Кланкеры подошли поближе и выстроились в ряд. Четвертая машина несколько отличалась от трех остальных, она была более приземистой, но не такой плоской. Ниш с интересом осмотрел новую конструкцию, но так и не понял, что дают эти изменения. Солдаты четвертого кланкера были одеты в белое, а командовала ими высокая сдержанная рыжеволосая молодая женщина-сержант по имени Рустина. Это было необычно – женщин детородного возраста брали в армию очень редко. Никто ничего не мог о ней рассказать, а ее солдаты не отличались болтливостью.
– Какие еще будут распоряжения, следователь? – спросил сержант Арнл, закончив устройство лагеря.
– Искать всю ночь, – коротко ответил Ял-Ниш. – Надо обязательно отыскать Тиану. А если это чудовище осталось в живых, то оно ослабло, значит, можно и его взять в плен.
– Никто не выживет в такой холодной воде, лар.
– Значит, я должен сам увидеть их трупы. Наместник требует веских доказательств.
– Сейчас они подо льдом где-нибудь на расстоянии целой лиги отсюда.
– Может, ты хочешь сам объяснить это наместнику? – прошипел Ял-Ниш.
– Нет, – спокойно ответил Арпл. – Я бы этого не хотел.
– И я тоже. Значит, придется обыскивать каждый закоулок вдоль всей реки.
Иризис присоединилась к одному из поисковых отрядов. Ниш на кланкере отправился вверх по склону ьсоврагу, в котором росли несколько сосен. Вскоре дровосек свалил сухое дерево, и с помощью кланкера его притащили к лагерю, обеспечив запас дров на всю ночь. Солдаты собрали шишки на растопку, не желая расходовать драгоценную смолу для костра. Снежная буря могла в любой момент запереть их на несколько дней.
Как только разгорелся костер, Иризис вернулась в лагерь. Она выглядела подавленной.
– Никаких следов, – бросила она недовольно фыркнувшему Ял-Нишу.
– А где Юлия? – поинтересовался Ниш.
– Откуда мне знать, – огрызнулась Иризис.
Они отыскали чувствительницу среди валунов, одетую только в белье из паучьего шелка, почти невменяемую.
– Что ты тут делаешь в таком виде? – сердито заворчала Иризис. – Ты что, совсем ничего не соображаешь?
Ниш снял с себя куртку, завернул в нее Юлию и отвел поближе к огню. Девушка казалась совершенно безразличной ко всему, что ее окружало.
– Он гнался за мной, – прошептала Юлия. – Он хотел меня схватить.
– Кто? – вскинула голову Иризис. – Лиринкс?
– Тот человек в машине. Он пытался сломать мою модель мира, проникнуть в мое убежище.
– А что он сейчас делает?
– Я его не вижу, – всхлипнула Юлия.
Ниш и Иризис озадаченно вернулись к машине. Они обнаружили там только тело Дирра. Лицо искажено в предсмертной агонии, рот приоткрыт, пальцы скрючены, словно он и на самом деле пытался схватить Юлию. Без сомнения, все это можно было объяснить последним судорожным спазмом.
– Он мертв, – попыталась Иризис успокоить Юлию. – Он не сможет причинить тебе никакого вреда. Забирайся в машину, там теплее.
Но чувствительница отказалась наотрез, даже после того, как Ниш и Иризис вытащили тело Дирра и отнесли его к солдатам, чтобы те его похоронили. Пришлось одеть ее потеплее и устроить среди валунов, прикрыв маской лицо.
Ниш встал рядом с костром и грел руки кружкой горячего супа. Рядом с ним, за полотняной стеной навеса, слышался голос его отца:
– Вы справились со своей задачей, сержант.
Ему слегка гнусавым голосом ответила Рустина:
– Поход был недолгим, лар, но мне хотелось, чтобы он был еще короче. Только благодаря счастливому случаю мы успели вовремя. Мы чуть не сбились с пути во время бури.
– Я беспокоился о вас, – сказал Ял-Ниш.
«Да уж, наверно, – подумал Ниш. – Беспокоился, но только об успехе операции. Единственное, что тебя беспокоит, – так это пост наместника».
– Мы видели, что непогода нас настигает, – снова заговорила Рустина, – и укрылись в заброшенной шахте. Хорошо, что успели. Без этого укрытия мы все замерзли бы насмерть.
– Я знал, что вы меня не подведете.
Ниш поморщился. Он сам не так давно понял, что честолюбие – это еще не самое главное в жизни. Опять раздался печальный голос Рустины:
– Никто так не стремится уничтожить лиринксов, как я, лар.
Ужин уже подходил к концу, и свободные от дозора солдаты готовились ко сну, как кто-то вспомнил про чувствительницу и предложил спросить у нее о судьбе Тианы.
– Я не видела ее, пока сидела в кланкере, – сказала Юлия. – Тот злой человек кричал и пытался схватить меня. Тогда я выбежала наружу и увидела ее кристалл.
– Это было уже после смерти Дирра, – уточнила Иризис, обращаясь к Ял-Нишу. – Раненый блокировал ее внутреннее зрение.
– А что случилось потом? – спросил Ял-Ниш.
– Я видела ее!
– Ты уже говорила это.
– Нет, я на самом деле видела ее сквозь очки.
– И в мыслях, и наяву? – переспросила Иризис.
– Да! А потом чудовище прыгнуло вместе с ней в воду. После этого я ее не вижу. И кристалл тоже.
– Ты не можешь даже мысленно найти Тиану? – уточнил Ниш.
– Она погасла, словно догоревшая лампа.
– Она погибла, – сказала Иризис. – Или замерзла, или утонула, а хедрон остался где-то на дне. Холод и его погубил.
Девушка сразу сникла и отвернулась.
– Мы должны продолжать поиски, – заговорила Фин-Мак, впервые после своего неудачного колдовства.
– Конечно, – фыркнул Ял-Ниш. – Нам мало догадок, нужны веские доказательства.
К ночи поднялся ураганный ветер. Арпл созвал всех солдат в лагерь, и даже Ял-Ниш удержался от возражений. Часовым в эту ночь пришлось нелегко, ветер не унимался вплоть до самого рассвета.
У Ниша так замерзли руки, что было больно сгибать пальцы. Но он не жаловался – совсем как ребенок, которому запретили ныть под угрозой порки. Как только рассвело, он отправился с поисковой партией и вместе с Иризис лихорадочно обыскивал весь берег и прибрежные скалы. Но ничего не нашел. Как, впрочем, и все остальные.
Ял-Ниш и слышать не хотел о прекращении поисков. Так прошел целый день, и следующая ночь, оказавшаяся еще хуже. Наступил второй день – пасмурный и ненастный. Солдаты начали ворчать, и даже сержант Арпл не мог их успокоить. Фин-Мак несколько раз заговаривала со следователем, но Ял-Ниш не хотел сдаваться.
Наконец Туниц, после долгих консультаций с операторами кланкеров, поговорила с Фин-Мак, и они обе отправились к Ял-Нишу. Ниш, перед тем как заступать в дозор, подслушал их разговор.
– Надо возвращаться, лар, – заговорила Туниц. – Иначе мы лишимся машин.
Ял-Ниш резко повернулся. Его круглое лицо поблекло и осунулось, губы приобрели сероватый оттенок. Следователь имел вид законченного неудачника, неспособного признать свое поражение.
– На чем основано ваше заявление, механик?
– Слишком холодно. Смазка твердеет. Если еще чуть-чуть похолодает, мы не сможем сдвинуть кланкеры с места.
– Так подогрейте смазку! Это-то вы сможете сделать?
Туниц усмехнулась, обнажив сточенные зубы:
– Да, но смазка сейчас же замерзнет снова. И есть еще кое-что, гораздо хуже.
– В чем дело?
Ял-Ниш не терпел, когда его пытались в чем-то переубедить.
– Этот сорт металла на морозе становится хрупким. Если сломается хоть одна деталь, придется бросить кланкер на месте, а к тому времени, когда мы сможем за ним вернуться, он будет занесен снегом до конца зимы. А после первой же оттепели проржавеет.
– Ну ладно, – горько вздохнул Ял-Ниш. – Мы выступим на рассвете.

ГЛАВА 32
Тиане снилось, что ее голова в пасти у лиринкса и он вот-вот перекусит ей шею. Еще ей снилось, что она кружится в зеленовато-голубых и фиолетовых потоках воды, что рыбка заплыла в ее левое легкое и колется своими плавниками. И жгучий, неумолимый холод, какого ей еще не приходилось испытывать. Потом удар в грудь, один, второй… Какой-то сильный звериный запах пахнул в лицо…
Бух, бух, бух… звук все отдалялся и стал совсем неслышным.
Ноги и руки болели так сильно, что она проснулась в слезах. Ее тело было завернуто во что-то странное, от чего чесалась вся кожа, а ноги словно терли битым стеклом.
Тиана открыла глаза. Она очнулась в незнакомой пещере, вход был чем-то занавешен от ветра. Позади горел костер, второй был разложен в ногах. Рядом на корточках сидел Рилл и растирал ее ступни и голени. Когти были предусмотрительно втянуты. Поврежденная в недавней схватке рука полностью восстановилась. А под правым глазом виднелся огромный синяк.
– Мои ноги превратились в сосульки, и ты легко можешь их сломать, – прошептала она, не имея сил ни удивиться, ни задать вопросы.
– Бульон готов, – произнес Рилл и бросился к огню. – Открой рот.
Тиана выполнила приказ, но, вспомнив, из чего может быть сварен суп, быстро сомкнула губы.
– Ну что случилось? – спросил лиринкс.
– Это не…
Рилл улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка, увиденная Тианой. Немного страшно – полная пасть зубов, но и обезоруживающе одновременно.
– Суп из медведя. Большой старый самец. Ты завернута в его шкуру.
Тиана, осознав, что под шкурой на ней ничего нет, вспыхнула от стыда.
– Открывай рот, – скомандовал Рилл.
Она тряхнула головой, думая лишь о том, что лежит обнаженная, в одной шкуре, по милости этого… хищника.
Рилл зажал ей нос и не отпускал до тех пор, пока она не открыла рот. Тогда он влил в нее суп из своей согнутой чашкой ладони. Бульон оказался горячим. Тиана поперхнулась, глотнула, удивилась приятному вкусу, и глотнула снова. Приятное тепло протекло в желудок.
Сразу исчезло всякое возмущение. Тиана нагнулась над ладонью Рилла и жадно пила спасительный бульон, словно изголодавшийся котенок. Лиринкс снова и снова черпал жидкость из каменной выемки рядом с огнем. Тиана остановилась только тогда, когда заболел живот. Она бессильно откинулась на спину. Холод постепенно покидал ее тело, но руки и ноги были все еще онемевшими. Рилл, не отрываясь, следил за ней глазами.
– Как нам удалось убежать? – спросила Тиана.
Она совершенно не помнила последние секунды погони.
– Я обернулся вокруг тебя, стараясь уберечь от холода, но ты все равно умерла.
Тиана ошеломленно приподнялась и ощутила сильную боль в груди.
– Что ты сказал?
– Шок от холода был настолько сильным, что твое сердце остановилось. Я не смог тебя согреть. Пришлось довольно долго плыть вниз по течению. Наверно… половину лиги. Только тогда я смог выбраться на берег.
– А как же ты остался в живых?
– Я чуть не утонул. Никогда еще не испытывал такого ужаса. Мы ведь не любим воду.
– Почему? – хрипло спросила Тиана.
– Мы с трудом плаваем. Наши тела тяжелее воды, а крылья только мешают. К счастью, – Тиана заметила горечь в его глазах, – к счастью, у меня нет крыльев. Я обнаружил полынью, но лед все время ломался, не давая выбраться наверх. Я чуть не сошел с ума от страха. Течение снова затянуло меня под лед, но оно же зажало между скалой и льдиной. Тогда я выбрался из воды и побежал. А потом немного повезло: я нашел пещеру, и в ней был старый медведь.
– Медведь? – эхом отозвалась изумленная Тиана.
– Я убил его, чтобы спасти тебя. Времени совсем не оставалось. Ты не дышала уже полчаса, но я знал, что холод тебя спасет. Сам видел, такое уже случалось с людьми. Я не осмелился развести огонь. Просто выпотрошил медведя, запихнул тебя в середину и закрыл. Как только ты немного нагрелась, пришлось бить тебя в грудь, пока сердце снова не застучало.
– Так вот почему мне так больно.
Грудь Тианы была черно-фиолетовой от синяков, липкой от крови медведя и, кроме того, издавала зловоние падали.
– Ты начала дышать, но никак не просыпалась. С тех пор как мы нырнули в реку, прошло уже три дня. В первую же ночь я перенес тебя в другое место, я знаю эти пещеры.
– Как же ты сам все это выдержал?
– Мы очень выносливые. И как только люди умудряются доставлять нам столько неприятностей, раз они такие тщедушные и слабые?
Рилл подошел к выходу, отодвинул шкуру и выглянул наружу.
– А где мои вещи? – спросила Тиана.
– Все промокло.
Рилл показал на узел, лежащий рядом. Тиана вытряхнула одежду. Все вымокло и замерзло.
– Не мог бы ты ее натянуть, – попросила она, протягивая веревку.
Каждое движение давалось ей с трудом.
– Мне надо кое-что обдумать, – буркнул Рилл и вернулся на свой наблюдательный пост.
Тиана отвернулась и приоткрыла шкуру. Всю грудь покрывали страшные синяки. Он не один раз наносил удар своими железными руками, но все же спас ей жизнь. И снова в ее голове возник упрямый вопрос «Почему?»
Девушка попыталась придерживать шкуру и одновременно закрепить веревку. Это оказалось ей не по силам, невыделанная шкура медведя весила немало. Рилл фыркнул. На его лице появилось выражение, которое иначе как весельем нельзя было назвать.
– Что тебя развеселило? – сердито спросила она. Вырвавшийся у него рев вполне был похож на смех. Грудь лиринкса бурно вздымалась, кожистые складки на щеках надулись пузырями.
– Что ты пытаешься от меня скрыть, малышка? Если бы я не сорвал с тебя мокрую одежду и не уложил в медвежье брюхо, ты замерзла бы насмерть. А потом я растирал тебя с ног до головы, чтобы заставить кровь двигаться по жилам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94