Обычно смуглое лицо управляющего стало белым как бумага. Он метнул в механика полный ненависти взгляд и закричал:
– Как ты на это решился, механик? Стража!
Управляющий подскочил к двери кабинета и распахнул ее с такой силой, что створка ударилась о противоположную стену. Двое стражников мгновенно вбежали в комнату, а следом за ними раздался топот остальных.
– Доставьте этого человека к судному столбу и привяжите, предварительно сняв всю одежду. Позовите всех! Каждый работник завода должен это видеть!
Стражники утащили Ниша, а вслед еще долго раздавался поток брани. Ги-Хад казался совершенно выбитым из колеи. Интересно, что же было в его письме?
Во дворе с Ниша сорвали одежду и привязали к среднему позорному столбу. Через минуту до него донеслись пронзительные крики и визг, и к соседнему столбу была привязана обнаженная Иризис. Ниш гневно посмотрел в ее сторону, и она ответила тем же. Ее бледная кожа была испещрена красными пятнами, словно обмороженная.
– Я проклинаю тот день, когда тебя встретил! Иризис смерила его презрительным взглядом с головы до ног:
– По-моему, ты не заслуживал моего внимания, коротышка Ниш!
Так они простояли около часа, пока вся тысяча работников не собралась вокруг столбов. Пальцы ног Ниша совершенно утратили чувствительность, и он был уверен, что уже отморозил их. Как он мог быть таким дураком? За всеми этими делами всегда стояла Иризис. Но ради чего она решилась предать все, что было в ее жизни? Какой в этом смысл?
Наконец на площади появился Ги-Хад.
– Когда мой отец об этом узнает… – попытался было Ниш.
– Он сам приказал высечь тебя! – жестко оборвал его управляющий.
Потом он обернулся к собравшимся рабочим и зачитал часть своего письма:
«Я, следователь Ял-Ниш, приказываю, исполняющему обязанности управляющего Ги-Хаду лично нанести двадцать ударов кнутом моему бездарному сыну Крил-Нишу и ремесленнику Иризис, подозреваемой в отравлении ремесленника Тианы и последующей вследствие этого ссылке ее в детский питомник, а также в других преступлениях, которые я не стану упоминать в данный момент.
Тиана должна быть восстановлена в своей должности незамедлительно. Расследование будет продолжено, и в случае доказательства виновности Крил-Ниш отправится на фронт, а Иризис будет направлена в детский питомник и… – Перед следующей фразой Ги-Хад немного помедлил. – Ги-Хад будет чистить сточные трубы до конца жизни».
В ожидании первого удара Ниш снова посмотрел на Иризис, но она упрямо смотрела перед собой.
– Мой отец скоро приедет, – уголком губ прошептал Ниш. – Какие против нас свидетельства?
– Показания одного человека, – угрюмо ответила Иризис.
– Кто это, Иризис?
Ее пухлые губки сомкнулись в тонкую линию.
– Если бы я и знала, ни за что не сказала бы тебе.
– А нельзя ли свалить вину на него?
– Только в случае его смерти! – При этих словах Иризис обнажила свои хищные зубки.
Первый удар кнута обрушился на ее кремово-белую спину. Иризис вздрогнула, запрокинула назад голову, открыла рот, но сумела удержаться от крика. После этого кожаный кнут впился в спину Ниша, и ему уже было не до наблюдений. Но даже сильнее физических страданий его терзали муки унижения.
Ги-Хад орудовал кнутом так, словно пытался заживо содрать с них кожу. Ниш сломался на шестнадцатом ударе. Он закричал и не смог остановиться даже тогда, когда мальчишка подручный мазал ему спину лекарством при помощи волосяной кисти. Только тогда Ниш понял, насколько сильной женщиной была Иризис. Она прокусила губу, спина превратилась в кровавое месиво, и шрамы должны остаться до конца жизни, но девушка не проронила ни звука. Ниш с содроганием смотрел на потеки крови и лекарственного масла, стекающие с ее спины; его собственная кожа, вероятно, представляет собой не менее жалкое зрелище.
– Не могу тебе ничем помочь, – прошептал он, скрипя зубами. – Мне придется отправиться в Тикси вместе с Ги-Хадом.
– Вот и прекрасно! – прошипела в ответ Иризис. Она стояла совершенно прямо, пышная грудь вздымалась при каждом вздохе, и в этот момент Ниш желал близости, как никогда раньше.
Ниш и Ги-Хад отправились в Тикси сразу же после процедуры наказания, но уже через час им пришлось повернуть назад из-за сильного снежного бурана, грозившего снести их с тропы. На обратный путь им потребовалось целых четыре часа, и к тому времени, когда они достигли заводских ворот, уже стемнело.
Там их ждал неприятный сюрприз. Аптекарь Мал-Лим был мертв. Он покончил с собой, выпив настойку смолы. После ужасной смерти на его губах остались клочья пены, а тело было сведено судорогой. Свидетелей не оказалось. Люди предполагали, что именно аптекарь был повинен в отравлении Тианы, но многие из них сомневались, что он мог добровольно выбрать такой ужасный способ самоубийства. Регистрационный журнал остался на его столе, открытый на предпоследней странице, где упоминался расход настойки каллуны, но имя пациента отсутствовало.
Прошел слух, что аптекарь был отвергнут Тианой и пошел на преступление ради мести, а затем, предчувствуя раскрытие своей вины, покончил с жизнью. Ги-Хад немедленно допросил Ниша и Иризис, но механик не мог сказать. Если Иризис и знала об этом, она успешно скрывала это в течение шестичасового дознания. Ги-Хаду пришлось ее отпустить. Смерть аптекаря стала лучшим решением проблемы.
Среди ночи Ниш встретился с Иризис в коридоре и спросил, что произошло на самом деле.
– Я совершенно ничего не знаю, – ответила она и прошла дальше.
Ниш встревожился больше прежнего. Иризис, по его мнению, пошла на убийство человека. Ниш ощутил, что его все глубже засасывает трясина преступления.
Ги-Хад и Ниш снова вышли по направлению к Тикси на рассвете, а дознаватель Фин-Мак еще не прибыла на завод. Вероятно, ей тоже помешала погода. Теперь снег прекратился, но сильный ветер все еще не улегся и заметал тропу. С красными, обветренными лицами они прибыли в Тикси в полдень. Привратник детского питомника узнал Ниша и насмешливо фыркнул. Механик сжался, ожидая немедленного рассказа о его предыдущем визите, но все обошлось. В кабинете матроны Ги-Хада ждало разочарование. Тиана прошлой ночью сбежала.
Управляющий зарычал от огорчения и обхватил голову руками, словно пытаясь унять боль.
– Куда она могла пойти?
– Откуда я знаю? – сердито ответила матрона. – Лучше бы мне никогда не видеть эту негодницу! Урон, который она нанесла репутации нашего заведения, долго еще не ис-173 править. Я подумываю о том, чтобы потребовать возврат денег за некачественный товар, который вы мне продали.
– Вы знали, что покупали, – огрызнулся управляющий.
– Вы утверждали, что ее безумие неизлечимо!
– Так заявили два лекаря, – ответил Ги-Хад.
– Как только девчонка проснулась, она была в своем уме и дьявольски сообразительна.
– В таком случае вам следовало заплатить больше. Ги-Хад не скрывал своей радости, услышав о состоянии
Тианы.
– Где она может быть?
– Никто не знает. Она водила за нос весь персонал до самого утра, а потом исчезла.
– Завод выкупит ее контракт, – заявил Ги-Хад. – Но только после того, как беглянка найдется.
– Но позвольте… – начала было матрона.
– Будет объявлено о вознаграждении. И должен вас предупредить…
– Хорошо, – согласилась матрона, напуганная резким тоном управляющего.
– Так приказал главный следователь Ял-Ниш Глар.
– Мы приложим все силы, чтобы помочь вам найти пропажу, – заверила его матрона.
– У нее были какие-нибудь посетители?
– Только дряхлый старик шахтер. Никогда бы не впустила его как клиента.
Ги-Хад расспросил мать Тианы, но Марни сразу же принялась жаловаться на причиненные неудобства, на неблагодарность дочери, но больше всего на отсутствие клиента. На следующий день Ниш и Ги-Хад дошли до квартиры дознавателя, но там сказали, что Фин-Мак ушла несколько дней назад. К тому моменту, когда они дошли до городских ворот, сведений о Тиане не прибавилось.
– Она не могла уйти далеко, – рассуждал Ниш. – У нее нет ни денег, ни одежды, ни друзей.
– Возможно, направилась к побережью, – задумчиво протянул Ги-Хад. – Там живут несколько ее братьев и сестер по матери.
У выхода из Тикси их наконец ждали хорошие вести, к счастью, в этот день дежурил тот же охранник, что и в ночь побега.
– Эта девчонка чуть не сожгла сторожку, – пожаловался он, указывая на обгоревшую постройку. – А потом она так ловко закрепила щеколду, что заперла за собой дверь. Ни за что бы не догадался, если бы случайно не увидел, как падает засов.
Ниш с трудом удержался от саркастического замечания по поводу сообразительности стражников. Механик пережил ужасный день, спина все еще причиняла ему страдания, но строгий взгляд Ги-Хада заставил его попридержать язык.
– Ты можешь сказать, куда она направилась?
– Прямо по дороге, – ответил стражник.
– Она мокла вернуться назад, чтобы запутать следы, – произнес Ги-Хад.
– Я прошел по ее следам сразу, как только рассвело, – сказал привратник. – Они привели меня к самой тропе, идущей на завод. Странно, что вы не встретили ее утром.
– Она могла услышать наше приближение и спрятаться. Ги-Хад отдал стражнику монетку за беспокойство, и они отправились в дорогу. Примерно через час, обогнув сугроб свежего снега, Ги-Хад и Ниш увидели на дороге двоих охранников и солдата, еле тащившихся от усталости.
– Эй! – окрикнул их Ги-Хад.
Путники вскинули головы, солдат хотел было пуститься наутек, но двое охранников остановили его. Ги-Хад широкими шагами пустился навстречу им прямо через снежный занос. Ниш поспешил за ним, несмотря на сильную боль в спине.
– Да это же управляющий Ги-Хад! – закричала женщина-охранник. – Боги услышали наши молитвы. Лар, лар, нас атаковали лиринксы!
Она остановилась и чуть не упала. Ги-Хад поддержал ее за руки:
– Ты ведь охранник Эл-Лин, правда?
– Сущая правда, лар. Как приятно, что вы запомнили мое имя!
Эл-Лин притронулась рукой к одному плечу, потом к другому, выражая уважение к своему собеседнику. Это была крупная грузная женщина с массивными плечами и крепкой шеей. Коротко подрезанные иссиня-черные волосы обрамляли обветренное, но не лишенное привлекательности лицо.
– Расскажи мне все об этом нападении, Эл-Лин. А это механик Крил-Ниш, ты, наверное, знаешь его.
– Я видела его во время наказания.
Эл-Лин отвела взгляд, но Ниш все же вспыхнул от смущения.
– Нас было десять человек на новеньком кланкере, и мы уже пересекали лощину. На заводе нас задержала поломка передней стойки, так что уже наступило позднее утро. Как только машина дошла до выхода из узкого места, сверху скатился валун и перевернул кланкер, разбив всю заднюю часть. Из-за скал появились трое лиринксов. Почти все погибли. Мы находились в передней части и успели убежать. – Эл-Лин заплакала. – Лиринксы съели Уола… и бедного Идди… Это ужасно! Они едят людей!
– А что с кланкером? – спросил Ги-Хад. – Его нельзя было…
– Машина совершенно разбита, лар.
– Неужели совсем?
– Вся задняя часть сплющилась, придавив людей. Тех, кто был еще жив, добили чудовища. Они пытались сражаться, но безуспешно. Мы бросили все вещи и бежали.
– Трусы! – не сдержался Ниш.
– Заткнись, мальчишка! – оборвал его Ги-Хад. – Или ты сам присоединишься к солдатам. Вы все сделали правильно, Эл-Лин. Мы сможем заменить снаряжение, если лиринксы унесли его с собой. А вот люди на войне гораздо важнее. Откуда появились лиринксы?
– Со склона горы, – проворчал солдат, пытавшийся убежать.
– А вы не видели, куда они отправились?
– Они остались у машины и пытались проникнуть внутрь, когда мы добежали до поворота.
– А больше вы никого не видели? Может, вам попалась по дороге ремесленник Тиана?
– Нет, – покачала головой Эл-Лин.
– Мы будем соблюдать осторожность.
Ги-Хад расстегнул футляр висевшего на поясе ножа. Все остальные были и вовсе без оружия. В этих местах до сих пор ни кого не опасались.
– Не нравится мне это, – продолжал управляющий, повернувшись к Нишу. – Лиринксы в наших горах, да еще нападают на боевую машину, и нас никто не предупредил о приближении врага. Что же стало с Тианой? Теперь она нам нужнее, чем прежде.
– Может, она была перед кланкером и лиринксы ее съели?
– Тебе лучше молиться, чтобы этого не случилось, Ниш! – предостерег его Ги-Хад.
После полудня путники добрались до места, где произошло несчастье. Ветерок уже унес запах крови. Снежный орел, испачканный в крови жертв, неторопливо взлетел при их приближении. Птица уселась на ветке старой сосны и ревниво наблюдала за пришельцами, словно охраняя свою добычу. Ги-Хад мрачно осмотрел разбитую машину.
– Нельзя ли ее восстановить, механик? Ниш покачал головой;
– Даже если бы мы могли, никто не согласился бы управлять ею. Такие машины называют Мертвыми Кланкерами, и оператор согласится сесть в него только под угрозой меча. Вероятно, хедрон сохранил в памяти следы лиринксов…
– Может, мы можем спасти хотя бы какие-то части?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Как ты на это решился, механик? Стража!
Управляющий подскочил к двери кабинета и распахнул ее с такой силой, что створка ударилась о противоположную стену. Двое стражников мгновенно вбежали в комнату, а следом за ними раздался топот остальных.
– Доставьте этого человека к судному столбу и привяжите, предварительно сняв всю одежду. Позовите всех! Каждый работник завода должен это видеть!
Стражники утащили Ниша, а вслед еще долго раздавался поток брани. Ги-Хад казался совершенно выбитым из колеи. Интересно, что же было в его письме?
Во дворе с Ниша сорвали одежду и привязали к среднему позорному столбу. Через минуту до него донеслись пронзительные крики и визг, и к соседнему столбу была привязана обнаженная Иризис. Ниш гневно посмотрел в ее сторону, и она ответила тем же. Ее бледная кожа была испещрена красными пятнами, словно обмороженная.
– Я проклинаю тот день, когда тебя встретил! Иризис смерила его презрительным взглядом с головы до ног:
– По-моему, ты не заслуживал моего внимания, коротышка Ниш!
Так они простояли около часа, пока вся тысяча работников не собралась вокруг столбов. Пальцы ног Ниша совершенно утратили чувствительность, и он был уверен, что уже отморозил их. Как он мог быть таким дураком? За всеми этими делами всегда стояла Иризис. Но ради чего она решилась предать все, что было в ее жизни? Какой в этом смысл?
Наконец на площади появился Ги-Хад.
– Когда мой отец об этом узнает… – попытался было Ниш.
– Он сам приказал высечь тебя! – жестко оборвал его управляющий.
Потом он обернулся к собравшимся рабочим и зачитал часть своего письма:
«Я, следователь Ял-Ниш, приказываю, исполняющему обязанности управляющего Ги-Хаду лично нанести двадцать ударов кнутом моему бездарному сыну Крил-Нишу и ремесленнику Иризис, подозреваемой в отравлении ремесленника Тианы и последующей вследствие этого ссылке ее в детский питомник, а также в других преступлениях, которые я не стану упоминать в данный момент.
Тиана должна быть восстановлена в своей должности незамедлительно. Расследование будет продолжено, и в случае доказательства виновности Крил-Ниш отправится на фронт, а Иризис будет направлена в детский питомник и… – Перед следующей фразой Ги-Хад немного помедлил. – Ги-Хад будет чистить сточные трубы до конца жизни».
В ожидании первого удара Ниш снова посмотрел на Иризис, но она упрямо смотрела перед собой.
– Мой отец скоро приедет, – уголком губ прошептал Ниш. – Какие против нас свидетельства?
– Показания одного человека, – угрюмо ответила Иризис.
– Кто это, Иризис?
Ее пухлые губки сомкнулись в тонкую линию.
– Если бы я и знала, ни за что не сказала бы тебе.
– А нельзя ли свалить вину на него?
– Только в случае его смерти! – При этих словах Иризис обнажила свои хищные зубки.
Первый удар кнута обрушился на ее кремово-белую спину. Иризис вздрогнула, запрокинула назад голову, открыла рот, но сумела удержаться от крика. После этого кожаный кнут впился в спину Ниша, и ему уже было не до наблюдений. Но даже сильнее физических страданий его терзали муки унижения.
Ги-Хад орудовал кнутом так, словно пытался заживо содрать с них кожу. Ниш сломался на шестнадцатом ударе. Он закричал и не смог остановиться даже тогда, когда мальчишка подручный мазал ему спину лекарством при помощи волосяной кисти. Только тогда Ниш понял, насколько сильной женщиной была Иризис. Она прокусила губу, спина превратилась в кровавое месиво, и шрамы должны остаться до конца жизни, но девушка не проронила ни звука. Ниш с содроганием смотрел на потеки крови и лекарственного масла, стекающие с ее спины; его собственная кожа, вероятно, представляет собой не менее жалкое зрелище.
– Не могу тебе ничем помочь, – прошептал он, скрипя зубами. – Мне придется отправиться в Тикси вместе с Ги-Хадом.
– Вот и прекрасно! – прошипела в ответ Иризис. Она стояла совершенно прямо, пышная грудь вздымалась при каждом вздохе, и в этот момент Ниш желал близости, как никогда раньше.
Ниш и Ги-Хад отправились в Тикси сразу же после процедуры наказания, но уже через час им пришлось повернуть назад из-за сильного снежного бурана, грозившего снести их с тропы. На обратный путь им потребовалось целых четыре часа, и к тому времени, когда они достигли заводских ворот, уже стемнело.
Там их ждал неприятный сюрприз. Аптекарь Мал-Лим был мертв. Он покончил с собой, выпив настойку смолы. После ужасной смерти на его губах остались клочья пены, а тело было сведено судорогой. Свидетелей не оказалось. Люди предполагали, что именно аптекарь был повинен в отравлении Тианы, но многие из них сомневались, что он мог добровольно выбрать такой ужасный способ самоубийства. Регистрационный журнал остался на его столе, открытый на предпоследней странице, где упоминался расход настойки каллуны, но имя пациента отсутствовало.
Прошел слух, что аптекарь был отвергнут Тианой и пошел на преступление ради мести, а затем, предчувствуя раскрытие своей вины, покончил с жизнью. Ги-Хад немедленно допросил Ниша и Иризис, но механик не мог сказать. Если Иризис и знала об этом, она успешно скрывала это в течение шестичасового дознания. Ги-Хаду пришлось ее отпустить. Смерть аптекаря стала лучшим решением проблемы.
Среди ночи Ниш встретился с Иризис в коридоре и спросил, что произошло на самом деле.
– Я совершенно ничего не знаю, – ответила она и прошла дальше.
Ниш встревожился больше прежнего. Иризис, по его мнению, пошла на убийство человека. Ниш ощутил, что его все глубже засасывает трясина преступления.
Ги-Хад и Ниш снова вышли по направлению к Тикси на рассвете, а дознаватель Фин-Мак еще не прибыла на завод. Вероятно, ей тоже помешала погода. Теперь снег прекратился, но сильный ветер все еще не улегся и заметал тропу. С красными, обветренными лицами они прибыли в Тикси в полдень. Привратник детского питомника узнал Ниша и насмешливо фыркнул. Механик сжался, ожидая немедленного рассказа о его предыдущем визите, но все обошлось. В кабинете матроны Ги-Хада ждало разочарование. Тиана прошлой ночью сбежала.
Управляющий зарычал от огорчения и обхватил голову руками, словно пытаясь унять боль.
– Куда она могла пойти?
– Откуда я знаю? – сердито ответила матрона. – Лучше бы мне никогда не видеть эту негодницу! Урон, который она нанесла репутации нашего заведения, долго еще не ис-173 править. Я подумываю о том, чтобы потребовать возврат денег за некачественный товар, который вы мне продали.
– Вы знали, что покупали, – огрызнулся управляющий.
– Вы утверждали, что ее безумие неизлечимо!
– Так заявили два лекаря, – ответил Ги-Хад.
– Как только девчонка проснулась, она была в своем уме и дьявольски сообразительна.
– В таком случае вам следовало заплатить больше. Ги-Хад не скрывал своей радости, услышав о состоянии
Тианы.
– Где она может быть?
– Никто не знает. Она водила за нос весь персонал до самого утра, а потом исчезла.
– Завод выкупит ее контракт, – заявил Ги-Хад. – Но только после того, как беглянка найдется.
– Но позвольте… – начала было матрона.
– Будет объявлено о вознаграждении. И должен вас предупредить…
– Хорошо, – согласилась матрона, напуганная резким тоном управляющего.
– Так приказал главный следователь Ял-Ниш Глар.
– Мы приложим все силы, чтобы помочь вам найти пропажу, – заверила его матрона.
– У нее были какие-нибудь посетители?
– Только дряхлый старик шахтер. Никогда бы не впустила его как клиента.
Ги-Хад расспросил мать Тианы, но Марни сразу же принялась жаловаться на причиненные неудобства, на неблагодарность дочери, но больше всего на отсутствие клиента. На следующий день Ниш и Ги-Хад дошли до квартиры дознавателя, но там сказали, что Фин-Мак ушла несколько дней назад. К тому моменту, когда они дошли до городских ворот, сведений о Тиане не прибавилось.
– Она не могла уйти далеко, – рассуждал Ниш. – У нее нет ни денег, ни одежды, ни друзей.
– Возможно, направилась к побережью, – задумчиво протянул Ги-Хад. – Там живут несколько ее братьев и сестер по матери.
У выхода из Тикси их наконец ждали хорошие вести, к счастью, в этот день дежурил тот же охранник, что и в ночь побега.
– Эта девчонка чуть не сожгла сторожку, – пожаловался он, указывая на обгоревшую постройку. – А потом она так ловко закрепила щеколду, что заперла за собой дверь. Ни за что бы не догадался, если бы случайно не увидел, как падает засов.
Ниш с трудом удержался от саркастического замечания по поводу сообразительности стражников. Механик пережил ужасный день, спина все еще причиняла ему страдания, но строгий взгляд Ги-Хада заставил его попридержать язык.
– Ты можешь сказать, куда она направилась?
– Прямо по дороге, – ответил стражник.
– Она мокла вернуться назад, чтобы запутать следы, – произнес Ги-Хад.
– Я прошел по ее следам сразу, как только рассвело, – сказал привратник. – Они привели меня к самой тропе, идущей на завод. Странно, что вы не встретили ее утром.
– Она могла услышать наше приближение и спрятаться. Ги-Хад отдал стражнику монетку за беспокойство, и они отправились в дорогу. Примерно через час, обогнув сугроб свежего снега, Ги-Хад и Ниш увидели на дороге двоих охранников и солдата, еле тащившихся от усталости.
– Эй! – окрикнул их Ги-Хад.
Путники вскинули головы, солдат хотел было пуститься наутек, но двое охранников остановили его. Ги-Хад широкими шагами пустился навстречу им прямо через снежный занос. Ниш поспешил за ним, несмотря на сильную боль в спине.
– Да это же управляющий Ги-Хад! – закричала женщина-охранник. – Боги услышали наши молитвы. Лар, лар, нас атаковали лиринксы!
Она остановилась и чуть не упала. Ги-Хад поддержал ее за руки:
– Ты ведь охранник Эл-Лин, правда?
– Сущая правда, лар. Как приятно, что вы запомнили мое имя!
Эл-Лин притронулась рукой к одному плечу, потом к другому, выражая уважение к своему собеседнику. Это была крупная грузная женщина с массивными плечами и крепкой шеей. Коротко подрезанные иссиня-черные волосы обрамляли обветренное, но не лишенное привлекательности лицо.
– Расскажи мне все об этом нападении, Эл-Лин. А это механик Крил-Ниш, ты, наверное, знаешь его.
– Я видела его во время наказания.
Эл-Лин отвела взгляд, но Ниш все же вспыхнул от смущения.
– Нас было десять человек на новеньком кланкере, и мы уже пересекали лощину. На заводе нас задержала поломка передней стойки, так что уже наступило позднее утро. Как только машина дошла до выхода из узкого места, сверху скатился валун и перевернул кланкер, разбив всю заднюю часть. Из-за скал появились трое лиринксов. Почти все погибли. Мы находились в передней части и успели убежать. – Эл-Лин заплакала. – Лиринксы съели Уола… и бедного Идди… Это ужасно! Они едят людей!
– А что с кланкером? – спросил Ги-Хад. – Его нельзя было…
– Машина совершенно разбита, лар.
– Неужели совсем?
– Вся задняя часть сплющилась, придавив людей. Тех, кто был еще жив, добили чудовища. Они пытались сражаться, но безуспешно. Мы бросили все вещи и бежали.
– Трусы! – не сдержался Ниш.
– Заткнись, мальчишка! – оборвал его Ги-Хад. – Или ты сам присоединишься к солдатам. Вы все сделали правильно, Эл-Лин. Мы сможем заменить снаряжение, если лиринксы унесли его с собой. А вот люди на войне гораздо важнее. Откуда появились лиринксы?
– Со склона горы, – проворчал солдат, пытавшийся убежать.
– А вы не видели, куда они отправились?
– Они остались у машины и пытались проникнуть внутрь, когда мы добежали до поворота.
– А больше вы никого не видели? Может, вам попалась по дороге ремесленник Тиана?
– Нет, – покачала головой Эл-Лин.
– Мы будем соблюдать осторожность.
Ги-Хад расстегнул футляр висевшего на поясе ножа. Все остальные были и вовсе без оружия. В этих местах до сих пор ни кого не опасались.
– Не нравится мне это, – продолжал управляющий, повернувшись к Нишу. – Лиринксы в наших горах, да еще нападают на боевую машину, и нас никто не предупредил о приближении врага. Что же стало с Тианой? Теперь она нам нужнее, чем прежде.
– Может, она была перед кланкером и лиринксы ее съели?
– Тебе лучше молиться, чтобы этого не случилось, Ниш! – предостерег его Ги-Хад.
После полудня путники добрались до места, где произошло несчастье. Ветерок уже унес запах крови. Снежный орел, испачканный в крови жертв, неторопливо взлетел при их приближении. Птица уселась на ветке старой сосны и ревниво наблюдала за пришельцами, словно охраняя свою добычу. Ги-Хад мрачно осмотрел разбитую машину.
– Нельзя ли ее восстановить, механик? Ниш покачал головой;
– Даже если бы мы могли, никто не согласился бы управлять ею. Такие машины называют Мертвыми Кланкерами, и оператор согласится сесть в него только под угрозой меча. Вероятно, хедрон сохранил в памяти следы лиринксов…
– Может, мы можем спасти хотя бы какие-то части?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94