вреда, вервольф один раз сильно ударил меня в диафрагму и затем, когда я пыталась вдохнуть, бросил на пол и прижал.
– Сломала мне еб…
– Здесь дамы, – укоризненно заметил тот, что держал меня непреодолимой хваткой, которая одновременно была мягка, как у матери, держащей ребенка. В голосе его звучал тот же тягучий акцент, который иногда проскальзывает у Адама. – Никаких ругательств.
– Сломала мне проклятый нос, – сухо и немного приглушенно – вероятно, из-за сломанного носа – поправился первый.
– Залечится. – Он не обращал никакого внимания на мои попытки освободиться. – Еще кто-нибудь ранен?
– Она укусила Джона-Джулиана, – снова сказал первый.
– Любовный укус, сэр. Все в порядке. – Говоривший откашлялся. – Прошу прощения, сэр. Мне не приходило в голову, что у нее есть подготовка. Она застала меня врасплох.
– Под мостом бывает вода. Учись, парень, – усмехнулся вервольф. Потом наклонился и голосом, от силы которого дрожь пробежала у меня по спине, произнес: – Поговорим немного, ладно? Мы не хотим причинять тебе вред. Если бы не сопротивлялась, не имела бы этих синяков по всему телу. Если бы захотели, мы могли бы гораздо серьезней отделать тебя.
Я знала, что он прав, но это не делало его моим лучшим другом.
– Что вам нужно? – спросила я как можно спокойнее, прижатая к полу этим незнакомым вервольфом.
– Хорошая девочка, – одобрил он. Я же смотрела на пол, где между диваном и столом, примерно в двух футах от моей левой руки, лежал кинжал Зи. Должно быть, выпал, когда я ночью спала на диване.
– Мы здесь не для того, чтобы навредить тебе. Это первое, что ты должна знать. Второе – волки, которые следили за твоим домом и домом сержа, отозваны, так что тебе никто не поможет. Третье… – Он замолчал, наклонил голову и сделал глубокий вдох. – Ты оборотень? Не вервольф. Запах не тот. Я думал, может, кошка – у меня никогда не было кошек, но от тебя несет шерстью и охотой.
– Дедушка?
– Все в порядке, – успокоил вервольф, – она не причинит мне вреда. Кто ты, девочка?
– Разве это так важно? – спросила я. Он назвал Адама сержем – сержантом?
– Неважно, – ответил он, перестал прижимать меня и отпустил. – Нисколько.
Я откатилась к дивану и схватила кинжал, вытаскивая его из ножен. Один из людей сделал шаг ко мне, но вервольф поднял руку, и тот остановился.
Я продолжала двигаться, пока не оказалась за спинкой дивана, прижавшись к стене и держа кинжал в руке. Кожа вервольфа была такой темной, что пятна на ней казались синими и пурпурными, а не коричневыми. Отпустив меня, он сразу присел. На нем были свободные брюки цвета хаки и легкая голубая рубашка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39